Ловец теней

Екатерина Неволина, 2013

Добраться до Брюсова календаря – артефакта, обладающего необыкновенной магической силой, оказывается непросто, особенно если тени прошлого не оставляют в покое. Отправляясь на очередное задание, Ян не думал, что ему придется столкнуться не только с могущественным противником, но и с собственным прошлым. Молодой маг верил в себя, вот только соперник оказался гораздо сильнее, чем Ян мог представить.

Глава 2

Хозяйка желтого флигеля

Санаторий «Монино», находящийся в бывшей усадьбе Якова Брюса Глинки, окружала металлическая ограда, и было видно, что когда-то он знавал лучшие времена. Теперь штукатурка облупилась, аллеи выглядели запущенными, а от большого здания с оптимистичным названием «Клуб» тянуло неприкрытой тоской.

Администраторша, уже давно разменявшая пятый десяток, через большие очки, делавшие ее похожей на черепаху Тортиллу, долго разглядывала прибывших.

— Значит, хотите у нас поселиться? — переспросила она так недоверчиво, что становилось ясно: прибытие компании молодежи явление здесь крайне редкое.

— Хотим! — Глеб широко улыбнулся.

Тетка потеребила очки, покачала головой.

— У нас здесь с порядком строго, — суровым голосом продолжила она. — Если будете правила общественного поведения нарушать…

— А что такое общественное поведение? — спросила Динка у Северина и тут же была награждена колючим взглядом Тортиллы.

— Не переживайте. Мы вовсе не собираемся устраивать здесь пьянки или иным образом нарушать… правила общественного поведения, — заверил Глеб все так же вежливо и дружелюбно. — Мы как раз приехали сюда, чтобы без помех, в покое позаниматься… У вас же здесь, должно быть, тихо?

Администраторша кивнула. Похоже, обаяние Глеба наконец подействовало даже на нее.

— Тихо. У нас в основном пенсионеры бывают и мамаши с детьми. И то больше летом, а сейчас почти никого…

— Вот и отлично! Так что, оформляете нас? — Глеб ненавязчиво пододвинул документы поближе к Тортилле, и та, тяжело вздохнув, словно ей предстояла тяжелая работа, принялась заполнять какие-то бумажки.

— Но смотрите: дважды предупреждать не буду, — вернулась к волнующему ее вопросу регистраторша, когда с бумажными делами было наконец покончено. — Если на вас поступят жалобы…

— Ну что вы?! — Глеб посмотрел на нее так укоризненно, что Тортилла смутилась и затеребила ворот синей вытянутой кофточки.

Процедура завершилась, и еще раз выслушав указание, как пройти в свой корпус и как попасть в столовую — кстати, она оказалась в том самом здании «клуба», «русичи» выбрались из административного корпуса.

— Уф! — вздохнула Динка. — Какая вредная тетка! Кажется, она подозревала нас в чем-то нехорошем!

— А мы всего-то хотели незаконно проникнуть в покои Брюса и изъять оттуда особо ценный артефакт, — заметил Ян.

Поспорить с ним было трудно, видимо, поэтому все промолчали.

Компания подошла к небольшому желтому флигелю, где ребятам и предстояло жить ближайшие дни, и вдруг, когда Глеб уже взялся за ручку, чтобы открыть дверь, она распахнулась, и на пороге появилась девушка.

На вид ей было лет восемнадцать — максимум двадцать. Аккуратное личико с чуть пухлыми щечками и маленьким подбородком с кокетливой ямочкой казалось таким свежим, что невольно напрашивалось банальное сравнение с едва распустившейся розой. Голубые глаза сверкали лукавством, а светлые кучерявые волосы были собраны в пучок, откуда выбилось несколько непослушных прядок, игриво обрамлявших ее хорошенькое личико.

Одета незнакомка была в белую кофточку с пышными рукавами, длинную полосатую юбку и белый передничик.

Она казалась такой милой, словно была ожившей фарфоровой статуэткой, а вовсе не современной девушкой.

— Здравствуйте! — голубоглазка улыбнулась. — Вы, наверное, наши гости!

