Трудовой договор в странах Восточноафриканского сообщества

Екатерина Сергеевна Батусова, 2018

Настоящая монография посвящена актуальным проблемам правового регулирования трудового договора в странах Восточноафриканского сообщества (ВАС), рассматриваемых с использованием методологии сравнительного правоведения. Унификация и гармонизация трудового законодательства стран ВАС приводит к появлению на уровне национального трудового права общих тенденций, что наиболее отчетливо проявляется в сфере сближения правового регулирования трудового договора в государствах этой международной организации. В работе также уделяется особое внимание Закону о труде Руанды 2018 г. и Закону о труде Южного Судана 2017 г., которые в настоящий момент недостаточно изучены с позиций сравнительного трудового права. Исследование может быть интересно научным работникам, преподавателям, аспирантам и студентам высших учебных заведений.

Глава I

Роль и значение трудового договора

§ 1. Понятие трудового договора

Системы трудового права стран ВАС целесообразно классифицировать на две группы: трудовое право Кении, Танзании, Уганды, Южного Судана (бывшие британские колонии), которое относится к англосаксонской правовой семье (доминирование английского общего права — English common law^[11]), и трудовое право Бурунди и Руанды, которое принадлежит к правовой семье, основанной в целом на романо-германском праве (эти страны длительное время находились по протекторатом Бельгии в составе особого территориального образования Руанда-Урунди. Кроме того, велико влияние и немецкого трудового права — до бельгийского протектората они были колониями Германии в составе Германской Восточной Африки).

Интересно и то, что Танзания в XIX в. также входила в Германскую Восточную Африку на правах колонии, однако ее правовая система не сохранила влияния немецкого права. Полагаем, что это объясняется следующим. Танзания в начале XX в. стала колонией Великобритании, а это обстоятельство автоматически означало переход на принципы англосаксонского права, что и было сделано. В свою очередь, переход Руанды и Бурунди под протекторат Бельгии (в составе Руанда-Урунди) не привел к резкому изменению правовой системы, так как бельгийское и немецкое право входят в романо-германскую правовую семью.

Данные обстоятельства определяют содержание правового регулирования трудового договора в странах ВАС, который рассматривается как центральный институт трудового права.

Естественно, утверждать, что трудовое законодательство стран ВАС в целом и правовое регулирование трудового договора в частности — это лишь «калька» британского, бельгийского и немецкого трудового законодательства и правовой регламентации трудового договора в этих государствах, было бы крайне неверно, так как на развитие и становление трудового права в странах ВАС значительное влияние оказало и правотворчество их законодателей, которое учитывало специфику трудовых отношений каждой страны. Иными словами, мы можем констатировать лишь наличие аналогичных концептуальных подходов, свойственных как британскому, бельгийскому и немецкому трудовому праву, так и трудовому праву их бывших колоний; специфика определяется развитием трудового права стран ВАС в послеколониальный период под воздействием интегрирующих факторов.

Однако подобная ситуация порождает проблему, которая состоит в том, что, с одной стороны, все страны ВАС в настоящее время стремятся к гармонизации и унификации своего трудового законодательства в целом и правового регулирования трудового договора в частности, определяемых Протоколом о создании общего рынка Восточноафриканского сообщества^[12]; с другой стороны, этому процессу препятствует ряд факторов, имеющих как экономический, так и исключительно правовой характер.

Таким образом, ситуацию с правовым регулированием трудового договора в странах ВАС можно охарактеризовать на основе диалектического закона единства и борьбы противоположностей — имеются факторы, определяющие потребность в унификации и гармонизации этого правового регулирования, вместе с тем велико значение и дезинтегрирующих сил, определяемых спецификой принадлежности систем трудового права государств ВАС к той или иной правовой семье — английского общего права или романо-германского права.

Мы считаем, что в современных условиях борьба противоположностей в правовом регулировании трудовых отношений привела к появлению новой тенденции, которая характерна и для правовой регламентации трудового договора — попытка распространения принципов английского общего права на законодательство стран с романо-германской системой права (Бурунди и Руанда), исходя из необходимости гармонизации судебной системы^[13].

