Бонни и Клайд. По другую сторону закона

Екатерина Серебрякова, 2021

Проворачивая не совсем законные махинации с собственным бизнесом, я никак не подозревала, что коррупционная система в нашей стране даст сбой, и я окажусь под угрозой заключения. Чтобы избежать наказания, мне придется помогать следствию в поиске доказательств виновности преступников на пару с одним вредным майором. Наш тандем – лёд и пламя, холод и жара. Мы как Бонни и Клайд по другую сторону закона.

Глава 3

— Аля, просыпайся, — меня разбудил громкий крик из коридора.

Глянула на время. Только шесть часов утра.

— Еще пять минуточек, — протянула я лениво и закуталась с головой под одеяло. Но почти тут же была развернута из него одним резким движением.

— Быстрее! Нужно на место происшествия, — Федя нависал надо мной в белой майке и с зубной щеткой во рту.

— Какое происшествие? — как ошпаренная я вскочила с кровати, совсем позабыв, что сплю в пижаме, состоящей из коротеньких шортиков и тонкой майки. — Кража? Похищение? Насилие?

— Убийство, — совершенно серьезно ответил Федя и, припечатав ладонью мне по попе, вышел из комнаты. — У тебя десять минут на сборы. Если не будешь готова, приду и заберу в том виде, в котором будешь.

— Грубиян! — бросила я вслед, потирая саднящую от удара попу. — Но убийство — это интересно.

Я даже задумалась на несколько секунд, чтобы представить, как мы с Федей прибываем на место преступления. Там все перетянуто красно-белыми лентами, повсюду полиция.

Он показывает свое удостоверение, и мы с важным видом подходим к трупу. Весь такой в луже крови…

Так, стоп! У меня всего десять минут. Нужно одеваться.

Я быстро кинулась умываться и приводить себя в человеческий вид.

Из шкафа достала первое, что попалось под руку — синие джинсы скинни и какую-то простенькую белую футболку. Не должна замерзнуть, кажется, на улице было тепло.

— Федя, я готова. Ты где? — я заглянула в комнату мужчины и обнаружила его в трусах и майке около шкафа с одеждой. Выглядел он… Совсем не как я представляла.

Нет, конечно, крепкий и сильный даже под одеждой. Но совсем не похожий на полицейского что ли…

— Покорми Арсения, я сейчас.

Клетка попугая была прикрыта каким-то покрывалом. Только я откинула его в сторону, птица радостно крикнула:

— Доб-р-р-р-р-ое утро! А-р-р-р-сений п-р-р-р-оснулся!

— Доброе, доброе. Сколько ему давать-то?

— Насыпь полную чашку, — бросил Федя, выбегая из комнаты. — Жду тебя у машины.

Я положила попугаю порцию пшена, оттряхнула руки, окинула оценивающим взглядом комнату хозяина дома и поспешила на первый этаж.

Спальня у Феди, кстати, совсем как моя комната. Разве что цвета немного потемнее.

— Какая холодища, — пожаловалась я, присаживаясь в машину.

То ли погода решила резко смениться, то ли в шесть утра никогда не бывает слишком тепло, но температура за окном сегодня не радовала.

В хлопковой футболочке я успела промерзнуть, пока бежала до машины.

— Господи, где же я так накосячил? — Федя одновременно ударил по газам и стянул с себя джинсовку. — Держи. Хватит на сегодня одного трупа. Не хватало тебе замерзнуть.

— Спасибо.

Хоть я и не намекала, завернуться в джинсовку, пропитанную теплом человека, было очень приятно. Я согрелась за считанные минуты.

Судя по картине за окнами машины, мы ехали куда-то в частный сектор. Здесь начинались самые дорогие коттеджи, отстроенные совсем недавно. Откуда только у людей деньги на такие дворцы?

Мы припарковались у ворот одного из таких особняков. Трехэтажный коттедж с колоннами и огромной территорией рядом.

— За такие хоромы я бы тоже кого-нибудь пригрохнула, — сказала, запрокидывая голову, чтобы рассмотреть дом.

— Отлично, есть первый подозреваемый.

На пороге дома нас встретил мужчина лет пятидесяти в белой рубашке и черных брюках. Учтиво кивнув, он оказал нам на второй этаж и сказал проходить в первую комнату направо.

— Тут даже дворецкий есть?! — от удивления я чуть не присвистнула.

— Аля! — Федя резко затормозил. Не ожидая этого, я продолжила движение и врезалась в его широкую спину. Чуть нос себе не сломала! — Предупреждаю: не суй свой курносый нос куда не надо. Ты здесь не на законных основаниях, ты здесь, потому что я не могу отпускать тебя от себя. Так что притворись мебелью.

