Похмелье не будет вечным. История о женском алкоголизме

Екатерина Селивёрстова

От пьющей женщины хочется отвернуться, сказать: «Это не про меня». А так ли далеко от бокала вина за ужином до алкоголизма и есть ли выход из пропасти?

Глава 3. Лекарство от всех проблем

— Вер, а что так официально? Мы вроде перешли на ты. — Голос Ильи звучал преувеличенно бодро, словно и не было вчерашних посиделок.

— Ой, прости. Я просто растерялась. Как дела?

— Да ничего. Вер, я тут у тебя папку забыл с рабочими бумагами. Принеси, пожалуйста, в понедельник. Не забудешь?

— Папку? А где она может быть? — Вера оглянулась по сторонам, все еще надеясь, что папку Илья забыл не у нее дома, а где-нибудь в другом месте.

— Вер, я не помню точно. Наверное, в твоей спальне.

— В спальне? — эхом переспросила женщина. А сердце ухнуло куда-то вниз. Вот это номер. Что они делали в спальне? — Хорошо, я сейчас посмотрю. Если найду, то обязательно принесу.

— Хорошо. — Мужчина замолчал. Неловкая пауза затянулась.

— Ну тогда до понедельника? — Вера хотела поскорее закончить неприятный для нее разговор.

— Да. Пока.

Вера бросилась в свою комнату. На журнальном столике возле телевизора и впрямь лежала тонкая папка, перехваченная синей лентой. Она даже не стала открывать. Папка точно принадлежала не ей, у Мишки тоже таких не было. Значит, Илья и был ее ночным гостем.

«Илья Сергеевич, как официально. И что за суки эти бабы? — Илья допивал вторую чашку крепкого кофе. Голова постепенно приходила в норму. — Сама фактически домой притащила, целоваться первая полезла. А потом бац — за порог выставила, даже не дав толком одеться. Вдруг недотрогу начала из себя строить. Ну ничего, Вера Павловна, неприкасаемая ты наша, с безупречной репутацией. Кажется, не такая уж у тебя она безупречная. Пить-то ты, дамочка, не умеешь. Да и водку прячешь в шкафчике кухонном не от хорошей жизни. Что там шеф про тебя рассказывал? Любишь по понедельникам с утреца отпроситься? Кажется, понятна теперь ваша болезнь. Похмельице называется. Да и сейчас видать хреновенько тебе. „Илья Сергеевич“. Не помнишь, небось, сама, как вчера ножки передо мной выставляла да на жизнь свою нелегкую жаловалась. На муженька я на твоего похож, как же, размечталась. Может, внешне и похож. А в остальном не дождешься. Хотя… Тоже тот еще фрукт, раз с лучшей подругой шашни за спиной разводил. Может, и правда похож. Зря, Веронька, ты меня вчера выставила. А ведь могли б подружиться. Я бы твой секретик еще подержал до поры до времени».

Илья ухмыльнулся, отставил чашку в сторону и стал что-то быстро записывать к себе в блокнот.

***

Вера наконец заставила себя принять душ и переодеться. Дозвонилась до сына и попросила его сесть на трамвай и приехать самому, всего-то пять трамвайных остановок. Она в свою очередь обещала встретить его возле пешеходного перехода через дорогу, пообещав, что по пути домой зайдут в магазин и купят чего-нибудь вкусненького.

— Ты только бабушке не говори, что один поедешь. Скажи, что я тебя на пути к остановке перехвачу, ладно? А то она опять ругаться будет. Ты же у меня совсем взрослый? Да?

— Мам, обижаешь. Я в шестом классе уже! Вовка Зорькин у нас уже с прошлого года один в школу ездит, а живет в другом районе, с пересадкой приходится добираться. И ничего, ни разу не потерялся. А что вы меня все как маленького? Я бы и до дома сам дошел! Хожу же из школы.

— Ладно, встречу, прогуляемся. Жду минут через двадцать.

Вера выглянула в окно. Солнце хоть и светило почти по-весеннему, но градусник показывал минус двенадцать. Конец февраля — еще не повод радоваться теплу. Чувство тревожности то отпускало ненадолго, то возвращалось с новой силой, заставляя хозяйку гонять по кругу одни и те же мысли.

Возможно, в понедельник что-то прояснится. Но до понедельника еще целых два дня. Вера дала себе слово, что спиртное покупать не будет. Купят любимых Мишкиных печенюшек к чаю, фруктов, апельсины сейчас вкусные. Да и свежие овощи уже местные стали появляться на прилавках. Неплохо бы овощной салатик к обеду настрогать. Колбаски копченой давно не покупали. Вчера на застолье вкусная была, а она успела лишь кружочек попробовать. Надо наверстать. Картошечки сварит. Какого-нибудь мясца возьмет в готовом маринаде.

Рот наполнился слюной, Вера вдруг поняла, что голодна. Картина накрытого стола уже стояла перед глазами. Женщина накинула шубку и заторопилась в магазин. Зачем ждать, пока Мишка подъедет? Она и так знает, что он любит. Пока ждет его, зайдет и купит все сама.

Женщина за прилавком приветливо кивнула. Магазин находился на углу дома, покупатели изо дня в день одни и те же. Да и ассортимент каждого знаком.

— Добрый день. — Вера вежливо поздоровалась. — Взвесьте мне полкило вон той колбаски, хлеба половинку, печенья вот эти две упаковочки.

— Больше ничего? — Продавщица сноровисто уложила продукты в фирменный пакет.

Глаза пробежались вдоль пивного ряда, отметили цены на стоявший рядом коньяк. Вера отвела глаза в сторону.