На первый взгляд, подобный подход вполне логичен: право четырех стран ВАС (Кения, Танзания, Уганда, Южный Судан) базируется на английском общем праве, и поэтому можно было бы Бурунди и Руанде отказаться от принципов романо-германского права.

Но в этом отношении вряд ли можно игнорировать и ряд существенных обстоятельств, к которым мы относим:

приверженность правовым традициям; действительно, сложно в одночасье отказаться от принципов романо-германского права;

гармонизация законодательства должна осуществляться на основе консенсуса, а не на основе односторонних решений.

В настоящее время (2018 г.) трудовое законодательство Бурунди и Руанды не восприняло принципы англосаксонского права, следовательно, законодатель этих стран по-прежнему остается приверженным концепциям романо-германского права.

В Протоколе о создании общего рынка Восточно-африканского сообщества указывается, что целью создания общего рынка является обеспечение ускоренного экономического роста и развития путем разработки механизмов свободного перемещения товаров, людей, рабочей силы. Кроме того, «отмечается важность развития социальных аспектов в Сообществе и стремление обеспечить экономическое и социальное развитие в сфере содействия занятости и улучшения условий жизни и труда в странах Сообщества»^[14].

Отметим, что в данном международном акте особый акцент сделан на закреплении единой юридической трудоправовой терминологии, что исключительно важно в аспекте реализаций идей гармонизации и унификации правового регулирования трудового договора в странах ВАС.

Так, например, в Протоколе формулируется, что работник — это лицо, которое осуществляет свою деятельность под управлением другого лица за вознаграждение. Интересно и то, что вводится такая дефиниция, как «трудящийся», которая имеет более широкое значение, чем понятие «работник», так как включает в себя и самозанятого, который не является работником, но который интегрирован в экономическую деятельность и осуществляет свою функцию не по договору, не под контролем и под управлением другого лица, получая доход, необходимый для его существования.

Подобный подход свидетельствует, по нашему мнению, о наличии тенденции, когда трудовое законодательство распространяется не только на работников, но также и на лиц, относящихся к категории «ложно самозанятых» (false self-employment).

Полагаем, что в данном случае в Протоколе реализована концепция, свойственная бельгийскому праву, согласно которому «подчинение власти работодателя как признаку трудового отношения» (работа под руководством и контролем работодателя), направленная на устранение «ложной самозанятости».

В Протоколе также есть и следующие термины: «компания», которое означает юридическое лицо, зарегистрированное как компания в соответствии с законодательством государства ВАС, а также «фирма», понимаемая как юридическое лицо, не являющееся компанией и зарегистрированное в соответствии с законодательством, регулирующим регистрацию такой хозяйственной единицы в государстве — члене Сообщества.

Все эти обстоятельства, связанные с унификацией юридической терминологии, несомненно свидетельствуют о том, что происходит процесс сближения систем трудового права стран ВАС.

Вместе с тем налицо и ряд дезинтегрирующих факторов, которые препятствуют этому процессу. Они находят свою реализацию как на международном, так и на национальном уровнях.

К этим факторам мы относим:

1) сознательный уход от использования в Протоколе о создании общего рынка Восточноафриканского сообщества таких дефиниций, как «трудовой договор», «работодатель», «трудовые права», что крайне странно, так как данный международный акт связан, прежде всего, с трудовыми отношениями.

Возможное объяснение нам видится в том, что концепции трудового договора в англосаксонском и романо-германском трудовом праве отличаются друг от друга. Действительно, например, в соответствии с англосаксонским подходом трудовые договоры делятся на явные и подразумеваемые, что в целом несвойственно романо-германскому трудовому праву;

2) различие в теоретических подходах относительно понятия «работник», «самозанятый», что существенно с точки зрения трудового права тех стран, которые были колониями Бельгии или Великобритании.