Федя щелкнул меня по носу и первым вошел в комнату.

— Притворись мебелью! Всегда мечтала оказаться без работы и играть тумбочку.

Я тоже вошла в комнату. Но почему-то трупа, лежащего в луже крови, не обнаружила.

В помещении, больше похожем на бальный зал, сидели четверо людей, убитых горем, и лежала одна молодая девушка, над которой нависал миловидный старичок лет шестидесяти.

— Доброе утро. Хотя не такое уж и доброе… Майор Чёрный, криминальная полиция. Где специалисты?

— Здравия желаем, товарищ майор, — как по команде из смежной комнаты вышли двое полицейских в форме, а за ними мужчина в медицинском халате.

— Здорова. Какие новости?

— Убийство произошло между четырьмя и пятью часами утра. Судя по всему, отравление. Не могу говорить с полной уверенностью, но присутствует запах миндаля.

— Цианид, — заключил Федя. — Я осмотрю труп. Аля, побудь тут. Селезнёв, присмотри, — кивнув на меня одному из полицейских, мужчина скрылся за дверью. Я только глубоко вздохнула и осмотрелась по сторонам.

На диване лежала молодая девушка лет двадцати. Она была очень бледной, уставшей. Мужчина, который крутился рядом с ней, все время проверял ее давление и измерял температуру.

За столом сидел мужчина лет сорока, его лицо выражало полное безразличие. Рядом с ним женщина того же возраста с красными заплаканными глазами.

Тихо всхлипывая и поджимая ноги под себя, на меня глазела девчонка лет пятнадцати. Она выглядела печальнее остальных. Рядом с ней, пытаясь успокоить, сидел парень очень на нее похожий. Может быть, близнецы?

Все присутствующие были в спальной одежде. Судя по всему, трагедия застала их во сне.

— Что тут произошло? — тихо спросила я у полицейского, чтобы присутствующая семья не слышала.

— Хозяин дома, бизнесмен Коровин, был отравлен. Труп обнаружила молодая жена, когда проснулась. В этот момент в доме были двое его детей: дочь и сын, и внук с внучкой. Прислуга, судя по показаниям, прибыла позже известия о смерти.

— Драматично, — заключила я.

Профессионал во мне порывался помочь всем этим людям. Поговорить, успокоить, смягчить первый шок. Но было нельзя.

Все они были шокированы и убиты горем.

Однако среди них был и тот, кто горем был убит меньше остальных. Убийца.

От мысли, что в этой комнате находится человек, на чьих руках еще не остывшая кровь, меня передернуло. Я сделала шаг в сторону Селезнёва.

Из комнаты, в которой находился труп, вышел Черный.

— Что ж, уважаемые и не очень присутствующие. Могу сказать, что среди вас есть убийца, — по комнате прокатились тяжелые вздохи. Молодая девушка заплакала еще сильнее. — Кто находился в момент убийства с погибшим?

— Я, — голос подала та самая девушка, которая до этого момента лежала в кровати.

— Наверное, Коровина? Молодая жена…

— Да.

— Давайте на допрос. Где я могу расположиться? — Коровина побледнела и, мне показалось, чуть не упала в обморок. Я тут же подлетела к Феде и дернула его за руку.

— Ты с ума сошел? Она же в таком состоянии! Проснулась рядом с трупом мужа.

— И что мне прикажешь делать?

— Начни допрос не с нее. Дай девушке прийти в себя.

— Нет, нет, я могу дать показания. Думаю, у меня есть, что сказать следствию.

Нас расположили в кабинете погибшего. Федя сидел в кресле, а я ютилась рядом на небольшом стульчике.

Меня вообще не должны были допускать до допроса, но я дала честное слово, что буду сидеть тихо. Так что мне предоставили место.

Первой в кабинет в сопровождении врача вошла Коровина. Мужчину попросили покинуть помещение, а девушка, ослабленно откинувшись на диванчик, осталась.

— Начнем, гражданочка. Где Вы были в момент убийства?

— Спала, — судорожно начала Коровина, сминая ткань пижамы. — Я проснулась, кажется, в половине шестого, чтобы попить воды. И… Он не дышал.

Девушка заплакала. Я не могла сдерживать свои порывы помочь ей и, кинув жалостливый взгляд на Федю и получив одобрение, перебралась к ней на диван.

Приобняла ее и погладила по руке, от чего девушка, кажется, немного затихла.

— Что было накануне вечером?

— Да, это самое важное. Каждый вечер мы с мужем пили чай. Я пошла на кухню, налила нам в кружки заварку из чайничка и долила воды. Принесла поднос с кружками в комнату. А потом отвлеклась. Мне, кажется, написали. Да, косметолог подтвердила время моей записи. Когда я вернулась, чтобы пить чай, муж пил из моей кружки.

