История Левино Алигьери. Новая встреча

Екатерина Русанова, 2023

Книга повествует о новых приключениях вампира-итальянца Левино Алигьери, который после девяностолетних скитаний по морям со своими друзьями решает обосноваться в горах Швейцарии и построить замок, чтобы помогать новообратившимся вампирам «встать на ноги». По пути он делает удивительные открытия, встречает новых друзей и новую любовь, которая как две капли воды похожа на погибшую баронессу Луизу Винтерхерт. Только теперь она является ему в образе человека. Левино приходится не просто, разрываясь между выбранным делом и любовью. Как он справится, читайте в книге.

Глава 1.

Август 1573 года.

Италия, родная Италия! Пропитанная морской солью и зноем земля… Вот и снова судьба привела меня к твоим берегам.

Я вышел на палубу своей каравеллы"Летиции", копии судна, завещанного мне отцом и погибшего при пожаре в июне 1483 года.

Меня зовут Левино Алигьери. Сын итальянского купца и его служанки Летиции, незаконнорожденный ребенок, не претендовавший на многочисленные богатства своего отца, изгнанный своим происхождением из родного дома и общества в целом. Я проделал путь от берегов Амальтии и нашел свою судьбу в Арфлюрере, познал преданность дружеских уз, любил… В общем-то, именно любовь не давала покоя моему уже остывшему сердцу многие годы спустя, когда в 1483 году пожар в Арфлюрере забрал жизнь моей любимой… миледи Винтерхерт, Луизы, единственной познанной мной женщины, единственной, показавшей мне страсть любви, воспламенившей мое сердце и вырвавшей его из груди.

Она не была ангелом, скорее демоном, посланным соблазнить и уничтожить мою душу, не сумевшим убить, но оставившим неистребимый след в моей судьбе и сердце, неискоренимо вросшим в мою память. Ее последние слова — "Мы ещё встретимся…" — не давали мне покоя девяносто лет. Все эти годы я жил с надеждой, что вновь увижу ее. Я верил, что слова ее были обещанием. Я искал ее в каждой незнакомке. Моя душа жаждала встречи, мое сердце требовало, нет не исцеления, оно требовало новых мук, томления, страсти. Я не находил покоя, порой раздражаясь сам на себя от того, что не могу забыть ее, не могу не искать. Я изъездил много стран, проплыл сотни миль, видел множество городов, культур, людей, но нигде мое сердце не находило успокоения. Конечно, с того времени много изменилось, изменился я, ушла юношеская наивность. На смену ей пришло понимание, что я не могу бесконечно скитаться по миру, нужно было найти свое место в жизни, познать себя, свои возможности. Многое из увиденного за девяносто лет сильно расширило мой кругозор, помогло понять, что мир, в котором мы живём, гораздо шире, что все мы разные, но вместе мы и составляем этот бесконечно-пестрый и такой прекрасный в своем разнообразии мир. Я изучал культуры, языки, науки и искусства, но больше всего мне в душу запала алхимия. Я увлекся ей ещё больше, с тех пор как покинул Арфлюрер.

Но было в моей жизни место и мирским проявлениям, тому, чем я сам не гордился, но поделать ничего не мог. Я посещал многочисленные бордели каждый раз, когда наш корабль причаливал в порт очередного города, подсознательно ища ее в дешёвых жрицах любви, вымещая злость и неудовлетворённость на портовых девицах.

Друзья, путешествующие со мной, видели мои страдания. Поль — в прошлом граф Франсуа Мельен — считал, что должно пройти время, прежде чем боль утихнет. Он и его жена Хельга ждали, пока я успокоюсь, но я не находил покоя. В первое время они и не подозревали, что миледи так задела мое сердце, считая мои терзания болью разочарования от первой любви. Но прошли годы, а я так и не смирился.

Каждый раз, глядя в бескрайний горизонт спокойного до умиротворения океана, я думал о ней. Я вспоминал, что было, вновь переживая каждый момент нашей встречи, и мучительно сожалел, что не смог ей помочь, не смог спасти от нее же самой. Именно поэтому я больше любил непогоду, бросающую наш корабль из стороны в сторону. Сражаясь с жестокостью стихии, я забывал о ней. Хоть на несколько часов, но мне становилось легче.

Друзья страшились такого буйства природы, особенно Хельга. Хотя в последний раз (это было три дня назад) мне показалось, они нехотя, но позволили мне войти в шторм и покорить его.

— Погода портится! — воодушевлённо заметил я тогда, глядя на сгущающиеся на горизонте облака. — Мы успеваем избежать, пройдя по кромке шторма, — с надеждой на обратное заметил я.

В иной раз, я попросил бы не обходить шторм, но в последнее время стал замечать нечто, чего не было раньше. Что-то изменилось в поведении друзей, в их отношении ко мне. Порой я ловил на себе их взгляды и видел в них задумчивый оттенок грусти. Затем они быстро отводили глаза, встряхивая с себя печаль, и вновь напускали чрезмерную бодрость и энтузиазм. Особенно в последние дни они позволяли мне больше причуд, не сдерживая, даже наоборот, были готовы их поддержать.

Так Поль вопросительно взглянул на жену. Она ответила ему пониманием, едва кивнув в знак согласия.

— Лучше срезать путь, — ответил мне Поль, чем немного удивил, — так мы быстрее войдём в пролив.

В этот момент во мне основательно укрепилось подозрение, теплившееся раньше. Я понял, что время подходит, но для чего?

