Чёрная королева

Екатерина Оленева, 2016

Третья книга цикла "Красный цветок".Старые раны в сердце Одиффэ не затянулись. Не помогло и время – пятнадцать долгих лет. А уже новые враги, словно кобра, поднимают голову, скаля ядовитые зубы. Новая борьба за трон, в котором ставка не меньше, чем жизнь. Никому нельзя доверять, ни врагам, ни друзьям. Самые близкие предают первыми. Так много поводов стать зверем, так мало человечным. Кто одержит победу – демон или человек? Королева или любовница? Женщина или мать?

Глава 3. Восстание северян

Вцепившись руками в резные ручки трона, я следила за тем, как солнце ложилось на пол косыми лучами. Золотистые пылинки танцевали в пространстве.

Было тихо и пусто, как в зале, так и в душе.

Грустно что, прогнав Эллоиссента, я не испытывала ни печали, ни злости, ни сожаления.

Что ж? Ладно. Не до прошлого сейчас.

Интуиция упрямо твердила о надвигающихся неприятностях.

Нужно думать о предателе Цаоле, осмелившемся поднять против нас войска.

Наглец обещает своим прихвостням не отдавать ни пяди земли, не увлажнив её нашей проклятой кровью — кровью моей и моих детей.

За это я его растерзаю собственными руками. Впитав его жизнь, подкормлю ею мой Огненный Дар.

Я. Его. Съем.

Дверь распахнулась, оповещая о том, что редкие минуты уединения для меня закончены. Во мне нуждаются.

— Через час войска отправляются в Северные провинции, ваша милость, — оповестил капитан моей стражи. — Прикажите прислать фрейлин чтобы собраться?

— Пришли.

Не прошло и двух часов как мы выдвинулись в поход.

Войско двинулось по широкой, обсаженной деревьями, дороге, разделяющей здания.

Амбары, бревенчатые гостиницы, дома купцов и дворцы в пышных рощах, бордели и церкви медленно поплыли перед нашими глазами.

— Ваше величество, вам бы покрыть голову. Солнце ведь печёт?

Отвечающий за мою жизнь собственной головой не солнечного удара опасался — мои волосы слишком приметны в толпе, а в городе едва ли с десяток человек наберётся, относящихся к Чёрной Королеве терпимо.

Окруженная стеной ненависти, обыкновенно я спокойно относилась к этому факту. А тут, ни с того, ни с сего отчего-то царапнуло душу холодком.

Я последовала доброму совету — накинула на голову капюшон.

Войско, медленно поднимающееся на пригорок, выглядело внушительным.

Над нами плыли знамёна с личной эмблемой Сиобряна — черный ворон раскинул крылья на алом фоне.

Под нами копыта коней бодро приминали мягкую почву.

А меня одолевали сомнения. Ничего не могла с собой поделать.

Впервые я покидала столицу с таким тяжёлым сердцем.

Впервые не испытывала уверенности в победе.

Страхи свои я скрывала за внешним спокойствием, особенно в присутствии Риана.

Но они не оставляли меня. Увеличивались с каждой милей.

Сын ехал где-то впереди, во главе колонны, под плещущими знамёнами.

Вскоре дорога потянулась по диким местам — через дремучие леса к скалистым горам.

Могучая стена деревьев прятала много тайн, преступлений, зверья, речек и болот. Не со всем, что таилось за их мрачной зеленью хотелось познакомиться.

Мы продвигались по извилистым тропинкам, само появление которых в таких дебрях уже загадка.

Оставалось лишь верить, что проводники дело знали. За ошибку их ждала смерть.

Ветви густых деревьев свисали вниз, почти до земли, бросая нам под ноги глубокие тени. Прохладные испарения ручьёв и ключей лёгкой дымкой висели в воздухе.

Вековая, нерушимая тишина изредка прорезалась постукиванием дятла, резким криком сойки, однообразным гулом водопада, доносимых ветром.

Уже почти стемнело, когда мы добрались до замка одного из преданных нам лордов, где смогли без помех переночевать.

На утро дорога сменилась подъемом в горы.

Легче не стало. Стало даже хуже.

На перевалах было слышно, как рычали огромные саблезубые тигры. От нападения их сдерживали духи, призванные мною для охраны. Возможно, одно присутствие некроманта отпугивало бы их — кошки любой породы чувствительны к неживой ворожбе. Но я не стала рисковать, подняв щиты.

На четвёртый день пути за туманами стали различимы укрепления.

Грубые деревянные временные постройки гигантской целью опоясывали территорию. Строить такие легко, достаточно найти несколько сотен деревьев.