— Из Вашей? — уточнил Федя.

— Да, да. У нас разные кружки. Я стараюсь не пить много чая, поэтому у меня очень маленькая кружка. А у мужа обычная. Он никогда не брал моей кружки, а тут…

— Выходит, он выпил чай из Вашей кружки и отравился? — от удивления я чуть не подавилась воздухом. — Это её хотели убить!

— Аля, без предположений. Кружки уже помыты?

— Нет, нет, — замотала головой девушка. — Мы всегда оставляем их до утра и, спускаясь на завтрак, отдаем в кухню. Они стоят в комнате, там никто ничего не трогал.

— Мы отдадим их на экспертизу. Что-то еще вечером случилось?

— Нет, кажется, нет. Мы допили чай и легли спать. Я сплю очень чутко, если бы муж куда-то вставал, я бы услышала.

— В таком случае, Вы свободны.

Девушка кивнула, поблагодарила меня за поддержку и покинула кабинет. Я вернулась к Феде за стол.

Мужчина что-то записывал на черновиках с задумчивым видом.

— Что скажешь?

— Думал, что арестуем ее. У нее был самый сильный мотив. Убить мужа и получить все наследство в свои руки. Но, если она говорит правду об этой путанице с кружками и в ее чашке действительно обнаружится цианид…

— То кто-то из детей хотел убить ее, чтобы не делиться отцовским наследством.

— Что тоже логично. Судя по всему, Коровин женился совсем недавно. Старый богатый мужчина находит себе молодую жену, которой по закону без завещания полагается все наследство. Кому такое может понравиться?

— Если яд обнаружится в кружке, — начала я размышлять, — это очень странно.

— Почему? Отравить человека в большой семье можно, только подсыпав что-то конкретно ему. Не в общее же блюдо лить отраву.

— Да нет же. Она сказала, что кружки до сих пор стоят в комнате. Или они уже идеально чистые, или убийца слишком глуп.

— Склоняюсь к первому варианту.

Следующими в кабинет входили остальные члены семьи. Но никто из них не сказал ничего интересного. Все как один говорили, что поужинали и разошлись по своим комнатам спать.

Хотя, собственно, это логично.

До экспертизы доказать или опровергнуть что-то было невозможно. Федя запросил записи со всех камер видеонаблюдения в доме за последние сутки, распорядился, какие вещи нужно отдать на экспертизу, и поручил закрыть комнату Коровина и его жены.

Мы уехали из дома. Семья должна была оставаться в распоряжении полиции до прояснения обстоятельств.

Кажется, расследование начинается…

— Едем домой досыпать или сразу на работу? — спросил Федя, заводя машину.

— Я вроде выспалась. Только голодная жутко…

— Половина восьмого, — констатировал мужчина, глядя на часы. — Кафешки еще закрыты. Из магазина что-нибудь устроит?

— Хочу сок и глазированный сырок.

— Ну поехали за соком…

Скоро мы были в центре около только что открывшегося супермаркета. Набрали вчерашних булочек, глазированных сырков, конечно, шоколадку и литр яблочного сока. Я настаивала на томатном, но Федя назвал меня извращенкой.

В это время в городе было многолюдно.

Водители, опаздывающие на работу, сигналили друг другу на светофорах, пешеходы спешили поскорее перейти дорогу. От посторонних глаз невозможно было укрыться даже в тихих улочках или в парке.

Федя припарковал машину недалеко от отделения полиции, заглушил ее и достал еду.

— Прямо как в фильмах, — отхлебывая сок из горлышка, сказала я. — Только там полицейские едят пончики, а мы булочки.

— Много мучного вредно.

— А сколько ты ешь сладкого — это полезно!

Мы перекусили в машине, дождались половины девятого на часах и не спеша отправились в отделение полиции.

В помещениях еще царила тишина. Редкие дежурные, еще не слинявшие по домам, как сонные мухи бродили по коридорам.

— Какие планы на день? — бодро уточнила я, уже по привычке устраиваясь на компьютерном столе.

— Для начала дождаться результатов вскрытия и экспертизы, — без предупреждения Федя вдруг резко дернул меня со стола за талию и поставил рядом с собой. — Не имей привычки так сидеть.

Не успела я оправдать свое поведение, как по моей попе шлепнули. Достаточно сильно и хлестко.

Потерев место удара, я с грозным видом уставилась на Федю, который смотрел на меня и ухмылялся. Гад такой.

— В следующий раз дам пощечину! Я не из тех девушек, которые позволяют лапать свою задницу.

— Ради такой задницы готов и получить, — раздался горячий шепот над ухом, и я ощутила, как мою попу сжали две сильные руки.

