Салон черной магии

Екатерина Савина

Экстрасенс Ольга Калинова живет в странном и опасном мире. Ее любимый человек в опасности. Происки злого мага, давнего врага Ольги, интриги прежней жены ее близкого друга, также связанные с черной магией, превращают ее жизнь в настоящий кошмар. Но Ольга не сдается и смело борется за свое непростое женское счастье.

Глава 4

Стул подо мной зашатался; сразу после этого огонек свечи вспыхнул ярче и, треща, стал разгораться все сильнее, в конце концов превратившись в огромный сияющий круг, больно режущий глаза — ничего, кроме этого круга, я не видела и не могла отвести от него глаз. Кажется, я даже сомкнула веки, но передо мной продолжал ослепительно гореть огненный круг.

Вибрация подо мной стала просто невыносимой, наконец стул потащило назад, а когда я оглянулась, то увидела мерзко мерцающие в темноте белесые нити паутины.

— Откуда здесь паутина? — успела подумать я, прежде чем очередной рывок, оказавшийся сильнее предыдущих, опрокинул стул и я рухнула навзничь.

— Витя! — барахтаясь на полу, закричала я. — Помоги мне! Паутина! Паутина! Паутина!

Когда звуки моего голоса смолкли, я не услышала ничего, кроме шуршания тянущихся ко мне нитей-щупалец, и поняла, что осталась в полной пустоте и кромешном мраке, в котором не было ничего — только я один на один с липким комком постоянно извивающихся паутинных нитей.

Вскочив на ноги, я подхватила с пола опрокинутый стул, решив использовать его как оружие, потому что ничего более подходящего здесь не видела. Я вообще не видела ничего, кроме мерзко чавкающих щупалец паутины, с которых тянулись на пол длинные струйки белесой слизи.

Не выпуская из рук стул, я бросилась бежать.

Если рассуждать логически, то через пару шагов я должна была наткнуться на стол, за которым сидела госпожа Степанида, а еще через несколько — на стену комнаты, где находилась до того, как появилась эта дьявольская паутина. Но, задыхаясь и спотыкаясь в кромешной пустой темноте, я пробежала уже достаточно большое расстояние и никакой преграды на своем пути не встретила.

Я бежала изо всех сил. Стул, оказавшийся вдруг неожиданно тяжелым, оттягивал руки, а черный воздух, словно густые чернила, заливал мне легкие, не давая никакой возможности глотнуть хотя бы капельку кислорода.

Когда мои ноги подкосились сами собой, я без сил опустилась на колени.

Ничего и никого вокруг. Только пустота, до отказа наполненная кромешной чернотой.

Некоторое время я ощущала лишь стук своего бешено бьющегося сердца и гул крови в висках.

«Так, — лихорадочно собирая мысли в более или менее стройный порядок, рассуждала я. — Как я могла оказаться в этом странном месте? Куда подевалась комната, где стоял стол, стулья, а за ним — Степанида эта проклятая и мой Витя? И откуда появилось это бесконечное пространство, залитое чернильным мраком? И снова, снова — отвратительные нити-щупальца этой чудовищной паутины, от которой, кажется, я на время смогла убежать…»

Задержав на мгновение рвущееся из груди дыхание, я прислушалась. Ничего!

Где я, черт возьми, где?!

И тут, словно молния в меня ударила, пронзила неожиданная мысль.

— Конечно! — воскликнула я, и звуки моего голоса тотчас потухли в ватной пустоте. — Я расслабилась и дала этой недоучке Степаниде усыпить себя. И пришел сон, а вместе с ним — мой еженощный кошмар… паутина и черная яма. А та пустота, в которой я сейчас нахожусь, это пространство сна…

Я умолкла и опять кошмарная тишина сдавила мои барабанные перепонки.

«Где я — это более или менее мне понятно, — подумала я, осторожно прислушиваясь, — но вот как отсюда выбраться?..»

Не успела последняя мысль всплыть на поверхность моего сознания, как я снова услышала уже хорошо знакомое мне шуршание, а еще спустя несколько секунд — чавканье извивающихся, истекающих слизью щупалец.

