Наследство испанской бабушки

Екатерина Серебрякова, 2020

Вместе с многомиллионным наследством от бабушки мне достался он. Сосед из дома напротив. Кто он? Загадочный миллионер или суровый бизнесмен, от которого мне стоит держаться подальше? Каждый, кто знаком с ним, советует мне не допускать даже мысли об общении, одним взглядом он испепеляет людей. Властный, опасно красивый и невероятно богатый. Я или буду избегать его, или…

Глава 1

Через окно люксовой черной машины я смотрела на пролетающие с большой скоростью стволы деревьев. Они неслись мимо меня, сливаясь в единое зеленовато-коричневое полотно.

Конечно, если быть точной, неслась на всех парах мимо них я, подгоняя водителя. Хотелось прибыть домой до захода солнца.

Только при мысли о слове «дом» меня передернуло. Я опустила плотную черную штору на окно, укуталась в вязаную кофту потеплее и уставилась вперед, где серпантином вилась дорога в мое неизвестное будущее.

Чуть больше полугода назад я ехала по этому же маршруту, стирая соленые слезы со щек и молясь прибыть на место назначения поскорее. А теперь? Теперь, спустя шесть с лишним месяцев, я испытывала лишь отвращение к этому пути и пустоте, что надолго поселилась внутри.

Наверное, стоит рассказать, куда и зачем я сейчас еду, а самое главное, зачем и куда я ехала полгода назад.

Одним декабрьским вечером, совершенно спокойным и не отличающимся от всех остальных вечеров этого зимнего месяца, на мой телефон позвонили. На экране высветился номер бабули, но на том конце мне ответил мужчина.

— Софья Александровна, — сказал он тогда очень тихо, — сейчас за Вами приедет черная машина, номер которой будет прислан сообщением. Сядьте внутрь, водитель привезет Вас к Антонине Гурьяновне.

Помню, что тогда из моих рук вывалился заварочный чайник. Вся кухня была в темной жидкости, осколках и ошметках листьев, но я даже не обратила на это внимания. За секунду в голове пронеслись миллионы вариантов того, что могло произойти.

Но мужчина со спокойным голосом донес до меня одну из самых ужасных вестей, которую я только могла услышать.

— Вашей бабушке нездоровится. Видеть Вас — ее волеизъявление.

Бросив все в квартире, я выбежала к подъезду в домашней одежде и пуховике поверх. С собой взяла только телефон и ключи, которыми наспех закрыла дверь.

Как только я села в черную машину, в голове крутилась одна мысль «Лишь бы успеть».

Водитель мчал на бешеной скорости, позабыв о безопасности и правилах дорожного движения. В какой-то момент мне показалось, что сейчас за нами попросту погонится полиция.

Но чудом, не иначе, мы добрались до дома без неприятностей.

Мужчина средних лет помог выйти из машины, а на пороге коттеджа меня встретил тот самый человек, с которым я разговаривала по телефону. Он и отвел меня на второй этаж в небольшую комнатку, практически лишенную света, где лежала бабушка.

Бабуля и впрямь была совсем плоха. Я еле разглядела в ней знакомые черты. Некогда молодое лицо теперь было стянуто морщинами, черные волосы поседели, истощились, потух огонь в глазах.

Я проплакала у ее кровати несколько часов. Прислуга предлагала мне поспать, приносила еду, но я отказывалась от всего. Только держала руку бабушки и смотрела в ее лицо, пока еще не лишенное жизни.

За весь вечер она не сказала мне ни слова. Только улыбнулась перед тем, как закрыть глаза и уснуть. Уснула в ту ночь бабуля навсегда….

Я была безутешна. Поселилась в комнате через стенку и рыдала еще несколько дней, пока в дом таскались врачи, нотариусы, юристы. Ко мне почти никого не пускали, выгоняли всех, чьи дела не были срочными.

Помню только мужчину в черном костюме, который пришел в день похорон. Он сообщил, что скорбит вместе со мной и пообещал быть рядом до самого вечера.

Имени его я так и не узнала, но только он тогда помог мне не сойти с ума. А вечером, представившись нотариусом, мужчина огласил мне завещание, написанное месяц назад.

По распоряжению бабушки все ее имущество и финансы теперь принадлежали мне. Во владение я вступала через полгода, но, по желанию бабули, не имела права продавать ничего.