Северяне распиливали огромные сосны и сековои на балки, устанавливали их четырёхугольниками вплотную друг к другу, плоской стороной внутрь. Потом на уровне глаз делались бойницы.

Снаружи такие укрепления дополнительно опоясывались рвом.

Плюс укреплений главных образом заключался в их дешевизне. Такие не жаль в любой момент покинуть.

— Это и есть наш враг? — снисходительно усмехнулся Риан, окинув взглядом оборонительные сооружения противника. — И эта горсточка диких северных горцев всерьёз собирается противостоять нам?

— Самомнение и самолюбование прямая дорога к поражению, — одёрнула я сына. — Эти неприглядные на вид постройки на деле куда более надёжны, чем может показаться. Взгляни? С одной стороны горы. Перейти их нелегко. С другой болото, населённое всякой пакостью, из которой трясина и змеи — это так, ерунда. Из легкого. Можно сказать — для удовольствия.

— Но ведь никто не собирается, матушка, брести по грудь в черной грязи. Дождёмся ночи, да напустим на бунтовщиков всю нечисть с нежитью, что отыщутся в здешних краях. Когда они будут полностью деморализованы, солдаты добьют их.

— Ты так уверен, что кровавые духи отыщутся в этих краях?

— Алчущие крови души отыщутся везде, — смеясь, заявил сын.

— Возможно и весьма вероятно, — кивнула я. — Но не забывайте, принц мой, что эти люди тоже ваши поданные.

— Поданные? Взбунтовавшись, они лишились права на мою милость. Тем полнее вкусят мой гнев.

— Твой отец велел сначала попытаться решить дело миром.

— Миром?! Слепой Ткач! С какой такой радости?! Я не намерен щадить никого.

— Не переживай. Поскольку олухи, что стоят напротив нас, настоящие мужчины, они станут придерживаться любимой мужской тактики — вперёд и в бой.

Риан поморщился:

— Матушка, не могли бы вы высказываться о мужчинах чуть с большим уважением?

— Уважение нужно заслужить. Либо умом, либо силой, либо благородством. А когда, кроме гонора и члена показать нечего, на моё уважения мало надежды. Но не об этом речь. Пошлём к ним гонца с белым флагом и объявлением переговоров. Выслушаем их требования. Потом они выслушают наши. Наверняка наши условия они отринут. Вот тогда с чистой совестью осуществим твой план.

С этими словами я покинула пригорок, откуда мы с Рианом обозревали окрестности.

Переговоры назначили на следующий день.

Наши войска выстроились в ровные ряды с одной стороны, северяне — с другой.

В кое-то веки они выглядели аккуратно. Мундиры наглухо застёгнуты, ремни и сапоги начищены до блеска.

Лордов от простых рядовых отличали шикарные длинные плащи и шляпы с пышными плюмажами.

Всё это было явно рассчитано на то, чтобы произвести впечатление.

Мы встретились на обширной равнине, хорошо просматриваемой со всех сторон.

Переговоры начались с речи моего капитана. Она слишком длинна и напыщенна, чтобы к ней прислушиваться.

Мы с сыном расположились под пышным балдахином, усевшись, за неимением трона (ну не таскать же за собой столь громоздкие сооружения) на самые высокие стулья, обитые красные бархатом. Какой-никакой, а намёк на роскошь.

Сидели с каменными физиономиями.

Полагаю, Риану, как и мне, было скучно.

Капитан от нашего имени призывал северян мирно подчиниться условиям Договора, связавшего провинции Севера с династией Дик*Кар*Сталов. Вернуть захваченные земли короне и возвратиться в замки, к ожидающим их матерям, женам, дочерям и сёстрам.

Он прилагал все усилия, убеждая северян в том, что подобные действия не только позволят сохранить множество жизней, но и обернутся всеобщей выгодой. Ведь впереди пора сбора урожая и налогов.

Затем он указал на последствия, к которым приведёт их отказ. Начнётся стычка, прольётся кровь.

В целом речь его представляла смесь запутанных ухищрений, увещеваний и скрытых угроз.

Я не сомневалась в том, что мы зря теряем время и никто никого не послушает. Но моя совесть перед моим королём будет чиста. Всё честь по чести. Сначала пустые речи. И лишь потом — кара.

Лордов-северян, естественно, мы не напугали.

Они видели перед собой лишь хрупкую женщину, скорее даже девушку, с красными волосами и такого же хлипкого, хрупкого мальчишку.

А сами они были ладно сколоченные воины.

Слухи, что шли обо мне? Да какой нормальный мужик испугается слухов о бабе?

