Заноза

Екатерина Орлова, 2022

Он надеялся спокойно провести отпуск с семьей, а она – отдохнуть от мужчин. Он довез ее до дома и хотел забыть об этой ненормальной как о страшном сне, но снял квартиру по соседству. Она надеялась, что больше никогда его не увидит, но он оказался неожиданно близко. Только как можно устоять друг перед другом после того, как он забрал ее телефон, она убегала от него по лесу, как от маньяка, а потом уснула на его диване, пока вскрывали дверь в ее квартиру?Содержит нецензурную брань.

Неожиданное соседство

Мне кажется, что если я даже вставлю спички между веками, они все равно будут смыкаться. Двое суток без нормального сна — это для меня слишком. Я, конечно, привыкла к недосыпу, но не ради курсовой и рефератов. Вхожу в аудиторию, бросаю на стол преподавателя свои работы, а потом плетусь на место за партой в первом ряду. Плюхаюсь на стул и делаю большой глоток кофе. Рядом со мной приземляется Тоня.

— Ты опять вчера фестивалила? — спрашивает она и протягивает мне небольшую коробочку. — С днем рождения.

— Спасибо, — вяло тяну я и открываю подарок. На бархатной подложке лежит шармик в виде бокала для моего браслета.

— Так что сегодня, в клубе?

— Мгм, — отзываюсь я, пряча подарок в сумку. — Если препод допустит до защиты.

— Допустит, — отзывается моя одногруппница и подмигивает. — Дипломную работу написала?

— Еще немного осталось, — зевая, отвечаю я.

Дипломная работа у меня в качестве развлечения, когда становится скучно вести образ жизни папиной дочки. В такие дни я собираюсь и иду в библиотеку, где с головой зарываюсь в цифры и статистику, чтобы высчитать доходы и убытки вымышленного предприятия. Сама выбрала тему посложнее, чтобы хоть не уснуть от тоски во время написания.

Сдав работы и полюбовавшись на одобрительные кивки препода, еду домой, чтобы наконец выспаться. Вечером я должна блистать, а с мешками под глазами это будет сложно. Но сегодня, похоже, не совсем мой день. Потому что, как только укладываюсь, мой телефон настойчиво вибрирует от бесконечных попыток знакомых поздравить меня. В конце концов я выключаю его. Но стоит мне провалиться в сон, за стеной раздается музыка, и во мне уже на всю мощность разворачивается желание убивать. Причем с особой жестокостью. И нет, чтоб включить что-то мелодичное и успокаивающее, этот мудила врубил рок, который я ненавижу всеми фибрами души. Всовываю в уши беруши, накрываю голову подушкой и каким-то чудом мне все же удается отключиться. А позже музыка стихает, и я сладенько сплю до самого вечера.

До позднего вечера.

Настолько позднего, что у меня едва остается время на сборы!

Одной рукой вытягиваю пряди, а второй пишу стилисту извинения за то, что проспала назначенное время. Адский коктейль из суматохи и страха выглядеть не так, как я запланировала — потому что к визажисту тоже не попала, — заставляет мои руки трястись, а рот — произносить то, за что папа, наверное, надавал бы по губам. И это если учесть, что он никогда не бил меня.

В клуб я прибываю с опозданием на полчаса. Но кого это волнует? Я ведь именинница! Как только подхожу к своей компании в VIP-зоне, с этого момента меня захватывает веселая карусель. Через час у нашего столика уже какие-то незнакомые мне люди, но я не обращаю на них внимания, потому что мое настроение сейчас способно испортить только отсутствие секса. Без этого празднование какое-то незаконченное. Я могла бы сейчас перепробовать все коктейли, перетанцевать все танцы и свалиться замертво, но все равно не получу достаточно удовольствия. Потому что чего-то все равно будет не хватать. Позже я буду благодарна Игореше за то, что не отвечает на мои пьяные звонки, а сейчас наговариваю ему гадости на голосовую почту. Завтра буду извиняться.

Я пьяно покачиваюсь у входа в клуб, пытаясь затянуться вонючей сигаретой, и она вываливается у меня из пальцев.

— Упс, — бормочу себе под нос, когда меня подхватывает под руку Федяев. Смотрю во все его четыре глаза и улыбаюсь. — Олежка-а-а.

— Вот это ты напилась, Горовая.

— Могу себе позволить, — заплетающимся языком отвечаю я. — А что ты вообще делаешь на моем дне рождения, а?