Одарила Федю презрительным взглядом, но угрозу свою почему-то в жизнь не воплотила. Трусиха.

— До обеда нужно найти все материалы по семейке Коровина. Потому что в два у тебя назначена встреча с бывшим мэром.

— С Ухтманским?! — от удивления я подскочила с места и выпучила глаза.

— С ним самым. Взятки брал, взятки давал, из бюджета воровал. Только доказательств никаких. Нужно чистосердечное признание. Справишься?

— Мне нужно его личное дело с какими-нибудь косяками, — с видом профессионала заявила я.

— Дуй в архив. Забери там документы, которые для меня приготовили, и попроси документы по мэру.

Согласно кивнув, я вышла из-за стола и пошла в архив.

— Стоп! — остановилась в дверях. — А почему снова я?

— Иди уже!

Архивом в отделении полиции назывался небольшой кабинет с огромным количеством книжных шкафов. Здесь царили пыль и бардак.

Руки так и чесались все разобрать и сложить в алфавитном порядке, но каждый раз я напоминала себе, что это не моя обязанность.

Полицейские, которых периодически закидывали для работы в архив, как-то справлялись и даже в этом хаосе находили определенные закономерности.

— Привет, — сегодня здесь сидел подчиненный Черного из криминального отдела. — Федя сказал, что есть какие-то документы для него. И еще мне нужно дело Ухтманского.

— Привет, привет. Вот тут пачка, остальное сейчас принесу, — мужчина выдал мне кипу документов, а сам скрылся где-то между полками. — Повезло, конечно, Черному. Такая напарница и помощница в одном лице.

— Я не его напарница. Я помогаю следствию.

— Ну-ну, — хохотнул мужчина и протянул мне увесистую картонную папку.

Я поспешила вернуться в кабинет Черного, потому как у меня у самой чесались руки поскорее вывести бывшего мэра на чистую воду и распутать загадочное убийство.

Все-таки нужно было идти в детективы, а не в психологи.

Пока я возилась с документами, предоставленными мне по Ухтманскому, Федя сводил всю информацию об убийстве воедино.

Он работал как настоящий сыщик из кино. Звонил каким-то людям, чтобы выяснить что-то, копался в куче бумаг, записывал что-то на доске. В общем, очень круто!

— Что-нибудь нашел? — осторожно спросила я, когда Федя откатился на офисном кресле от стола с усталым видом.

— Пока ничего. Записи показывают, что в дом никто не входил и не выходил. Что происходило внутри дома — не ясно. Ни у кого нет алиби, но и оснований подозревать кого-то сильнее остальных у нас нет.

— А экспертиза?

— Еще не пришла. Будем надеяться, что с ней станет немного понятнее. Но семейка, конечно, мутная… — я вопросительно уставилась на Федю, как бы намекая, что хочу знать больше. — Молодая жена, Анна Синицына в девичестве, родилась в Санкт-Петербурге, там же окончила колледж по специальности журналиста. По каким-то странным обстоятельствам пересеклась с погибшим на светском мероприятии и через несколько недель вышла за него замуж.

— Явно не от большой любви, — заключила я, глядя на фотографию Коровина.

Он был мужчиной хоть и не страшным, но достаточно возрастным. И морщины на лице, и седые волосы, почти не прикрывающие лысины. В общем, папик.

— Сын Коровина, Альберт, часто начинал заниматься бизнесом. Был замечен как владелец обувной фабрики, ресторатор. Вот только все без толку.

— Хотел на отцовских деньгах построить свой бизнес?

— Вроде того, — Федя почесал светлую щетину и безучастно глянул в окно. — С дочерью тоже ситуация непонятная. Была замужем за известным бизнесменом, но тот погиб в автокатастрофе. Однако она не получила наследства. Все досталось матери погибшего мужа.

— Значит она тоже жила за счет отца?

— Да. При том хорошо жила. В светских кругах была постоянной гостьей. А ее близнецы учатся в Англии в отнюдь не дешевой школе.

В голове промелькнула мысль «Мне б так жить». Я представила, как могла бы учиться в элитной школе в Европе, а не ходить в сельскую, посещать балы и закрытые мероприятия, а не в магазине на кассе стоять.

Так, что-то я отвлеклась.

— Выходит, всё крутится вокруг денег? Смерть Коровина выгодна в первую очередь его жене, потому что без завещания все перейдет ей. А смерть молодой жены выгодна детям, потому что им не придется делиться.

— Будем ждать заключение лаборатории. Ты разобралась в деле Ухтманского?

До обеда мы сортировали документы, попили чай. И в двенадцать, так и не дождавшись известий от экспертов, уехали из отделения.

Оказалось, что Федя получил доступ к моему сайту и через знакомого программиста сделал так, чтобы бывший мэр увидел рекламу моих услуг.