— Здравствуйте… — Глеб оглянулся на друзей, и Ян с ехидством подумал, что наконец и этот нордический герой выглядит несколько растерянным. — Да, мы только что получили право проживать некоторое время в этом Эдеме. А вы, простите…

— Мария, — старомодно представилась девушка, но тут же поправилась: — Можете называть меня Машей. Я здесь работаю… помогаю по хозяйству… Ой, а что же вы на улице стоите? Проходите, я покажу вам ваши комнаты.

* * *

Девушка была очень красивой. Саше потребовался всего один взгляд, чтобы оценить нежное задорное лицо, хрупкую фигуру и присущую так называемой помощнице по хозяйству кокетливую манеру держаться. А еще от нее пахло розами — ненавязчивый и в то же время притягательный, будоражащий аромат. Александра покосилась на Северина. По тому, как трепетали его ноздри, становилось понятно, что парень тоже его почувствовал. «Моноаромат, и не из дешевых, — отметила девушка. — Ничего себе помощница по хозяйству в каком-то полузабытом богом санатории!..»

Мария, как манерно представилась незнакомка, Александре сразу не понравилась. Было в ней что-то ненастоящее, нарочитое. Вся она казалась слишком сладкой, как переслащенный крем, да еще и для верности щедро приправленный взбитыми сливками.

Однако парни, похоже, повелись на приманку. И Северин, заинтригованный запахом, и Ян, и даже Глеб.

Мария проводила гостей в комнаты — весьма, кстати, посредственные, с потрепанной мебелью и засалившимися полувылинявшими обоями в цветочек.

— Это замечательное место. Знали бы вы, как красиво здесь было когда-то, — вздохнула помощница по хозяйству, заметив, что взгляды приезжих отражают что угодно, только не восхищение.

— А вы откуда знаете, как здесь было? — спросила Саша. Получилось недоверчиво и даже враждебно, но Мария словно не заметила грубости гостьи.

— Я увлекаюсь историей, — охотно пояснила она, — меня всегда притягивала личность легендарного ученого, человека энциклопедических знаний графа Якова Вилимовича Брюса, а ведь все это когда-то принадлежало ему… Вы, наверное, и не знали…

— Знали, — поспешно откликнулся Глеб, явно не желая упасть в глазах прекрасной работницы-эрудитки.

— Вы расскажете нам о графе? Мы тоже интересуемся историей, тем более когда ее излагает такая красивая девушка. — Ян встал по другую сторону от Марии, напротив Глеба.

Ребята кружились вокруг девицы, словно пчелы вокруг цветка.

Александра почувствовала досаду и разозлилась теперь уже на себя: неужели она способна на ревность? Надо взять себя в руки и для начала признать, что все ее предубеждение против Марии вызвано именно этим низким чувством, на которое она не имеет никакого права прежде всего потому, что Глеб никогда не уделял ей самой никакого особенного внимания. Откуда же это горькое раздражение?

— К сожалению, ничего особенного рассказать я не могу — все то же, что написано во всех справочных изданиях, — отвечала тем временем Мария, — но, если вам интересно, с удовольствием сделаю это.

— Конечно, интересно, — приосанился Ян.

Даже Динка поддержала идею, и хозяйка желтого флигеля, как тут же мысленно окрестила ее Александра, удалилась, пообещав приступить к рассказу после ужина, управившись с текущими делами.

— Странно, что такая образованная и, судя по всему, неглупая девушка работает здесь кем-то вроде горничной, — все же озвучила свои сомнения Саша, когда Мария наконец ушла.

— Может быть, ей требуется уединение. Скажем, для написания научной работы, — тут же предложил обоснование Глеб.

— Может, и так, — согласилась Саша, решив больше не встревать с неуместными вопросами.

* * *

Они разошлись по своим комнатам. Глеб с Северином, как и Александра с Динкой, поселились вместе, зато Яну достался одноместный номер.

«У дурного характера и плохой репутации есть очевидные плюсы», — решил парень, заваливаясь на кровать прямо в кроссовках и куртке.

Основная работа предстояла ночью, сейчас же можно было просто отдохнуть и набраться сил перед предстоящей вылазкой, поэтому Ян расслабился и закрыл глаза.

Он сам не заметил, как заснул.

Тем временем в комнате стало темно — так темно, как не бывает обычным, пусть и хмурым, майским днем. Где-то далеко, но неожиданно отчетливо послышался бой часов. Казалось, часы силятся что-то сказать…

Тик-так,

Грянул мрак… —

доносилось сквозь тревожный отчаянный перезвон.