— По ходу, везу тебя домой, — хмыкает он и тянет меня прочь от клуба.

— Эй-эй, — возмущаюсь, но ноги переставляю. — Я не разрешала. И вообще…

— И вообще тебе пора спать.

— Ты мне кто, папочка? Слишком молод для папочки, — потрепав его по щеке, заявляю, когда Олег прислоняет меня спиной к своей машине и ищет в кармане ключ. — Если ты считаешь, что я настолько пьяна, что тебе удастся меня завалить, то ты сильно обшиба… ошбиба… короче, ни фига не выйдет, Федяев.

Я слышу, как он хмыкает, а потом открывает дверь и усаживает меня на сиденье.

— Если что, в бардачке перед тобой есть бумажные пакеты.

— О, ты блюешь по дороге? — хихикаю я, уже сунув нос в бардачок, когда Олег занимает водительское место.

— У моей сестры чувствительный желудок.

Я медленно перевожу взгляд на него, стараясь не делать резких движений, потому что изображение плывет вслед за поворотом головы, и от этого укачивает. Может быть, пакеты в бардачке — это не такая уж плохая идея.

Откидываюсь на спинку сиденья и начинаю подпевать песне, звучащей из динамиков. Олег делает громче, а я прищуриваюсь, наводя резкость, потому что пейзаж за окном слишком быстро мелькает, отчего меня немного мутит. Ближе к дому начинаю поглядывать на Федяева. Красивый он: статный, широкоплечий. Блондин, правда, а я блондинов не люблю. Хотя и рыжих не люблю, но почему-то все время думаю о наглом Иване. Хмыкаю, потому что до меня доходит, что я и правда слишком много времени ему посвящаю в своих мыслях. Может, Олега соблазнить? Ну правда. Как-то слишком пресно вечер заканчивается. Точнее, ночь.

Снова смотрю на Федяева. Нет, пожалуй, не стоит. Завтра я буду сильно сожалеть. К тому же, я дала Маринке обещание. Разве у меня не хватит силы воли продержаться еще хотя бы чуть-чуть? А то, получается, сдалась уже через три дня. Надо выдержать.

Олег высаживает меня у подъезда, и я практически вываливаюсь из машины, не дождавшись, пока он, как истинный джентльмен, откроет мне дверь. Федяев подхватывает меня под локоть и ведет к подъезду, а я вырываюсь. Если окажусь с ним в лифте, точно начну приставать, а это отвратительная идея.

— Спасибо, дальше я сама.

— Ась…

— Олежка, ты оказался классным, но дальше я сама, — настаиваю.

Он делает шаг ко мне, глядя на мои губы, а я отшатываюсь. О, нет-нет-нет. Качаю головой.

— Лучше не делай того, о чем ты сейчас подумал, — бормочу, размахивая перед ним ладонью.

Он улыбается.

— Не знаю, что тебе там показалось, но у тебя размазалась помада. Хотел поправить. Ну ладно, я поехал. Пока.

Он разворачивается, садится в машину и сразу отъезжает, а я с сомнением смотрю ему вслед.

— Ну конечно, помада размазалась. Нашел отмазку.

До квартиры я добираюсь без приключений, но они начинаются у самой моей двери. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину. У меня их всего три! Ключа, в смысле. Не может такого быть, чтоб хотя бы один из них не подошел. Подношу связку к глазам. Ну вот же, брелок мой, с одуванчиками. Значит, и ключи мои. Все усложняет наличие перед глазами двух замочных скважин вместо одной, удвоившееся количество ключей и моих рук. Но я пытаюсь, только вот ни черта не выходит. Луплю ладонью по двери, а потом прислоняюсь к ней спиной и начинаю быстро и громко стучать. Сама не знаю, зачем это делаю, живу-то я одна. Значит, мне никто не откроет. Но так мне хотя бы морально легче становится. Я так сильно устала и хочу спать, что коврик перед дверью кажется сегодня особенно уютным.

Разворачиваюсь, решив, что спать, словно псинка, точно не стану, а потому упорно раз за разом, сопровождая свои действия ругательствами, пытаюсь вставить ключ. Справа от меня открывается дверь, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на нового соседа, но так и зависаю, а на моем лице появляется широкая улыбка.

— Да ла-а-адно, — тяну. Потом прикрываю глаза и несколько раз моргаю, потому что на сто процентов уверена, что это галлюцинации, и снова впиваюсь взглядом в рыжего. — Не может быть!

