Наследство

Екатерина Оленева, 2021

Что делать, если вас слишком пристально и невежливо разглядывает в упор красивый незнакомец? Полюбоваться в ответ? Ведь он такой красавчик! Или бежать от него без оглядки, потому что он явно знает о вас слишком много для первого встречного? К тому же незнакомец является управляющим имением вашего покойного дедушки… о котором вы узнали лишь из телефонного звонка адвоката.

Глава 10. Коул Ланс

Когда утром Коре удалось с трудом разлепить глаза, утро, собственно, уже и утром было назвать сложно — близился полдень и за окном во всю щебетали птицы. От вчерашнего тумана не осталось и следа, всюду кипела жизнь во всём её кипучем многообразии. Распахнув окно, Кора жадно вдохнула напоённый свежестью воздух, в котором щедро разливался сладкий, даже немного удушливый, запах цветов. Прямо под окном был розарий,а чуть дальше через уходящую в глубь сада перекидывало несколько цветочных арок.

—

Все уже собираются на ленч. — оповестила Кору одна из служанок. Имя её, к сожалению, она успела забыть, ведь вчера было так много имён и лиц. — Миссис Гордон не любит, когда опаздывают.

"Ну, это проблемы миссис Гордон", — хотелось язвительно ответить, но вместо этого Кора лишь поблагодарила девушку кивком.

Казалось бы, вместе с утренними лучами атмосфера должна улучшиться, но, откровенно говоря, что-то гнетущее по-прежнему ютилось в стенах. Липкой, мрачной была сама тишина, в которой звуки гасли, как гаснут отлетающие от костра искорки. Странно, она столько держала окно открытым, а воздух всё равно оставался застоявшимся! В душе Кора опасалась заблудиться, но опасения оказались напрасными. Дорогу вниз она нашла без особых проблем.

Она как раз спустилась с лестницы, когда на подъездной аллее раздался шум автомобиля. Выглянув в окно, Корнелия увидела, как шикарный спортивный форт с визгом затормозил всего в нескольких дюймах от ведущей к дому лестницы и риском столкнуть шикарные петунии, красующиеся в выносных вазонах, а то и расколоть белый мрамор с колон. Ну, или чем там были облицованы эта шикарная греческая имитация?

Машина была без верха, а ехали в ней на явно весьма приличной скорости. Поэтому ничего удивительного в том, что длинноногий стройный парень в моднявых джинсах и раздувающейся вокруг стройной талии ветровки, не открывая дверь, легко выпрыгнул из машины, подняв солнцезащитные очки на голову. Окинув весёлым и капельку злым взглядом особняк, он направился по ступеням вверх, толкнул дверь и почти нос к носу столкнулся с Корнелией.

На несколько коротких секунд молодые люди с лёгким удивлением и любопытством рассматривали друг друга.

— Привет! — весело проговорило утренние (хотя, верно, будет сказать — ближе к обеденному) явление, растягивая губы в широкой, шутовской улыбке. Задорно блеснули белые ровные зубы и тёмные глаза. — Доброго утра! — окинул он Корнелию уже откровенно горячим взглядом. — Счастливого Рождества, хорошего Нового года, замечательных каникул — всего самого-самого-самого.

Один шаг вперёд и разделяющего их пространства как не было. Наглец вторгся в её личное пространство, как будто так и надо было.

— Неужели в этом старом мрачном склепе завёлся кто-то живой?

Он с лёгким присвистом сделал полукруг, обходя Кору, словно оглядывая нечто, выставленное для просмотра, одобрения или на продажу.

— И — хорошенький.

Предупреждая вопрос, готовый сорваться с губ Корнелии: «А ты, собственно, кто такой?», новоявленный гость протянул узкую ладонь с длинными пальцами и представился:

— Коул Ланс — к вашим услугам, — продолжал сверкать зубами в улыбке он. — А вы?… — он театрально приложил палец к губам, изображая задумчивость. — Вы, наверняка, Корнелия Гордон?