В комнате заскользили тени — они были чернее самого мрака, словно появились из самых глубинных бездн ада.

— Ты пришел… Ты откликнулся на зов… — донесся до Яна зловещий шепот, исходящий сразу изо всех углов.

— Я пришел, — подтвердил Ян без обычной насмешливости.

Он был серьезен, так как прекрасно чувствовал: с теми силами, что вступили сейчас в игру, шутить невозможно. По крайней мере, подобные попытки заканчивались весьма плачевно, и не один из шутников горько пожалел о своем былом веселье.

— Твое сердце для меня — открытая книга, — продолжал все тот же вселяющий ледяной ужас голос. — Ты ищешь великих знаний, ты хочешь возвыситься над людьми — и ты получишь все это.

— Но как? Чего ты захочешь взамен? — спросил Ян, приподнимаясь на кровати.

Он уже не впервые ощущал прикосновение древней магии, но, пожалуй, еще никогда ему не было так страшно.

— Ты узнаешь… Ты все узнаешь в нужный момент. Жди…

Голос все угасал и угасал и вот наконец совершенно растворился во тьме, словно поглощенный ею.

Ян вздрогнул, пошевелился и проснулся.

В номере уже сгущались легкие сумерки, на часах было восемь — еще детское, в сущности, время, даже на ужин можно успеть.

Тот голос, который говорил с ним… все, что Ян успел увидеть, легко можно было бы счесть пустым сном. Однако Ян знал, что это вовсе не так. Ему сделали конкретное предложение, и такими предложениями, мягко говоря, не разбрасываются. Но предстояло еще во всем разобраться и весьма хорошо подумать.

«Дьявол в деталях», — пробормотал парень, плеская в лицо холодную воду.

Старое зеркало отразило бледное, немного осунувшееся лицо, полузанавешенное длинной, слипшейся от воды сосульками челкой.

— Красавец. — Ян отвернулся от зеркала.

После ужина ребята устроились на одной из лавочек перед главным зданием, увенчанным маленькой деревянной башенкой, в которой когда-то располагалась обсерватория ученого.

— Интересно, где Мария? — Глеб нетерпеливо взглянул на часы.

— Я уже здесь! — Она стояла позади них и улыбалась. На этот раз одежда на девушке была самая обычная — джинсы и свободная футболка того приятного розового оттенка, который обычно называют «пепел роз». В прежнем наряде называть девушку иначе, чем Марией, казалось невозможным, теперь она стала проще, как-то ближе. Прекрасная Мария сменилась Машей, и красота ее не исчезла, а, как по волшебству, стала немного иной. Сказать, что Маша красива, — это еще ничего не сказать! Ян с любопытством перевел взгляд на Глеба. Бросалось в глаза, что парень заинтригован. Наверное, любвеобильность у князей в крови. «Бедная Ольга», — подумал Ян и хмыкнул.

Впрочем, все пока шло весьма неплохо, и Яна полностью устраивал расклад, насколько он его видел.

Тем временем девушка села на лавку и тоже посмотрела в сторону усадьбы.

— Он был очень умным человеком, — вдруг заговорила Маша, не отрывая взгляда от пустых окон верхнего этажа. — Долгое время занимался самостоятельно, свободно владел шестью иностранными языками, до самой смерти живо интересовался всем на свете. Подобный пытливый ум рождается, наверное, раз в тысячелетие… Вы, наверное, знаете, что Яков Брюс — потомок шотландских королей. В нем текла древняя и могучая кровь. Отец Якова, Вилим, был нанят на московскую службу, и уже здесь, в России, у него появилось двое сыновей — Роман и Яков. Яков, по примеру отца, начал свою карьеру как военный и занимался артиллерией. В то время военное искусство уже подразумевало овладение многими науками. Он был ближайшим сторонником Петра Первого, и говорят, что гневливый царь ни разу не поднял руку на Якова.

— Оттуда и поползли слухи, будто Яков Брюс — колдун, знающий слова, способные укротить царский гнев, — вмешался Глеб.