Поскольку человек он, помешанный на всякий потусторонних штучках, его не пришлось даже уговаривать на прием. Он сам написал и попросил о встрече.

Чтобы избежать посторонних глаз, свести меня с Ухтманским решили у него в доме.

Сказать, что я боялась — ничего не сказать. Добывать компромат на такого важного человека — все равно, что копать себе могилу. Он ведь даже сидя за решеткой, сможет отравить мне жизнь.

— Федь, а как я после этого жить буду? Меня же в темном переулке подкараулят и топориком по голове стукнут.

— Попробуй не ходить по темным переулкам, — съязвил Федя, пытаясь закрепить на мне микрофон. — Успокойся ты. Он давно уже не важная шишка. Нет у него ни связей, ни влияния.

— Если есть деньги, будет и влияние. Затяни мне корсет потуже.

— Ты как будто с шабаша сбежала…

От своего внешнего вида за несколько дней отвыкла даже я. Из зеркала на меня снова смотрела девица с бледной кожей, ярким макияжем и черными искусственными прядями волос.

— Сейчас губы накрашу, и идём, — сказала я, поворачиваясь к зеркалу. Но только чуть нагнулась, чтобы достать помаду из косметички, как Федя шлепнул меня по попе. — Да прекратишь ты, в конце концов, или нет?!

Мужчина только нагло ухмылялся и смотрел на меня с видом победителя.

Недолго думая, чтобы сбить его самодовольную ухмылку с лица, я схватила мужчину за штаны в области паха и сильно сжала.

— Еще раз, и я их тебе оторву, — сказала грозно.

— Дамочка, поосторожнее. Вдруг тебе это еще пригодится.

— Не приведи Господь! — открестилась я и пошла из комнаты.

Бывший мэр жил в частном секторе в собственном двухэтажном коттедже. Не самый большой домик в районе, но тоже вполне себе ничего.

Федя высадил меня на соседней улице, чтобы не засвечивать машину. По договоренности я должна была дойти до нужного дома пешком. А он подтянется позже, чтобы караулить дом на всякий случай.

В костюме потомственной ведьмы с черным саквояжем и микрофоном под пиджаком я двигалась по пустой улице в направлении кирпичного коттеджа.

Почему-то мне представлялось, что дверь сейчас откроет дворецкий, поводит меня по золоченому дворцу в комнату хозяина, где на троне будет восседать товарищ Ухтманский.

Но не тут-то было.

На пороге дома меня встретил бывший мэр собственной персоны.

— Альбертина Кюри?

— Добрый день, Геннадий Павлович. Разрешите? — мужчина отошел от прохода, чтобы я могла попасть в дом.

Внутри к моему удивлению не было ни позолоты, ни картин в богемных рамах, ни даже прислуги.

Как будто дом самого обыкновенного горожанина.

Мы прошли в столовую с большим столом. Мужчина присел в кресло-качалку, а мне предложил стул напротив.

— Вас беспокоит что-то конкретное?

— Может быть, — задумчиво произнес мужчина, глядя в окно. От его лысины отражались лучики солнца, а в глазах будто поблескивали слезы. — Чем дальше, тем недоверчивее и беспокойнее я становлюсь.

— Это из-за сына, да?

— Олег…

Мужчина поднялся с кресла и прошел в шкафу, где стояли открытые бутылки с алкоголем. Он взял одну и плеснул немного темной жидкости в бокал.

— Мне кажется, что его смерть — моя вина. Она тяжелым грузом лежит у меня на душе вот уже пятнадцать лет.

— Давайте посмотрим, — отогнав посторонние мысли, я глубоко вздохнула и достала из саквояжа что-то смутно похожее на шар гадалки. Где Федя вообще это взял? На барахолке?

Из дела Ухтманского я узнала, что пятнадцать лет назад он потерял сына. Мальчик двенадцати лет погиб под колесами машины. По заключению следствия, это был несчастный случай.

— Много у Вас грехов. Карма очень черная. Но душа светлая. Есть какие-то темные пятна, которые не дадут Вам покоя. Будут преследовать всю жизнь и даже после смерти…

— Что такое? Какие пятна?

— Вижу деток. Маленькие, хорошенькие. Вы им улыбаетесь, а они…. Им холодно? — ей богу, надо было в актрисы идти. Так сочинять на ходу…

— Это же детский дом… На ремонте у них сэкономил. Себе машину, дурак, купил, — мужчина хлебнул алкоголь и тяжело помотал головой.

Я всем нутром ощущала его состояние, но никак не могла помочь. Если я скажу ему правду, провалю задание. А этого допустить нельзя.

— Руки у Вас как будто бы чёрные. Много грязи сделали.