–"Уж не хотят ли мои друзья покинуть меня? Нет, мы не просто друзья, мы семья, а семья должна быть вместе!"

Так Я пытался гнать смутившую меня мысль прочь, но гнетущее чувство чего-то неизбежного не ушло. Грызущим червячком оно копошились во мне с того момента.

Мы направлялись в Средиземное море.

— Ты уверен, друг? — насторожился я. — Все хорошо? — поинтересовался я, переведя взгляд на Хельгу.

— Да, все в порядке, — Поль дружески похлопал меня по плечу. — Ты же любишь это!

Хельга согласно кивнула. Слышать подобное было странно от друзей.

Так мы направили каравеллу навстречу ненастью. Нет, не в эпицентр, но близко от него. Буря была сильной. Правда, бывали времена, мы переживали больше. Я вновь проверял на прочность свой корабль, и он не подводил меня. Как заботливые руки матери, он качал на волнах и хранил нас всех. Волны подымались до небес, мы проваливались на них, словно съезжая с крутой горы. Мачты стонали под воем ветра. Я перемещался так быстро по кораблю, что смертный взгляд не уловил бы этих движений. Поль был рядом, помогая во всем. Мы виртуозно управляли кораблём. Хельга находилась в трюме. Она считала это развлечением для мужчин и поднималась на омываемую водами палубу лишь, когда действительно была нужна. Обычно она закрывалась в незатопляемую каюту и просто читала или вышивала какой-нибудь узор на ткани, присоединяясь к нам, когда волны утихали, а на горизонте становилось чище.

— Мальчишки! — пожимая плечами, говорила она каждый раз, выйдя на палубу и видя нас абсолютно промокшими, потрепанными, но довольными собой. Правда последний раз она произнесла это с грустью.

Итак, шторм миновал, мы беспрепятственно вошли в пролив, все больше приближаясь к родным мне землям. Душа моя трепетала от смешанных чувств.

Сейчас, спустя столько лет, я почувствовал ностальгию, но вместе с ней почему-то пришла и надежда на нечто большее, чем скитания по миру, надежда обрести свой смысл существования.

— Погода нынче благоволит! — радостно заметил Поль, присоединившись ко мне на корме.

— Где Хельга? — поинтересовался я.

— Она скоро будет. Приводит себя в порядок, — пояснил друг.

— Куда мы прибываем сегодня?

Мы следовали вдоль берегов Италии, вдали виднелась изрезанная скалами кромка берега. Кругом были сосны и бесконечное голубое небо. Над головой парили чайки, возвещая о своем присутствии надрывным криком. Горизонт был чист и свеж.

— Нам надо поохотиться. Мы давненько не ели, — сказал Поль.

— Было бы не плохо, — согласился я.

— Думаю, где-нибудь здесь кинуть якорь и на лодке подойти к берегу. Вон там виднеется пологий берег, там будет удобней всего высадиться на сушу, — указал он в сторону берега.

— Может лучше вплавь, заодно освежимся? — предложил я.

— Не стоит. Ты же знаешь, как Хельга к этому относиться, — возразил Поль.

— К чему относится Хельга? — послышалось за спиной.

Хельга вышла на палубу, сияя улыбкой, как всегда. Волосы ее, слегка присобранные на затылке, струились и отливали рыжиной на солнце. Юбку трепетал ветер, оборки платья заманчиво обрамляли плечи и грудь. Она казалась такой хрупкой и утонченной, но это была лишь видимость. Внутри её таился сильный, смелый дух. С того времени, как стала бессмертной Хельга не сильно преобразилась, разве что кожа стала белее с лёгким оттенком перламутра, в волосах горел более ярко выраженный огненно-рыжий оттенок, а глаза потемнели. В общем же она осталась такой же очаровательной, какой была в человеческой сущности. Правда, спустя десятилетия супруга Поля стала напоминать настоящую королеву морей. С грацией и ловкостью кошки она передвигалась по кораблю.

Нам всем нравилось путешествовать вместе, мы подходили друг другу, было не скучно и всегда находилось о чем побеседовать. Я чувствовал себя комфортно, как чувствует близкий член семьи. Пираты были нам не страшны. Любой конфликт без труда решался одним лишь умом. До силы предпочитали не доводить, так как рассекречивать свою сущность мы не имели права по нашим законам. К тому же, подвергать смерти случайно посвященных в тайну было слишком жестоко для нас.

Так кто же мы, спросите вы? Мы те, над кем не властно время. Мы те, кого не связывают потребности тела. Мы те, для кого мир не так уж велик. Мы древнейший род, хранящий бессмертие. Мы вампиры.

Прошло уже девяносто лет, и моя душа поостыла от утраты. Нет, не забыла, но успокоилась, точнее отчаялась и смирилась с тем, что я больше никогда не увижу ее — мою единственную баронессу Луизу Винтерхерт.

Конечно, последствия пожара, который она устроила и который ее же поглотил, Совет Верховенства не оставил без внимания. Однако он сумел признать, что смерть посланного им надзирателя — Луизы Винтерхерт — была логична и в соответствии с законом.

Новый наместник, направленный в Арфлюрер провёл расследование и оценил ущерб, причиненный городу действиями миледи. Из королевской казны в бюджет города поступила баснословная сумма. Все дома были восстановлены, все убытки покрыты, но осталось и то, что нельзя было возместить. Пустоту в душе от потери членов семьи, родных, любимых, друзей нельзя было покрыть деньгами. В том пожаре я оставил своё сердце.