Так, например, бельгийские правоведы П. Бьен и В. Вермюльен выделяют следующие признаки подчинения работника власти работодателя (lien de subordination), что важно с точки зрения признания отношений трудовыми^[15]:

— отсутствие участия работника в доходах компании;

— отсутствие ответственности или полномочий на принятие решений в компании

— гарантии периодической оплаты;

— факт отсутствия возможности свободно организовывать свое рабочее время;

— наличие процедуры внутреннего контроля;

— отсутствие полномочий по принятию решений относительно выставления счетов клиентам.

В принципе устранение подобной негативной ситуации, связанной с ложной самозанятостью, характерно и для британского трудового права, но акцент в этой стране в отличие от Бельгии делается на налоговые санкции в строительной отрасли и некоторые судебные прецеденты, а не на законодательно установленные механизмы трудоправовой ответственности^[16];

3) в странах ВАС с англосаксонской системой трудового права решения судов являются источниками трудового права, чего нет в государствах этой организации с романо-германской системой трудового права.

Особо хотелось бы выделить проблему имплементации норм Протокола о создании общего рынка Восточноафриканского сообщества в национальное трудовое законодательство государств-участников. В этой сфере также отсутствует какое-то единство. Если по вопросам трудовой миграции в государствах ВАС был достигнут в целом приемлемый консенсус, то проблемы унификации норм общей части трудового права по-прежнему остаются актуальными.

В связи с этим проанализируем понятие трудового договора и правовой статус его сторон в странах ВАС с точки зрения диалектического закона единства и борьбы противоположностей. Наше мнение состоит в следующем: борьба между интегрирующими (наличие международных актов о труде) и дезинтегрирующими (принадлежность к англосаксонской или романо-германской модели трудового права) факторами порождает новую тенденцию в трудовом праве — тенденцию постепенного перехода к сближению в позициях по этому вопросу, выражающуюся в «смешении» правовых моделей, их взаимопроникновении (например, в трудовом законодательстве Южного Судана (англосаксонская модель права) в определение трудового договора включаются признаки, характерные для понимания этого акта в соответствии с традициями романо-германской системы права.

При рассмотрении закрепления понятия «трудовой договор» в основных актах о труде в государствах ВАС можно выделить как общие, так и особенные признаки.

Отметим, что в трудовом законодательстве этих стран закрепляется как понятие трудового договора, так и правовой статус его сторон: работника и работодателя.

Вместе с тем имеются и определенные отличия.

В целом можно выделить две основные модели закрепления трудового договора в законодательстве стран ВАС: англосаксонскую и романо-германскую.

Законодатели стран первой модели (Кения, Уганда, Южный Судан) исходят из наличия двух видов трудового договора: явного и подразумеваемого. Кроме того, признаки трудового договора закрепляются не только в законодательстве, но и судебными прецедентами.

Так, признак явного или подразумеваемого договора закреплен в трудовом законодательстве Кении, Уганды, Южного Судана. В Бурунди и Руанде данный признак не устанавливается в силу влияния романо-германской правовой системы.

Вторая модель закрепления дефиниции трудового договора (Руанда, Бурунди) основывается на принципах, привнесенных в законодательство этих стран бельгийским законодателем в середине XX в., а также внедрения в нормативные правовые акты концепции подчинения работника воле работодателя. Признак работы под руководством и контролем работодателя устанавливается в Южном Судане и Бурунди.

Обратим внимание также и на ряд других особенностей.

Устная или письменная форма трудового договора устанавливается законодательством Кении, Уганды, Южного Судана, Руанды и Бурунди. В Танзании в определении трудового договора, закрепленного в подзаконном акте, установлена только письменная форма договора, тогда как в законе форма вообще не определяется.

В свою очередь, в понятии трудового договора в Кении, Танзании, Уганде, Бурунди имеется ссылка на работника как сторону такого договора. В Южном Судане это указание на работника происходит косвенно, через осуществление трудовой деятельности физическим лицом; в Руанде — через согласие на работу на работодателя. Другая сторона трудового договора — работодатель закреплена в данном понятии в Южном Судане, Руанде, Бурунди.