— Корнелия Аддерли, — прозвучал голос, ответивший за Кору.

Повернув головы, оба имели счастье лицезреть Сибил, стоявшую наверху лестницы. Аристократичная и горделивая, она смотрела на них свысока во всех смыслах этого слова.

— Кора носит фамилия отца, а не деда, что, мне кажется, вполне естественным, — положив руку на перила, дама стала спускаться с подлинно королевским достоинством.

— Доброе утро и вам, любезная тётушка, — обречённо склонив буйную кудрявую голову, Коул поцеловал протянутую ему руку в чёрной перчатке.

— Как добрался?

— Быстро и без приключений.

— Как ты могла догадаться, Кора, это мой племянник, о котором я успела рассказать тебе вчера.

— Так уж повелось, что тётушка всё успевает. Она шустрая, — шутовская улыбка словно приклеилась к губам молодого человека.

Кора про себя решила, что в нём наверняка есть примесь южной кроме, либо французской, либо испанской. Слишком много огня горело в чёрных глазах, слишком яркими были черты лица, полными жизни — движения.

— Для своих лет, — добавил он и, засмеявшись, вновь поцеловал руку, отвесившую ему лёгкий шлепок по губам за дерзость.

— Я для любых лет ещё «ого-го», — с усмешкой проговорила Сибил. — Когда проживёте на свете столько лет, сколько я — хотела бы я взглянуть на вас тогда. Мальчишка!

— Да, мэм.

Сибил подхватила его под локоть и оба двинулись вперёд, в сад. Корнелию разбирало искушение демонстративно пойти в другую сторону, противоположную парочке, но, с одной стороны, было невежливо, с другой — у неё не было дел в пока ещё мало знакомом доме, в–третьих, хотелось ещё понаблюдать за Коулом, которого старая карга прочила ей в мужья.

Они вышли на зелёную лужайку. Ту самую, которая так часто возвращалась к Корнелии во снах. Раньше она думала, что этого места в реальности не существует, но оно было… и, судя по всему, мало изменилось за эти годы.

— Я распорядилась приготовить ленч на улице, под старым каштаном. Сегодня прекрасная погода и грешно этим не воспользоваться.

— Как скажите, тётушка.

Коул искоса посматривал в мою сторону. Не то, чтобы ему что-то мешало смотреть в открытую, он явно не стеснялся демонстрировать свой интерес, просто на данный момент Кора шла у них за спиной.

Сибил уселась на белый стул и кивнула подошедшей горничной, видимо, подавая какой-то знак.

— В Англии так мало солнца, что если бы в реальности существовали вампиры, они бы на веки вечные поселились здесь.

— Им было бы логичней жить на северном полюсе, где полярные ночи по полгода в году.

— Не понимаю, почему ты до сих пор не поможешь сесть Корнелии? Где твои манеры? — Сибил, раскрыв серебряный длинный портсигар выудила сигарету, вставила её в мундштук.

Коул услужливо чиркнул зажигалкой.

— Мне не показалось, что драгоценная Кора желает присесть. Но если я ошибся, я мигом исправлюсь. Вот!

Всё с той же улыбкой он демонстративно отодвинул от стола стул.

— Спасибо, но я сама бы прекрасно с этим справилась.

— Конечно, справилась бы. Мы, женщины, способны справиться со всем. Но сложнее всего это справляться с мужчиной, — наставительным тоном проговорила Сибил, выпуская в синее безоблачное небо облачко сигаретного дыма.

Её ярко-красная помада оставила заметный след на белом ободке сигарет:

— Как в любой дрессировке, моя милая, повторяемость действий закрепляет результат. А мужчина животное норовистое, то и дело норовящее отбиться от рук. Поэтому если не заставлять его всё время прыгать с тумбы на тумбу, он разленится, вообразит себя царём зверей и — кому от этого станет лучше, я тебя спрашиваю?