Покинув Арфлюрер тогда, в далеком 1483 году, нам предстояло явиться в Совет. Мы расправили паруса моей тогда ещё новенькой каравеллы и направили судно прочь из Средиземного моря, уносясь в неизвестные дали. Нас ждала Норвегия. Путь предстоял не близкий, но и далеким его назвать было сложно, достаточный, что бы подумать. Мой друг Поль сохранял поистине графское спокойствие, как положено дворянину, скрывая эмоции и держа маску мужественности на лице. Его жена Хельга выдавала их общее состояние. Она была молчалива и казалась бледнее. Хоть новый наместник и подтвердил в своём отчете законность решения графа, но никто с абсолютной уверенностью не мог сказать, как на самом деле поступит Совет. Одно стоило ожидать наверняка — король находился в ярости и готов был обрушить её на наши головы.

Мы покинули Средиземное море, обогнули Испанию, прошли вдоль берегов Франции, мимо островов Великобритании, проплыли Северное море и, наконец, из холодных вод Атлантики вошли в устье реки, несущей нас в Флем. Там предстояло бросить якорь и пешим ходом добраться до горного хребта, где глубоко в горах располагался Совет Верховенства и, жил европейский король.

Немного о нашей, вампирской системе правления. Когда-то давно, много веков назад борьба людей и вампиров — нечисти, как тогда называли моих соплеменников, приравнивая к ним всех, кто не был похож на людей, — достигла своего апогея. Прийти к равновесию не удавалось. Мои соплеменники зверски изничтожали людей. Людской род нес колоссальные потери. Нечисть тоже теряла собратьев, хоть потери и были скромнее, чем у людей. Тогда возникла угроза полного изничтожения мира. Словно болезней и буйств природы без того было мало. Мы понимали, что вслед за человечеством исчезнем и мы. Тогда был собран первый в мире Совет, были выбраны первые его члены из мудрейших. Во главе всего стал Совет Верховенства. Он был един. В него входило сорок девять советников. В случае утери одного члена Совета, его место обязательно должен был занять другой, избранный Советом. С королями было сложнее. Кто был достоин править своим континентом? И на сколько частей их делить? Споры по этому вопросу шли долго. Решение не находилось. Мир не устанавливался, пока однажды одна пророчица не изрекла, что равновесие в мире будет установлено сыном существ, источающих свет, сверхлюдьми, способными породить нового короля. И зачат тот сын будет в полнолуние. Он один был способен поставить людей и не людей на достойные им места, восстановить баланс. Пророчица не была вампиром, но слава её дошла до Совета, и они приняли её предсказание. Разумеется, вампиры восприняли себя сверхлюдьми, лишь укрепившись в мнении, что они превосходят всех в совершенстве. Начали искать, и в подтверждении пророчеству в мире нашлось семь вампиров, источающих свет. Так было решено поделить мир на семь частей и каждой из них присвоить правителя. Семь королей назначили в правление каждой из земель. Нашлись и королевы, тоже из светящихся. Поначалу их было всего три. Тогда они могли сами выбрать, кто станет их мужем, но летели годы, и королев в мире отыскалось гораздо больше. Ситуация поменялась. Некоторые короли согласились иметь двух и даже трёх жен. Каждой же королеве хотелось стать материю избранного. Они согласились. Совет обязал каждого короля и королеву каждое полнолуние встречаться, дабы зачать нового сверх короля. Каждая пара поначалу стремилась стать родителями короля всех королей. Но прошли столетия, а сына ни у кого не было. Пыл каждой четы поостыл, а полнолунные встречи стали рутиной. В сердцах многих из супругов поселилась ненависть друг к другу. Дворы обросли многочисленными фаворитами и фаворитками. Короли предпочитали проводить время в кровавых пиршествах, нежели достойно управлять вверенными землями. К людям же относились, как к скоту. Континенты в свою очередь стали пастбищами для них. В таком мире родился я, совершенно не подозревая о том, что в нём есть кто-то другой, помимо людей.

Итак, мы втроем, я, Хельга и бывший граф Мельен, прибыли в горы. Вход в недра Совета располагался высоко на самой вершине самого высокого пика, что было разумно. Редкий человек мог добраться туда, а те кто отваживался… о них больше никто никогда не слышал. Ворота в подземный город были сокрыты глубоко в горной породе. Дорога к воротам простиралась сквозь узкую пещеру, найти которую ещё нужно было потрудиться. С виду та пещера выглядела как увитое ссохшимся плющом и запорошенное снегом отверстие в земле. Следов вокруг не было. Ничто не выдавало присутствие посторонних, но каждый из нас чувствовал пристальный взгляд незримых наблюдателей.

— Ловушек здесь нет, — сказал Поль, проследив за моим обеспокоенным взглядом на мрачное отверстие, скрывающее тьму.

— Это вселяет надежду, — заметил я.

— Да, возможно, — погладив подбородок, скептически согласился он, — однако отсюда можно не вернуться.

Хельга напряженно сжала запястье мужа.

— Не волнуйся, — успокаивал её он, — на нашей стороне правда. Нам нечего бояться.

— Тогда зачем… — хотел спросить я.

— Пойдём! Не будем волновать тех, кто за нами смотрит, — не дав закончить вопрос, скомандовал друг.