Такой признак трудового договора, как возмездность труда, закрепляется в законодательстве Южного Судана и Руанды. Возможная работа за границей страны как черта трудового договора фиксируется в определении трудового договора в Танзании. В дефиниции трудового договора в Кении присутствует оговорка, что он не распространяется на трудовые отношения за рубежом.

Указание на возможный срок трудового договора фиксируется в понятии трудового договора в Кении, Танзании, Уганде.

Отметим, что ученический договор и договор о профессиональном обучении с обязательной отработкой после его окончания у данного работодателя является видом трудового договора в Кении и Уганде. Это закреплено в понятии трудового договора данных стран. В свою очередь, в законодательстве Южного Судана установлено, что ученический договор — это вид трудового договора.

Проанализируем более подробно правовое регулирование в этой сфере каждой из стран ВАС, исходя из деления на две правовые модели.

Охарактеризуем понятие трудового договора по законодательству Кении, специфика которого состоит в следующем:

1. Существуют несколько нормативных правовых актов, в которых закрепляется понятие трудового договора — Закон о труде 2007 г. (ст. 2)^[17]; Закон о контрактах 2002 г.^[18]; Закон о подоходном налоге^[19].

2. Ученический договор (contract of apprenticeship) и договор о профессиональном обучении с обязательной отработкой после его окончания у данного работодателя (indentured learnership contract) рассматриваются как виды трудового договора.

3. Значительный объем правового регулирования в данной сфере приходится на судебные прецеденты.

Оно закреплено в первой главе Закона о труде 2007 г. (ст. 2): «Трудовой договор — это соглашение в устной или письменной форме, явно выраженное или подразумеваемое, о постоянной работе или о приеме на работу на определенный срок, которое включает в себя договор о повышении квалификации с обязанностью отработать определенный срок у данного работодателя и договор об ученичестве». Это определение не относится к трудовому договору, заключаемому с иностранными гражданами. Договор с этими специальными субъектами должен заключаться только в письменной форме. Данное требование закрепляется в одиннадцатой главе рассматриваемого закона.

В свою очередь, в Законе о контрактах 2002 г. установлена письменная форма договора, а также закрепляется необходимость его подписания^[20]. Существенно и то, что фиксируется запрет найма по трудовому договору на условиях, противоречащих рассматриваемому акту. Этот Закон не распространяется на военнослужащих, полицию, служащих исправительных учреждений и членов семейного предприятия, где работают только члены семьи. Трудовой договор с ними не заключается^[21].

В рассматриваемом понятии трудового договора закреплены его форма и виды. Возможно выделение вида по срокам и в связи с профессиональной подготовкой, необходимой для занимаемой должности.

Укажем, что в этой дефиниции отсутствуют основные признаки трудового договора. Данное понятие закреплено в очень упрощенном виде, несмотря на то что в самом акте отдельные главы посвящены трудовому отношению, правам и обязанностям сторон трудового договора, порядку прекращения и расторжения трудового договора. Отдельная статья данного Закона формулирует, что независимо от формы договора он должен соответствовать Закону о труде 2007 г. Представляется, что закрепление понятия в таком виде неэффективно. Законодателю необходимо было бы указать все признаки договора для более эффективного правового регулирования трудовых отношений, тем более что их можно вывести из статей данного нормативного правового акта.

Анализ легального определения трудового договора позволяет сделать вывод, что в качестве видов трудового договора выступают два его вида — ученический договор (contract of apprenticeship) и договор о профессиональном обучении с обязательной отработкой после его окончания у данного работодателя (indentured learnership contract).

Понятие ученика, закрепленное в Законе о профессиональной подготовке 1983 г., подтверждает, что данное лицо подпадает под трудовое законодательство, заключая трудовой договор на срок не менее четырех лет по общему правилу^[22]. То же относится и к лицу, заключившему договор о профессиональном обучении с обязательной отработкой.