— Мужчине? — рискнула предположить Кора, невольно ёжась от прохладного ветерка, дующего из тени.

— Джесси, принесите мисс Коре плед, — бросила небрежно Сибил. И продолжала, как ни в чём небывало. — Никому, моя милая! Никому. Большинство не умеют выживать на свободе, норовит потерять от неё голову. Поэтому — рамки, наше всё.

— Спасибо за науку. Постараюсь запомнить. Вот только не уверена, что соблюдение старомодных правил здесь поможет.

— Ещё как поможет. За этим любые правила и придумываются. А в случае с Коулом без них и вовсе никуда.

— Дамы! Я ещё здесь. И не против выпить чай горячим.

Оседлав стул самым неприличным образом, причём развернув его спинкой к собеседницам, Коул принялся раскачиваться на передних ножках.

— Прекрати немедленно, — велела ему тётушка, но в ответ получила лишь белозубую улыбку.

— Кто разольёт чай?

Кора поднялась вперёд Сибил. В конце концов, именно хозяйке дома принадлежит эта «честь», а хозяйка здесь теперь она.

Сибил, если и поняла внутренний посыл, то его проигнорировала.

— Вам с молоком? — обратилась она к Сибил.

— Терпеть не могу чай с молоком, хоть это и старая английская традиция. Просто положи в него лимон.

— А мне пожалуйста, хозяюшка, всё — и сразу! — одарил Коул Корнелию очередной улыбкой рок-звезды на пике популярности. — Спасибо, — кивком поблагодарил он девушку, принимая из её рук чашку. — Давно вы в этих «чёртовых кущах»?

— Коул! — одёрнула его Сибил.

Но от только хмыкнул и вновь принялся раскачиваться на стуле, демонстрируя во всей красе своё поджарое, длинноногое тело. Идеальная машина для… для чего, кстати?

— Корнелия приехала только вчера вечером. Причём, поздно вечером.

— И как вам здесь понравилось? — продолжался допрос.

— Вряд ли она толком успела что-то разглядеть.

Это начинало раздражать! В конце концов, она не русалочка, потерявшая голос, и выплыла вчера из воды!

— Я рассмотрела комнату, в которую меня поместили.

— Правда? И куда вас поместили?

— Туда, где раньше помещали вас.

— Правда? Просто отлично! Терпеть не мог эти мрачные стены и обои в цветочек.

— Ты ещё вспомнишь их добрым словом, когда увидишь, где тебе придётся жить теперь.

— О! В вашем гостеприимстве я нисколько не сомневаюсь, уважаемая тётя Сибил! Ну, и как переночевали? Призрак Мэри вам уже явился?

Всё это говорилось легко и непринуждённо, словно со смехом, но у Корнелии мурашки по спине побежали:

— Какое Мэри? — округлила она глаза, отчётливо вспоминая голос из сна.

Мужской голос, призывавший женщину именно с этим именем. А потом — ледяное купание в пруду.

Совпадение?

— Коул просто трепло. Не обращая на него внимание.

— Вы даёте нашей гостье дурной совет. Вы же знаете, как я не люблю, когда на меня не обращают внимание, тётушка! — чёрные глаза вновь устремились на Корнелию.

Он довольно бесцеремонно пялился на девушку, рассматривая её в упор, впрочем, не без дружелюбия.

— Если меня игнорировать, я начинаю привлекать внимание любым путём, и иногда это заканчивается не слишком хорошо.

— Иногда это заканчивается просто скверно, — сделала Сибил неприязненный жест рукой. — Но, надеюсь, на этот раз ты станешь держать себя в узде, потому что либо так, либо я умываю руки. Очень надеюсь, что клиника изменит тебя к лучшему.

— О, нет! Он сделал меня ещё хуже.

— Большим придурком, что ты был до этого? Это вряд ли. Образумься уже, наконец, или, клянусь, что полностью лишу тебя денежного содержания.

— Спасибо, тётушка, за обнадёживающие речи.