Таким образом, несколькими днями ранее я стала полноправной владелицей дома в элитном поселке Подмосковья, нескольких миллионов долларов на разных счетах, крупного завода, производящего вино где-то на полях Франции, нескольких шоколадных фабрик, устричных ферм и чего-то еще. Всего имущества моей бабули уж не припомню…

В общем, в один день из простой учительницы я превратилась в мультимиллионершу, владелицу огромной продуктовой империи, как любила говорить моя бабушка.

Только что делать с привалившим счастьем я не знала.

— Приехали, Софья Александровна, — сообщает мне водитель, любезно приоткрывая дверь и выводя меня из легкого транса, — изволите сегодня еще куда-то ехать?

— Нет, нет, Владимир. Благодарю, на сегодня Вы свободны. — Мужчина кланяется, достает чемоданы из багажника и помогает мне дойти до дверей. — А где Вы живете?

— Я живу в Москве. Если Вам необходимы точные адреса всех членов прислуги, они имеются в документации.

— Нет, точные адреса мне не нужны. Я лишь хотела сказать, что Вы можете жить в этом доме. Здесь достаточно комнат, чтобы разместиться с комфортом.

— Софья Александровна, у Вас доброе сердце, — говорит мужчина, ничуть не кривя душой, — но не сочтите за дерзость, я откажусь. Мне удобно жить в своей квартире и совсем не трудно приезжать за Вами, как только прикажете.

— Я не приказываю, я прошу.

— Конечно. Всего хорошего, Софья Александровна. Пусть это место станет Вашим домом.

Я сдержано киваю мужчине и переступаю порог, за которым не была долгих шесть месяцев.

Из бабушкиного поместья я съехала сразу после ее похорон. Вернулась в свою съемную квартирку и продолжила работать и жить жизнью обычного человека. Прислугу распустила на полгода, а точнее отправила в оплачиваемый отпуск.

Честно говоря, после вступления в наследство я планировала все же продать дом по возможности или, как минимум, сдать его кому-то вместе с укомплектованным штабом рабочих, но обстоятельства изменились.

Я была вынуждена покинуть свою квартиру и приехать сюда на постоянное место жительства. По крайней мере, до конца лета точно.

— Софья Александровна, Ваши вещи будут доставлены в комнату сию минуту. Вся прислуга будет в полном составе к понедельнику, как Вы и просили. Будут какие-то пожелания? — На входе меня встречает дворецкий. Мужчина лет пятидесяти с сединой в волосах и очень доброй улыбкой.

— Себастьян, Вы хотели бы жить в доме вместе со мной? Если Вам так будет удобно, я выделю комнату. И задайте этот вопрос всему персоналу, пожалуйста. Об остальном не беспокойтесь. До завтрашнего утра Вы мне не нужны. — Мужчина кивает и, подхватывая чемоданы, идет вверх по лестнице на второй этаж, где располагается моя новая спальня.

Не в силах слишком долго находиться здесь одной, я переобуваюсь в удобные кроссовки и выхожу в сад подышать свежим воздухом. Бабушка развела здесь дивные аллеи вишневых деревьев, которые сейчас благоухают как никогда прекрасно.

Я брожу по зеленым газонам, смотрю на пустующие грядки, маленькую тепличку и поражаюсь тому, какой жизнью жила моя бабуля.

В богатом доме элитного поселка на нескольких гектарах благородной земли она умудрялась выращивать диковинные растения, поднимать настоящий сад и высаживать лук с морковкой. Это было смешно и мило одновременно.

Но, с другой стороны, к лучшему. Здесь есть грядки, есть теплица. Мне будет чем занять себя летом. Или настоящие аристократы в земле не ковыряются? Мне по статусу, наверное, положено пить виски под тенью раскидистых деревьев и наблюдать, как целые толпы прислуги носятся, обеспечивая мой комфорт.

Я стояла и гипнотизировала взглядом холодную землю гряды, как будто надеялась, что сейчас оттуда прорастет маленькое зеленое растение и начнет свою недлинную жизнь. Однако прямо перед моим носом появилось не растение, как я ожидала, а… мужчина?

Через забор прямо в мой сад перемахнул некто, очень похожий на настоящего аристократа. Наверное. Откуда мне знать, как выглядят аристократы? Я из богачей вживую только бабулю при смерти видела.

— Ох, добрый вечер, — сказал мужчина, застегивая большие пуговицы на светлом кардигане крупной вязки, — прошу прощения, что вторгся к Вам вот так вот. Я представить не мог, что, спустя полгода, в дом кто-то заселится.