Понятие трудового договора закреплено также и в налоговом законодательстве, а именно в ст. 2 Закон о подоходном налоге^[23]. Обращает на себя внимание, что оно является более полным по закрепленным в нем признакам по сравнению с признаками, установленными в Законе о труде 2007 г. В частности, в этом определении делается акцент на следующие права и обязанности работодателя: право подбирать работника и увольнять его, право контролировать выполнение работником работы, обязанность выплачивать заработную плату. Для целей налогового законодательства под работником также понимается государственный служащий, заключивший служебный контракт^[24].

Таким образом, данное определение можно расценивать как более полное и значимое, чем понятие, закрепленное в трудовом законодательстве. Это важно для квалификации договоров, заключенных с физическими лицами, о работе и защите прав работников. Неполное понятие трудового договора в Законе о труде нуждается в дополнении, так как не закрепляет все признаки трудового договора, что затрудняет работу судов, вынужденных для более эффективной защиты прав работников обращаться к налоговому законодательству, если на основании трудового законодательства невозможно однозначно определить, является ли данный договор трудовым договором.

Несмотря на то что в трудовом законодательстве Кении закреплено понятие трудового договора, большой объем регулирования в этом вопросе приходится на судебные решения, которые являются источниками правового регулирования труда в этой стране.

Анализ судебной практики позволяет сделать вывод о том, что суды дают свою трактовку дефиниции трудового договора. Так, в апелляционной жалобе апелляционного суда Момбаса по гражданскому делу № 79 от 2015 г. было отмечено, что при разрешении трудовых споров важно иметь в виду, что правовое регулирование трудовой деятельности в Кении основывается на контрактном праве в равной степени, как и на принципах общего права, закрепленных в настоящее время в Законе о труде 2007 г. и других актах. Таким образом, трудовая деятельность представляет собой индивидуальное отношение на условиях, удовлетворяющих работника и работодателя^[25]. При этом важно еще то, что должны соблюдаться минимальные законодательные стандарты для такого рода отношений.

Майкл Нуонгеса Вабвилл обращает внимание на то, что, несмотря на то что весь правовой порядок в Кении основан на ценностях и принципах общего права в соответствии с Конституцией 1963 г., система права в стране сильно зависима от применяемого английского права^[26]. В частности, вследствие общей колониальной истории решения по трудовым спорам выносятся и с использованием прецедентов Индии^[27].

В другом деле Тон против Боа 2015 г. судом сформулирована следующая позиция: для работника трудовая деятельность является источником благосостояния, сущностью и целью его жизни. Таким образом, при предложении новой работы трудоустраивающийся при необходимости меняет ориентиры своей жизни.

Отметим и то, что в локальных нормативных актах организации в Кении (например, положениях о кадровой политике) довольно часто закрепляется норма об обязательном заключении трудового договора. Например, при рассмотрении трудового спора между Степхен Мбугуа Чег и компанией Найроби Сити Вотер и Сьюрадж суд изучил нормы Положения о кадровой политике организации относительно трудового договора и вынес свое решение, исходя из содержания этого нормативного правового акта^[28].

В связи с этим приведем мнение кенийского ученого-правоведа Первинуса Вайнана, в соответствии с которым трудовой договор является важным инструментом в процессе трудоустройства работника, а в случае наличия трудового конфликта возможно решить возникшую проблему на основе трудового договора, не обращаясь в суд^[29].

Обратимся к стране этой же группы — Танзании, трудовое законодательство которой также не избежало влияния британской правовой доктрины. Вместе с тем имеется и существенное отличие от кенийского подхода, связанное с тем, что точное и четкое определение трудового договора приводится не в законе, а в подзаконном акте. Кроме того, ученический договор не рассматривается как отдельный вид трудового договора. В дефиниции акцент делается и на возможность командировок.

Анализ ст. 4 Закона о труде и коллективных трудовых отношениях 2004 г. позволяет сделать вывод, что танзанийский законодатель подразумевает под трудовым договором соглашение между работником и работодателем^[30]. При этом данное понятие является определяющим в дефиниции «работник» и в понятии «восстановление на работе». Отсутствие точной и формализованной дефиниции трудового договора в данном акте делает более сложным понимание терминов, связанных с определением трудового договора.