— Да, правильно, — Маша ласково взглянула на него и вновь устремила взгляд на пустые темные окна. — В составе Великого посольства Яков Вилимович провел в Англии полтора года, не только нанимая для государя иностранных специалистов и закупая всякие технические приборы, но и усердно повышая собственный уровень образования. Царь всегда доверял ему и считал главным в России научным авторитетом. Не было такого занятия, которое не удалось бы Якову Брюсу. В его руках оживал металл, он постоянно что-то конструировал — то новую подзорную трубу, то удивительные увеличительные очки. В этом человеке действительно присутствовала божья искра… Ах, знали бы вы, каким чудесным мастером он был, как много знал, с какой легкостью постигал науки! Сейчас таких людей уже нет…

Она говорила тихо и немного грустно, словно сожалея об ушедших временах, и это настроение невольно передалось слушателям.

Ян, завороженный рассказом, тоже смотрел на темные окна, представляя, что когда-то дом, вероятно, был полон слуг, там сутками кипела работа, а вон в той самой деревянной башенке по ночам все время горел свет…

И только Ян об этом подумал, как в темноте башни действительно вспыхнул неяркий огонек, словно кто-то зажег свечу или масляную лампу.

— Там кто-то есть? — спросил Ян замолчавшую рассказчицу.

Та взглянула удивленно.

— Где? В доме? Нет, конечно. Он давно пустует.

Свет уже погас, словно его и не было, но Яну все же казалось, что этот огонек зажигался неспроста.

— Хотя, знаете, — Маша таинственно понизила голос, — об этой усадьбе ходит множество слухов…

— Что-то зловещее и таинственное? — тут же выпалила Динка. По ее голосу становилось понятно — ей ужасно, до дрожи, интересно!

— Вот именно — зловещее и таинственное. Говорят, будто иногда здесь пропадают люди, а еще, мол, в старой усадьбе живет ужасное чудовище — собака графа, и по ночам в темных коридорах можно услышать скрежет ее железных когтей.

— И ты слышала? — поинтересовался Глеб слегка напряженным голосом.

— Конечно нет, — Маша рассмеялась. — Все это — легенды. Думаю, у каждой старой усадьбы должны быть такие, в них добрая половина очарования… Ну и отдыхающим интереснее… Ну вот, мне, наверное, пора. — Девушка встала с лавки и обвела всю компанию взглядом. — Уже совсем темно, отдыхайте.

— А вы теперь в город? — спросил Глеб. — Может, вас подвезти?

— Нет, спасибо! Во-первых, не нужно — я живу здесь же, а во-вторых, пожалуйста, давайте перейдем на «ты», мне так привычнее.

Они попрощались, и Маша скрылась в темноте.

— Ну вот мы и на месте, — произнес Глеб, когда легкие шаги девушки затихли. — Думаю, надо тщательно осмотреться.

— А что осматриваться? — удивилась Динка. — Вон его дом, там и надо искать этот календарь.

— Не все так просто, но дом мы тоже осмотрим… потом… — По голосу было слышно, что Глеб улыбается. — А ты, Саша, как думаешь?

— Я тоже за то, чтобы осмотреться и не лезть так сразу, мы же еще одного дня здесь не пробыли. И кстати… эта девушка, Маша, она какая-то странная… Мне кажется, она к нам присматривается. Вот с чего бы ей так легко и сразу идти на контакт?

— А ты бы сидела одна в такой глуши, небось сама бы с кем угодно на контакт пошла! — вступилась за девушку Динка. — А как вы думаете, призрак графской собаки с железными когтями действительно существует?

— Разберемся, — деловито отозвался Глеб. — Нельзя исключать эту вероятность после всего, что нам уже довелось увидеть, охотясь за артефактами… Но вряд ли опасность слишком велика — этот санаторий весьма преуспевал в советское время, здесь селили партийных функционеров, и если бы люди и вправду исчезали, провели бы серьезное расследование.

— Может, санаторий и пришел в упадок именно потому, что с ним что-то неладно, — предположила Александра. — Только что бы животному делать в доме? Большие собаки обычно живут во дворе.

— Вероятно, это был любимый монстр Брюса. — Динка заметно оживилась, вероятно, вновь ощущая себя внутри одной из своих любимых компьютерных игр. — Граф всегда держал его рядом и натравливал на неугодных посетителей.

Все помолчали. В парке клубилась темнота, не доносилось ни звука.