Я вскочила на ноги, схватила стул и с силой швырнула его туда, откуда, как оказалось, доносились эти звуки. Мелькнувший перед моими глазами стул немедленно поглотила тьма, и до меня долетел глухой стук падения.

Снова сорвавшись с места, я бросилась бежать. Но на этот раз мне было очень трудно — что-то мешало, путаясь в ногах. Я упала, потом вскочила, но, сделав всего три шага, снова рухнула навзничь.

Ноги мои тут же оплели скользкие, тонкие, но невероятно сильные щупальца.

Нет!

Отчаянно забившись, я вырвалась, но на ноги встать не успела. Мерзко воняющая петля затянулась у меня на шее и потащила мое тело куда-то, в никому не известном направлении, буравя безмолвную темноту.

Впрочем, почему это — никому не известном? Я прекрасно знала, что меня ожидает в конце этого пути — черная яма, дна которой я не могу достигнуть и поэтому могу только с ужасом предполагать, что ждет меня там.

Теперь я не могла даже кричать. Петля накрепко сдавила мне горло. Ногами я пыталась сопротивляться неумолимой силе, влекущей меня: цеплялась каблуками и носками ботинок за малейшие выбоины в невидимом полу, а руками раздирала себе на груди плащ, в отчаянной надежде освободить проход для воздуха, которого так жаждали пылающие от кислородного голодания легкие.

И вдруг я перестала ощущать твердую поверхность под собой — я оказалась в полной пустоте, ничего не было ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу… И я догадалась, что снова проваливаюсь в черную яму — хотя вокруг была только тьма и никакого движения воздуха я не чувствовала.

Безоглядный ужас охватил мое сознание. Уже не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула петлю на своей шее изо, всех сил и, немного ослабив ее, смогла закричать…

* * *

…Очнулась я под яркой электрической лампой на каком-то ужасно жестком диване.

Ощутив эту перемену, я снова закричала, теперь — чтобы убедиться, что все-таки еще жива.

— Тихо-тихо… — я увидела перед собой лицо склонившегося надо мной Виктора. — Тихо-тихо-тихо… — шептал он побелевшими губами.

И откуда-то сбоку долетел до меня женский голос:

— Она открыла глаза!..

Я рывком села и огляделась. Одежда на моей груди была разорвана — словно ее терзали сразу десятки острейших ножей, а кожа на шее исцарапана. Меня била крупная дрожь. Я посмотрела на свои трясущиеся руки и увидела, что они в крови. В это мгновение кто-то крепко обнял меня за плечи.

— Оленька… — шептал Витя, не выпуская меня из своих объятий. — Господи, да что с тобой?.. Это все ты сделала, стерва! Ты!

Последняя фраза относилась явно не ко мне, а к беззвучно стоящей возле стены Степаниде. Теперь ее лицо было бледно смертельной бледностью, да к тому же искажено гримасой сильного страха.

Теперь, немного придя в себя, я осмотрелась и увидела, что ни на каком жестком диване я не лежу, а лежу на столе в той самой комнате, где и начался так ужасно закончившийся сеанс снятия сглаза. Ярко горел электрический свет, вокруг валялись разбросанные стулья, черная ткань на одной стене висела криво, разодранная пополам, и обнажала старые обои в веселенький голубой цветочек.

— Это все ты! — оборачиваясь, снова закричал в лицо дрожащей Степаниде Витя. — Это ты довела ее своим дурацким колдовством до того, что она едва не умерла…

— Я ни в чем не виновата! — в голос зарыдала несчастная Степанида, заламывая руки. — Я хотела ей помочь! Ты же сам слышал, как я ввела ее в транс и дала ей самые благоприятные установки! Понятия не имею, что произошло, знаю только, что я здесь точно ни при чем… — На этой фразе голос у нее осекся и, уронив бледное лицо в ладони, Степанида разрыдалась уже по-настоящему.

Конец ознакомительного фрагмента.