Почти неприличная история, или Неравный брак

Екатерина Оленева, 2018

Рэйвен Кроу, «золотая девочка» из древнего магического рода, привыкла к тому, что мир готов стоять перед ней на коленях. Отправляясь на очередную вечеринку, она и предположить не могла, что утром проснётся рядом с Колдом Хэйвом, магом-полукровкой. Как такое могло случиться? Они же никогда не обращали друг на друга внимания? Но самое страшное, что интрижка приобрела огласку на всю Академию Магии! Теперь брака с человеком, который любит Рэйвен не сильнее, чем она его, не избежать. И с этим нужно как-то жить дальше.

Глава 6

Перед глазами явственно встала вчерашняя сцена: темнота, невидящий взгляд потухших глаз, а самое страшное — раскуроченные внутренности, влажно блестящие на траве. Ужас заставил оцепенеть и Рэйвен перестала что-либо соображать. Паническая атака лишила её способности двигаться.

Она стояла и смотрела как из-за поворота, громко цокая когтями, неторопливо появилась огромная светлоглазая волчица. Утробно урча, она двинулась вперёд, низко опустив длинную узкую морду.

В следующую минуту Рэйвен отодвинули плечом в сторону — Роберт Беллучи, которого Рэйвен всерьёз даже не восприняла, заслонил её своим телом:

— Беги! Я разберусь.

Откровенно говоря, она была разочарованна. На месте этого парня должен был оказаться Колд Хэйл, но всё же порадовалась тому, что не оказалась в полном одиночестве перед лицом опасности.

Волчица никуда не делась. Она по-прежнему стояла на дорожке, присыпанной гравием и косила в их сторону лиловым глазом, но и нападать не спешила, пока отважный Беллучи, не схватив с земли толстую палку, не начал делать ею странные, резкие телодвижения, будто одновременно и предлагаю палку хищнику, и жалея отдать:

— Ну, сука! Иди ко мне! — орал он так истошно, что ни одна уважающая себя волчица не могла не принять вызова. — Иди, мерзкая тварь! Сейчас я тебя урою!

Рэйвен в этот момент немного успокоилась и уже засомневалась, что зверь представляет хоть малейшую опасность. Но вошедший в раж Беллучи совсем развоевался:

— Иди сюда! Прими лекарство!

Что-то в последней фразе задело животное за живое, обидным показалось, и оно прыгнуло, точным и мощным движением задних лап толкнув человека в грудь, сбивая его с ног. Беллучи ещё повезло, что в руках он держал толстую палку, иначе острые зубы сомкнулись бы у него на горле.

Всё происходила очень быстро. Вот Беллучи бросает вызов, вот животное прыгает, вгрызаясь в деревяшку.

Вот он уже вопит во всё горло:

— Помогите!

— Пальма, фу! Пальма, не смей! Фу, я сказала! — по дорожке к месту боевых действий неслась дама средних лет, опасно балансирую на высоких каблуках.

Почуяв подмогу, Пальма раскрыла инкогнито, сбрасывая все маски. Она перестала притворяться грозный санитаром леса. Сомневаться в том, что перед ними обыкновенная собака, да ещё и домашняя, больше не приходилось — «волчица» залилась громким, жизнерадостным лаем.

— Простите! — рассыпалась в извинениях женщина. — Ради бога, простите! Не знаю, что на неё нашло? Она же смирная, мухи не обидит. Ну, бесстыдница! — размахивала поводком женщина перед собачим носом. — Плохая собака! Очень плохая!

Собаку, видимо, проняло. Она устыдилась, опуская голову. А возможно, втихаря подумывала над тем, не куснуть ли кого ещё под шумок? Больно взгляд у Пальмы был хитрый.

— Да я вас засужу! — срываясь на фальцет, завизжал Беллучи, крайне раздосадованный тем, что вместо героя предстал перед дамой полным глупцом. — Вы должны водить собаку в наморднике и на поводке!

— Простите — ещё раз! Она никогда прежде ни на кого не бросалась.

— Это, видимо, потому, что никто раньше не додумался вызвать её на честный бой, — Рэйвен с трудом удерживалась от смеха. — Да ладно тебе? Ты же первым начал. К тому же обзывал даму нехорошими словами.