Бесшумно в молчании мы проникли в пещеру. Едва мы ступили во мрак, за нашими спинами подул сильный ветер, заметая следы и возвращая вид непотревоженного ни чьей ногой места. Хельга вздрогнула, но задуматься не успела. Муж, прижав её за плечи к себе, призывал следовать в глубь. Я шёл следом шаг в шаг. Не могу вспомнить, пугала ли меня тьма. На самом деле темнота давно не пугала меня, а новое зрения позволяло различать очертания высеченного узкого отверстия в земле, даже цвета горных пород. Я лишь гадал, что ждет там, по ту сторону дороги. Спустя какое-то время проход начал расширяться, давая возможность идти рядом друг с другом, затем путь резко оборвался.

Перед нами открылось гигантское пространство, грубо выдолбленное в ширину и высоту настолько, что я даже не видел, где заканчивается эта пещера. Посреди пещеру разделяла гигантская стена с орнаментом из причудливых витиеватостей, больше напоминающих змей. Посреди стены располагались массивные каменные ворота, украшенные ковкой в продолжение завитков на стене. Над воротами в камне была высечена надпись"Войти сюда может лишь равный". По правую сторону от ворот располагался едва заметный золотой молоточек, вызывающий улыбку, если сравнивать его с воротами.

Поль осторожно взялся за ручку, оттянул молоточек и отпустил. Молоточек вернулся на место с легким"Дзынь". Казалось, что такой звук не мог потревожить и мышь, но нас услышали. Через минуту тяжеловесные двери сдвинулись с места, пещерный мрак озарил свет огня.

— Это вход для гостей, — пояснил друг, заметив мое озадаченное выражение на лице. — Идем, — повелел он.

Я и Хельга послушно двинулись за Полем в освещенный факелами проход между створками. Двери, казалось, никем недвижимые, сами собой так же грузно затворились за нами.

По ту сторону стены, разделяющей пещеру, было довольно шумно. Туда-сюда сновали вампиры, одетые в дорогие одежды по последней моде, смеялись, что-то обсуждали. Все это напоминало большую рыночную площадь, только никто ничем не торговал, а все ходили с какими-то бумагами, портфелями, стопками и кипами свитков. Сама пещера по эту сторону стены напоминала тронный зал. Я никогда в них не был, но читал много книг, по которым у меня сложилось впечатление, что тронный зал должен быть именно таким. Зал был украшен множеством мраморных колонн нереальной высоты с разнообразием элементов. Гладко отшлифованные стены покрывала дорогая гобеленовая ткань с изысканным рисунком. Со стен спускались кроваво-красные многометровые портьеры с золотой бахромой по канту. На стенах в массивных золоченых рамах восседали изображения членов Совета. Откуда-то сверху на тяжёлой позолоченной цепи из под купола, украшенного фресками, конечно же, с изображением вампиров, властвующих над людьми, свисала гигантская сверкающая люстра, украшенная хрусталем и драгоценными камнями. Она освещала большую часть холла. По стенам её свечение поддерживали аккуратные факелы в замысловатых золоченых держателях. Пол же устилал бесконечный мягкий красный ковер без единого шва и с вышивкой по краям. Вообще весь интерьер холла выглядел помпезно и был выполнен в красных тонах с золотыми элементами.

Посреди пещеры мы сразу же заметили массивный мраморный постамент в виде незамкнутой окружности. Внутри постамента сновало несколько одинаково одетых в дорогие золочено-красные костюмы и платья вампиров. Кому-то они давали разъяснения:"Вас примут через час в зале С на нижнем уровне","Положите туда","Заполните форму G","Пройдите за Луи"; другие подавали и принимали какие-то бумаги, кто-то что-то писал в гигантских книгах. Работа кипела. Мы направились к постаменту.

— Имя? — спросил деловой голос, разглядывая нас из-за стойки.

— Граф Франсуа Мельен с супругой, — тем же тоном ответил Поль.

— Вы? — следом обратился ко мне молодой вампир.

— Левино Алигьери, — с волнением ответил я.

Вампир напряженным взглядом просмотрел свою книгу, пальцем проводя по списку.

— Граф Мельен, — ставя пером галочку в книге, утвердительно кивнул вампир, — ваше заседание состоится завтра в полночь в зале М на втором уровне. Свидетелям, — обращаясь ко мне с Хельгой, — надлежит явиться туда же в то же время. Возьмите пропуска, — сказал он, протягивая нам какие-то бумажки с печатью, больше похожие на билеты в театр. — Это все!

Поль взял пропуска и аккуратно сложив, убрал во внутренний карман.

— Что дальше? — озадаченно спросил я.

— Пойдём, здесь есть гостиница, — отводя нас от постамента, позвал друг.

Беспрекословно повинуясь, я и Хельга последовали за ним. Друг провёл нас к дальнему концу стены справа от входа, в конце которой располагалось множество разветвляющихся тоннелей. На стенах перед входом в каждый тоннель висели золоченые таблички с обозначениями, например,"Главы Совета Верховенства","Уровень 1-5","Секретарь Совета","Секретарь короля"и прочее. На одной из таких табличек было вытеснено"Город".

— Нам туда! — указывая на табличку, сказал Поль.

— Есть город вампиров? — удивился я. — Я думал, их не существует.

— При каждом совете есть город, — пояснил друг. Там мы и передохнем.

— Ты говорил, что Совет один, — заметил я.

— Да, один, — подтвердил друг, — но членов Совета сорок девять и все они разделены по семи королевствам. При каждом короле есть семь членов Совета. Они разбираются с делами на местах и собираются в полном составе лишь раз в год, ну или если требуется решить глобальную проблему.

По тоннелю мы шли не долго. Он петлял, то сужаясь, то становясь шире. В конце тоннеля над выходом в город нас встретила очередная табличка"Добро пожаловать в город Уиндингтон".

