Принцесса из тайги

Екатерина Серебрякова, 2023

Ехать в холодный сибирский город на подписание трудового договора, а подписать контракт на фиктивную помолвку – могу, умею и успешно практикую. Вот уж не знала, когда вылетала из Москвы, что окажусь заложницей обстоятельств и буду вынуждена справляться с ролями счастливой возлюбленной и грамотного специалиста. Выдержу ли я столько времени в веселой командировке, а главное смогу ли обуздать суровые сибирские морозы и не менее сурового сибирского мужчину?

Глава 4

— Маша, Маша! Если сейчас же не откроешь, я войду!

Веки медленно разомкнулись, и перед собой я увидела белую пелену постельного белья.

Звук сработавшего звонка заставил обернуться назад и как в тумане, лишь силуэтно, разглядеть мужчину в темной одежде.

— Боже, ты не одета, — силуэт почти сразу развернулся, а до меня дошло, что я лежу в кровати в одних кружевных трусах, откинув одеяло в сторону.

— Что… Что ты тут делаешь?! — осознание происходящего приходило медленно, но я уже залезла под одеяло с головой.

— Почти одиннадцать! Ты не вышла, не берешь трубку, на сообщения не отвечаешь. Откуда мне было знать, что с тобой?! Администратор дал второй ключ, и я… Я дождусь тебя в лобби. Спустись, когда будешь готова.

— Нет, — воспротивилась я, выставляя руку вперед, хоть Семён все равно не мог этого видеть. — То есть… Я даже с кровати не встала! Мне нужно пару часов… Я доберусь сама, ладно? Поезжай домой.

— Ты в порядке? Выглядишь плохо.

— Не уверена, — я приложила ладонь ко лбу и обнаружила, что температура вот-вот опустится ниже критической отметки. — Я столько спала… Не слышала будильник и твои звонки.

— Ну-ка, — мужчина бесцеремонно прошел в комнату прямо в уличных ботинках и приложил руку к моей голове.

Я шарахнулась от него как от прокаженного, но движение вышло замедленным и тягучим, так что получилось лишь немного податься назад.

— Может отравление? Что вчера на ужин ела?

— Я не ужинала, — мотнула головой отрицательно. — Не было сил, я сразу легла спать.

— В таком случае спешу сообщить: ты не герань. Фотосинтезировать не умеешь, и для жизни тебе нужна еда. Иди в душ, я пока закажу что-нибудь на завтрак. И даже не думай сопротивляться. Я уже очень и очень злой.

Хоть внешне Семён не изменился, я решила на слово поверить, что его эмоции на пределе. Но, если честно, хотела просто попросить, чтобы он вышел… Но нет так нет.

Пришлось стыдливо обмотавшись одеялом, топать в ванную.

Холодный душ отрезвил разум. Вода, с напором ударяясь о кожу, падала к ногам и разлеталась миллионом едва заметных брызг.

Я чувствовала, как с каждой струйкой, стекающей по телу, становилось свободнее и легче дышать. Легкие раскрывались, а веки наконец становились невесомыми.

— Ну и вид у меня, — прошептала я, осматривая лицо в немного заляпанное зеркало.

Кожа под глазами сделалась синеватой от стресса и недосыпа, обычно объемные волосы висели безжизненными скудными сосульками, а с лица сошла улыбка.

Я мало спала, много работала и почти все время нервничала. Переезд, этот дурацкий договор, отсутствие нормального режима питания и смена часовых поясов — все это выбило меня из колеи одним взмахом.

Все эмоции я оставила там, в ванной, за деревянной дверью, покрашенной под беленый дуб. Семён не должен был видеть меня в таком состоянии.

Когда я вышла в комнату, обмотавшись в махровый белый халат с логотипом отеля, мужчина уже сидел в одном из кресел рядом с небольшим столиком и охранял мой завтрак на большом подносе.

— Я взял тебе сбалансированную еду. Тут клетчатка, белки, жиры, немного углеводов, свежевыжатый сок и шоколад для повышения уровня глюкозы.

— Спасибо, только половину из этого я не ем, — сказала, осторожно опускаясь во второе кресло, будто боясь потерять равновесие и рухнуть в него со всего маху.

На лице мужчины отразилось недоумение. Он свел пальцы обеих рук и нервно постучал ими друг об друга.

— Аллергия?

— Скорее диета. Никакого мучного, — я брезгливо отодвинула от тарелки поджаренный кусочек тостового белого хлеба, — поменьше сладкого, — шоколадка с сомнительным составом тоже была убрана в сторону, — и самый минимум жиров.