Может, с видом Рэйвен и ошиблась, ну так хоть пол у зверюги определила верно.

— Вы там закончили дурака валять? — вышел из тени на свет фонарей Хэйл. — Если ты не против, Рэйвен, вернёмся домой?

— Кто угодно мог ошибиться! — прорычал Белуччи, едва ли не брызжа слюной с досады.

— Спутав хаски с волком? Ну, конечно, — усмехнулся Колд. — Ты идёшь? — небрежно бросил он через плечо Рэйвен.

— Неважно, — постаралась она утешить Роберта на прощание. — Я ведь тоже приняла Пальму за волка.

— Иди ты уже. Муж зовёт!

Рэйвен заторопилась к старой раздолбанной колымаге, на которой члены семьи Хэйлов передвигались, наверное, не меньше, чем последние пятьдесят лет. Оставалось только удивляться, как она до сих пор не развалилась.

Хэйл выглядел злым и довольным и это было смешно.

Ещё смешнее был контраст между геройским видом Беллучи, когда он отважно шагнул навстречу тому, в ком искренне видел хищника и его жалобным итоговым: «Помогите!». Каждый раз эта картинка навязчиво прокручивалась у Рэйвен в голове, и она тихонько прыскала от смеха.

— Этому идиоту удалось тебя насмешить?

— Завидуешь его счастью? А вот не надо было в кустиках отсиживаться.

— Я не бью животных.

— Животные разными бывают.

— Ты за него заступаешься? — возмутился Хэйл.

— Ну, нужно отдать ему должное, когда он так храбро шагал вперёд, он ведь не знал, что Пальма — это Пальма? Он не оставил даму в беде и не бросил на растерзание волкам.

— Если бы там был настоящий волк, лично я бы переживал за волка. Ты хищников пострашнее заваливала на раз-два.

— Так это на тренировках! А здесь, когда всё по-настоящему, я, откровенно говоря, испугалась. И как дурочка ждала, что ты бросишься меня спасать.

— Я, в отличие от тебя, Пальму давно знаю. Она правда смирная, если её палкой не доставать.

— Давай уже перестанем обсуждать собаку?

— Так ты же первая начала? И вообще, если я правильно понял, ты же намеревалась до самого трейлера пешком идти?

— И пошла бы!

— Повезло тебе с Пальмой. Потому что я мешать твоим намерениям не планировал.

— Надоела мне твоя Пальма! Если не можешь найти интересную тему для общения с девушкой, просто помалкивай! Рули молча, это так сложно?

— Ненормальная, — поморщился Хэйл.

Какое-то время они так и ехали — в молчании.

Почти стемнело и стало совсем неуютно.

Рэйвен с опаской поглядывала на узкую полоску дрожащего света, ложащуюся из-под фар, выхватывающего из тьмы лишь кусочек пространства. Он сам словно дрожал с перепугу и не внушал особенных надежд.

Хэйл сосредоточено следил за дорогой. Хотя следить, откровенного говоря, было не за чем, серая лента пугала своей пустынностью. Ни одной машины, ни встречной, ни попутки.

— Следовало вернуться пораньше. Не успеем поставить защиту, — напряжённым голосом, тихо проронила она.

— Обойдёмся как-нибудь без неё, — отмахнулся Хэйл.

— А если не обойдёмся?

— Будем отбиваться. Ты же первоклассный маг, да? — насмешливо процедил он сквозь зубы. — Ведь не за красивые же глаза преподы ставили тебе отличные оценки? Всем известно, ты отличница совсем не потому, что все вокруг хотели задобрить твоего всесильного папочку.

— Какие ж мы остроумные! Ну да. Я девушка симпатичная и обаятельная, а большинство учителей — мужчины. Вот они были ко мне добры.

— Остаётся надеяться, что тварь тоже мужского пола. Может, тоже будет к тебе добра?

— Да пошёл ты!

В это момент машина как-то странно дёрнулась. Двигатель неприятно плюнул, задребезжал и сдох.

— Вот чёрт! — выругался Хэйл.

Он несколько раз провернул ключи в замке зажигания, но пустопорожнее урчание под капотом ни во что не выливалось. Искра отказывалась разгораться в пламя.

