Отложенная месть

Екатерина Самарина, 2023

Нина Петровна – владелица автомастерской в Москве. Собираясь на работу и выйдя из квартиры в коридор, она вместе с внуком обнаруживает труп убитой ножом соседки. На похоронах соседки Нина Петровна видит человека, который, по ее мнению, убил ее мужа, но наказание за это так и не понес. Она понимает, что эти два убийства как-то связанны. И если она найдет убийцу соседки, то сможет найти и наказать того, кто убил ее любимого.

Глава 11

Нике было не по себе от магазина своей тёти, но именно там они договорились с ней встретиться. Это был бутик нижнего белья — эротического, местами даже откровенно пошлого и при этом очень дорогого. Ника никогда не была в женских магазинах с бельем, она считала, что не доросла еще до таких вещей. Сейчас ей всего восемнадцать, и она предпочитает носить простые хлопковые трусы или же белье с забавными рисунками в виде сердечек. Ника себя чувствовала точно пятиклассница на вечеринке со взрослыми людьми, где все пошло шутят, а она всё понимает, но вида не подаёт и при этом неловко смущается. Девушка за кассой в строгом черном пиджаке осматривала Нику с ног до головы. От этого ей стало еще более неловко, и она не знала куда себя деть в своем застиранном джинсовом костюме. Лиза была чем-то озабочена и долго не выходила из подсобного помещения, разговаривая со своей продавщицей. Когда она, наконец, вышла, то, увидев племянницу, улыбнулась и поприветствовала её.

— Выглядишь уставшей! Плохо спишь? — спросила Лиза. Сегодня она была в утонченном струящемся платье до колен, цвета спелой черешни.

— Да, всё так же плохо. Аркадий редко у меня бывает, — ответила Ника.

Тётя приобняла её за талию и сочувственно покачала головой.

— Тебе понравилось что-то? Успела себе присмотреть комплект? — поинтересовалась Лиза.

— Да вот только этот нежно-розовый с бантиком. Он такой красивый и милый, — ответила Ника, уже немного посмелев.

— Такой же милый, как и ты. Вика! Заверни его, чашку 70А и трусы S. Правильно сказала?

— Ой, тетя не нужно. Вообще да, а как ты узнала? — удивилась Ника.

— Это профессиональное. Мой подарок тебе, — слегка улыбаясь, сказала Лиза.

— Спасибо.

— Давай пройдёмся и поговорим, — предложила Лиза, накидывая косуху на плечи, когда они стали выходить из бутика

Ника держала в руке яркий розовый пакет: там в подарочной коробке лежал её первый взрослый комплект белья из шелка и кружева. В тот момент она почувствовала себя ближе к своей красивой тёте и её столичной жизни. Они вышли на набережную Москвы-реки и смотрели на проплывающие мимо теплоходы. С реки доносился прохладный ветер, и Ника посильнее закуталась в куртку.

— Знаешь, всё хотела тебе сказать, но это совсем не просто… Я хочу извиниться перед тобой. Я не знала, что ты живёшь в невыносимых условиях. Я была так поглощена своим горем, своей депрессией, что не видела ничего вокруг. Прости меня. Я могла бы тебе дать хоть что-то, может немного, но ты бы точно не голодала. Прости, — начала неожиданно извиняться Лиза. Она была искренна, Ника видела это по её наполнившимся слезами глазам.

— Самое страшное, что ты жила с этой стервой. Представить не могу, чего ты с ней натерпелась. Прости, — продолжила говорить тетя.

— Ты ни в чем не виновата. Та жизнь прошла. Ты же думала, что я живу с отцом, и что у меня всё хорошо. Он стал алкоголиком после смерти моей мамы. Когда бабушка, его мама, была ещё жива, он так сильно не пил. А потом всё, уже не остановить было ничем. Иногда он в себя приходил, вроде как начинал жить с чистого листа. Так однажды встретил женщину — Маргариту, но она, к несчастью, ещё сильнее, чем он, пьёт. Ещё она очень вечеринки любит и своих друзей. Всех их вместе я уже вывезти не могла. Один раз я пришла со школы, а в моей комнате на кровати спит какой-то мужик голый. Мне было нужно уехать, но адрес был только бабушкин на письмах. Отец так орал, когда я спросила про бабушку из Москвы, и письма сразу сжег. Я не поняла и обиделась на него. Теперь-то я понимаю, почему он так её ненавидел. Почему запрещал даже спрашивать про неё. Когда стала жить здесь с бабушкой, то себя успокаивала тем, что, по крайней мере, она любила хорошо поесть, и ещё она баловала меня деликатесами, — откровенно рассказала Ника, пока они шли всё дальше от реки.