— И бутылку «Путинки». — Словно кто-то толкнул Веру в спину и заставил произнести эти слова. «Я даже открывать не буду, я ж обещала. Просто пусть стоит, на всякий случай», — мысленно оправдывалась женщина перед невидимым собеседником. Она протянула руку, пресекая жест продавщицы, собиравшейся добавить покупку в общий пакет. — Давайте я в свою сумочку уберу. А то пакет слишком тяжёлый, вдруг не выдержит?

Вера всегда прятала спиртное в сумку. Конечно, ей не хотелось, чтоб Мишка видел, как мать выгружает водку. Гостей не ожидается, праздников тоже. Ни к чему это. Придет домой и спрячет в шкафчик. Даже открывать не будет. Пусть стоит до лучших времен. Или до худших, как знать.

Неторопливым шагом Вера брела к остановке. Пакет с продуктами оттягивал плечо, в соседнем отделе женщина купила еще килограмма два фруктов. Она чувствовала себя неловко, когда приходилось отправлять Мишку к бабушке, хотелось загладить как-то потом свою вину. Хотя сын с удовольствием проводил время с любимой бабулей.

В глубине души Вера понимала, что недостаточно времени уделяет сыну. И дело даже не в количестве времени, а в качестве того общения, которое может дать только мать. Она любила Мишку больше жизни. Он совсем не был похож на Влада. Влад высокий, худощавый, с вьющимися русыми волосами, которые любил зачесывать назад, открывая высокий лоб, свидетельствующий о недюжинном интеллекте обладателя. Мишка же черноволосый, в мать, немножко даже смугленький. Волосы торчат непослушным ежиком. Глаза большие, темно-карие, но он редко смотрел в глаза, особенно сейчас.

— Мам! — Мальчишка бежал навстречу прямо через дорогу, яркий рюкзачок равномерно постукивал по спине.

— Миша! — Вера чуть не выронила продукты, испугавшись за сына. Но мальчик буквально в несколько прыжков преодолел опасное расстояние и уже стоял рядом с мамой, выдирая из ее рук тяжелые пакеты. — Ты бежишь не глядя, тут же машины одна за одной!

— Мама, я все предусмотрел. Посмотрел налево, потом направо, все как ты меня учила!

— Да когда ты смотрел! Ты вперед бежал и не смотрел никуда.

— Я боковым зрением смотрел. Мам, да не волнуйся ты, все под контролем!

— Господи, какой ты у меня взрослый. А я все думаю — маленький. — Вера погладила сына по шерстяной спортивной шапочке. — Ну, пошли домой?

— А ты же в магазин обещала?

— А я все купила, пока тебя ждала, чтобы время не терять зря. Пошли устраивать пир на весь мир?

— Пошли! А то мне еще уроков целую кучу назадавали. А вечером Славка звал на каток, можно?

— Это куда это?

— Да в соседнем дворе коробку залили.

— В соседнем дворе можно. Только не очень поздно.

Пока Мишка переодевался, Вера разобрала продукты. Бутылку из ридикюля она вытащила первой и спрятала ее в том же месте — в шкафчике среди посуды. Ничего съестного в этом шкафу не хранилось, и Мишка вряд ли мог туда залезть.

Вера помыла и красиво нарезала апельсины — колечками, как любил сын, да и Влад тоже так любил. Мандарины заботливо очистила от кожуры и разложила по краю тарелки, а виноград просто разобрала на мелкие веточки и заполнила им пространство между оранжевыми кольцами.

— Красота! — Она отступила на шаг назад и полюбовалась накрытым столом. «Под такую закуску только стопочки не хватает!» — Навязчивый голос зудел в самое ухо.

— Миш, ты скоро? — крикнула Вера в пространство детской комнаты.

— Мам, минуточку, Славка звонит, сейчас с ним договорюсь на вечер и иду.

Рука отточенным жестом метнулась к шкафу. Женщина словно разделилась на две части. Одна чутко прислушивалась к звукам, доносящимся из детской, вторая полностью сосредоточилась на бутылке. Раз — открутила пробку, сорвав защитный знак, два — глоток прямо из горла, три — второй глоток, четыре — послышались шаги, о чем незамедлительно сигнализировала первая часть, и женщина, заглотнув третий раз столько, сколько смогла, тут же спрятала бутылку на место.

— Мам, а ты чего на полу сидишь?

— Да… вон кастрюли на место убирала. — Голос стал заметно мягче, алкоголь сразу же ударил в голову, тем более желудок у женщины был пуст, да и остатки вчерашнего банкета еще не растворились в организме. Женщина поднялась и тут же потянулась к тарелке с фруктами, чтобы сын не учуял запах спирта. — Эх, я бы сейчас теленка съела, какая голодная! Может, картошечки сварить?

— Давай, хотя лучше бы пожарить! Мам, а ты чего такая румяная?

— Да, наверное, с мороза еще не остыла. — Вера отвернулась к раковине, делая вид, что ей нужно срочно помыть чашки.

Ну вот, сын уже все замечает. Надо быть аккуратнее. Ладно, она больше не будет сегодня. С выпитого ей значительно полегчало, тревожность растворилась в спирте. Мысли о вчерашнем вечере больше не донимали. И вообще жизнь стала казаться прекрасной, легкой и манящей новыми приключениями.

Быстрыми движениями Вера почистила несколько картошин, закинула их в кипящую воду. Легкость в теле позволяла женщине творить чудеса на кухне, дела спорились, колбаса резалась как по маслу, тоненькими кружочками. Захотелось петь.

— Миш, помнишь, ты тут про песню мне рассказывал, поставь, давай споем?

— Ну давай. Сейчас планшет принесу, на нем лучше звук, чем на телефоне. — Мишка сорвался с места и умчался в комнату. Вера мечтательно подняла глаза к потолку: «И что я сама себя мучила все утро? Давно бы надо было подлечиться!»

В этот момент раздался резкий звонок в дверь.