От аппетитной яичницы тоже пришлось отказаться, и я грустно смотрела на тарелку с пучком микрозелени и стакан апельсинового сока, который по консистенции напоминал разведенный порошок.

— А у нас тут дисциплина. Никаких голодных обмороков, — Семён вернул на место хлеб, — никаких отключек из-за недоедания, — яичница тоже оказалась рядом со мной, — и больше сладкого для работы мозга.

Я попыталась возразить, но мужчина уже поднялся с места и забрал свою большущую куртку, которая все это время лежала за шторой на широком подоконнике.

— Все съешь, соберешь вещи и наберешь меня. Помогу спустить чемодан.

Я наблюдала, как за два широких шага Семён пересек комнату и громко хлопнул и без того хлипкой дверью.

Сегодня я была слишком слаба, чтобы спорить и устанавливать свои порядки. К тому же чувствовала себя виноватой за глупый срыв нашей договоренности. Неловко перед человеком.

На завтрак я все же съела все предложенное, пообещав себе, что отработаю в зале, как только обустроюсь и найду приличный фитнес-центр. Вещи я не слишком-то раскладывала, так что со сборами справилась за считанные минуты.

Наконец, сменив халат на удобный костюм, я осмотрела номер беглым взглядом и покинула его, чтобы спуститься на первый этаж, где меня ждал Семён.

— Все это время ты стоял под дверью?

Я удивленно посмотрела на мужчину, с которым глаза в глаза столкнулась, стоило мне открыть дверь номера.

— Хотел проверить позвонишь или нет.

Его взгляд не сходил с меня. Холодный, пытливый, пробирающий до костей. Я чувствовала себя провинившейся девчонкой, когда этот человек безмолвно смотрел на меня, как будто сканируя.

Его поза не говорила мне ни о чем. Он стоял ровно, вытянувшись в струнку, в распахнутой куртке, большие пальцы держал на широком кожаном ремне цвета молочного шоколада.

Спокойный как каменный истукан или хищник, готовый в любую секунду наброситься на свою жертву?

— Я в состоянии докатить чемодан на колесиках до парковки. Прекрати вести себя со мной как с немощной!

Во мне все-таки проснулась женщина, борющаяся за равноправие. И, гордо расправив плечи, я зашагала в сторону лифта, катя за собой свой не очень внушительный чемодан.

Но мой горделивый уход длился недолго. Ровно два шага.

Уже через мгновение я ощутила, как столбенею, потому что Семён оказался непозволительно близко.

Справа от меня, прижавшись почти вплотную, он смотрел своим пронзительным взглядом и тяжело дышал. Воздух, выходящий из его легких, щекотал мою шею, от чего делалось совсем неуютно.

— Если я говорю позвонить, — пробирающим до самых костей голосом прошептал мужчина, покрывая всю мою спину мурашками, — значит нужно позвонить. Запомни это простое правило.

Скользнув своей грубой ладонью по моей руке, он буквально поймал ручку чемодана на лету, потому как я разжала хватку, стоило почувствовать его прикосновение.

Секундное замешательство, за которое мужчина успевает вызвать лифт, и я уже вхожу следом за ним в тесную железную коробку.

— Ты всего лишь мой начальник, а не муж, — с саркастичной ухмылкой напомнила я, наконец-то возвращаясь к реальности. — Не веди себя так, мне это не нравится.

— Ты всего лишь моя подчиненная, а не жена, — Семён ответил той же фразой и даже повторил мою полуулыбку. — Не веди себя так, мне это не нравится.

От негодования я раздувалась как воздушный шарик, но ничего не могла с этим поделать. Он выбивал почву из-под моих ног, ломал все границы и рушил стереотипы.

Я не понимала, чего добивается этот мужчина. Почему он так общается со мной? А главное что это за манера? Признаться честно, на мгновение мне показалось, что он… флиртует со мной.

— В мои планы не входило ссориться. Давай попытаемся найти компромисс в общении? Уверена, что нам нужно некоторое время, чтобы сработаться и найти общий язык.

— Я совершенно не против. Дамы вперед, — в этот момент лифт остановился, раскрыл створки, и Семён кивнул мне на выход, при этом нагло ухмыляясь.

Я закатила глаза, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от негодования.

— Будем говорить на моем языке, — четко обозначил мужчина.

Я не вступала в полемику. Это было глупо. Он ждет моих эмоций, хочет конфликта. Возможно, его веселит происходящее или он просто хочет поглумиться над девушкой.

В любом случае, найти к нему подход можно. Мне нужно лишь немного времени, чтобы изучить его характер, манеру общения, прошерстить свои записи по психологии и подобрать наилучшую модель поведения.