Отметим, что более точное и корректное понятие трудового договора закреплено в подзаконном акте — Правилах об индивидуальных и коллективных трудовых отношениях 2017 г.^[31]: «Трудовой договор — это любой договор в письменной форме о найме в качестве работника на любой срок или для выполнения определенной работы, с возможностью командировок, включая работу частично или полностью за границей».

Представляется, что законодателю необходимо разработать и внести более полное понятие в Закон о труде и коллективных трудовых отношениях 2004 г., а не в подзаконный акт, тем более что трудовой договор является основным институтом трудового права, а существующее понятие в Законе не отражает всех признаков зависимого труда, например возмездность, работу в интересах и под контролем работодателя.

Таким образом, закрепление четкого понятия трудового договора и его отграничение от договора об оказании услуг в Законе о труде и коллективных трудовых отношениях 2004 г. предоставит возможность работникам проверять предлагаемые им для заключения договоры на предмет наличия всех признаков трудового договора с обращением только к Закону о труде и коллективных трудовых отношениях 2004 г. Это важно также для определения распространения коллективного договора на лицо, заключающее трудовой договор.

Отметим и уровень коллективно-договорного регулирования в данной сфере.

Так, отдельные работодатели предоставляют своим работникам при прекращении трудового договора дополнительно различные материальные ценности в натуральном виде, которые позволяют решить жилищные проблемы. Например, в случае увольнения при стаже более 30 лет работник Портланд Цемент Кампани получает 37 тонн цемента и по тонне за каждый год работы свыше 30 лет^[32]. Таким образом, уволенный может построить себе дом.

Обратимся к трудовому законодательству Уганды.

В Уганде понятие трудового договора закреплено в Законе о труде 2006 г. К признакам трудового договора по законодательству Уганды следует отнести:

письменную или устную форму;

явный или подразумеваемый характер;

согласие работника за вознаграждение работать на работодателя. Договор об ученичестве также относится к видам трудового договора^[33].

Данное понятие имеет важное значение для процедуры разрешения индивидуальных трудовых споров.

В предыдущем Законе о труде 1977 г. определение трудового договора содержало еще и признак срока. Так, было закреплено, что срок договора может быть любой^[34]. Таким образом, в определении были закреплены трудовые договоры на неопределенный срок и срочный трудовой договор. Новое понятие не содержит признак срока договора, что, на наш взгляд, позволяет работодателю трактовать трудовой договор в своих интересах. Ученый из Уганды д-р Сильвия Балука обращает внимание на то, что работодатели склонны использовать в своих интересах закрепленные за ними права, если отсутствует четкое законодательное регулирование^[35]. Было бы целесообразнее оставить указание на признак срока договора в определении.

Отметим роль и значение судебных прецедентов.

Так, при рассмотрении дел об увольнении работника в деле Денис Роджерс Бувембо против Института изучения рака Хитчис в Уганде суд установил сначала наличие трудового договора, проверил, закреплены ли условия прекращения трудового договора в нем, и наличие соглашения об условиях прекращения договора^[36].

В Правилах о труде 2011 г. не закреплено понятие трудового договора, но фиксируется требование к отчетности, которая должна вестись работодателем в соответствии с содержанием заключенных им трудовых договоров^[37].

Проанализируем закрепление понятия трудового договора в Южном Судане в динамике — от законопроекта 2011 г. до Закона 2017 г.

В законопроекте закона о труде 2011 г., как и в Уганде, в определении фиксировалось:

— письменная или устная форма;

— явный или подразумеваемый характер трудового договора;

— возмездное выполнение работы работником;

— трудовая деятельность работника осуществлялась под контролем и управлением работодателя^[38].

В понятии устанавливалось, что оплата труда может быть в любой форме. В отличие от Уганды ученический договор не являлся одним из видов трудового^[39].