— Воровал, воровал… И судьбы людские губил! Ну не убивал, никогда не убивал, ей богу!

— Смерть сына — не ваша вина. Он был светлым человеком с чистой душой. И погиб не из-за Вас. Но ему тяжело там. Он Ваш ангел, а ангелы платят очень большую цену за людские грехи.

— Вы же чистите кармы, да? — мужчина посмотрел на меня с надеждой, и я одобрительно кивнула.

— Я сделаю, что смогу, но, понимаете… Люди все помнят. И пока вокруг Вас есть те, кто это помнит, карма все время будет грязной.

— И что же делать?

— Признайтесь, Геннадий Павлович. Во всех своих грехах. Так будет лучше и Вам, и Вашему сыну там.

Несколько секунд мужчина смотрел на меня, будто обдумывая мои слова, и наконец согласился.

Я смогла заверить его, что чистосердечное признание во многом смягчит наказание. А если он еще и вернет деньги, то вовсе может отделать условным сроком.

Может быть, Ухтманский и воровал в свое время, был не самым лучшим мэром, но ради спокойствия души своего сына был готов на многое. Даже сесть за решетку.

После разговора по душам, в котором я попыталась поддержать мужчину, мы попрощались. Я взяла с него совсем немного денег, чтобы не вызывать подозрений.

Выйдя на улицу, я заметила машину Феди в двух домах отсюда. Осмотревшись по сторонам, кивнула ему и свернула на соседнюю улицу, где он и подобрал меня.

— Ну что? — взволнованно спросил мужчина.

— Здесь признания, — я достала диктофон из кармана. — Но я их пока не отдам. Ухтманский хочет признаться и вернуть деньги. Что ему светит с чистосердечным признанием?

— С чистосердечным? Ты уговорила его сдаться?..

Казалось, что Федя был настолько же шокирован, насколько я разбита. Мужчина что-то обдумал и наконец сказал:

— Или несколько лет, или условный.

— Обещай, что постараешься выбить для него минимальное наказание. И разговор с психологом. Ему нужен психолог.

— Прониклась к нему теплыми чувствами? — хмыкнул Федя, ударяя по газам.

— Ага, человечность называется. Но ты такого не знаешь. Просто я думала, что должна буду выводить на чистую воду всяких бандитов. А тут… Хороший мужчина с большой раной на сердце. Даже жалко его как-то.

— Нельзя испытывать никаких чувств к обвиняемым. Как и к пациентам. Ты же психолог, должна знать.

Я только тяжело вздохнула. Знать-то знаю, вот только сердце бешено стучит, ощущая человеческую боль.

Может быть, мне и впрямь не нужно было становиться психологом. Я не могу унять сострадания, не могу спрятать свое сочувствие. Проблемы людей будто проходят через меня, прямо сквозь сердце.

И если к гадалке люди приходят с темами, не трогающими душу, то с работой психолога было бы сложнее.

После задания мы поехали в отделение. Появившись там в образе гадалки, я снова шокировала служащих.

— Чего пялишься? Порчу наведу, будешь знать! — молодой сержант отпрянул от меня как от прокаженной, а Черный заржал. Не боится он, видите ли, моего магического амплуа.

В кабинете, пока Федя был занят делами, я смывала с себя косметику. Находиться в образе гадалки за пару дней стало очень непривычно.

Пока умывалась, мне написала мама и пригласила в выходные на ужин. Само собой, об инциденте и своей новой работе я ей не говорила. И как отпроситься у майора тоже не знала. Так что пообещала родительнице дать ответ позже.

— Товарищ майор, разрешите?

— Заходи, Кошечкин. Что там у тебя?

— Заключение патологоанатома и результаты из лаборатории, — парнишка положил документы на стол, окинул меня осторожным взглядом и покинул кабинет.

— Смерть наступила около пяти утра от воздействия цианида на организм. Его остатки были обнаружены в кружке Коровиной…

На несколько минут мы замолчали. Каждый задумывался о своем.

Я вспоминала поведение членов семьи на допросе и прикидывала, кто из них мог покушаться на девушку.

И почему-то мне казалось, что убийцы среди них не было. Мы проходили и психотипы, и портреты убийц. Не подходил никто из семьи на эту роль.

— Завтра снова поедем в особняк, — заключил Федя. — Допросим детей Коровина. И нужно приставить к этой Анне охрану.

— Ты думаешь, её снова захотят убить?

— Если ее хотели убрать, чтобы не делить наследство, сейчас мотив еще сильнее.

Федя ушел, чтобы дать распоряжение приставить полицейских к особняку, а я осталась в кабинете обдумывать происходящее.

Странно, что Коровин в тот вечер взял не свою кружку. С чего бы это? Если он знал, что эта кружка его жены, зачем пил из нее?