Корнелия сделала для себя маленькое открытие — Коул, оказывается, не всегда улыбается. И когда он перестаёт зубоскалить, лицо его коренным образом меняется. Делается сосредоточенным и задумчивым, почти одухотворённым.

Перехватив внимательный взгляд Корнелии, парень ежесекундно натянул свою улыбочку, которую, кажется, носил как защитный шлем или маску.

— Я всегда буду с благоговением произносить ваше святое имя. Ведь чтобы не случилось, вам одной никогда не лень меня пинать.

— Ну, кто-то же должен нести свой крест? — Сибил потянулась за второй сигаретой.

— Ок! А мы будет устраивать что-то вроде праздника?

— Какого праздника, Коул? — с интонацией, будто она обращается к умалишённому, вскину бровь, протянула со вздохом Сибил. — В честь чего? Что ты несёшь? Ещё месяца не прошло со смерти Гая.

— Возвращение истинной наследницы в «Райские кущи»…

— Сады, — невозмутимо поправила Сибил, но её никто не слушал.

— Разве не повод устроить вечеринку?

— Думаешь, здесь кто-то в настроении для этого?

Выдержав небольшую паузу, Коул весело фыркнул:

— Да вы поглядите на свои лица? Именно это нужно тут всем: взбодриться и повеселиться.

— Кому — всем? Мне, например, весело читать книги у камина. Или пролистать страницы в социальных сетях, — подала голос Кора.

— О! Только не говори мне, что тебе нравится уединённая атмосфера этого дома! Ты просто недостаточно долго здесь пробыла. Этим стенам нужны людские голоса — много людских голосов, чтобы они продолжили звенеть, чтобы этот вековой монстр не смог их поглотить. Музыка! Шампанское! Девочки, наконец…

— Коул!

— В раю должно царить веселье, а не скука.

— Знаю я твоё веселье. Его не будет. Я в трауре. Смирись с этим. Или — убирайся и сам ищи средства на свой кокаин и твоих многочисленных друзей. Я ясно выразилась? — спокойным тихим голосом Сибил вполне себе можно было резать металл.

— Более чем, — рывком поднявшись со стула, Коул проинформировал. — Пойду прогуляюсь. Не хотите со мной?

— Она ещё не допила свой чай, — вновь попыталась ответить за других Сибил.

До этого момента Кора совсем не хотела отправляться куда бы то ни было в компании Коула, который казался ей немного чокнутым. Кажется, безвредный разгильдяй, из тех чудиков, которые в итоге больше всего вредят самим себе, но а там — кто его знает. В общем, не пытайся Сибил ей его сватать, он, скорее всего показался бы любопытным типом и даже к лучшему, что в мрачном доме больше народу.

Но Коре категорически не нравилось, как старая леди пыталась отвечать за неё. Извините, уважаемые, не настолько хорошо знаем друг друга.

— Чай уже остыл и я не планирую его допивать. Так что, пожалуй, давай пройдёмся.

На сей раз в сверкающей улыбке Коула светилось торжество от маленькой победы над тётушкой.

— Слава богу! С этим покончено, — весело (или, как подозревала Корнелия, старательно разыгрывая безоблачное настроение) выдохнул Коул. — Каждый раз прощаясь с тётушкой я словно снимаю с себя груз.

— Если всё так плохо, зачем приезжать? Вы вроде бы не ребёнок и способны позаботиться о себе самостоятельно.

— О! Конечно, способен. Чисто в теории. Однако, вся проблема в том, что я привык жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. С моими нулевыми знаниями по всем направлениям обеспечить себе тот уровень жизни, к которому я привык, будет проблематично. Вот и приходится подстраиваться.

— У вас чудно получается смотреть в самый корень проблемы. А почему именно под тётушку?

— Ну, тут свои нюансы. Видишь ли, мои родители развелись, как и многие другие родители, когда я был ещё ребёнком. С тех пор у матери своя жизнь и мужья, у отца — свои жёны и дети, а у меня, нужно признать, не самый приятный нрав. Временами меня трудно терпеть.