С каменистого пола мы ступили на аккуратно мощеную улицу. Я старался рассмотреть каждую деталь. Никогда в жизни мне не доводилось видеть вампирского города. Я и людских на своём веку повидал не много. Но Уиндингтону нечем было меня удивить. На первый взгляд он ничем не отличался от любого средневекового города Европы. Большую часть построек я, казалось, уже видел во Франции. Позже я начал замечать, что в городе не было бедных домов. Все строения были капитально выложены камнем, украшены деревянными и кованными элементами. Ветхих строений было не сыскать. Ещё одной особенностью, подмеченной мной, стало то, что все домики стремились к небу и были вытянуты вверх, с высокими конусообразными крышами, покрытыми черепицей и оканчивающимися длинными шпилями с флюгерами в виде причудливых животных. Во всех домах было не менее трёх этажей, с башенками и балкончиками. Этакие замки в миниатюре. Все они были припорошены снегом, легко сдуваемым ветром. В Уиндингтоне процветала торговля, то тут, то там попадались магазинчики и лавки с разными товарами. Была в городе, как полагается, и рыночная площадь. Только вот на площади не люди, а вампиры, казалось, торговали больше не для заработка, а для развлечения. Они общались, расхваливали свои вещи, ткани, мебель, разные предметы быта и прочее. Не было лишь одного — еды. Сами понимаете, вампиры питаются иначе. У них нет особого разнообразия в пище, и что бы добыть еду надо поохотиться. Вокруг город окружали горы. Сегодня погода была ясной, небо чистым и голубым, воздух прозрачен и свеж. Пики заснеженных вершин живописно обрамляли Уиндингтон, словно кружево. Стен у города не было, да это и не требовалось. Какой враг захочет напасть на таких, как мы?

Гостиницу мы нашли быстро. Она располагалась в центре города прямо у рыночной площади, и если снаружи она ни чем особо не была примечательна, то изнутри изрядно меня удивила. Вампиры любят роскошь, они любят комфорт. Как правило, все вампиры далеко не бедны. Ещё бы, когда в твоей власти и день, и ночь, и тебя не стесняют естественные человеческие потребности или физиология, вроде еды, усталости, боли или сна, то капитал наживается легко.

Эта гостиница отвечала всем потребностям своих гостей. Здесь в комнатах были и большие роскошные кровати с балдахинами, и ванные комнаты с медными ванными на ножках в виде лап животных, и картины, и портьеры, и гобеленовые обои, и позолоченные подсвечники. Был даже клавесин и многое другое, на описание чего уйдет много времени.

— Что удивляет тебя, друг мой? — спросил меня Поль, когда мы расположились в одном из номеров.

— Мы словно на отдых приехали, — ответил я, рассматривая клавесин.

— Ну раз уж нам предстоит подождать, то почему бы не ожидать с комфортом? — сказал друг, занимая место за клавесином.

— Мы так и просидим в номере до суда? — поинтересовался я.

— Возможно. Городок маленький. Здесь особо не разгуляешься, — пояснил Поль, начиная наигрывать мелодию на инструменте.

— А как здесь охотятся? — перебил я.

— Из города есть еще два выхода. Местные могут пользоваться ими беспрепятственно, но мы гости, нам нужен пропуск на охоту. Если хочешь, завтра утром возьмем его там, где получили пропуска в зал суда, — предложил друг. — Охота на рассвете хороша. — Он продолжил играть быстрее.

— Я хочу прогуляться, — поспешил я.

Поль не ответил, лишь согласно кивнул, давая понять, что не имеет ничего против.

— Может не стоит сейчас разделяться? — обеспокоенно выразила сомнение Хельга.

— Оставь его, милая. Город маленький. Левино скоро обернется, — попытался успокоить её муж.

Она не ответила, лишь с волнением в глазах подошла к Полю, встав за спиной и положив запястья на его плечи. Тот благодарно вздохнул, потерявшись щекой о её руку.

Я вышел из гостиницы и направился блуждать по рыночной площади. Цели не было. Я просто гулял. Когда мне еще предстояло побывать в городе вампиров?

— Вы новенький в Уиндингтоне? — вдруг послышалось от лотка с тканями.

Я обернулся и увидел продавца, по виду мальчика лет пятнадцати.

— Да, мы с друзьями только прибыли в Уиндингтон, — отозвался я, с удовольствием присоединяясь к беседе с любопытным торговцем.

— Что привело вас сюда? — дружелюбно поинтересовался мальчик.

— Мы должны посетить одно слушанье, — пояснил я.

— Чего так?

— Да так, один небольшой пожар, — попытался неопределённо ответить я.

— Небольшие пожары не приводят сюда, — заметил он. — Значит костерчик не такой уж маленький. Случайно не в Арфлюрере он был? — прищурив один глаз, заинтересовался мальчик.

— Откуда об этом известно? — удивился я.

— Да ладно?! — усмехнулся мальчик. — В газете об этом писали. Вот! — восторженно протягивая мне недавнюю газету, сказал торговец. — В Уиндингтоне безумно скучно,. Подобные новости разлетаются быстро, жадно впитываясь каждым. Спросите любого. Всё знают! — жаждая подробностей и заговорщицки перегнувшись через лоток, придвинулся он ближе.

— У вас есть газеты? — удивился я, забирая свернутую в трубочку бумагу из его рук.

— Ууу, да ты совсем новенький, — заметил тот.

–Ты тоже не очень-то стар, — с лукавой улыбкой парировал я.

— Мне уже сто шесть лет, — насупился тот, выпрямляясь.