Мужчина говорил все это, глядя на забор, как будто надеясь что-то увидеть там. Но, так и не заприметив ничего подозрительного, он перевел свой взгляд на меня, поправив очки в тонкой, почти незаметной оправе.

Он был высокий. Достаточно высокий, чтобы я смотрела на него снизу вверх, но недостаточно, чтобы я запрокидывала голову при общении. Он был широкий. Достаточно широкий, чтобы внушать страх, но недостаточно, чтобы назвать его перекачанным. Он был красивый. Достаточно красивый, чтобы я смотрела на него с восхищением, но недостаточно, чтобы его позвали сниматься для обложки журнала. У меня просто специфическое представление о мужской красоте….

— Посмею спросить, кто Вы и зачем сюда пробрались, — сказала я уверенно, хоть изнутри меня всю трясло.

— Меня зовут Бернард. Бернард О`Рурк. — Представился мужчина, зачесывая назад длинные русые волосы с рыжим отливом, щедро политые гелем.

— Очень приятно. Софья Александровна Павлова.

— Рад знакомству, Софья Александровна, — мужчина чуть склонился, взял мою руку и осторожно коснулся губами тыльной стороны ладони, щекоча нежную кожу довольно внушительной, но очень красивой бородой, — так понимаю, Вы новая владелица имения?

— Что-то вроде того. Так зачем Вы здесь?

— Не буду лукавить, мне необходимо покинуть территорию своего дома на некоторое время. Буквально на час, не больше. Я хотел воспользоваться Вашим садом, поскольку считал, что здесь никого нет. Но сейчас, когда новая владелица здесь, Вы имеете полное право выставить меня за порог. Точнее за ворота.

— Так Вы мой сосед? — Уточнила я.

— Да, совершенно верно. У меня есть все документы в электронном варианте, могу продемонстрировать сию минуту.

— Да, будьте добры. — Ну а что мне еще оставалось делать? Выгнать мужчину я не могла. Он показался мне очень вежливым, обходительным. Но и пустить в свой сад человека из-за забора я не могла. — И, прошу Вас, сойдите с гряды. Мне здесь еще лучок выращивать!

— Мои извинения! Я не заметил. — Мужчина шагнул в сторону своими черными лакированными ботинками, а потом и вовсе переместился на тропинку ко мне. — Пройдемте в тень, Софья Александровна. На солнце экран совсем не видно.

— Конечно.

Мы дошли до беседки, располагающейся прямо на поляне. Бернард пропустил меня первой, сам же зашел после и присел на лавку напротив.

До сих пор я косилась на мужчину из-под бровей. Почему-то он вызывал мое доверие, да и выглядел как истинный богач. Не то что я в самосвязанной кофте, дешевых потрепанных кроссовках и протертых джинсах.

— Я открыл Вам копию паспорта, листните дальше, там будут документы на дом.

Приняв из рук мужчины телефон, который стоит, наверное, как квартира, которую я снимала раньше, я стала всматриваться в страницу паспорта.

Действительно Бернард О`Рурк. Пол мужской, город рождения Москва, дата рождения двадцать восьмое сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Домом владеет уже больше четырех лет, прописан здесь же.

— Спасибо, Бернард, я Вам верю. Если есть острая необходимость, можете оставаться здесь. Может быть, хотите пройти в дом? Или выпить чаю?

— Спасибо, Софья Александровна, с Вашей стороны благородно пустить меня на территорию своего жилища. Я останусь в саду на час, не больше, если позволите.

— Конечно. Бернард, простите меня и мое любопытство, но я не могу не спросить кто Вы по национальности. Не подумайте, что я разделяю людей на русских и остальных, ни в коем случае. Во мне говорит лишь непростительный интерес. — Я взглянула на мужчину, который что-то делал в телефоне, но отвлекся и поднял на меня свои зеленые донельзя глаза.

— Я ирландец. Но предпочитаю не распространяться об этом. Мой отец родом из Дублина, но в возрасте двадцати лет он переехал в Москву, где встретил мою мать. А мама, в свою очередь, украинка. Но, думаю, украинцы это почти то же, что и русские.

— Да, конечно. Бернард, я Вас оставлю. Если что-то будет нужно, пожалуйста, обращайтесь.

Мужчина кивнул и снова уставился в экран телефона.