Я нетерпеливо выглядывала из окна машины, пытаясь запомнить дома вокруг. Казалось, что каждая приличная многоэтажка может быть моим новым пристанищем. Но Семён все ехал и ехал по улицам, сворачивая то направо, то налево.

— Приехали, — наконец озвучил он, загоняя машину на территорию закрытого двора элитного жилого комплекса.

— Это тут у вас корпоративные квартиры? Недурно.

Высотка не впечатляла меня после московских видов, однако на фоне остального города смотрелась очень современно.

Красивое высокое здание цвета кофе с молоком опоясывали двор и стоянка для жильцов. Было много деревьев, еще не проснувшихся после зимы, приличного вида мусорные баки и даже небольшой продовольственный магазинчик прямо в доме.

— Компания не бедствует. К тому же застройку вел наш крестный, сделал приятную скидку.

— У вас тут куплено две квартиры?

— Нет, шесть, — ответил Семён, вызволяя мой чемодан из багажника через непреодолимую грязную лужу, которая занимала половину парковки. — В одной живу я, другая для тебя, еще две для специалистов, которые приезжают к нам в командировки и две для работников, если те окажутся в трудной жизненной ситуации.

— Вы просто так селите сотрудников в корпоративные квартиры? — удивилась я.

— На время. Что в этом такого? У нас возможность есть, а у людей ситуации разные бывают. Олю из бухгалтерии, ты общалась с ней накануне, из дома выгнал муж после того как избил. Не к маме же в Томск ей ехать? Перекантовалась недельку тут, а потом съехала.

Я не нашла, что ответить.

В Москве корпоративные квартиры тоже не были редкостью, несколько лет назад я даже занимала просторную трешку в спальном районе Москвы.

Но вот заселение в квартиру нужно было заслужить опытом, стажем и профессионализмом. За красивые глазки и слезливые истории жилплощади никому не выписывали. А здесь все вон как по-простому.

Лифт поднял нас на двенадцатый этаж и выгрузил в уютном подъезде перед двумя одинаковыми дверьми с номерами триста пятнадцать и триста шестнадцать соответственно.

— Это твоя, — Семён кивнул налево и вложил мне в руку связку ключей. — А это моя, — он указал на точно такую же дверь, вход в которую был по правую сторону от нас. — Закрывать на нижний замок на два оборота на окно.

— Спасибо. А дубликаты ключей у кого-то есть? — я недоверчиво посмотрела на ключ, одиноко болтающийся на металлическом колечке.

— В моей квартире нет, если ты об этом, — хмыкнул Семён. — Открывай дверь. Проведу тебя, открою краны, покажу что к чему.

Я хотела сказать, что в экскурсии не нуждаюсь, но мужчина выжидающе смотрел на замочную скважину с видом, не терпящим возражений.

Дважды провернув ключ, я открыла дверь и прошла в свою на ближайшие полгода квартиру.

Моя жилплощадь оказалась двухкомнатной квартирой, очень просторной и светлой. Из мебели был необходимый минимум, техники тоже не в изобилии, но для жизни достаточно.

— Воду я тебе открыл, — сказал Семён, возвращаясь из ванной и оттряхивая руки друг об друга. — Кухня, спальня, балкон… С остальным разберешься. Где я живу, знаешь. Приходи, если что-то понадобится, не стесняйся.

— Спасибо. Обещаю по пустякам не тревожить.

— Больше не задерживаю, обживайся, — мужчина перекинул свой массивный пуховик через плечо, наспех сунул ноги в теплые кроссовки и покинул мою квартиру, кажется, даже пригнувшись, чтобы макушкой не задеть косяк.

Так я и стала полноправной (на полгода) владелицей этих хором.

Нужно было разложить вещи, постелить свое постельное, оформить доставку продуктов и, в идеале, сделать генеральную уборку.

Можно подумать, что я была помешана на чистоте. На самом деле так и было.

У меня был особенный пунктик касательно чистоты полов, свежести полотенец и слоя пыли на поверхностях.

Может быть, от отсутствия личной жизни, может быть, от стресса, но я убиралась часто и качественно.

Чем больше запарка была на работе, тем чище было в квартире. Во время аудиторских проверок бывало, что я предпочитала генеральную уборку, а не сон.

Наверное, с этим нужно было к психологу, но я уговаривала себя, что просто чистоплотна.

Наконец, проведя несколько часов с тряпками, швабрами и чистящими средствами, я устало рухнула на диван с чувством полного удовлетворения.

