Где живет мандариновое настроение

Екатерина Новицкая, 2020

Что делать, когда многоквартирный дом человеческой жизни, в котором проживают дружба, любовь, семья, работа, начинает шататься и разваливаться? Как удержаться, не похоронив себя в депрессии, как понять, что важно в жизни, и как спасти то, что дорого? Кира, жительница мегаполиса, чувствуя, что тонет в рутине быта, обыденности повседневных забот и жизненных неурядиц, решает на время все бросить и уехать из шумного города. Купив счастливый билет, она отправляется в небольшой зимний городок у моря, где нет толпы туристов, а раскаленное солнце не щиплет загаром. Что нашепчет ей зимнее море, что напоет ветер, что расскажут улицы?

Часть вторая

Солнечный город

Глава 10

Другой мир

Сонный городок со своим провинциально-курортным шармом. Никогда раньше не бывала на курортах зимой. Совершенно другой мир. Но сейчас мне не до сравнений, отмечаю все это на краю подсознания, не оценивая: нравится или нет. Пока у меня одна цель — добраться до нового места обитания. В какую авантюру я снова вляпалась? Зачем я сюда приперлась, какая разница, где медленно сходить с ума? Выбираюсь из закоулков города, прохожу через чью-то апельсиновую рощу и вдалеке на холме вижу свое жилище. Нет, я все правильно сделала, что приехала сюда. На стук дверь открывает пожилой мужчина — хозяин этого дома. Он встречает меня как старую знакомую, радушно приглашая в гостиную, по пути что-то объясняя, как и чем пользоваться, где и что находится. Но я настолько вымотана дорогой, что не в силах вникнуть в смысл его объяснений. Наконец-таки он понимает всю бессмысленность экскурсии по дому, забирает деньги и уезжает. А я выхожу на веранду с видом на море, сажусь в ротанговое кресло и закуриваю. Зачем я сюда приехала? В надежде что-то забыть, что-то найти, что-то изменить? Сама не понимаю, для чего нужно было срываться с места и с космической скоростью, сломя голову, мчаться сюда. К чему все эти перемещения? По мнению мужа — отдохнуть. Но от чего? С таким же успехом я могла бы сидеть дома, ничего не делать, курить в тепле на привычной мне кухне и предаваться глупым размышлениям. Море, оно совсем рядом, оно размеренно накатывает на берег. Шум прибоя понемногу отводит от меня все мысли, и я просто слушаю море, постепенно успокаиваюсь от суматохи дороги, растворяюсь в его неспешности. За весь день, кроме желания добраться до конечной цели, у меня возникает первое настоящее желание — выпить кофе. Не проглотить в нервотрепке в аэропорту, в ожидании автобуса до города, а без всяких мыслей, просто почувствовать вкус кофе. Захожу в дом. В прихожей висит календарь с какими-то котятами. Снимаю его, прохожусь по дому и останавливаю все часы, пряча время в платяной шкаф.

Я не хочу знать даты, не хочу смотреть на стрелки часов, я хочу быть вне времени. Открываю окно. На улице ветер и холодно. Ну и пусть… мне сейчас нужен свежий воздух, ветер, способный выгнать московское время. Впиваюсь взглядом в линию горизонта, делаю глубокий вдох и настраиваю свое время. Время без часовых механизмов, ведущее отсчет по ударам моего сердца. На кухне устраиваю поверхностный осмотр. Растворимый кофе, видимо, так далеко запрятан, что найти его не удается. Но то, с какой легкостью я нашла молотый кофе и турку, явно свидетельствует о том, что растворимый кофе в этом доме не водится. Отмеряю весомую порцию, заливаю водой из-под крана, не заботясь, можно ли ее вообще пить, и дожидаюсь, когда начнет подниматься пенка. Проигнорировав маленькую кофейную чашку, наливаю кофе в кружку и, сжимая ее в ладонях, снова выхожу на веранду.

Не знаю, сколько так просидела, кутаясь в куртку и ни о чем толком не думая, но очнулась я от того, что окончательно замерзла, а на улице уже начало темнеть. Кое-как смыв с себя дорогу, и найдя на втором этаже спальню, я нырнула под одеяло и вырубилась без каких-либо снов.

