Дорога в детство. Воспоминания

Екатерина Русина

Все мы родом из детства. Я писала о нём с большой любовью, открытостью, искренностью. Большая часть книги посвящена моей малой Родине – селу Байки в Башкирии. Также я описала годы, проведенные в Забайкалье.Прочитав эту книгу, уверена, вы лучше узнаете меня, как формировалась моя личность, мой характер, откуда во мне страсть к путешествиям и любовь к природе. Откуда моя любовь к униформе и стремление к одиночеству.

Завьяловы

Часто мы бегаем в гости к Завьяловым, их дом на другой стороне улицы, вниз от моста. Завьяловы — это дядя Боря, брат бабушки, его жена тётя Надя и их дочери Таня и Наташа. Бабушка не разрешает нам бегать к ним слишком часто, чтобы не мешаться, но как мы это любим! И бегать, и мешаться. Когда мы приезжаем в Байки, то бежим в их дом сразу после того как поздороваемся с бабушкой и дедушкой. Бежим наперегонки, чтобы первой забежать в дом и обрадовать всех, кто дома, своим приездом.

Дядя Боря всегда разрешает нам влезть на лежанку печи и играть там какими-нибудь «сокровищами» — например, большой шкатулкой для пуговиц. Она высокая, с множеством секций, которые крутятся вокруг основания. Чего там только нет! Большие и маленькие пуговки всех цветов, кусочки ленточек, значки, кнопки! Мы часами можем сидеть на тёплой печке и перекладывать сокровища с места на место, придумывая разные игры. Сбоку от их дома небольшой садок, летом там всегда тень от деревьев, и можно долго играть, никому не мешая. А зимой садок завален снегом. Огромный огород, который тянется от дома почти до середины горы, на которую он поднимается, тоже зимой завален снегом. Как и всё вокруг.

Если дойти до конца огорода, можно выйти за ограду и оказаться на горе среди травы, даже пособирать ягод или понаблюдать за кузнечиками и саранчой. Сразу за горой видно извилистую реку, огибающую гору и уходящую в Ташино, она переливается на солнце, играет бликами.

В садке много цветов «космея» — высокие, разноцветные, на пушистых ножках, с крупными лепестками. Они мне так нравятся, их тонкие стебельки покачиваются от любого ветерка и словно плывут волнами за окном. Ещё у них во дворе много ромашек, как и у нас. Мне очень нравится, что ромашки растут сами по себе и никто их не косит, они делают двор таким уютным.

Во дворе стоит сарай, в тёмном загоне живет огромная свинья. Мы кормим её только перекидывая капустные листья и траву через заграждение, и боимся даже залезть посмотреть на неё, так жутко она визжит и похрюкивает, поедая свою пищу.

Работа у дяди Бори тяжёлая, серьёзная — он работает на буровой. Их отправляют и в ближние районы — Караидельский, Аскино, Мишкино, и по всему Северо-Западу. Когда дядя Боря возвращается из командировки, мы тут же бежим его обнимать и расспрашивать, что интересного было в дальних краях и где он был на этот раз.

Таня работает в селе Караидель, что в 7 км от Байков, главным бухгалтером и учится заочно в институте на экономиста. Вечерами она любит ходить с подружками на танцы. Работа у неё сложная, ведь ей досталась абсолютно запущенная бухгалтерия, а Таня человек обязательный и требовательный, ей нужно, чтобы всё было по полочкам. Таня для меня — идеал, она такая умная, целеустремлённая, модная и весёлая, с ней всегда хочется говорить часами, но у неё всегда мало времени.

Наташа — моя любимая крёстная. В двенадцать лет она упала с велосипеда на мосту около дома, серьёзно сломала ногу и разбила лоб, ей тогда наложили много швов. В этом у нас много общего — я так часто попадаю в неприятности, что даже обидно. То руку придавлю дверью машины, то ногу пораню так, что она месяц не заживает, то получу качелей по лбу… Сейчас Наташа закончила 11 класс и стала работать воспитателем в Байкинском детском саду.

Тётя Надя — важный человек, она работает в сельсовете. Иногда мы забегаем к ней на работу, когда идём в центр за хлебом (хлебный как раз на первом этаже здания сельсовета). Тётя Надя очень добрая, но строгая, у неё не забалуешь. Может, поэтому Таня и Наташа выросли такими замечательными, хозяйственными и ответственными девушками.

* * *

02 сентября 2018 г.

Как в детстве. Август закончился, пора возвращаться в город. Девчонки, как по заказу, проснулись ни свет, ни заря. За окнами туман, из детской комнаты теперь вид на пустой садок Ронжиных, брошенный дом и покосившийся забор. Но если смотреть вдаль, то можно различить очертания моста и нескольких домов слева от него. Конечно, это уже не тот отъезд, что приравнивался к вселенским масштабам — лето казалось целой жизнью, проведённой в родном уголке, а конец лета был концом очередной маленькой жизни. Мы сидели грустные рано утром во дворе на чемоданах и очень не хотели никуда уезжать. А теперь это всего лишь несколько дней в постоянной суете с маленькими детьми. Пока они спят, можно полюбоваться на горы из окна, но лезть туда — нет. Хотя в прошлом году, когда у нас была ещё только одна дочка, мы вместе ходили в Ташино и на Чучку, дочка даже сама поднималась в гору. Может, когда они подрастут, мы ещё будем носиться тут вместе, как раньше.