Может быть, он был в курсе о покушении на ее жизнь и решил защитить молодую жену, пожертвовав собой?

Но почему убийца не подмел за собой следы? Логичнее было бы избавиться от кружек, чтобы не оставлять улик. Тогда нам было бы сложнее выяснить, в какой именно момент цианид попал в организм Коровина.

Мутное, однако, дело…

— Аля, поехали домой. Хватит с нас на сегодня.

Долго уговаривать меня не пришлось. Я быстренько собрала свои вещи, перекинула парик через руку и пулей вылетела из кабинета.

Уже сев в машину, решила поговорить с Федей о семейном ужине у моих родителей. Может быть, он сжалится?

— Слушай, тут такое дело… — начала я осторожно. — Какие у тебя планы на вечер субботы?

— Это какое-то предложение провести совместный вечер?

— Нет. Мне просто к родителям на ужин нужно. Я подумала, что ты мог бы отпустить меня к ним на часик…

— Я тебе уже говорил не думать. Тебе это не идет и у тебя не получается, — я глянула на Федю щенячьими глазками, но он не оценил. — Я сказал нет. ты должна быть под моим контролем двадцать четыре часа в сутки.

— Так я и буду! Ты меня привезешь. А потом заберешь через часик.

— Делать мне больше нечего, — хохотнул мужчина. — Сказал нет. Тема закрыта.

Я скрестила руки на груди и отвернулась от Феди к окну. Пусть знает, что я обиделась! Хотя ему, кажется, все равно.

В тишине мы доехали до дома, поужинали картофельной запеканкой с каким-то безумно вкусным соусом.

Я хотела почитать и просто уделить время себе, потому как за последний полгода я почти что забыла каково это любить себя. Но у Феди были другие планы.

— Ко мне сейчас придет девушка, — сообщил он обыденно. — Будь добра, хоть сегодня посиди смирно.

— Твоя девушка? — я вспомнила наш вчерашний поцелуй, и меня прошиб холодный пот. Нет, нет, нет, я не могла целовать занятого мужчину! Для меня это табу.

— Нет, просто девушка.

— А… — ну хоть это радует. — А почему, интересно, тебе можно со всякими девушками развлекаться, а мне даже к родителям на ужин съездить нельзя?

— Может быть, — Федя сделал шаг ко мне, чтобы быть совсем близко, заправил кудрявую прядь рыжих волос за ухо и хищно шепнул, — потому что я законопослушный гражданин, а ты мошенница, которая должна быть под моим контролем?

— Но так нечестно! — от своей беспомощности я топнула ногой и развернулась на сто восемьдесят градусов. — И вообще, себе волосы за ушко заправляй! Меня не трогай.

— Если хочешь, можешь даже обидеться, — долетело мне вслед.

Обижусь, я так обижусь! Обижусь так, что ему отлетит.

Хочет развлечься? Устрою ему такие развлечения! Пожалеет, что мужчиной родился.

Громко топая по лестнице, я поднялась на второй этаж и закрылась у себя в комнате.

Во мне играли злость и обида. Я понимала, что сделаю глупость, о которой очень скоро пожалею, но поступить иначе просто не могла. Хотелось, чтобы бумеранг судьбы ударил Феде по макушке очень и очень больно.

Когда на первом этаже послышался звук открывающейся двери, я во все оружии пошла вниз.

— Привет, Ксюш, проходи, — ворковал Федя, помогая снять пальто хрупкой брюнетке.

— Здравствуй. Устала сегодня… Так рада, что ты пригла… — тут девушка запнулась на полуслове, потому что в коридоре появилась я.

— Ксения, здравствуйте. Как хорошо, что Вы пришли. Даже не представляете, как спасаете нашу семью. А-то я, видите, уже не в состоянии, а Федя все-таки мужчина, природа требует, — я погладила себя по беременному животику, сделанному из подушки, и примкнула к боку ошарашенного мужчины.

— Федя, это кто вообще?

— А я вот мать будущего Ивана Федоровича, — я кивнула на животик. — Аля, очень приятно.

— Это шутка какая-то? Я сваливаю из этого цирка! — схватив пальто с вешалки, девушка развернулась и пошла обратно.

— Ксюша, подожди! Ты неправильно все поняла. Это…

Но было поздно. Дверь за девушкой хлопнула. Очень быстро ее силуэт скрылся за воротами, и послышался звук заводящейся машины.

Я вздернула брови, хитро улыбнулась и собиралась походкой победительницы удалиться к себе в комнату, но была поймана за руку.

— Ты какого хрена творишь?! — Федя резко прижал меня к стене всем телом и зафиксировал запястья над головой. Между нами был только мой живот. — Сначала девица легкого поведения, теперь будущая мамаша! Ты мозгоправ или актриса?