— Судя по всему, может, — хриплым голосом произносит он, подходя ближе.

Я внимательно слежу за его движениями, особенно наслаждаясь видом сонного, растрепанного Ивана.

— Сексуальный, как сам дьявол.

Когда понимаю, что сболтнула это вслух, хлопаю себя ладонью по рту, отчего ключи падают на пол. Иван тут же присаживается и поднимает их, а потом выпрямляется и смотрит на меня оценивающе.

— И часто ты так накидываешься? — спрашивает он и подбрасывает связку, а потом быстрым движением вставляет ключ в скважину. Замок щелкает, а у меня отвисает челюсть.

— Ты как будто постоянно открываешь эти двери, — выдыхаю, глядя на него практически влюбленными глазами. — Так ловко у тебя это получилось.

Иван хмыкает, а потом распахивает дверь.

— Заходи, Ася.

Я кое-как вплываю в прихожую и включаю свет. А потом разворачиваюсь и, включив на полную мощность свое обаяние, — по крайней мере, мне сейчас так кажется, — прислоняюсь к дверному косяку и улыбаюсь рыжему.

— Заглянешь? — надеюсь, вслух вопрос прозвучал настолько же соблазнительно, как и в моей голове.

— Нет, — он качает головой и передает мне ключи.

Я пытаюсь ухватиться за его пальцы, но мои соскальзывают, и я разочарованно кривлюсь.

— Почему у меня такое ощущение, что ты боишься женщин? — спрашиваю я.

— Только пьяных, Ася. Иди спать, — с ухмылкой отвечает он, но тоже не уходит.

— Почему ты еще тут, если так страшно?

— Жду, пока ты запрешь дверь.

— Почему это?

— Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Кажется, мои женские части сейчас затрепетали. Я прямо чувствую эту вибрацию. А, нет, это телефон в кармане жакета. Засовываю туда руку и безошибочно точным нажатием кнопки сбрасываю звонок.

— Ты прямо напрашиваешься на секс, — перехожу к прямой атаке, но рыжий начинает улыбаться шире, и эта улыбка совсем не говорит о том, что он повелся на мою провокацию.

— Я не хочу тебя, Ася. Выдыхай.

Я хмурюсь. В смысле — не хочет? То есть совсем? Как это? Все хотят, а он — нет?

Взбесившись, легонько толкаю его в грудь и тянусь, чтобы ухватиться за ручку и красиво захлопнуть дверь перед его носом. Но моя удача, как всегда, играет против меня, поэтому я, конечно же, промахиваюсь и лечу лицом в широкую грудь Ивана. Ванечки. Эх, как бы хотелось сейчас называть его как-то ласково, впиваясь в его спину ногтями, пока он долбится в меня, но пока он заслужил только «мудак», «рыжий», и самое нейтральное — Иван.

Он перехватывает меня за плечи и успевает прижать к себе за секунду до катастрофы. Сместись он хотя бы на сантиметр, я бы встретилась с бетонным полом. Прижимаюсь носом к его шее и шумно вдыхаю.

— М-м-м, ты так вкусно пахнешь, — черт, я опять думаю вслух.

— А ты — нет, — отвечает мне этот нахал.

Я выпрямляюсь и хмуро сверлю его взглядом.

— В смысле? У меня офигенно дорогие духи!

— Они тебе не идут.

Я делаю шаг назад, чудом не споткнувшись, по пути хватаюсь за ручку двери и, бросив еще один мрачный взгляд на рыжего, от души выдаю:

— Да пошел ты!

И с чувством выполненного долга захлопываю дверь. Поворачиваю ручку замка и гордо удаляюсь в сторону спальни. Ну и что, что он меня не видит, и вообще я шатаюсь? Зато я чувствую себя королевой, которая выставила холопа за дверь. Вот он — отличный способ избавиться от сексуального возбуждения: надо просто повстречать Ивана и послушать про себя гадости. Доковыляв до кровати, делаю над собой усилие, чтобы раздеться и сбросить обувь, добираюсь до подушки и с тяжелым вздохом устраиваюсь под одеялом. Наощупь дотягиваюсь до прикроватной тумбочки, где предусмотрительно оставила молочко для снятия макияжа и спонжи. Мысленно хвалю себя, а потом… провал в памяти, потому что я отрубаюсь до самого полудня.