Я ненавидела из. Сытых, самоуверенных самцов, с пренебрежением глядящих на весь мир.

Глупцы! Уже почти мертвы, но распускают хвост, как петухи в курятнике.

Пора в бульон, господа.

Один из лордов выдвинулся вперёд. Плащ с капюшоном из лучшего сукна ниспадал с широких плеч красивыми фалдам, облекая худощавую, мускулистую фигуру атлетического вида. Выразительное, нервное, с крупными и резкими чертами лицо ясно выражало желание вызвать в каждом встречном чувство страха и почтения.

В темных пронзительных глазах сверкала неудержимая отвага. Глубокий шрам под правой бровью придавал ему зловещий вид.

Насколько понимаю, это и есть прославленный Райкар Цаола?

Воин, тоже не скрывая любопытства, оглядывал меня с ног до головы.

— Вот вы какая, Черная Королева, о которой идёт столько ужасных толков? Признаться, ваш вид меня разочаровывал. Я ожидал увидеть нечто внушительное. А вы? Совсем мелкая.

Оскорбление было намеренным.

Риан дёрнулся, намереваясь ответить.

Я положила руку на его ладонь, удерживая на месте, заставляя сидеть неподвижно.

— Но, когда мы разобьём вас на голову, ваша милость, мы все попробуем, какова ты вкус. А вы, ваше величество, наконец узнаете, что такое настоящий мужчина, а не то жалкое подобие, что досталось вам в мужья.

Я почувствовала, сын сжал руку в кулак.

Спокойствие, мой мальчик! Всему своё время.

Они медленно прожуют каждое оскорбительное слово, сказанное в наш адрес. Вместе со своими окровавленными внутренностями.

Чем больше гадостей наговорят, тем я стану злее. Чем я стану злее, тем буду беспощаднее. Так что пусть треплются.

— Мне не нравятся ваши планы.

Голос мой звучал спокойно и ровно.

— Ты не поняла, глупая тёлка? — нагло возвысил он голос. — Нам плевать, что там тебе нравится или что не нравится. Мы отвергаем дурацкие предложения, написанные глупыми курами из твоего курятника. Учитывая пол и красоту, королева, возможно, мы бы и отпустили тебя с миром, но ты невыносимо надменна и высокомерна для бабы. А у нас тут нравы дикие и простые. Каждая баба, будь она хоть трижды королева, должна знать своё место. К тому же мы дико оскорблены предложением капитуляции без боя. Мы воины, а не тряпки. Так что, боюсь, королевы, ты и твой выродок покинете Север лишь в Урне Праха.

Я окинула его взглядом:

— Ты видно глуп, человек?

— Я так не думаю, — спесиво вскинул он голову.

— Я уже слышала подобные речи. Правда, позже не оставалась в живых храбрецов, чтобы иметь возможность рассказать назидательные истории своим последователям, рискнувшим пойти их путём.

— И что произошло? Ты спалила их своим Огнём? Мы готовы встретить тебя, ведьма! У нас есть амулеты.

— Амулеты против ведьм на меня не действуют. И, к слову, твоих предшественников я не спалила.

— Что же ты с ними сделала?

— Принесла в жертву моему любимому демону. Планирую и вас с ним познакомить.

Ответом был дружный смех.

— Тебе следовало назвать не Чёрной Королевой, а Красной дурой. Когда ты шла сюда, ты вправду думала уйти от нас живой со своим ублюдком? Что мы покоримся тебе?

Я мечтательно улыбнулась ему в ответ.

Улыбнулась почти нежно:

— Вы не покоритесь, господа. Вы — умрёте.

— Вы так думаете, госпожа?

— Я это знаю.

Нас с Рианом спасла охрана, заслонившая от вероломных предательских стрел собственными телами.

Несколько воинов со стоном повалились на землю, другие успели прикрыться щитами.

Я быстро пришла в себя и подняла вокруг щиты магические.

По земле ручейком закружило зеленой лентой пламя. Тех, кто вставал на его пути оно пожирало, обращая в обугленную черную головешку.

Следующую волну стрел созданное мной силовое поле отбросило назад.

Но следовало переходить к обороне. Столь широкий защитный круг долго, да без подготовки, даже мне не удержать.

— Велите вашим людям отойти назад, — велела я капитану.

Он глянул на меня дикими глазами.

— Но как же так, госпожа?

— Выполняйте! — рявкнул на него Риан.

— Охраняйте принца, — распорядилась я.

Стража отступила, держа оружие и щиты наизготовку, выстроившись за моей спиной ровной линией.