— Только не говори, что этот монстр дальше не поедет! — потребовала Рэйвен.

— Хорошо, не скажу, — раздражённо отбросил чёлку с лица Хэйл. — Но боюсь дальше придётся топать на своих двоих. Так будет легче?

— Вряд ли.

— Как вариант — можно переночевать в машине? — предложил Хэйл.

— Мне нужен душ перед сном. Я не привыкла ложиться спать потной. А в вашем баре всё провоняло пивом и рыбой.

— Отличный аргумент, чтобы найти приключения на свою задницу и ею же рискнуть, — обречённо вздохнул Хэйл, открывая дверцу и спрыгивая на землю.

Спустя мгновение от распахнул дверцу и перед Рэйвен, подавая ей руку:

— Ну? — нахмурился он, видя, что девушка медлит.

— А идти долго? — с сомнением покосилась она в темноту.

— С полумилю.

Расстояние в темноте, населённой непонятными существами не такое уж маленькое.

— Ну же, Рэйвен, не будь трусихой! Уверен, ничего с нами не случится. Я тут каждый куст знаю. Пошли.

Она вышла из машины, опираясь на его руку.

В который раз Рэйвен заметила, что ладонь у Хэйла не мягкая и холёная, как у Руана или его друзей, а сухая, мозолистая, твёрдая и горячая. Неожиданностью оказалось то, что ей это нравилось.

Она не спешила отнять руку, а Хэйл её ладони не отпускал. Идти рядом было не так страшно.

— Чего ты боишься? — словно прочитав её мысли, спросил Колд. — В твоём мире гораздо больше опасностей. В моём не существует ни вурдалаков, ни оборотней, ни восставших мертвецов. Он довольно скучен и предсказуем, но безопасен.

— Все миры похожи, так или иначе, вас просто учат, что ваш предсказуем и изучен, но это не так, — уверенно заявила Рэйвен. — Многие из сумеречных тварей в толпе мало чем отличаются от человека. Ты можешь даже не знать, с кем имеешь дело. А это самое страшное — не знать! Когда тварь классифицирована, степень её ядовитости ясна. Значит, ты можешь подготовиться и дать отпор. Но не зная об опасности ты и противостоять ей не можешь.

— Как точно ты описала моё положение.

— Твоё положение?

— Да. По отношению к тебе. Я чувствую опасность, но не понимаю, в чём она заключается.

Несколько удивлённая таким поворотом в их беседе, Рэйвен сбилась с шага.

— Ты сейчас о чём?

— Честно?

Рэйвен насмешливо фыркнула:

— Нет! Соври мне, пожалуйста! Глупый вопрос. Конечно, честно.

— Мне кажется странным, что твой отец так легко смирился со случившимся. Ведь то, что произошло, крайне унизительно для него. Любой другой оторвал бы мне голову, наказал тебя, постарался замять скандал… я не знаю! А он словно просто отошёл в сторону!

Что-то в словах Хэйла было. Рэйвен и самой реакция её отца казалась странной. Слишком она рознилась со всеми его поступками, не вписывалась в его характер.

Что за всем этим могло стоять?

— Вопросов больше, чем ответов, — продолжал рассуждать Колд. — Почему нас так спешно выдворили из Академии? Что преследует нас по ночам? А самое главное…

Хэйл остановился, крепко, едва ли не до боли сжав пальцы Рэйвен.

Его бледное лицо как будто светилось в темноте, выступая из неё, как картина из рамы. Рэйвен в очередной раз поймала себя на мысли, что хочет зарыться руками в тёплый шёлк волос.

Какими они были на ощупь? Мягкими или жёсткими? Ощутит ли она их гладкую тяжесть, если коснётся?

Какого это — поцеловать эти нервно кривящиеся губы? Если память не обманывает — приятно. Ну, если конечно, не списать все ощущения на обманчивое воздействие зелья.

— Самое главное, что такое ты, Рэйвен? — договорил он.

— А ты как думаешь?

Ветер был слабым, едва ощутимым. Он делал то, на что ни один из них не отваживался — ласкал щёки, покрывал поцелуями виски и губы, играл прядями волос. Её — белыми, как лунный луч и его — удушливыми и чёрными, как сама ночь.