— Временами? Это совсем неплохо.

— Ну, это я немного смягчил краски. Большую часть времени родители не знали, что со мной делать. Мать так точно не знала, и отсылала к отцу, но через пару-тройку месяцев я надоедал и отцу, тогда уже он отсылал меня обратно к матери.

Корнелия запретила себе испытывать к нему — что?.. Сочувствие или жалость?

Такие жалостливые истории редко рассказывают просто так, если не хотят разжалобить собеседника.

«Или если история просто не является правдой», — заметила невидимый собеседник в голове Корнелии. Так, стоп! — если у парня завёлся внутренний адвокат, значит, он уже миновал парочку заслонов. — «Продолжай в том же направлении и станешь параноиком в ближайшее время».

— Наверное, это трудно — когда разведённые родители перебрасывают тебя с рук на руки, как мячик.

— Трудно? — фыркнул Коул, тряхнул головой, отчего его вихрастые кудри растрепались ещё сильнее. — Ну, я бы сказал, что в любом случае тебе редко бывает скучно. Обилие впечатление обеспечено.

— И тогда тётушка решила взять вас под своё крыло? Пожалела, так сказать?

— Пожалела? Ну, жалость, это совершенно точно не про Сибилл. Она считает, что я безнадёжен, потому что вечно тусуюсь, вместо того, чтобы «правильно распоряжаться своей жизнью». Но сейчас она считает, что я могу быть ей полезен.

Обхватив рукой ствол дерева, Коул подтянулся и уселся на него, с улыбкой взирая на Корнелию, оставшуюся внизу. Ствол был высоким, на уровне её лица, так что получалось очень даже свысока. Теперь его лицо терялось в тени, не то, чтобы полностью, но когда стоишь против солнца, деталей не разобрать.

— Ты уже в курсе матримониальных тётушкиных планов по нашему с тобой поводу? — голос Коула так и искрился весельем.

Вот так, легко, непринуждённо и просто — прямо в лоб. Ну, что ж? В эту игру можно играть и вместе.

— Да. Она упомянула о своих надеждах склонить меня к союзу, позволившему бы ей и дальше тут всем заправлять. Правда, я не слишком вникла в детали и так и не поняла, какой мне с этого прок?

— Ну, ты получишь в своё пользование моё сексуальное, молодое тело. В постели я настоящий жеребец.

— Неплохая самопрезентация, попытка засчитана. Но… что-то подсказывает мне, что я могу получить всё это с ней ничем при этом не делясь.

Он весело рассмеялся.

— И, без обид — я не слишком люблю жеребцов. Предпочитаю кошек.

— Это всё потому, что, подозреваю, ты никогда не общалась с лошадями. Чудная звери, чуткие, красивые. И компаньоны из них отличные.

— Это метафора? Или мы говорим о реальных лошадях?

— Понимай, как нравится. Могу как-нибудь свозить тебя на манеж. Мне кажется, лошади должны тебе понравиться.

— Склонна согласиться.

— Но вернёмся к нашей возможной женитьбе. Думаешь, у меня есть шанс?

— А он тебе нужен?

Коул снова засмеялся и протянул Корнелии руку:

— Давай, забирайся ко мне наверх.

— Нет уж. Большое лучше видится на расстоянии. Я лучше останусь на месте.

— Обещаю, что буду вести себя паинькой и не стану приставать. Ну, разве что сама попросишь.

— Не в этой жизни.

— С чего такая категоричность? Когда ты узнаешь меня лучше, поймёшь, какой я расчудесный мармелашка…

— Когда ты узнаешь меня лучше, поймёшь, что каким-бы мармелашкой ты не был, я никогда ни о чём просить тебя не стану.

— Почему?

Эта его манера мгновенного перехода от едва ли не бурного хохота к моментальной серьёзности несколько сбивала с толку.

