Я приду за тобой

Екатерина Орлова, 2022

Когда-то давно я стала невестой совершенно незнакомого человека, и он пропал на целых десять лет. Я не ждала его возвращения. Наоборот, благодарила высшие силы, что все закончилось, так и не начавшись. А теперь он вернулся. Циничный, холодный, деловой. И он хочет забрать то, что принадлежит ему по праву – меня.

Глава 4

Мы остановились у красивого ресторана, в сопровождении хостес прошли к столику у стеклянной стены с видом на реку, и присели. В полной тишине! Так же, не сказав друг другу ни слова, заказали ужин. Как только официант отошел от столика, Касим впился в меня взглядом, заставив поежиться. Он внимательно рассматривал меня, как будто ждал, что я начну диалог, но у меня во рту была такая пустыня, что если бы даже и хотела, я не смогла бы произнести ни слова. Наконец Касим вымолвил:

— В жизни ты еще красивее, чем на фотографиях.

— Спасибо, — выдавила из себя и запила это слово водой.

— Почему ты носишь хиджаб, Алсу?

— Потому что так положено.

— А тебе самой это нравится?

Не нравится! Он меня бесит! Все время норовит сползти и открыть волосы взглядам посторонних. Но лучше бы я ходила с неприкрытыми волосами, чем каждый раз волноваться, красиво ли легла ткань, нигде ли не задралась. Ненавижу хиджаб! И длинные рукава. Особенно в жару. Это же просто пытка. И пускай даже мы покупаем одежду только из натуральных тканей, я все равно чувствую себя в ней паршиво. Эти рукава все время мешают мне. Я отдыхаю только дома или перед операциями, когда на мне костюм с короткими рукавами. Вот где мне плевать, кто увидит мои руки, потому что в такие моменты не до традиций и удобства.

— Нравится, — ответила я скорее по привычке, чем выразила свое мнение.

Касим склонил голову набок и слегка прищурился. Мне было некомфортно рядом с этим мужчиной. Он как будто видел меня насквозь и мог прочитать мысли, понять, что я врала насчет своих предпочтений в одежде. Как будто утвердившись в своих догадках, он кивнул.

— Ты бы хотела его снять?

— Что? — встрепенулась я.

— Хиджаб. Хотела бы снять?

Я оглянулась на сидящих за столиками людей. На нас поглядывали украдкой, но я привыкла к таким взглядам. Этим людям никогда не понять необходимость прикрывать волосы, руки и ноги. Я их не осуждала, мы просто мыслили по-разному. Но для меня снять хиджаб или открыть какую-то из запрещенных частей тела — это все равно что остаться голой перед целой толпой. Я качнула головой.

— Смелее, Алсу. Со мной ты можешь это делать.

— Я вам пока еще не жена, — тихо сказала я.

— Тебе, — с нажимом произнес Касим. — Обращайся ко мне на «ты». Очень странно выглядит, когда невеста говорит «вы» своем жениху, не находишь?

— Я не знаю.

Знаю я все! Это действительно странно, и так не должно быть в двадцать первом веке, но мы как будто застряли в каких-то дремучих временах, где девочке с тринадцати лет определяют мужа, и она не может противиться воле отца. Это же бред какой-то! Совершенно неправильно! Но по таким законам жила вся моя семья, и других я не знала.

— Так что с хиджабом? Снимешь? — я снова покачала головой. — Ладно, не все сразу, — произнес Касим негромко, словно самому себе. Поблагодарил официанта, принесшего наши блюда, и мы принялись за ужин. Я то и дело краснела под пристальным взглядом темных, как ночь, глаз, и никак не могла почувствовать вкус пищи. Наверняка здесь готовили невероятно вкусно, но в тот вечер мне так и не удалось познать вкус ни одного из блюд. — Скажи, Алсу, почему именно врач?

— Потому что я люблю помогать людям.

Касим усмехнулся.

— Банальная отговорка всех врачей, я же спрашиваю тебя о собственном мнении.

— Зачем оно вам? Тебе, — исправилась я.

— Потому что, несмотря на то, что ты там себе надумала, я женюсь не на кукле, не на инкубаторе, не на благочестивой девице, потому что так положено. Я хочу жениться на тебе, Алсу, и хочу, чтобы моя жена стала моим партнером по жизни, а не рабыней своего хозяина.

А вот это было прямо очень неожиданно. Теперь уже я рассматривала сурового мужчину. Он говорил все это без улыбки и какого-то апломба. Просто констатировал факт, который был для него очевидным. Я не знала, что ответить на такое.

— Я не стану давить на тебя, но хочу, чтобы со мной ты выражала свои желания открыто. Тебе нечего стыдиться и не нужно подстраиваться под каноны, которые тебе навязала вера и семья. Мы живем в современном светском обществе, которое диктует собственные законы. В нашей с тобой семье каждый закон будет писаться нами, Алсу, и нет никакой необходимости приносить запреты из своей старой семьи. Каждое правило мы напишем вместе.

Я нахмурилась. Никак не могла раскусить этого мужчину. Он действительно так думал или проверял, насколько я распущена? Скорее всего, второе, потому что мама говорила, что семья Таймазовых придерживается всех правил, установленных нашей верой. Может быть, она просто плохо их знала? Я помнила, что на помолвке все женщины были одеты в традиционные для такого действа костюмы, но не была ли это просто дань событию? Касим сбивал меня с толку, путал мои мысли и, возможно, даже пускал пыль в глаза.

— Я могу задать вопрос?

— Конечно. Ты можешь задавать его без вопроса о вопросе. — Я непонимающе уставилась на него. — Без прелюдий, Алсу. Ты можешь просто задать вопрос, не спрашивая у меня разрешения.

Долго, запутанно, но посыл я поняла.

— Чем ты занимаешься?