— А ведь ты красивый, — с удивлением поняла для себя Рэйвен. — Странно. Никогда этого не замечала.

— Красивый? Издеваешься, что ли?! — уязвлённо дёрнулся Хэйл. — Хорош, как воронёнок, выпавший из гнезда.

— И кто теперь издевается? — засмеялась Рэйвен. — Моё имя означает ворона. Мудрая птица мудрости и смерти.

— Ну уж на ворону ты точно не похожа.

— А на кого похожа? — с надеждой на комплимент вопросила Рэйвен.

— На Жар-птицу. И взгляда не оторвать и прикасаться страшно. Ты легко можешь сжечь. Рядом с тобой чувствуешь себя мотыльком, неудержимо летящим на свет. Но не дело ворону увиваться за мотыльком.

— Ты не знаешь, едят ли вороны бабочек? — усмехнулась Рэйвен лукаво.

— Бабочек? — хмыкнул Хэйл. — Знаешь легенду о чёрном английском мотыльке?

— Я не знаю ни одной из ваших английских легенд. Так что не так с этими мотыльками?

— С чего ты решила, что с ним что-то не так?

— Из общего контекста разговора. А вообще, знаешь, что? К чёрту всех ваших мотыльков! Просто поцелуй меня, — потребовала она.

— С чего вдруг такое щедрое предложение? — удивился он.

Попытка за насмешкой скрыть желание была довольно жалкой. Слишком тоскующими были его глаза. И слишком жаждущим — взгляд.

— Ты боишься? — усмехнулась Рэйвен, откидывая назад струящиеся по ветру волосы. — Я не знаю легенд о чёрных мотыльках, но помню другую легенду из вашего мира. Когда сотворили первого человека, его поместили в волшебные сады Дивов, к огненной женщине, умеющей обращаться в сову. Предполагалось, что он научится у неё мудрости и магии, но ничего не получилось. Он загадил её ручьи. Пытаясь показать свою удаль, убил её любимцев — пантер-оборотней. А потом и её саму попытался посадить в клетку, чтобы она пела своим чудесным. голосом только ему одному. И тогда она от него улетела.

— Я знаю эту легенду. Ты нарочно умолчала о самом главном? Вся проблема был в том, что мужчина хотел получить от великой волшебницы поцелуй, а она не могла ему его подарить. Слёзы её исцеляли людей и дарили им молодость, но поцелуи — убивали. Знаешь, чем всё кончилось? Мужчине надоело ждать, и он нашёл другую. И был счастлив с ней. У них были дети. По слухам, мы все их потомки.

— Не следует слишком дорожить своими поцелуями? Такова мораль? Но если бы волшебница поцеловала человека, не было бы у него второй женщины, не было бы детей, долгой жизни и множества потомков. Ты же сам сказал — его убил бы её поцелуй. Она сохранила ему жизнь.

— А что, если он был согласен отдать жизнь за поцелуй богини?

Рэйвен пожала плечами:

— Наш разговор зашёл куда-то не туда, Хэйл.

— Разве? Мне кажется, он как раз движется в нужном направлении. Скажи, как думаешь, богиня ошиблась с выбором?

— Богини не ошибаются. Лучше никогда не познать истинного блаженства, чем купить его ценой жизни того, кого любишь.

— Ты правда так думаешь?

— Какой смысл это обсуждать? Это всего лишь красивая легенда.

— Как думаешь, какого было человеку после богини жить со смертной? И чувствовать, что никогда не сможет любить эту смертную как ту, другую? И знать, что она тоже это понимает? Раз за разом поднимать лицо к небу, искать там любимое лицо, а видеть лишь пустоту?

— Боги жестоки, — грустно вздохнула Рэйвен.

— Не только боги, — тряхнул головой Хэйл.

— Ты думаешь, ему лучше было бы умереть, познав вкус истинной божественной любви?

— Не знаю. Ещё не решил.

Рэйвен засмеялась:

— Хорошо, что я не богиня. Меня ты можешь поцеловать. Если осмелишься.

Лицо Хэйла было грустным, непривычно одухотворённым, почти прекрасным:

— Когда-нибудь ты тоже улетишь от меня, Рэйвен. Я не хочу к тебе привязываться. Ты, злая, капризная, но очень привлекательная звёздочка.