— Ого! — удивился я, разворачивая сверток.

Лицо мальчишки довольно смягчилось.

На первой странице газеты огромными буквами значился заголовок"Пожар в Арфлюрере унес жизнь леди Винтерхерт! Город сгорел дотла! Кто за это ответит?!"

— Небольшой пожар? — хмыкнул паренек. — Шутник!

Статья в газете:

ПОЖАР В АРФЛЮРЕРЕ УНЕС ЖИЗНЬ ЛЕДИ ВИНТЕРХЕРТ! ГОРОД СГОРЕЛ ДО ТЛА! КТО ЗА ЭТО ОТВЕТИТ?!

18 июня 1483 года в городе Арфлюрере, вверенному под надзор наместнику графу Франсуа Мельену, состоялся неконтролируемый пожар. Арфлюрер был практически уничтожен. В настоящий момент город восстанавливается. На помощь городу Советом было выделено 100 000 монет золотом. Виновные вскоре прибудут в Совет, что бы понести наказание. Непоправимой потерей стала смерть баронессы Луизы Винтерхерт, направленной Советом для контроля за соблюдением условий по обращению человеческой избранницы графа Мельена. Незаконные действия и самовольное решение о казни миледи не приемлет прощения! Виновным не уйти от ответа! Уиндингтон скорбит и поминает память миледи, исправно служившей на благо королевства и Совета. Посмертно ей присвоен орден Верховного верно служителя, а память решено увековечить в камне.

Гулять мне сразу расхотелось. Молча прихватив газету с собой, я поспешил вернутся в гостиницу, изрядно разочаровав торговца, давшего мне ее. И вовремя, так как к лотку уже начали подтягиваться любопытствующие граждане города.

Друзья, ожидающие моего возвращения в гостинице, были одновременно и удивлены и обрадованы скорому возвращению. Я показал им статью.

— Ха! — ударив скрученной в рулон газетой об клавесин, выразил недовольство Поль. — "Виновным!", — едко процитировал он.

— Суда ещё не было, — в страхе прошептала Хельга.

— Но итог, как видишь, уже ясен, — возмутился друг.

— Но как так можно? — удивился я.

— Уверен, что статью заказал король, тем самым подталкивая Совет к решению. Не думаешь же ты, что он простит мне смерть своей верноподданной?

— Это может сработать?

— Не знаю, Левино. Не знаю. Завтра будет видно.

— Ах, — вскрикнула в ужасе Хельга.

— Остаётся лишь надеется, что не всё в Совете поддерживают короля, — успокаивая жену, Поль погладил её по руке. — Я знаю нескольких, кто против его политики. Уповаю на то, что им удастся убедить в нашей правоте остальных.

— Поль, тебе не кажется, что этого может быть мало? — усомнился я.

— Я надеюсь, что вот это их убедит, — он достал из внутреннего кармана какие-то бумаги, обнадеживающе потрясая ими в воздухе.

— Что это? — спросил я.

— Сделка, которую предлагала мне миледи. Вот зачем королю нужен был Арфлюрер.

— Зачем? — последовало от меня.

— Арфлюрер является одним из важнейших портовых городов Франции. Через него проходят основные торговые пути и широкий денежный поток. Заполучив контроль над портом, король бы значительно обогатился. Это дало бы ему власть, способную заткнуть Совет, а в случае необходимости даже свергнуть его.

— Но разве не Совет контролирует эти земли?

— Контролировал, пока наместником был я. Надеюсь, Совет примет во внимание мою многолетнюю службу. Разумеется, я мешал королю. Тот не однократно предлагал мне сотрудничество. Я ни как не шёл к соглашению. Повода же убрать меня у него не было. Тут на руку сыграла история с Хельгой, так как вампиры брезгуют связями со смертными. Он уцепился за неё, предлагая сохранить жизнь Хельги в обмен на Арфлюрер. Миледи предполагалось стать наместницей. Это давало бы ей столь желаемую свободу, а королю контроль над континентом. Помнишь, мы с миледи уехали в горы, после чего она забрала тебя и увезла. Тогда она изложила мне предложение короля и от себя добавила, что хочет быть наместницей в этих землях. Будучи собственностью короля, она не могла принимать такие решения. Но они с королём заключили пари. Она приносит ему эти земли, а он даёт ей право свободы. Конечно, он не хотел и не думал терять свою любимицу. Будучи наместницей этих земель, миледи не приобретала бы свободу в полной мере, но могла бы откупиться от своего владельца верно принося ему личный доход, в обход казны Совета.

— Ты не согласился!.. Она не справилась, — грустно закончил я.

— Да, — подтвердил друг. — Последствия её фиаско ты знаешь. Она решила выместить злость и убить тебя, зная моё отношение к тебе. Но и это не сработало. Тогда она решила досадить по-другому.

— Она обратила Хельгу…

— Да, тем самым получив пару козырей в рукаве, тебя и её.

— Мы были козырями? У неё? — не понял я.

— Да, сами того не зная.

Я вопросительно смотрел на друга, требуя продолжения.

— В нашем мире существует закон"Создатель имеет право убить своё творение первым".

Я опешил. Хельга тоже побледнела.

Поль продолжил:

— Таким образом, у миледи появилось желаемое оружие против меня. Она хотела предложить новую сделку, от которой я бы не смог отказаться. Или я даю ей желаемое, или она заявляет в Совете, что вы случайно созданные и убивает вас.

— Ей бы не поверили! Она бы не смогла! — захлебнулся я от возмущения.