В 2017 г. в принятом Законе о коллективных отношениях понятие трудового договора содержит только три признака: его форму, вид, работу в обмен на вознаграждение. Сохраняется его письменная или устная форма и явный или подразумеваемый характер. При этом законодатель уже не определил, в какой форме может быть вознаграждение за труд, однако указал, что ученический договор является видом трудового договора^[40]. Отсутствие указания на форму вознаграждения в новом определении в этом аспекте, несомненно, снижает его практическую значимость, а тот факт, что ученический договор теперь закреплен как вид трудового договора, делает правовой статус ученика более определенным. Можно сделать вывод о необходимости унификации данных понятий.

Рассмотрим закрепление понятия трудового договора в странах — членах ВАС, трудовое законодательство которых сформировалось под влиянием романо-германского права.

Интересно, что в новом Законе Руанды о труде 2018 г. закрепляется дефиниция трудового договора, которая отличается от определения, сформулированного в Законе о труде Руанды 2009 г.

Прежнее понятие трудового договора содержало указание на две его формы — письменную или устную, а также в нем закреплялся признак получения заработной платы за труд^[41]. В определении отсутствовало указание на возможный вид договора по сроку. В данном случае можно было сделать вывод, что превалирует влияние романо-германского права.

В настоящее время трудовой договор понимается как соглашение между работником и работодателем, по которому работник осуществляет трудовую функцию под контролем и управлением работодателя, а тот выплачивает ему заработную плату (ст. 3 Закона о труде Руанды 2018 г.). Полагаем, что подобные правовые новации были связаны с влиянием тенденции интернационализации на законодательство Руанды в форме имплементации Рекомендации МОТ № 198 «О трудовом правоотношении»^[42], где определяются признаки контроля со стороны работодателя и подчинения со стороны работника. Полагаем, что тенденция интернационализации способствует дальнейшей унификации стран ВАС. Действительно, в Трудовом кодексе Бурунди содержится аналогичное понятие.

В ст. 15 Трудового кодекса Бурунди указывается, что трудовой договор — это соглашение в письменной или устной форме, в соответствии с которым работник обязуется предоставить работодателю свою способность трудиться, вне зависимости физически или интеллектуально, под его прямым и косвенным контролем и руководством за заработную плату или вознаграждение другого вида. Таким образом, в данном понятии закрепляются все классические признаки такого рода договора. В Трудовом кодексе Бурунди определяется, что трудовой договор не должен противоречить нормам Трудового кодекса^[43]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

Интересно и то, что по-прежнему кенийские суды ссылаются на судебные прецеденты Индии и Южной Африки того времени, когда существовала Британская империя, а эти страны были колониями Великобритании.

12

См.: Common Market Protocol [Electronic resource]. URL: http://eacj.org/?page_id=748 (дата обращения: 15.09.2018).

13

См.: EAC wants Rwanda, Burundi to adopt common law system [Electronic resource]. URL: https://www.newtimes.co.rw/section/read/8742 (дата обращения: 15.09.2018).

14

Common Market Protocol [Electronic resource]. URL: http://eacj.org/?page_id=748 (дата обращения: 15.09.2018).

15

См.: Pierre Beyens, Valéry Vermeulen. Le faux indépendant [Electronic resource]. URL: http://www.droitbelge.be/fiches_detail.asp?idcat=25&id=211 (дата обращения: 15.09.2018).

16

См.: What is False Self-Employment? [Electronic resource]. URL: https://www.hudsoncontract.co.uk/news-resources/what-is-false-self-employment/ (дата обращения: 15.09.2018).

17

См.: Employment Act. Laws of Kenya. Chapter 226. Revised Edition 2012 [2007]. Published by the National Council for Law Reporting with the Authority of the Attorney-General. 2012.

18

См.: Law of contract Act 2002 (Rev 2012) [Electronic resource]. URL: http://www.kenyalaw.org/kl/fileadmin/pdfdownloads/Acts/LawofContractAct_Cap23.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

19

См.: Chapter 470. The Income Tax Act [Electronic resource]. URL: http://www.kra.go.ke/incometax/pdf/Incometaxact.pdf.