— Так возьми и подержи меня в руках, — с улыбкой обернулась она к нему.

Повинуясь древнему инстинкту, что сильнее любого голоса рассудка, Хэйл раскрыл Рэйвен объятия, а она шагнула в них, как с обрыва.

Их губы соприкоснулись и мир поплыл под ногами.

Есть ли вкус у губ? Может ли он различаться? Различается ли? Наверное, чтобы узнать ответы на этот вопрос, нужно иметь чуть больше опыта, чем имела Рэйвен.

Хэйл обнимал её крепко. С такой силой, что Рэйвен чувствовала, как испуганной птицей бьётся в груди его сердце. Его руки скользнули вдоль рук Рэйвен, зарылись в её волосы. Его руки не давали ей отстраниться, да Рэйвен этого и не хотела. Она охотно позволила себе окунуться в поднимающийся ураган эмоций.

С одной стороны, для Рэйвен это было словно не всерьёз. С другой происходящее зачаровывало.

Хэйл так крепко держал её, что причинял боль. Он целовал страстно, даже яростно, словно желая подавить в зародыше всякую мысль о возможном сопротивлении. Прижимал к себе так сильно, что она задыхалась от нехватки воздуха. Беззастенчиво углублял поцелуй и Рэйвен охотно шла навстречу, уступая и покоряясь.

Да и кто и кому тут покорялся, разве разберёшь? Кто их них охотник? А кто — добыча? Страсть — это танец на двоих, игра, в которой мяч поочерёдно переходит из рук в руки.

Наверное, естественно в такие моменты желать провести ладонью по щеке, зарыться пальцами в мягкие волосы, стать на шаг ближе? Но Рэйвен чувствовала не так. А то, что она чувствовала было… было неправильно.

Она не испытывала ни тени нежности, это скорее напоминало голод. Голод хищника, возрастающий с неконтролируемой быстротой.

Она хотела видеть его мёртвым. Хотя, нет. Живым, но страдающим. Долго. Бесконечно. Может быть даже постоянно. И чтобы причиной этих страданий была она. Её хотелось сначала разорвать на нём одежду, а потом исполосовать белую кожу длинными царапинами, набухающими кровью. Хотелось жадно ловить каждый его вскрик или всхлип.

Ей хотелось быть палачом, а в Хэйле видеть жертву.

Фантазия была столь острой, картины в воображении столь яркими, что Рэйвен сама себя испугалась. Непонятные токи отравили наслаждение и поцелуи перестали доставлять удовольствие

— Что-то не так? — в момент почувствовав перемену в её настроении, напрягся Хэйл.

Рэйвен высвободилась из его рук и отошла на несколько шагов в сторону, словно со стороны слушая собственное тяжёлое, прерывистое дыхание.

Колд выглядел помято — взъерошенные волосы, съехавшая с плеча куртка.

Выражение его лица было близко к страданию.

— Почему ты так смотришь на меня? — спросил он.

Как объяснить свои чувства? Силу пугающих до дрожи желаний? Желание превратиться в монстра, спустить зверя с поводка и получить от этого удовольствие?

— Мне… мне кажется, я что-то слышала, — пробормотала она, нервно заправляя локон светлых волос за ухо.

— Тебе показалось. Всё тихо.

— Возможно, но я не могу выбросить из головы того, что рядом может ходить нечто опасное. Пойдём уже лучше отсюда, тут слишком темно и холодно для романтических свиданий.

Словно в подтверждение слов Рэйвен раздался леденящий душу звук. Он одновременно походил на пронзительный женский визг и птичий клёкот.

— Ты слышал? — испуганно схватила Рэйвен его за руку. — Что это было? — взволнованно озиралась она по сторонам.

— Я не знаю, — мягко отозвался Хэйл. — Но, пожалуй, ты права. Лучше уйти отсюда.

— Может, вернёмся к машине? — предложила она.

На сей раз прикосновение его ладони не несло с собой ничего сексуального. Он хотел лишь успокоить.

— Если оно ищет нас, глупо прятаться. Всё равно найдёт. Идём.

Рэйвен подчинилась.