— Из упрямства, наверное? — задумавшись на секунду, ответила Кора.

Он основа сверкнул улыбкой, контрастно-белоснежной в сравнении со смуглой оливковой кожей и чёрными волосами.

— Не упрямьтесь, леди? Давайте руку. Здесь, как на качелях.

Кора не собиралась делать ничего подобного. Протянутая ладонь для неё самой оказалась неожиданность.

Через мгновение она сидела на одной ветке с Коулом, с удовольствием болтая в воздухе ногами, как в далёком детстве.

— Я же говорил, тут здорово. И тебе понравится.

— Я ещё пока не решила, нравится мне или нет. На ветке слишком тесно.

— Я бы отнёс это к плюсам ситуации.

— Ну, а я — к минусам.

— Не будь такой скучно букой. Нужно брать от жизни максимум.

От Коула пахло лёгкой туалетной водой. Шею его обвивало несколько золотых цепей, выглядывающих из-под распахнутой на груди куртки. И весь он был какой — то лёгкий, воздушный, солнечный, что в ответ на его улыбку тоже хотелось улыбнуться.

И Кора погрешила бы против истины, отрицая, что его близость не сколько её не волнует. И это было… не слишком приятно. Вспомнились вчерашние поцелуи с Дорианом и солнце словно померкло. Как будто потянуло холодом от влажной подвальной щели.

Странные ассоциации. Наверное, всё дело в том, что ей просто не нравилась собственная реакция. Кора всегда считала себя сдержанной особой, не способной увлекаться двумя мужчинами сразу. А это теплая волна, что окатывала её сейчас в присутствии смешливого черноволосого юноши, из которого жизненная энергия била ключом, всего лишь банальное физиологическое влечение. Но так неправильно.

— Я что-то сделал не так?

Голос Коула заставил Кору вернуться в реальность. И оказалось, что его лицо всего в нескольких дюймах — неприлично маленькое расстояние. И о чём она думала? Вся проблема в том, что не думала.

— С чего ты решил?

— Не знаю, но ты словно погасла в один момент. Вся проблема в том, что я, редкий случай — не делал ничего.

Отвернул лицо, чтобы скрыть проклятый румянец, Кора спряталась за разлетающимися от ветра волосами.

— Вот-вот! Я очень проблемная девушка, поэтому будет лучше спуститься вниз.

— Ни за что! — его рука крепко обвилась вокруг её талии. — Нам и тут хорошо.

— Я не люблю терять почву под ногами. Воздух — не моя стихия. Так что, прости! — я спускаюсь вниз.

Он легко спрыгнул вниз, его острый подбородок дерзко уткнулся ей в колени, запрокинутое кверху лицо светилось улыбкой, в глазах сверкало лукавство и многообещающий огонёк. Ладони с двух сторон от неё упирались в ствол.

— Если все дело в том, что ты считаешь дистанцию слишком короткой, так я могу и постоять.

Что за провокация?! Спрыгни она сейчас за ним на землю, окажется прямо в его объятиях. Да он играет с ней, как…нет, игры кошки с мышкой не было. Она не чувствовала когтей. Ему явно нравилась игра, а вот ей — не очень.

Кора поймала себя на желании запустить руки в эту шевелюру, только вот не была уверена, хочет ли она с силой дёрнуть эти непокорные вихры или ласково пропустить между пальцами.

— Хорошо, — кивнула она, скрещивая руки на груди, но затем, боясь потерять равновесие, невольно опустила руки вниз в попытке схватиться за ствол, но вместо ствола схватив за руку Коула.

Он довольно ухмыльнулся. И что его только так радует.

— Дистанция — то, что требуется для светской беседы.

— Ну, а я о чём?

В противовес сказанным словам он переплёт ей пальчики со своими, горячими и чуть влажными.

Корнелия, проигнорировав его провокационное поведение спросила?

— Расскажи мне, кто такая Мэри