Хельга легла на кровать, накрыв запястьем глаза.

— Что бы Совет принял её версию и обезоружить меня окончательно, она решила скомпрометировать меня в глазах Совета и сожгла город. Мол, посмотри, тебе больше не чего терять.

— Ей бы никто не поверил! — вскипел я.

— Она присланный Советом надзиратель. Я наместник, запятнавший себя связью со смертной, даже двумя… — он многозначительно кивнул в мою сторону. — К тому же не уберёг подвластные мне территории от пожара. В этом случае поток денег вместо казны Совета хлынул бы на восстановление города. Король на её стороне. Совет поверил бы ей.

— Он и так хлынул, — парировал я.

— Но чья вина?! И деньги не достались им.

Я задумался.

— Теперь она мертва, — сказал я, почувствовав укол вины.

— Вот именно. Именно поэтому ты должен подтвердить, что её убил я, — сказал друг.

— Нет! Это вышло случайно! — возразил я.

— Я наместник, был им. Я должен был быть на той башне, но ты опередил меня.

— И ты убил бы её?! — не веря своим ушам, спросил я.

Последовала долгая пауза.

— Да, — выдохнул друг, спокойно глядя в мои глаза.

— Но…

— Левино, какой у меня был выбор? Я не мог допустить вашей смерти или до конца дней страшиться, что она заявит свои права на ваши жизни. Она бы это сделала. Ей доставляло удовольствие убивать и причинять этим боль неугодным.

— Я всё же рад, что это был не ты, — примирительно сказал я.

— Но скажешь, что я.

— Почему?

— Сам подумай, негодяйка покусилась на моего наследника, на мою избранницу в обход закона, затем сожгла вверенный мне город, а я даже не смог её наказать. Она умерла случайно. Тогда я не смогу взять опеку за тебя и Хельгу на себя. К тому же мальчишка, я уверен, уже передал королю, что её убил я. Совет уже в курсе, — потрясая газетой в руке, уверял Поль. — Как же жалко я буду выглядеть, уверяя их, что это не я. Доказательством шантажа будут вон те бумаги, документально подтверждающие давление со стороны короля.

Я тяжело вздохнул.

— Поддержи меня, — попросил он, положив ладони мне на плечи. — Мы должны быть сильными.

Вдруг я обнаружил, что за спиной друга стоит его жена, умоляюще глядя мне в глаза. Я не сопротивлялся и в знак своей поддержки обнял Поля.

В следующую ночь состоялся суд. Обстановка была напряжённой. Ситуация колебалась из стороны в сторону. Король и граф сражались словесно до конца. Король выпадал, сыпля обвинения одно за другим. Поль умело парировал. Хельга казалась бледнее с каждым мгновением. Казалось, она вот-вот упадёт без чувств, так накалена была обстановка. Когда дело дошло до меня и её, ситуация не изменилась. Наши жизни висели на волоске. Ещё немного и всё пошло бы прахом. Наконец, Поль достал из рукава последние аргументы — письма короля с предложением сделки и направленное им с миледи соглашение. Бумаги сверкнули печатями короля. Каждый в Совете знал их. Когда же их передали главному судье для прочтения, король побледнел. Молнии летели из его глаз. Крыть было нечем. Что бы выбраться из ситуации король сначала врал, что бумаги подлог. Когда же вызвали мальчишку, сопровождавшего миледи, тот от страха не знал кого больше бояться: короля, Совет или графа. Он рассказал о планах миледи, тем самым бросив ещё больше тень на короля. В конце концов, королю ничего не оставалось кроме как свалить всё на свою любимицу и нехотя признать её проступки.

Он настаивал на высшей каре, убеждая признать и вину графа. Миледи была его любовницей и, думаю, он питал к ней довольно глубокие чувства. Однако остался в меньшинстве. Совет его не поддержал. Небольшим утешением для него стало то, что графа лишили всех титулов, регалий и значительной части состояния, той, которой он сам мог ещё располагать, после завещанного мне. Так закончился суд. Все договоренности были соблюдены и нас оставили в покое. Я и Хельга официально перешли в попечение Полю на девяносто лет, пока не познаем всё, что положено изучить вампирам. Мы официально были свободны. Осталось лишь чувство незаконченности. Я знал, что король так просто не остановится.

Стоя на палубе корабля у берегов Италии я вспомнил наше путешествие в Уиндингтон, сам не понимая, чего страшусь.

— Левино предлагает отправиться вплавь на охоту, — ласково целуя Хельгу в висок, ответил граф.

— Ни за что! — возразила Хельга. — Я целую вечность шнуровала корсет и застегивала платье. Неужели люди не могли придумать нечто более комфортное для жизни женщин? — возмутилась она.

— Вечность? — усмехнулся граф. — Милая, ты одевалась всего минуту.

Она наигранно укорила мужа:

— В моем нынешнем состоянии это и есть вечность!

— Раньше тебе это не мешало. Помнится, ты не могла обойтись без служанки, — с улыбкой поддел ее супруг.

— Но раньше я была другой! С тех пор прошло девяносто лет. Тебе не кажется, что мир слишком медленно развивается?

— Милая, мир в отличие от нас не может развиваться целые сутки. Ему нужно ещё спать, работать, отдыхать и есть…

— Кстати, о еде, — вмешался я.

— Да, мы немного отвлеклись, — согласился граф, — нужно опустить якорь и спустить шлюпку. День будет чудесным.