Рада, что бабушка и дедушка познакомились с самой младшей правнучкой. Зиму ещё надо пережить, в таком возрасте не загадываешь далеко. Лучше увидеться сейчас, пока дороги не занесены снегом и погода позволяет взять в путь четырёхмесячную ляльку. Карину впервые привезли сюда тоже в четыре месяца. Правда, из Германии, а не за 350 км. Я часто думаю, как буду приезжать сюда, когда бабушки и дедушки не станет. Это ведь неизбежно, они не смогут жить вечно. Мне надо запомнить как можно больше, чтобы потом рассказать детям. Надо успеть спросить всё, надо успеть сделать совместное фото, обняться, помахать рукой из машины, посмотреть на остающиеся позади горы, верхушку Чучки и реку, провожающую нас через всё село. Не верится, что детство прошло. Кем мы стали теперь? Постоянно спешащими взрослыми.

Над рекой висят рваные остатки тумана. Иногда на островке стоит цапля, но сегодня её нет. Наш дома остаётся за мостом, за поворотом, за горой… Лето закончилось. Нам пора.

После выезда на большую дорогу туман постепенно рассеивается, как и очарование красотой родного села. Оно снова осталось позади, далёкое и тихое.

В детстве каждый раз по дороге в Байки я высматривала таблички с названиями населённых пунктов: Мишкино — значит, уже полпути, Рефанды, Байкибаш — совсем рядом. А потом из-за горы открывался вид на наше село, и сердце замирало от счастья и нетерпения! Вот-вот покажется наша улица, наш дом, и мы сбежим во двор с криками: «Бабушкааааа, дедушкааааа, мы приехали!»

Один раз мы вышли из автобуса прямо на средней горе, и спускались по ней к нашему дому. Вот счастья было! Нам всегда казалось, что по этой горе невозможно ходить, настолько она крутая — люди просто должны были скатываться с неё кубарем, но оказалось, что вполне возможно по ней идти.

Сейчас я смотрю на эти таблички гораздо спокойнее, без детского восторга, а уже скорее с тихим умилением и грустью от того, что бываю в этих краях так редко.

На обратном пути всё те же названия в обратном порядке уже совсем не радуют. Каждая табличка уносит меня от родного дома и неизвестно, когда мы снова увидимся.

отрывок из книги «Душа в чемодане»

«Ночь с 28 на 29 декабря. Полный Боинг 767, предновогоднее волнение и оживлённые разговоры в салоне. Все они летят туда, где их редко видят и очень ждут. Это последний в уходящем году рейс во Владивосток у нашей авиакомпании. Помню, когда мы с сестрой были маленькими, на лето нас увозили в Башкирию, мы ехали через всю страну на поезде. От Забайкалья до Уфы было около четырёх суток пути, а потом ещё четыре часа на автобусе до Караиделя. Я собирала с собой огромный чемодан вещей, который мама потом инспектировала и выкладывала половину обратно. Из дороги я помню, что у меня шла кровь из носа, меня тошнило, я боялась упасть с верхней полки, ещё помню стоянку на Байкале, пассажирам с рук продавали кедровые шишки, а над водой летали жирные чайки. Последние часы дороги всегда были такими волнительными, мы с сестрой пытались угадать по местности и указателям, скоро ли мы будем в деревне, за какой горой откроется вид на родной дом, где изгиб реки покажет направление… А о чём думают сейчас все эти люди, улетая в такую даль? Волнуются ли так же, как я тогда, в детстве?»

Новый год дома, вдали от дома

Когда слышится стук замка входной двери, мы всегда гадаем — кто пришёл? Почтальон тётя Галя, которая принесла пенсию, дядя Боря или кто-то из соседей? За воротами обычно слышатся шаги, а потом скрип двери в прихожей, за которым следует чьё-нибудь: «День добрый! Кто живой есть?». Если это тётя Галя, то мы непременно садимся рядом за стол и с интересом наблюдаем, как бабушка аккуратно ставит подпись в документах, а тётя Галя дважды пересчитывает пенсию и выдаёт её бабушке в руки. Если это соседи, то мы садимся в зале и ждём, станут ли нас расспрашивать про школу и успехи в учёбе. Если это дядя Боря и тётя Надя, то мы конечно бежим обниматься и долго болтаем обо всём на свете, показываем в окно новые ходы, выкопанные в снежном доме и шалаш, который мы смастерили из бабушкиных больших платков под столом в детской. Бабушка хвалит меня за учёбу, а Карину — за успехи на конкурсах фотографии. Несмотря на то, что это село, все визиты здесь важны и гостям уделяется много внимания, так уж тут принято. Разве можно не напоить чаем человека, который нашёл время, чтобы навестить нас?