Зелёное марево силового потока, разделившая нас с противником, не позволяло в деталях видеть происходящее. Да в этом и не было необходимости.

— Приготовиться к рукопашной, — отдала я приказ.

То, что служит защитой можно использовать для нападения. Огромная зелёная стена огня качнулась и упала вперёд, растекаясь выжигающей всё на поверхности земли плазмой, сметающей всё на своём пути.

Сил я не жалела, намереваясь пополнить истощившийся резерв за счёт врага.

Теперь я умела сознательно делать то, что когда-то, глупой маленькой девчонкой удавалось осуществить лишь время от времени — встать на тонкую грань между двумя мирами, замедляя время сразу в двух потоках, словно бы замораживая его.

Медленное и вязко растекалось зелёное пламя, застыли лошади под всадниками, замерли искажённые страхом и ненавистью лица людей. Исчезли все звуки, будто меня поразила полная глухота.

Лишь биение собственного сердца отдавалось в ушах.

Металлические сюрикэны, посланные моей меткой, не знающей промаха, рукой, разлетелись в стороны, находя себе цель.

Кинжал срезал подпругу с ближайших лошадей, увлекающих своих седоков в сторону от всепожирающего пламени, а уже потом вошёл в грудь незнакомого здоровенного воина, пробивая себе дорогу к его внутренностям между двумя прочными пластинами.

Всё, что у меня осталось теперь — голые руки.

Но руки — это и есть самое страшное моё орудие.

Развернувшись, я схватила первого попавшегося человека, осушая его до дна, высасывая из него кровь и жизненную силу разом, в один глоток.

Потом пришлось вынырнуть на поверхность бытия.

Пространство ожило тысячами ревущих глоток, готовых разорвать барабанные перепонки.

Неистовое ржание лошадей, лязг металла, мужские вопли, летящие дождём стрелы.

Всюду — смерть, смерть, смерть.

Словно пловец, глотнувший воздуха, я снова ушла на грань, в глухую безопасную тишину. Стремясь там, в парализованном мире, взглядом отыскать сына.

Риан, припав на одно колено, выполнял заклинание Призыва. Оно должно было сделать мертвых нашими союзниками.

Его окружали лучшие воины королевства. И настолько, насколько это можно на линии фронта в разгар рукопашной, он был в безопасности.

Всё вокруг уже было объято огнём — не изначально зелёным магическим пламенем, а самым обыкновенным.

Казалось, сама земля превращает людей в пылающие факелы.

Низкие облака окрасились в тот же ядовито-зелёный цвет. Зрелище было по своему красивым — как любая буря или разыгравшаяся стихия.

Стоило выскользнуть из спасительного купола запределья, как раскалённый ветер принялся бешено дуть в лицо и трепать края взмывающего, словно крылья, плаща.

Я не сомневалась, что Лорды, сами устроившие себе эту жуткую ловушку, обречены. Но, самое печальное, что и многие наши люди — тоже. Отпустив от себя огонь, я уже не могу управлять им.

Среди обугленных проплешин земли копались почерневшие человеческие фигурки, в клубах чёрного дыма не разобрать, живые или, благодаря Дару моего сына, уже мёртвые.

Вынырнув из своего подпространства, я подскочила к начальнику личной охраны моего сына:

— Охраняйте его во что бы то ни стало. И не пускайте на передовую.

— Да, госпожа! Как прикажите.

Я вскочила на коня с высоким седлом, на котором прибыла в эту ловушку.

Часть воинов последовала за мной.

Мы сошлись с противником лицом к лицу. Мужчины и с той, и с другой стороны вопили во всю мощь лёгких. Топоры, мечи, секиры — всё шло в ход. Ломало, крушило и резало.

А я добавляла огоньку.

Пришпоривая коней, мы неслись вперёд в боевой горячке.

Не только для меня, но и для окружающих людей время замедлило свой ход. Исчезли прошлое и будущее.

Остался лишь миг, но в нём не осталось места ни для страха, ни для милосердия.

Миарон, мой старый давний знакомый, то ли друг, то ли враг, называл этот бой танцем со Смертью.

«В этом танце не нужно думать. Не стоит даже пытаться. Потому что в бою ты уже не ты. Ты что-то большее. Или нечто меньшее. Но ты определённо нечто другое.

Танец со смертью — танец, в котором не чувствуешь ран или усталости. Танец со смертью — танец с врагом. И никогда ты не ощущаешь себя таким живым, как в тот самый момент, когда тебя окружает со всех сторон смерть.