— Это ужасно. Ты ведь ещё ребенок была и видела такой разврат! Неужели отец совсем о тебе не заботился? — спросила ошеломленная Лиза.

— Нет. Я сама о себе заботилась, и бабушка, конечно, мама отца. Ещё соседи мне много помогали. До того, как я в Москву приехала, у меня ни одной вещи своей не было. Всё чужое донашивала. Тут меня уже бабушка одевала. По своему вкусу, правда, — сказала Ника грустно.

— Кошмар какой. Она тебя одевала и кормила? Невероятно. Она наверняка что-то задумала, это всё было не просто так, — предположила тетя.

— Да, думаю, ты права. Знаешь, забота о бедной внучке из деревни очень поднимала её статус благодетеля среди соседей. Все были ей очарованы, с другими людьми она другая, добрая, понимающая, сострадающая, совсем не такая, что была со мной, — заметила удрученно Ника.

Дойдя до парка, они увидели под деревом небольшой сбор людей без определённого места жительства, в Москве их зовут просто бомжами. Они устроили маленькое пиршество: расстелили на землю картонные коробки, разложили пластиковые стаканчики и пару чекушек с водкой, уже нарезанный батон и банку со шпротами. Несколько мужчин смеялись и подтрунивали над женщиной, которая никак не могла встать, так как на ногах у нее были надеты слишком маленькие ботинки. Ника заметила, что хоть они и были радостные, глаза их всё равно были полны страха и страданий.

— Забудь эту дрянь. У тебя теперь есть все возможности начать всё заново, — ободряюще произнесла Лиза.

— Да вот я и переживаю, есть ли у меня такая возможность. А то, может, нужно будет в общежитии ютиться и недоедать, или ещё хуже — вернуться к отцу…

— Почему? — удивилась Лиза.

— Я думаю, что я, может, совсем и не единственная родственница, и кто-то ещё претендует на наследство. Кто-то же есть еще из её семьи? — нервничая, спросила Ника.

— Кроме нас двоих, больше нет никого. Братьев и сестер у неё не было. А родители, наверное, давно умерли. Детей всех похоронила. Может, у неё друзья были или любовник, но и это маловероятно. Не переживай. А мне эта квартира и задаром не нужна, — рассуждала Лиза.

— Хорошо. Ты меня успокоила. Спасибо, что поговорила со мной. Мне бывает одиноко в этом огромном городе, — сказала Ника и обняла тетю.

Они ещё прогулялись по парку, и на прощанье Лиза попыталась дать Нике денег, но та отказалась. С работы она, правда, недавно уволилась, так как не смогла совмещать её с учебой и свиданиями с Аркадием. Нужно ещё, конечно, платить за продукты, коммуналку и институт, но даже с этими расходами бабушкиных накоплений хватило бы на несколько лет беззаботной жизни.

«Лекций я много прогуляла. Может, меня отчислят… Платить за учебу тогда уже не придётся», — думала Ника, пока ехала домой.

Ей нужен был план, как достать завещание от нотариуса. В этом деле она могла положиться только на Аркадия. Матери Аркадия в последнее время становилось всё хуже, и он практически не выходил из своей квартиры. Поэтому Ника договорилась встретиться с ним рядом с его домом. Она никогда не была у него в гостях и сейчас, сидя на лавочке, думала о том, какая могла быть там обстановка. Зная любовь своего парня к чистоте, она предположила, что там идеальный, почти больничный порядок, уютные пастельные обои на стенах, возможно, фарфоровые статуэтки на полках, огромная библиотека и живые раскидистые фикусы. Почему-то его мама представлялась ей женственной и симпатичной, такой, которая умеет печь вкусные пироги с вишней. Из подъезда вышел хмурый Аркадий, явно в домашнем помятом костюме из мягкого трикотажа, но при этом в классических черных ботинках — видимо, надел первую попавшуюся пару обуви. Он подошел к ней и поцеловал в щеку.