Минут через десять наша компания уже покачивалась на волнах, приближаясь к берегу. Немного не доплыв до берега, я скинул сапоги и по бедро спрыгнул в воду, что бы подтащить лотку ближе. Вода с теплотой обняла мои ноги, ступни мягко вонзились в песок, прибрежные водоросли ласково касались икр. Я чувствовал себя свободно и бодро. У самого берега ко мне присоединился Поль. Вместе мы осторожно выволокли лодку на берег, и оттащили ее к коряге неподалёку. Поль помог жене сойти на берег. Ей не требовалась помощь, но его внимание к супруге вызывало умиление.

Воздух пах скалами, морем и лесной свежестью. Хотелось дышать и наслаждаясь каждым вдохом.

Охотились мы всегда группой. Так было удобнее. В охоте нас скорее увлекал процесс — обсуждение тактики и стратегии, — чем сам процесс ловли. Ловить было легко, даже скучно, так как мы были быстрее и сильнее своих жертв.

Ближе к вечеру наша компания разожгла костер на берегу, разместилась вокруг. Я зарыл голые ноги в мягком песке. Поль улёгся на его приятной глади, оперившись на локоть. За ним устроилась Хельга, зарыв пальцы в волосах мужа. Она перебирала их рукой.

— Что дальше? — поинтересовался я. — Куда отправимся?

Поль, наслаждаясь ласками, жены задумчиво молчал. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил. Я любовался завораживающими плясками огня.

— Я много думал, Левино, — сказал друг.

Мне не понравилась его первая за вечер фраза. Внутри что-то грустно шевельнулось.

— О чем, друг мой? — спросил я.

— В сущности ничего, чего бы мы все не могли ощущать в последнее время.

Он ласково взглянул на жену. Та нежно поцеловала его в челку.

— Я устал бродить по свету.

— Ясно, — только и ответил я.

Друг был прав. Мы все чувствовали, что пришло время, что-то изменить, что наши скитания не могли длиться вечно.

— Что ты хочешь предложить? — спросил я.

— Мы с Хельгой поговорили и пришли к мнению, что неплохо было бы где-нибудь осесть, построить дом… мы хотели обсудить это с тобой… — он осторожно обратился ко мне.

Хельга настороженно наблюдала за игрой волос супруга в своих руках. Я задумался. Конечно, глупо было ожидать, что мы будем вместе всегда, рано или поздно настал бы момент, когда пришлось бы разделиться и пойти каждому своим путём. Что ж, спустя девяносто лет момент, наконец, настал. По людским меркам мы прожили вместе целую жизнь.

— Я думал об этом, о том, что нам когда-нибудь придется расстаться, — ответил я. — Это разумное желание, друзья. Мне не хочется покидать вас, но я, наверно… не готов пока остановиться. Я чувствую, что должен идти дальше, должен найти свое место… — закончил я.

Граф тяжело вздохнул, Хельга печально посмотрела на мужа, он ответил ей тем же. Не нужно было слов. Все было ясно. За девяносто лет мы прекрасно изучили друг друга, что бы понимать с полувзгляда, с полуслова. Обиды не было, горечи тоже, лишь нотки ностальгии по проведённым вместе годам.

Спустя какое-то время я спросил:

— Вы уже решили, где обоснуетесь?

— Мы хотим найти уютное место, в котором бы нам никто не помешал… из людей, — ответил Поль.

— Разумно, друзья, но… — я никак не мог высказать свои сомнения вслух.

— Что смущает тебя, Левино? — поинтересовался друг.

Я грустно посмотрел на языки пламени, потом перевел взгляд на друга:

— Мы ещё встретимся? Верно? — с надеждой спросил я.

— Конечно встретимся! — заверил меня друг. — Мир велик, но не для вечности. Мы бессмертны, помнишь? Нас впереди ждёт ещё много тёплых встреч! — поспешил заверить друг.

Хельга поцеловала его в висок. Глядя на их нежность, я почувствовал, что буду скучать. Всё эти годы они были для меня примером, образцом настоящей любви.

— Ты уверен, что не хочешь осесть с нами? — с надеждой переспросил Поль.

— Уверен, — по-дружески твёрдо заверил я.

Друг несколько мгновений искал в моих глазах сомнение, потом добавил:

— Что ж, наш дом всегда открыт для тебя! И, разумеется, в нём всегда будет хорошая лаборатория, если ты передумаешь, — с улыбкой заверил он.

— Спасибо!

Я с теплотой похлопал его по руке. Я не знал точно, куда хотел отправиться. Одно было ясно — останавливаться для меня было слишком рано.

Всю ночь мы с друзьями беседовали по душам, словно хотели вобрать друг друга как можно больше, насытиться дружеской теплотой. Каждый понимал, когда мы ещё встретимся, сколько времени пройдет? Это был последний наш вечер.

Я предложил друзьям забрать корабль. Одному мне он был ни к чему. К тому же, я уже давно жаждал продолжить путешествие пешком. Они с радостью приняли предложение.

Утром мы попрощались. Прощание было недолгим, но пронизано дружеским теплом и привязанностью. Друзья отправились на запад, меня же ждал север материка. Я долго стоял на берегу, глядя им вслед. Они стояли на палубе, взявшись за руки, и смотрели на меня. Меня опять посетило знакомое чувство. Я вспомнил отца, так же, как и друзья сейчас, когда-то уходящего в плавание на встречу приключениям. Было грустно и одновременно трепетно. Теперь впереди меня ждало мое собственное приключение, не терпелось узнать, что оно принесет. Когда корабль скрылся за скалами, я пешком побрел вглубь материка.