Гуляя по саду, я слышала его разговоры с кем-то на разных языках. Сначала он звонил и беседовал на английском, потом, кажется, был французский, а после незнакомый мне язык. Может быть ирландский?

Не то, чтобы я имела привычку подслушивать чужие разговоры, просто Бернард говорил достаточно громко, экспрессивно, чего не скажешь о разговоре со мной. Несколькими минутами ранее он был очень обходителен, скромен.

Странный мужчина.

Расспросить о своем соседе я решила у Себастьяна, который как раз вышел в сад проверить, не нужно ли мне что-нибудь.

— От чая я откажусь, лучше скажите мне, кто этот мужчина. — Я указала на беседку, где до сих пор решал какие-то вопросы Бернард.

— О`Рурк?! — Возмутился дворецкий. — Как он сюда попал? Я вызову полицию, если скажете.

— Нет, нет, Бернарда впустила я сама. Он ведь живет в соседнем доме?

— Да, несколько лет назад он купил территорию и построил себе коттедж. Думаю, о нем Вам расскажу не я, а письмо Вашей покойной бабушки. Она просила передать Вам, как только Вы познакомитесь с соседом. Точнее, если Вы познакомитесь с соседом.

Себастьян удалился в дом, а я так и осталась стоять на крыльце, глядя на мужчину через ветви деревьев, покрытые совсем малюсенькими, только раскрывающимися, листочками.

Кто же такой этот О`Рурк? И что мне о нем хотела сказать бабуля?

Дворецкий очень скоро вернулся и передал мне небольшой конверт, судя по всему, с письмом. На нем красивыми буквами было выведено «Ирландский поддонок».

— Бабушка не очень жаловала его, да? — Уточнила я у Себастьяна, который кивнул, кое-как скрывая улыбку.

Я присела на лавку, открыла письмо и принялась читать тихо себе под нос:

— Дорогая Сонечка, — писала бабушка, — если ты читаешь это письмо, вероятнее, меня уже нет в живых. Встреча тебя и этого мерзавца могла произойти только через мой труп! Бернард, мой сосед…. Скользкий и мерзкий тип. Он обходителен, умен, красноречив. Всегда был любезен со мной. Но под этой маской прячется что-то ужасное, поверь мне. Он темная личность, о которой ты не прочитаешь ни в одной книге, ни на одном сайте. Остерегайся его, девочка моя. P.S. Если уж я умерла, передай ему в подарок от меня лошадиную ферму в пригороде. Оформи дарственную, когда вступишь в наследство. Твоя бабушка.

Письмо почему-то вызывало у меня добрую улыбку и смех. Бабуля относилась ко всему и всем со скепсисом, никогда не доверяла людям. Ей мало кто нравился, мало кто вызывал доверие. Наверное, я бы даже удивилась, если она написала о Бернарде хорошо.

Но волеизъявление покойной бабушки нужно было исполнить. В конверте уже лежала дарственная, на которой не хватало лишь даты и двух подписей.

Широкими шагами я направилась к беседке, где сидел Бернард.

— А у меня для Вас подарок, — сообщила я радостно.

— Подарок? Софья Александровна, Вы видели мой паспорт, день рождения у меня осенью.

— А это подарок не от меня, а от моей покойной бабушки, — я положила перед мужчиной письмо, дарственную и конверт.

— Ирландский поддонок…. — прочитал Бернард, улыбаясь. — Да, это точно мне.

Пока мужчина читал письмо, я наблюдала за его реакцией. Он тоже посмеивался и, видимо, ничуть не злился на бабулю за скверные слова.

— Выходит, Вы внучка Антонины Гурьяновны? — Уточнил Бернард, когда отложил письмо в сторону.

— Да, так и есть.

— Ваша бабушка была прекрасной женщиной. Она, конечно, ненавидела меня и считала редкостным засранцем, но я, скажу честно, уважал ее. Софья Александровна, примите мои искренние соболезнования. Прошу прощения, что так поздно, но зимой я был не здесь, поэтому не мог ни поддержать Вас, ни присутствовать на похоронах.

— Спасибо, Бернард. Я все понимаю. Уверена, бабуля тоже Вас уважала, раз сделала такой подарок.

— Навряд ли она испытывала ко мне что-то помимо ненависти…. — Тихо сказал мужчина. — Но Вы совсем не обязаны дарить мне ферму. Это Ваше имущество.