— Веду семейный бизнес.

— Такой молодой… — это было скорее рассуждение вслух, но Касим решил прояснить:

— Мне тридцать один год. Не такой уж и молодой, правда? К тому же, управляет бизнесом отец, а я помогаю. Как и двое моих братьев.

— Расскажи о своей семье. О моей ты наверняка знаешь уже все.

— А ты не гуглила? — впервые на лице Касима появилась крошечная улыбка.

Я бы с радостью сказала сейчас: его лицо посветлело, глаза заулыбались, но нет. Все тот же задумчивый, сверлящий, тяжелый взгляд, те же нахмуренные брови, которые буквально на несколько миллиметров поднялись вверх, а морщинка между ними едва заметно разгладилась. Уголков чувственных губ слегка коснулась улыбка, и только.

— Нет, — ответила я.

Касим прикусил нижнюю губу и слегка прищурился, как будто снова задумавшись, и наконец ответил:

— Мать, отец, әби*, два брата и две сестры.

— Большая семья. — Касим кивнул. — Ты старший?

— Второй по счету. Самая старшая — сестра Гюзель, я родился вторым, дальше братья Азат и Мунир, и самая младшая сестра Фируза.

Он склонил голову набок, с интересом глядя на меня, видимо, в ожидании новых вопросов или рассказов о моей семье. Но почему-то меня не покидала уверенность, что Касим знал о нас больше, чем я сама, так что я не видела смысла озвучивать ему очевидные факты.

Мы снова замолчали, продолжая поглощать ужин. Я все время смотрела или в тарелку, или за окно. Иногда — на Касима, встречаясь с ним взглядом и тут же отводя свой. Он давил на меня. Может быть, даже сам этого не подозревал, но я чувствовала его влияние. Тяжелый темный взгляд сканировал меня не хуже рентгена.

— Десерт? — спросил Касим, когда официант пришел забирать наши тарелки.

— Спасибо, я сыта.

— Кофе? Чай?

— Нет, спасибо.

— Тогда прогуляемся, — произнес он, кивнув официанту, чтобы тот принес счет.

— Я бы лучше отправилась домой.

Касим задумчиво помолчал пару секунд, а потом снова заговорил:

— Прогуляемся, и я отвезу тебя домой. Сегодня хорошая погода, надо пользоваться возможностью.

— Мне завтра рано вставать на работу.

— Еще только семь часов вечера, обещаю, что не задержу тебя надолго.

— Зачем тебе это, Касим? — спросила я, не выдержав давления. — Все ведь уже решено. Я и так буду твоей женой.

— Хочу узнать тебя поближе. К тому же, ты боишься меня, а это не самая лучшая вводная для счастливого брака.

— А кто говорит о счастье? — вырвалось из меня, и я, осознав, что произнесла это вслух, сжала губы, чтобы снова не сказать то, о чем впоследствии пожалею.

Как же меня бесил этот его взгляд прищуренных глаз, когда он впивался им в меня и как будто пытался прочитать мысли! Я поправила хиджаб, мне все казалось, что тот норовит съехать и обнажить меня перед всем рестораном. Казалось, что складки ткани легли некрасиво или, возможно, я выглядела недостаточно закрытой. Сейчас бы с радостью перевязала хиджаб так, чтобы он закрывал мое лицо, оставляя открытыми только глаза, которые я могла в любой момент опустить или отвести в сторону, чтобы не подвергаться этой пытке. Касим оценивал меня, в этом не было сомнений. Как женщину, как человека, и я даже не знала, что хуже. Я не привыкла, чтобы мужчины рассматривали меня как сексуальный объект. То есть, я постоянно ловила на себе такие взгляды, но они скорее были вызваны интересом другого рода. Я была экзотикой для славянских мужчин, и именно эта скрытность и загадочность привлекали их. Но Касим-то должен был уже привыкнуть к женщинам в такой одежде.

— Значит, ты считаешь, что мы не можем быть счастливы в браке, — Касим скорее утверждал, чем спрашивал. — Паршиво. Ну что ж, мы с этим поработаем.

— Не надо ни с чем работать, — произнесла я испуганно. Как он собирался это делать? Чего ждал от меня? Я еще была не готова!

Касим усмехнулся и приложил карточку к терминалу, который поднес официант. Поблагодарил его и встал, а затем помог подняться мне. Меня посетила мысль, что он даже ни разу ко мне не прикоснулся. Наверное, потому что знал и чтил наши традиции. Не до конца, конечно, иначе к чему эти разговоры про то, чтобы снять хиджаб, или посещение ресторана наедине. И пускай даже нас окружали другие люди, но до свадьбы я все равно не могла оставаться с ним без присутствия своих родственников. Так же, не касаясь, он помог мне надеть пальто, и мы наконец вышли на улицу.

— Ты отвезешь меня домой? — спросила я, как будто забыла, о чем он говорил.

— Ты очень настойчива в своих желаниях, — усмехнулся Касим. — Но нет, мы все же прогуляемся. Локоть не предлагаю, поскольку подозреваю, что ты откажешься. Поэтому просто пройдемся.

Мы повернули на широкую аллею сразу за зданием ресторана, которая шла вдоль реки. На улице уже начало смеркаться, и вдоль аллеи загорались фонари, подсвечивая асфальт и лежащие на нем желтые листья. Я тяжело вздохнула. Сейчас мне как никогда хотелось оказаться в своей спальне. Чувство дискомфорта от присутствия Касима усилилось, стоило нам выйти на улицу. В ресторане были другие люди, и я могла обманываться, что мы сидим не наедине. Сейчас же, на практически пустой аллее я особо отчетливо почувствовала наше уединение. И никак не могла взять в толк, как отец мог позволить этой встрече состояться.

___________

Әби — бабушка, татар.