Холодильник заполнили продукты, в квартире приятно пахло ментоловым средством для мытья полов, а зеркала были такими чистыми, что отражали, кажется, даже незаметные человеческому глазу объекты.

— Надо бы в душ и задуматься о еде, — сказала я себе под нос, слезая с дивана.

Единственное, чего я не терпела по дому. — готовка. У меня не получалось.

Я умудрялась переваривать гречку, макароны всегда слипались, а рис был кислым. К мясу я перестала прикасаться, как только испортила продуктов тысяч на десять.

В конце концов, смирилась и питалась тем, что можно заказать из ресторана или купить и разогреть.

— Семёну бы это явно не понравилось, — непроизвольно я хихикнула, но тут же одернула себя.

С чего вообще меня посещают мысли об этом мужчине? Меня не должно волновать, что там ему не нравится. А ему не должно быть дела до моей личной жизни!

Пусть других работниц кормит и опекает, а я самодостаточная женщина, о себе позаботиться смогу.

Именно так размышляла самодостаточная женщина, стоя под теплым душем после изнурительной уборки квартиры.

— Черт! — неожиданно прямо мне на голову побежала ледяная вода.

Нервно выругавшись, я выпрыгнула из акриловой ванны на теплый кафельный пол с подогревом и обмоталась полотенцем, чтобы не окоченеть окончательно.

— Ну что с тобой сделалось? — я крутила кран во все стороны, но теплая вода идти даже не думала. — И где эти дурацкие краны, которые открыл Сёма?

Стоя в ванной с намазанным на волосы бальзамом, который непременно нужно смыть, я понимала, что вариантов у меня особо нет. Моржевать в ближайшие планы не входило, так что я завернулась в махровый халат и отправилась в комнату за телефоном.

— Не отвечает, — Семён не взял трубку со второго раза.

Почему в тот момент я решила, что он непременно не слышит звонка, а не занят своими делами? Не знаю.

Но я пошла штурмовать дверь его квартиры, подгоняя себя желанием поскорее смыть с волос бальзам.

— Семён, это Маша! — сказала я громко, услышав за дверью приближающиеся шаги. — Ты говорил, что я могу обратиться…

— Здравствуйте, — дверь наконец открыли, но перед собой я увидела не двухметрового бородатого мужчину, а совсем юную девушку в коротких домашних шортах и майке на тонких бретелях.

На мгновение мы застыли, оглядывая друг друга.

Девушка не сводила заинтересованного взгляда с моего внешнего вида, а я машинально сканировала ее.

Ей было, наверное, немногим больше двадцати. Милое личико без капли косметики, кудрявые светлые волосы, разбросанные по плечам, отличная фигура и гладкая кожа бронзового оттенка.

Мне стало неимоверно стыдно, когда я наконец осознала в каком виде заявилась в квартиру к своему начальнику, который живет со своей девушкой.

— Вам Сёму? — наконец уточнила незнакомка, заглядывая куда-то вглубь квартиры.

— Нет, простите. Я не хотела беспокоить. Извините еще раз.

Хватаясь за бешено бьющееся сердце, я ретировалась с лестничной клетки и скрылась за дверью своей квартиры, плотно прижавшись к ней спиной. Как будто это могло спасти меня от позора.

Я краснела, кажется, до кончиков ушей, стоило только подумать о произошедшей нелепости.

Мне не доводилось попадать в такие неприятности.

Да, я могла работать ночами, брать на себя обязанности десятка сотрудников, но не могла стерпеть позора.

Стыд клеймом высекался в моей памяти и беспокоил меня в самых страшных кошмарах на протяжении еще нескольких лет. В этом была вся я.

Когда прошло несколько минут, и ритм сердцебиения наконец замедлился, я смогла опустить руки, которые все это время держала на пунцовых щеках, и отойти от двери.

Точно ощутив отсутствие подпоры в моем лице, со стороны подъезда кто-то постучал.

Я вздрогнула, и сердце снова бешено забилось как несколькими минутами ранее.

— Маша, это Семён. Ты заходила?

Помедлив секунду, я решила открыть дверь. Не притворяться же, что меня нет дома!

— Да, у меня просто пропала горячая вода, — будто в подтверждение своих слов я махнула в сторону ванной. — Я ничего не трогала, а она стала холодной. И я не знаю где эти краны… Прости ради бога, что ворвалась к тебе! Я позвонила и подумала, что ты не услышал.

— Так и есть, — согласно кивнул мужчина, даже не проходя в квартиру. — А горячую воду просто во всем доме отключили. Какая-нибудь ерунда в котельной как обычно случилась. Так что проблема не у тебя.