20

См.: Sec. 3, Law of Сontract Act 2002 (Rev 2012) [Electronic resource]. URL: http://www.kenyalaw.org/kl/fileadmin/pdfdownloads/Acts/LawofContractAct_Cap23.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

21

См.: Art 3 Employment Act. Laws of Kenya. Chapter 226. Revised Edition 2012 [2007].

22

См.: The Industrial Training Act 1983 [Electronic resource]. URL: https://www.ilo.org/dyn/natlex/docs/ELECTRONIC/28351/94926/F498408456/KEN28351.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

23

См.: Chapter 470. The Income Tax Act [Electronic resource]. URL: http://www.kra.go.ke/incometax/pdf/Incometaxact.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

24

См.: Sec. 2, The Income Tax Act [Electronic resource]. URL: http://www.kra.go.ke/incometax/pdf/Incometaxact.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

25

См.: Krystalline Salt Limited V Kwekwe Mwakele & 67 Others [Electronic resource]. URL: Kenyalaw.org/caselaw/cases/view/132633/ (дата обращения: 17.09.2018).

26

См.: Micael Nyongesa Wabwille. The place of English law in Kenya. Oxford University Commonwealth Law Journal. 2003. No. 3. P. 51 [Electronic resource]. URL: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/14729342.2003.11421422?journalCode=rouc20 (дата обращения: 17.09.2018).

27

См.: Civil Appeal 79 of 2015 [Electronic resource]. URL: Kenyalaw.org/caselaw/cases/view/132633/ (дата обращения: 17.09.2018).

28

См.: Sec. 43, Stephen Mbugua Chege v Nairobi City Water & Sewerage Company [2017] [Electronic resource]. URL: http://kenyalaw.org/caselaw/cases/view/144283/ (дата обращения: 17.09.2018).

29

См.: Perminus Wainaina. Employment Contract of Service In Kenya. April 2018 [Electronic resource]. URL: https://www.corporatestaffing.co.ke/2018/04/employment-contract-of-service-in-kenya/ (дата обращения: 17.09.2018).

30

См.: Employment and Labour Relations Act. 2004. No. 6.

31

См.: The Employment аnd Labour Relations (General) Regulations, 2017.

32

См.: Collective Bargaining Agreement 2013 between Tanzania Union of Industrial and Commercial Workers Field Branch of TPCC and Tanzania Portland Cement Company [Electronic resource]. URL: https://www.ilo.org/legacy/english/inwork/cb-policy-guide/tanzaniacompanyagreementconstruction.pdf (дата обращения: 15.09.2018).

33

См.: Sec. 2, The Employment Act, 2006 (Act No. 6) // Uganda Gazette — Acts Supplement No. 5, 2006-06-08, Vol. XCVIX. No. 36. Pp. 1–74.

34

См.: The Employment Act. Commencement, 1 July 1977.

35

См.: Sylvia Angubua Baluka. Why there is necessity for labour laws in Uganda // New vision. 2014. October 11. P. 12.

36

См.: Dennis Rogers Buwembo v Hutchins Cancer Research Institute in Uganda. Case N 243 of 2014 [Electronic resource]. URL: http://industrialcourt.go.ug/wp-content/uploads/2017/03/LD-CLAIM-NO.-243-OF-2014-DENNIS-ROGERS-BUWEMBO-Claimant-VS-HUTCHINS-CANCER-RESEARCH-INSTITUTE-IN-UGANDARespondent.pdf (дата обращения: 17.09.2018).

37

См.: Employment Regulations, adopted 28 April 2011.

38

См.: Laws of South Sudan. Labour Bill, 2011.

39

См.: Chapter 1, Art.6. Labour Bill, 2011.

40

См.: Art. 5, Labour Act, 2017 Act No. 64. Juba, 24 th October 2017.

41

См.: Art 1, Law Regulating Labour in Rwanda No. 13/2009 of 27/05/2009.

42

Принята в г. Женеве 15 июня 2006 г. на 95-й сессии Генеральной конференции МОТ).

43

См.: Art.15, Code du travail. Burundi. Décret loi No. 1-037 du 07 Juillet 1993.