— Ты обломал мои планы на вечер субботы, я обломала твои планы на сегодня.

— Да я хотел отвезти тебя к родителям, дура! — чуть ли не прокричал Федя. — А ты…

— Ой, — а вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я начала елозить, чтобы вырваться из стальной хватки мужчины, но сделала только хуже. Из-под одежды выскользнула подушка, и между нами не осталось ничего.

Федя прижимался ко мне всем телом, горячо дыша прямо в губы. Я ёжилась под его напором, но мужчина подступал только ближе.

— Маленькая несносная ведьма! Почему ты не можешь сидеть на своей заднице ровно?

— Ай! — очередной, уже привычный, удар по моей попе был достаточно сильным. Федя сжал мои ягодицы так крепко, что я подскочила, но оказалась только сильнее прижатой к нему.

— Думаешь, обломала мне секс? Ну уж нет! Я все равно свое получу!

Тут мои глаза округлились, потому как мужчина одной рукой начал расстегивать ремень на брюках.

То ли от страха, то ли из-за того, что хватка на моих запястьях ослабла, я рванула из коридора.

Но добежать успела только до лестницы. Там Федя перехватил меня и закинул к себе на плечо.

Я была достаточно габаритным грузом, и на плече у мужчины не очень-то помещалась, от чего ёрзала всю дорогу до кухни. Федя только шикал на меня.

— Феденька, успокойся. Я же просто шутила, это были шутки, — тараторила я, пока мужчина уверенными движениями располагал меня на столе в столовой. — Ты же не тронешь меня, правда? За изнасилование ведь сажают.

— Я скажу судье, что ты творила, и меня оправдают. Не дергайся ты! — прикрикнул он, когда я снова осуществила попытку вырваться. — Иначе реально Ивана Федоровича тут заделаю.

После этих слов я замолчала и прижала уши.

Попой чуяла неладное. Ее как будто прожигал тяжелый взгляд зеленых глаз.

Федя одной рукой давил мне на спину, чтобы я не могла подняться от столешницы. А вот второй его руки я не чувствовала…

— Ай! — на этот раз удар по попе произошел не ладонью. Далеко не ладонью. Широкий кожаный ремень, свистнув в воздухе, приложился о мою пятую точку. — С ума сошел?

— Будешь еще так делать?

— Не буду, — буркнула я. Хоть по попе получила и не очень больно, было обидно. Да и неприлично, в конце концов! — Ай, за что второй-то раз?

— Для профилактики. Чтобы не повадно было.

Мужчина ослабил хватку, и я смогла слезть со стола. Потирая горящую попу, грозно смотрела на своего обидчика. Хотелось сделать какую-нибудь подлость. Но перспектива быть выпоротой ремнем меня не прельщала.

— Ты извращенец! И наглец!

— А ты ведьма с отличной задницей.

Я решила обидеться на Федю, потому как подобного отношения к себе терпеть дальше просто не могла.

За весь вечер я не проронила ни слова. Демонстративно ходила по дому с высоко задранным носом и грозно поглядывала на мужчину.

Он только усмехался и периодически подмигивал, чем вызывал неподдельный румянец смущения на моих щеках.

Вечером, когда я уже собиралась ложиться в кровать, в комнату без стука вошел Федя.

От неожиданности я вздрогнула и обернулась на звук. Хорошо хоть одеться после душа успела.

— Вообще-то нужно стучаться перед тем, как входить в комнату девушки, — буркнула я грубо.

— Вообще-то это мой дом.

— Значит отвези меня куда-нибудь, где есть личная комната и входят со стуком!

— В следственный изолятор? — по взгляду Феди я понимала, что он смеялся надо мной. Но почему-то закипала от злости как обиженный ребенок. Так и хотелось съездить подушкой по его голове, чтобы перья в разные стороны полетели!

— Ну давай! Отправь невиновную девушку за решетку.

— Как быстро ты, однако, заводишься. Мне нравится, — я глубоко вдохнула, чтобы воздержаться от нанесения тяжких телесных. — Ладно, ладно, хорош. А-то ты сейчас лопнешь от злости. Я хотел сказать, что отвезу тебя в субботу к родителям.

— Правда?!

От радости я забыла обо всех обидах и подскочила к мужчине, чтобы обнять его. Но вовремя опомнилась. По-дружески хлопнула по плечу и взвизгнула от радости.

Федя несколько секунд наблюдал за мной с насмешливой ухмылкой и, отстранившись от дверного косяка, сказал:

— Правда. Я поеду с тобой.

Не успела я среагировать на вопиющее заявление, как дверь в соседнюю комнату хлопнула.

Это что, получается, я к родителям Федю повезу?!