— Нет, Бернард, это исключено. Волеизъявление бабушки для меня закон. Поэтому, пожалуйста, давайте заполним бумагу.

— Благодарю Вас.

Мужчина поставил свою подпись, выставил дату, предварительно глянув на какие-то очень красивые и дорогие на вид часы, и ткнул пальцем туда, где должна была расписаться я.

— Даже не знаю, поздравляют ли в таких случаях, — я рассмеялась, разводя руками, — во всяком случае, я рада, что избавилась хотя бы от части наследства. Потому что понятия не имею, как управлять всем тем, что теперь принадлежит мне.

— Почему бы Вам не продать часть бизнеса?

— Бабушка в завещании запретила продавать что-либо.

— Однако не слишком она Вас любила, — хмыкнул Бернард.

— Почему Вы так считаете?

— Как-то она обмолвилась, что рядом со мной не поселила бы и своих врагов. А тут оставила дом Вам, да еще и без возможности продавать. Антонина Гурьяновна говорила, что подвергает пыткам в моем лице того, кому передаст дом.

— Думаю, бабушка шутила, — сказала я не слишком уверенно. Может быть, Бернард и впрямь не такой хороший? Ведь не просто так бабушка его ненавидела….

— Возможно. Но Вы ведь никогда не приезжали к ней. Во всяком случае, я не видел здесь гостей.

— У нас…. У нас сложная ситуация в семье, — сказала я, кое-как сдерживая слезы, — я… я видела бабушку всего несколько часов в своей жизни. Перед ее смертью.

Не в силах больше сдерживаться, я встала с лавки и вышла на воздух, обмахивая лицо руками. Наверное, не лучший вариант — выворачивать душу незнакомцу, но я почему-то выбрала именно его.

— Бабушка ведь разбогатела очень давно. По крайней мере, сколько я себя помню, родители говорила, что она богата и скупа, не дает им и копейки. Но на каждый праздник бабуля присылала подарки, письма, часто звонила мне. В сознательном возрасте я порывалась съездить к ней, но, как выяснилось, никто в семье не знает ее адреса. Тогда я спрашивала его у бабушки, но она говорила лишь, что настанет время, когда мы увидимся. И вот полгода назад она позвонила, чтобы прислать за мной машину и… попрощаться.

Я заплакала, закрыв лицо ладонями. Старая рана, что так долго болела у меня внутри, как будто перестала кровоточить. И на миг мне стало легче.

— А Ваши родители?

— Они приехали на похороны. А, услышав, что все состояние переходит в мои руки, развернулись и уехали. Мы прекратили общение довольно давно.

— Выходит, Вы прощались с женщиной, которую даже ни разу не видели?

— Выходит, что так…. Нет, мне показывали фотографии бабушки, да и в интернете были снимки, когда выкладывали ее интервью. Но вживую нет, мы не виделись.

— Грустно…. Но такова была позиция Антонины Гурьяновны.

— Да, я не осуждаю ее. Наверное, так действительно было нужно.

— Софья Александровна, я только дам Вам один совет. Не лезьте в бизнес, если не хотите разрушить все то, что строила Ваша бабушка. Там все настроено на работу и без Вас.

— Считаете, что я не справлюсь?

— Вас съедят. — Совершенно однозначно ответил Бернард. — Вы хрупкая девочка, я даже сомневаюсь есть ли Вам восемнадцать, — неплохой комплимент в мои двадцать четыре, — на данный момент Вам не место в большом бизнесе.

— Спасибо за честность. По правде говоря, в бизнес я и не собиралась.

Бернард посидел в беседке еще немного, а потом, заприметив что-то вдали, поблагодарил меня за радушие, попрощался и ушел. Впечатление от нашей встречи осталось довольно двойственное…

С одной стороны и бабушка, и Себастьян сказали мне, что он скользкий тип, а с другой…. Я была расположена к этому человеку. В его взгляде не было ненависти, холода. Бернард больше похож на человека, о котором люди знают только то, что хочет он. И почему-то он хочет, чтобы окружающие считали его ирландским поддонком.

Вечером я отказалась от еды и чая. Не хотелось есть совершенно, от одной только мысли о еде меня подташнивало. Наверное, сказался стресс.

Кое-как я уснула. Было страшно, несмотря на то, что Себастьян остался спать в соседней комнате. Боюсь представить, как я буду жить в этом замке. Определенно нужно поселить с собой кого-то из прислуги.