— Да? Боже мой, — я снова схватилась за щеки и обернулась вокруг себя, потому как просто не могла стоять ровно перед этим пугающе спокойным мужчиной. — Еще раз прости! Мне так стыдно перед твоей девушкой. Извинись за меня перед ней, пожалуйста. Мне жутко неловко.

— Тоня не моя девушка, — почему-то вдруг суровым тоном произнес Семён. — Она ребенок.

Очень резко мужчина развернулся и скрылся за дверью своей квартиры.

А я осталась стоять в коридоре, еще более обескураженная, чем была до этого.

— Ребенок?..

Напрочь позабыв о бальзаме, который с волос нужно было смыть как десять минут назад, я забралась на диван с телефоном, чтобы прочитать в интернете хоть что-нибудь о своем непосредственном начальнике.

Ведь что я о нем знала как о человеке? Пожалуй, только, что у него есть брат. Ни возраста, ни статуса, ни о наличии или отсутствии детей.

— Семён Николаевич Крамской, — прочитала я заголовок биографии на сайте какой-то новосибирской газеты. — Тридцать два года, о личной жизни ничего неизвестно, является производственным директором…

В сухом остатке я выяснила только возраст мужчины. Тридцать два года.

Сказать честно, удивилась даже этому, ведь думала, что Семёну немногим больше тридцати пяти. Выглядел он внушительно.

Девчонка, с которой я столкнулась в дверях, могла бы быть его дочерью, будь ей не больше шестнадцати лет. Но она явно переступила отметку «двадцать».

— Дети сейчас слишком быстро растут, — убедила я себя, сворачивая страницу сайта. — Если есть дочь, где-то должна быть и мать. Может быть, в той же квартире?

Что Семён живет не один, да еще и с ребенком стало для меня настоящей неожиданностью. Не было в нем ничего отцовского, разве что странное, буквально маниакальное желание заботиться обо мне.

Он никогда не спешил с работы, на его столе не было личных фотографий, он не болтал ни с кем по телефону кроме как по работе. Я бы с уверенностью сказала, что он не связан ни с кем никакими обязательствами.

Впрочем, кто знает, какие в их семье отношения…

Посидев на диване еще несколько минут, чтобы осознать свалившуюся на меня действительность, я наконец-то вспомнила о незаконченном походе в душ. Пришлось смывать бальзам ледяной водой.

Я подумывала о заказе легкого ужина из ресторана грузинской кухни в соседнем районе, когда в дверь снова постучали.

— Кто там? — осторожно спросила я.

— Это Тоня, соседка, — узнав девичий голос, я с недоверием провернула ключ в замке и впустила девушку на порог своей квартиры. — Здравствуйте еще раз.

— Здравствуйте.

— Я пришла, чтобы уладить тот небольшой инцидент. Вы извините, что я так негостеприимно, просто немного растерялась. Кажется, нам обеим теперь неловко.

— Думаю об этом можно просто забыть, раз уж мы обе растерялись, — я дружелюбно улыбнулась в ответ на широкую улыбку девчонки.

— Здорово! Я Антонина, можно просто Тоня.

— Тогда я просто Маша, — сказала, протягивая руку для знакомства. Девушка улыбнулась еще шире, хотя казалось, что шире уже некуда.

— Раз инцидент исчерпан, предлагаю примирительный ужин. Приходи к нам сегодня? Через час все будет готово.

— Ужин? — я недоверчиво посмотрела на девчонку, которая явно чувствовала неловкость, приглашая меня к себе. — Даже не знаю. Твой папа не будет против?

С лицо Тони сошла радостная улыбка, но от этого она не стала выглядеть менее позитивной. Только в глазах блеснуло что-то едва различимое.

— Мой папа умер восемь лет назад. Сёма его брат, мой дядя.

Я прикрыла рукой рот от неловкости, но Тоня поспешила сказать первой.

— Ты не могла знать! Все в порядке, честное слово. Давай не будем создавать неловкость между нами? Умоляю!

— Я честное слово не знала, — мне было жутко не по себе из-за своей глупости. Да, я не знала, но это не меняет ситуации. — Прости пожалуйста.

— Все в порядке, говорю же. Даже не думай париться на этот счет, ты не причем. Приходи на ужин, хорошо? Через час.

— Да, хорошо, — я бессильно кивнула. — Может быть, что-то принести? Правда, у меня пока особо и нет ничего…

— Если несложно, то к чаю что-нибудь. Но можно обойтись и без этого.

Тоня пожала плечами, еще раз лучезарно улыбнулась и, махнув светлыми локонами на прощание, скрылась за дверью соседней квартиры.

Познакомилась с семьей Крамских, блин…