Они медленно вращаются вокруг тебя, твои враги. Кто с мечом, кто с магией — а ты танцуешь на острие, на грани, — смеясь!

И пусть убьют меня, если смогут».

Танцуй так, будто ты бессмертен, но помни — рано или поздно умирают все.

Любое бессмертие лишь условность. Любую вещь можно сломать.

Даже камни стареют. Даже железо пылает.

Но пока гремит гроза и секут молнии, тот, кто держит их в своей руке — бог. По крайней мере, в собственных глазах.

Противник отступал.

Мы не давали ему возможности уйти.

Враг был повержен — обожжённые, истекающие кровью, шатающиеся, еле живые люди не способны были оказывать сопротивление.

Райкар Цаола налетел на меня неожиданно, когда я меньше всего этого ожидала. Бросился на меня со стрелой, зажатой в кулаке, словно нож.

Он был слишком близко, я не успела среагировать и на мгновение поняла, насколько же и моя жизнь хрупка. Ничуть не отличаясь в этом от жизни других существ.

Смерть блеснула белым оскалом с нескольких метров, глянула сквозь узкие бойницы прищуренный оком.

Но, хвала Двуликим, невесть откуда взявшийся рыцарь выскочил наперерез, взмахнув двуручным мечом, отсекая Цаоле руку по самый локоть.

— Взять его! — приказала я. — Взять живым!

Пламя ещё полыхало. Зомби ещё вяло копошились, стремясь расправиться с доставшимися в их лапы живыми

— Матушка? — сверкали свирепой необузданной радостью серые глаза Риана. — Этот отряд мы разбили на голову.

— Не спеши торжествовать победу. Выиграна лишь первая битва. Да мы еще толком даже не подсчитали, какой ценой.

Наши потери оказались невелики. Один к десяти.

Трое из зачинщиков восстания оказались у нас в плену. Это из плюсов.

Из минусов — мы сразились лишь с небольшим отрядом. Основные силы сопротивления ещё предстояло одолеть.

Повстанцы засели за стеной, называемой здесь, на Севере, Твердыней.

Сиобрян очень точно дал описание этому месту. С одной стороны, глубокая река, с течением быстрым — в брод не перейти. С другой — громада отвесных скал. А сам пролёт стен был достаточно широк, чтобы по нему могли разъехаться два фургона.

Высокие стены, глубоки рвы и решётки давали спрятавшимся в твердыне иллюзию безопасности. Да одного взгляда на стены было понятно — никаким штурмом Твердыню не взять. Стены щетинились копьями и мечами, лучники стояли у всех амбразур.

— Замок неприступен, — развёл руками наш генерал.

— Если брать его приступом — нет, — согласилась я.

— Только приступом брать его никто не будет, — с кривой улыбкой протянул Риан. — Вы разрешите повеселиться в полную силу, матушка?

— Не в первую ночь. Сначала покажем жителям, что ждёт их в случае неповиновения нашей воле. Если они подчинятся и отдадут нам своих командиров, разойдёмся полюбовно. Коли нет — разделят горькую участь вместе с ними.

— Что вы хотите делать? — нахмурился наш славный вояка.

— Увидите, маэстро.

На каменистом выступе над равниной поставили два павильона из парусины — один для меня, другой для Риана. Каждый окружали по тридцать латников.

— Скажите лучше, много ли народу удалось собрать нашим врагам?

— По имеющимся у нас сведениям — около шести тысяч пеших и тысяча конников.

— Это почти втрое больше, чем у нас, — подперев подбородок кулаком, протянул Риан.

— Именно, — кивнул генерал.

— Поскольку мы не планируем рукопашную, это не так уж важно, — безмятежно протянул Риан, нарочно игра роль самовлюбленного беззаботного мальчишки.

Он играл. Нарочно волновал бедного седоволосого генерала.

— Отведите меня к Райкару Цаоле.

— Да, госпожа.

Когда я вошла в яму, сооруженную специально для пленников, наш противник встретил меня на коленях.

При моём появлении стражники заставили его поднять голову:

— Ваше величество?.. — процедил он сквозь зубы с ненавистью.

На месте его правой руки была окровавленная культя, кое-как наспех перевязанная грязной корпией.

— Госпожа? — с надеждой протянул стражник. — Велите убить его? Снести ему голову?

Я подошла вплотную, глядя прямо в пылающие ненавистью глаза моего врага.

— Нет. Не сейчас. Всему своё время. Маэстро Цаола поживёт ещё немного. Пока его жизнь будет нам полезнее смерти, — я выдержала паузу и с улыбкой добавила. — Но только пока.