Пребывание в этом мире странно действует на неё. Расслабляет. Заставляет забывать, что главное оружие — это её воля и руки, управляющие потоком энергий словно парусом. Руль заставляют корабль слушаться хорошего рулевого. Она маг. И ничто не способно лишить её силы кроме, разве, другого мага?

Отец всегда учил, что страх нужно использовать как дополнительный источник питания. Из него нужно черпать силу, а не терять её.

Когда они без приключений добрались до трейлера, где их с волнением дожидалась мать Хэйла, Рэйвен ощутила нечто вроде разочарования.

Тварь явно имела к ним отношения, но почему-то не спешила приходить.

Неизвестность изматывает сильнее всего.

— Как думаешь? — не выдержала она, когда они, уже лежали в постели, глядя в потолок думали каждый о своём. — Что это такое?

— Понятие не имею.

— Но убить нас оно не пытается. Просто преследует.

— Я заметил.

Рэйвен заметила ещё кое-что. Или, может быть, ей казалось, что заметила?

Оба раза тварь появлялась после того, как они с Хэйлом делали попытки сблизиться. Возможно, кто-то пытается этому помешать и тварь это нечто вроде проклятия?

Но почему тогда в прошлый раз погибли парень и девушка?

Рэйвен не заметила, в какой момент Хэйл поднялся с кровати. Но когда неожиданный приступ страха заставил её вдруг сесть, его рядом не оказалось.

— Хэйл? — тихо позвала она.

Никто не откликнулся.

Светильники на стенах замигали и свет резко потускнел.

Откинув с ног одеяло, Рэйвен опустила их на неожиданно холодный, как лёд, пол.

Трейлер казался опустевшим. А этого быть не могло. Куда могли деться в одночасье Хэйл и его родители?

— Миссис Хэйл? — позвала Рэйвен, обнимая себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь. — Мистер Бил?

Никто не отозвался.

Взгляд зацепился за распахнутую настежь дверь, с тоскливым стуком то распахивающуюся, то вновь притворяющуюся, как если бы на улице начался ураган.

За дверью что-то было. Что-то очень большое. Наверняка имеющее отношение и к установившейся тишине, и к поднявшемуся ветру.

Желание вернуться в комнату, забиться под кровать, натянув на голову одеяло было почти порабощающим. Но Рэйвен учили преодолевать страхи с детства.

Если кто-то из Хэйлов жив (а у Колда на это шансов больше всего) её помощь может стать необходимой.

Дрожащей рукой Рэйвен потянула на себя дверь и замерла на пороге, поражённая.

Перед ней возникла огромная пасть дракона. Так близко, что протяни она руку, уперлась бы в рыло зубастой рептилии. Глаза твари горели зловещим красным огнём, словно туда вставили раскалённые угли.

Бежать было некуда. Магии Рэйвен явно не хватило бы на то, чтобы пробить защиту чудовища.

Это была верная смерть. Ничего не придумать.

Вскинувшись на задние лапы, дракон сверкнул зубами и в следующее мгновение на Рэйвен рекой полилось горячее пламя. Инстинктивно вскинув руки, чтобы прикрыть голову, она пронзительно закричала, пытаясь вырваться из огненных сетей.

С облегчением Рэйвен поняла, что сидит на кровати, в горе сбитых ею подушек и смотрит в окно.

Уже рассвело. Но, как и во сне, Хэйла рядом не оказалось.

Рэйвен почти бегом устремилась к двери. Та была распахнута, совсем как во сне.

На пороге стоял полицейский Сэм. Рэйвен услышала, как он говорит Хэйлу и его матери.

— Трупы Белуччи и девушек были найдены рядом с твоей машиной, парень. И это второе убийство за две ночи в непосредственной близости от твоего дома. Так что потрудись-ка проехаться со мной в участок.

— Это смешно! — возмутилась миссис Хэйл. — Вы же сами только что сказали, что этих людей убило животное!

— Предположительно — животное. Всего лишь предположительно.

— Вы что? Арестовываете моего сына?

— Пока это только предварительное задержание. Так что давай, пошевеливайся, — хмуро бросил шериф недружелюбный взгляд на Колда. — Не заставляй меня применять силу.