— Что-то случилось? Ты такой поникший, — спросила Ника, гладя его по голове.

— Нет. Просто давно не гулял, — ответил он задумчиво и убрал её руку из своих русых волос.

— Найми сиделку. Я дам денег, — кажется, уже в сотый раз предложила Ника.

— Она плохо к ним привыкает и боится. Лучше я буду. Думаю, скоро ей станет лучше, — сказал Аркадий.

Нике показалось, что он врет, но она не высказала ему своего предположения.

— Ладно, но у тебя ведь ещё и своя жизнь. Не забывай об этом. В общем, новости как обычно, хорошая и плохая, — перейдя к главному, начала рассказывать Ника.

— Я выбирать не стану. Говори всё.

— Хорошая — я единственная наследница, плохая — настоящее завещание у нотариуса. Ему делали операцию, и он долго лежал в больнице. Скорее всего, он не знает, что бабушка умерла. В общем, какая-то тупая контора. Я сходила в интернет-кафе и нашла их адрес. Там же еще и телефон написала, — рассказала Ника и передала ему сложенную в несколько раз бумажку.

— Что же делать?

— Придётся выкрасть завещание, — сказала прямо Ника.

В окне второго этажа Ника заметила женщину в бежевом халате с крупными неприятным лицом и вытянутым носом. Женщина злобно посмотрела вниз на мальчишек, которые играли в мяч. Нике показалось, что это может быть мать Аркадия. Внутри нее поднялась огромная злость и ревность, всё свое внимание и время он уделяет матери, а не ей. И может, на самом деле, она просто жестокая тиранка, что держит его при себе в качестве раба.

— Не очень-то умно, может быть и ещё одна копия, — задумавшись, предположил Аркадий.

— Ну спасибо, предложи тогда свой вариант. Умный, — грубо ответила Ника.

— Не злись. Сколько у нас времени? — виновато ответил Аркадий.

— Три дня, считая сегодняшний.

— Это значит два в итоге. Но ты можешь пойти туда и выяснить, что там и как.

— Ты хочешь, чтобы я там засветилась? — спросила Ника и подскочила с лавочки.

— Знаешь, всё это плохо кончится, и у меня не будет жилья. Ты к себе меня жить, очевидно, не позовешь. Мы расстанемся. Я буду работать где попало. У меня же не будет прописки! Спать буду сначала в общаге, потом, может, на вокзале и сопьюсь, как отец, — стала кричать на него Ника.

— Ты всё драматизируешь. Ладно, я сам туда схожу и всё выясню.

— Позвони им и договорись на завтра. Мне нужно уже идти. Пока, — сказав это, Ника слегка коснулась губами его щеки и пошла к метро. На самом деле, ей никуда не нужно было, просто слёзы стали застилать глаза. Она поняла, что Аркадий не будет ради неё ничем жертвовать, и теперь всё только на ней одной. Какая-то внутренняя необратимость настигла её. Она прекрасно понимала, что дальше будет. Квартира отойдёт какому-то благотворительному обществу, которому на самом деле всё оставила бабушка. Остановившись и слегка опершись на фонарный столб, Ника осознала, что она способна пойти на преступление, потому что как никто заслужила эту квартиру.

Вечером она следила за нотариальной конторой и увидела, как вышла уборщица. Уже не молодая женщина была в зеленом фартуке и косынке, она сняла резиновые перчатки и, достав из кармана штанов пачку сигарет и зажигалку, закурила. Ника подошла к ней и спросила, где Туристская улица. Та ей любезно ответила и показала, куда нужно идти. Она поблагодарила и завязала с уборщицей разговор. Рассказала ей, что приехала из деревни и теперь ищет работу. Уборщица, обладавшая тонкой талией и сильными грубыми руками, радостно ответила, что тоже приехала из села и работает в разных конторах. Ника попросила у неё узнать о подработке, и та согласилась.

— Я могу хоть завтра выйти, — предложила ей Ника.