Не знаю, сколько, может, пару дней, а может, неделю, у меня теперь нет времени, я жила кофе и сигаретами. Мои самые дальние путешествия были до плетеного кресла на веранде, не далее. Я сидела и слушала море. На большее меня не хватало. Но как-то утром меня разбудили солнечные лучи. Они так настойчиво щекотали мои ресницы, что поневоле пришлось разлепить глаза, и я поняла, что за очень долгое время проснулась, когда на улице уже светит солнце. Первый раз за долгие годы привычка раннего подъема не сработала. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Это хороший признак. Ступни соприкасаются с холодным полом, и с сознания слетает пелена сонливости. Ну что же, новая жизнь так новая жизнь. Надо хоть понять, с чего начинать и за что тут браться. Кутаюсь в халат и, шаркая тапочками, спускаюсь на кухню. Ну, конечно же, после одиноких посиделок самой с собой осталась немытая посуда. Оттираю турку, даже не подумав снова поискать растворимый кофе. Ставлю варить кофе. Сегодня обойдусь без варварства, кофе, как и положено, наливается в маленькую чашечку. Надо мной часто подшучивали по поводу моей любви к маленьким чашечкам, а я никогда не понимала удовольствия пить сладкую воду с чуть заметным привкусом кофе из больших лоханей на американский манер. На улице холодно, но я все равно выхожу и устраиваюсь в кресле с чашкой и первой сигаретой. «Ну что, подруга, какие у тебя планы на жизнь?» — спрашиваю сама себя. Давно не строила планов. Может, попробовать построить на сегодняшний день? Хотя зачем? У меня теперь нет часов, я свободна от времени и расписаний. Покончив с кофе, решила все же повнимательнее осмотреть свое новое жилище и прилегающую территорию. В доме невероятная холодрыга. Кажется, в объявлении про аренду что-то говорилось об отоплении и камине.

Настало время узнать, так ли это на самом деле. Лестница в цокольный этаж была найдена моментально. Котел, дарующий тепло, еще еле тлеет (ага, стало быть, не так уж и долго я провела в полном бессознании). Котел, рядом гора мешков с пеллетами. Ну что же, нет ничего, что бы не смог постичь человеческий разум. Хоть и говорят, будто женщины не слишком приспособлены решать технические задачи, но немного логики, ну, может, капельку воображения, и процесс отопления был постигнут. Пеллеты в печь — и в доме Ташкент. Теперь можно и прочую территорию изучить.

Глава 11

Дом

Дом невелик, но просторен, в нем нет ничего лишнего, нет роскоши и изысканного убранства, нет модного гламура и банального евроремонта, но в нем много воздуха и света. Прихожая с вытканными дорожками и вешалкой, смастеренной из отполированных морем коряг. Большая просторная комната с панорамными окнами, выходящими на море. Мягкий диван, на котором в беспорядке разбросаны думки, а на краю, калачиком, свернулся клетчатый плед. В углу притаился торшер с желтым грибом светильника, дарящий по вечерам приглушенный теплый свет двум, охраняющим его покой, старым креслам. На противоположной окнам стене, в ожидании холодного дня, замер камин. На втором этаже — большая комната, впустившая в себя спальню и рабочий кабинет с огромными окнами с видом на пустынный пляж. Поздним утром, когда солнце уже начинает движение по небу, в окно заглядывают лучи и будят, щекоча ресницы. А вечерами стены окрашиваются в нежные розово-фиолетовые тона, переводя голоса в шепот, и медленно гасят свет. Окна кухни и стеклянная дверь выходят в небольшой палисадник. На плите пригрелся чайник со свистком, который периодически пугает проживающих, призывно требуя к себе внимания. В углу, у окна, стоит кухонный стол, окруженный диванчиком и парой стульев, а сверху вечерним солнцем, пристально изучая карту витиеватого узора скатерти, замер абажур. Глиняная чашка с Семарглом вечно прислушивается, о чем спорят пузатый, важный заварной чайник и добродушная, веселая сахарница, но в диспут не вмешивается, все больше отмалчиваясь. Вся посуда в доме не ведает, что такое сервиз, она разномастная, нелепая, но очень милая, потому что сделана теплыми руками и с мыслями о счастливых днях. Этот дом весь сделан с любовью, в него вложена душа, и поэтому он живой. В укромном уголке поселился добрый дух этого дома, которого некоторые называют домовым. Но он не мешает людям, не воет по ночам, не скрипит половицами, пугая детей, он просто охраняет покой этого дома и его жильцов.

С правой стороны полноправной частью здания важничает пристройка-мастерская. Две ее стены сделаны из стекла, открывая панорамный вид с одной стороны на море, а с другой стороны на палисадник. Две другие стены от пола до потолка загружены верстаками, стеллажами, полками и антресолями, на которых покоится разнообразный хлам, очень нужный, из которого потом обязательно хоть что-нибудь, да можно будет сделать полезное в хозяйстве. В углу мастерской замер гончарный круг. Как будто часы этого мира остановились. Но вот придет хозяин, возьмет холодный и влажный кусок глины и начнет его сначала вымешивать, как пекарь тесто. Привычные движения ладоней с усилием вниз и вперед, вниз и вперед. Глина постепенно впитает в себя тепло рук. Затем хлесткими и размашистыми ударами, как будто за что-то наказывая глину, мастер начнет ее отбивать, выгоняя воздух и добиваясь гомогенности материала. А потом бросит на круг скатанный комок глины.

Конец ознакомительного фрагмента.