На этот раз в дверях появляется почтальон тётя Галя, но не с пенсией, а с огромной посылкой от наших родителей! Мы распаковываем её вместе с бабушкой, как только тётя Галя выходит во двор. В посылке запакована картонная коробка с разными конфетами, шоколадками и прочими вкусностями — о таком можно только мечтать вдалеке от города. Пересмотрев всё по сто раз, мы отдаём бабушке коробку, она кладёт её на шкаф, после чего выдаёт нам вечерами порыться в ней и выбрать что-нибудь к чаю. Я люблю раскладывать сладости на столе, сортировать их по цвету или названиям, считать, сколько каких конфет ещё осталось. Мама и папа сейчас так далеко, но, наверное, тоже радуются, представляя, как мы перебираем сладости. Впереди ещё полгода на расстоянии в несколько тысяч километров.

Но ещё долгие годы мы с сестрой будем вспоминать ту волшебную коробку, приносившую нам столько радости в морозные дни далеко от родителей.

* * *

В канун Рождества мы одеваемся в шубы, валенки и тёплые шапки, а сверху надеваем выданные нам бабушкой нарядные платки, после чего отправляемся по соседям колядовать. Мы поём частушки, новогодние песни и стихи, а взамен получаем конфеты, пряники и печенье. Некоторые даже дают немного денег, чтобы мы могли купить себе свежих булочек в хлебном магазине. Мороз крепчает, ночь такая ясная и тёмная, вокруг воют соседские собаки. Но бабушка следит за нами, стоя у ворот, чтобы ничего с нами не случилось.

Бабушкины платки — это целая сокровищница. В выходные или праздники она разрешает нам достать из комода самые красивые платки, большинство из них совсем новые, которые она ни разу не надевала. Это подарки от дочерей, бывших учеников и коллег. Платки всегда аккуратно сложены в стопки, они такие разные, ярко-красные с традиционными русскими узорами, белые, синие и зелёные, с белоснежными лилиями и пушистыми васильками. Мы по очереди наряжаемся в платки и дефилируем в них из детской до середины зала, потом в детской меняем наряд и выходим снова, и так пока не перемеряем все платки. Бабушка с улыбкой смотрит на нас и приговаривает: «Ну красота, ну чудо! Вот так артистки!» Потом мы выбираем самые большие платки и заворачиваемся в них как в платья, и выходим на этот раз с концертом — делаем вид, что мы иностранная группа и якобы поём на английском, на самом деле используя придуманные слова. А бабушка не перестаёт умиляться: «Ну таланты, ну умнички!» После концерта мы торжественно кланяемся, уходим в детскую и аккуратно складываем платки в стопки, а бабушка убирает их в комод до следующего выступления.

* * *

16 декабря 2018 года

Вчера у деда был день рождения. С раннего утра не смолкал телефон и стучал замок в сенях. Чтобы поздравить любимого учителя, люди каждый год едут из разных городов и сёл. Тётя Надя наготовила угощений и привезла к столу, чтобы бабушке не готовить на всех гостей. А гости бывают всегда, каждый год без исключения — нежданные, издалека, радостные, с сотнями историй про свои жизни. После школы многие разъехались кто куда, даже в другие страны. Приезжают из разных сёл и городов Башкирии и всей России, некоторые едут даже из Казахстана. Каким же надо быть учителем и директором, чтобы о тебе с уважением помнили столько лет?

За окнами падает редкий снег и уже темнеет, хотя время только 15:12. В телефонной трубке долгие гудки, бабушка теперь плохо ходит, нужно дать ей время найти телефон.

— Привет, родные мои! Ну как вы, погуляли уже?

— Да, ходили в храм с девочками, они сегодня рано встали. На обратном пути зашли к маме, она нас угощала пельменями и манной кашей. Домой добрались на автобусе, она нас проводила.

— Так ведь холодно, наверное, малышка не замёрзла?

— Нет, она в тёплом комбинезоне и в шали. Как вы, не очень устали от гостей? Дед вроде доволен.

— Ничего, нам не привыкать. Слава Богу, что помнят.

За её окнами сейчас огромные сугробы, в которых уже много лет никто не копает ходов. В детской сейчас уже не детская, дед никому не помогает делать уроки. Он лежит в своей кровати за шторкой, куда никому нельзя заглядывать и беспокоить его, и слушает радио. Бабушка, хоть устаёт от гостей, и говорит, что уже не в том возрасте, чтобы столько разговаривать, но после таких встреч её голос становится оживлённым и радостным. Девочки, которых она водила в школе на гору кататься на лыжах, уже сами бабушки. Жизнь пронеслась как скоростной поезд, и чего в ней только не было. Не каждому человеку дано держать на руках правнуков и стоять на своих ногах в таком возрасте, так что моя бабушка — счастливый человек.