— Так я не нанимаю никого. Я ж не хозяйка там. Но знаешь, чё? Мне надо будет завтра на пару часов к врачу смотаться. Может, ты вместо меня здесь отработаешь? Рубликов сто получится.

— Замечательно. Я согласна.

— Тогда к семи завтра сюда приходи. Я тебе всё выдам и поеду, ты меня прям выручила, — сказала, улыбаясь, женщина, и под ее добрым взглядом легли длинные глубокие морщины.

— Вы мне очень помогли. Спасибо, — сказала Ника, ликуя внутри себя. Оказалось, всё намного проще, и теперь не придётся никого грабить под покровом ночи.

Пару раз за эти дни она видела Колю, своего соседа. Он так глупо улыбался при встрече, что Нику от этого воротило. Но, по крайней мере, она ему нравилась. А вот Аркадий становился словно всё дальше и дальше. Даже когда они встречались, он больше не обнимал её за талию. Совсем не целовал в губы. Что уж говорить о сексе, его просто не было.

«Этот лохматый придурковатый очкарик Коля, наверное, отдал бы почку, только чтобы поцеловать меня в засос или провести со мной романтический вечер. А Аркадию, наверно, уже больше и не нужно ничего. Он своё получил. Если он меня любит, то пойдёт к нотариусу и достанет бабушкино завещание. А если нет, то буду справляться сама. Как раньше, — думала Ника ночью, страдая от бессонницы.

Где-то около полудня её разбудил звонок в дверь. Еле встав с кровати, она прошла в прихожую и открыла дверь, даже не заглянув в глазок. Это был Аркадий. Он зашел в квартиру весь на взводе, и его руки потрясывались.

— Почему трубку не брала?! К двери шла целую вечность! Я думал, ты уехала куда-то, — заговорил он сразу на повышенных тонах.

— Что ты орешь? Я всю ночь опять не спала. Голова раскалывается, — ответила ему резко Ника, при этом руками растирая еще не до конца открывшиеся глаза.

— Я там был сейчас. Тот нотариус, как его, Вениамин Владиславович. Не помню. Хрен бы с ним. Уже сидит и работает, — сказал Аркадий и пнул со всей силы тумбочку.

Ника посмотрела на него так, словно не поняла ни слова.

— Не может этого быть, — произнесла она тихо.

Аркадий прошёл на кухню и налил себе стакан воды. Ника машинально пошла за ним.

— Сдаваться, конечно, не нужно. Но тебя явно обманули, или ты сама ошиблась. Давай этого нотариуса подкупим? У тебя же есть деньги? — говорил Аркадий.

— Нет. А если он откажется? Тогда всё будет кончено. Лучше уж ограбить его, чем убивать, — приходя в себя, ответила Ника.

— Ты так об этом говоришь, словно список продуктов составляешь. Не думал, что ты такая.

— Какая? Мне нужна эта квартира! Вот и всё, — заключила Ника и поставила турку на плиту. Она сварила кофе и умылась, аккуратно причесала волосы, сделав тугой низкий пучок. Переоделась в спортивный костюм и решила, что сегодня же вечером пойдет в контору и выкрадет завещание. «Но ведь завещание может храниться и не там», — проскочила у неё мысль.

Аркадий сидел за столом, весь погружённый в себя, и молчал.

— Я сегодня пойду туда. Что ты узнал? — спросила его Ника.

— Там решётки на окнах, и большая железная дверь. Охранника нет, но есть камеры слежения. Одну точно видел. Всё хранится в маленьких сейфах. Их там много, они устроены по типу банковских ячеек. Код знает только нотариус и клиент, и больше никто. Это мне всё он сам рассказал на платной консультации. В общем, контора у них не тупая, а очень даже защищённая. Ты же вроде не хотела там светиться? — рассказал Аркадий.

— Я загримируюсь и другое имя назову. Вроде как я уборщицей подрабатываю. Ты умеешь делать такие бутылки, которыми поджигают? — вдруг спросила Ника.

— Боже мой, Ника! Думаю, что смогу. Но не хотелось бы всё там сжигать.

— Не волнуйся, это на крайний случай, — сказала, успокаивая его, Ника и разлила уже еле теплый кофе по кружкам.