— А ты, Северин, что думаешь? — спросил Глеб.

— Духи у нее очень стойкие, — невпопад ответил парень, — она уже ушла, а розами пахнет так же сильно, как и раньше.

Глеб поднялся.

— Пойдемте, завтра нормально оглядим округу, — предложил он. — Сейчас не время обсуждать наши планы.

То, что его мнением Глеб не поинтересовался, ничуть не удивило Яна.

Он тоже поднялся со скамьи и направился прочь от корпуса.

— Ян, ты куда? — окликнула его Александра.

— Прогуляться, — буркнул он, краем уха уловив, что Глеб что-то прошептал на ухо Саше.

Не нужно быть волшебником, чтобы догадаться: Глеб предложил поговорить в номере и без потенциального предателя, способного донести их планы до противоборствующей группы.

Ян завернул за угол одного из корпусов и остановился, прислонившись спиной к стене. Как же ему надоели подобные предубеждения! Они преследовали его всю жизнь, с тех самых пор, как он осознал, что не похож на других, что обладает особыми способностями.

Когда Ян впервые заговорил об этом со своими сверстниками, те испугались, а испугавшись, принялись его высмеивать, маскируя смехом собственный страх.

В школе парня прозвали Вороной, с удивительной точностью угадав его излюбленный образ. Ворона, вернее, ворон и вправду был любимой птицей Яна, именно этот облик он принимал, когда требовалось выйти из своего тела. Парень еще помнил то удивительное чувство, которое охватило его, когда это случилось впервые.

Ему был лет десять. В те дни он долго болел.

Однажды, в период кризиса, когда температура поднялась градусов до сорока, а может, и выше, Яну померещилось, что он вышел из тела и стал птицей. Вороном он облетел знакомый двор, наслаждаясь невиданной легкостью. Небо манило, обещало безграничный простор и свободу делать все, что угодно. Он мог бы не возвращаться, но вспомнил о доме, о маме — и вернулся.

В комнате сидел папа. Пощупав лоб сына, он кивнул головой.

— Ну вот, жар спал, — произнес он с облегчением, но тут же с искренней грустью добавил: — И почему ты растешь таким хлюпиком?… Да кому нужны эти таблетки? Нужно закаляться и владеть силой духа, понимаешь?

Справедливости ради, сам отец действительно обладал этой силой духа. Успешный бизнесмен, владеющий крупной транспортной фирмой, не слишком харизматичный, зато упертый, весьма сильный и бодрый в свои неполные сорок, он смотрел на тощего, несуразного сына со смесью удивления и брезгливости.

«Иногда мне кажется, что ты не мой сын», — сказал отец однажды. Всего однажды, но Ян запомнил эти слова. Они всегда звучали в его голове.

Тогда мальчик не смог ответить отцу, но сейчас он знал ответ.

— Я другой. Я тоже сильный, просто другой, — прошептал Ян.

Он медленно провел рукой по неровной штукатурке, возвращаясь в текущий миг, и вдруг понял, что уже не один.

Девушка шагнула из тьмы и остановилась прямо напротив него.

С минуту они неподвижно стояли друг напротив друга, как противники перед опасным поединком.

— Зачем все это? Чего ты хочешь? — спросила она, сжав рукой плечо Яна.

Ее рука оказалась неожиданно сильной и действительно, как и отмечал Северин, пахла розами.

Ян вздохнул.

— О чем ты, Маша? Я тебя не понимаю.

— Чего ты добиваешься? На чьей ты стороне? — настойчиво повторила она, встряхнув его.

— Ого! — Ян потер плечо. — Я, конечно, знаю, что неотразим, но, честно говоря, девушка впервые пытается добиться меня силой!..

— Ты… — Мария вдруг замолчала.

Неподалеку послышалось шуршание чьих-то шагов.

— Ян? Ты здесь? — окликнул его Сашин голос.

— Здесь! — подтвердил он, злорадно косясь на дознавательницу и жалея, что не может разглядеть в темноте разочарование на ее прекрасном лице.

Рука, сжимавшая плечо, разжалась. Маша исчезла так бесшумно, словно ее и не было.

— Ты вовремя, — усмехнулся Ян навстречу Александре.

Но та не обратила на эти слова внимания, девушка выглядела очень серьезной и сосредоточенной.

— Ян, я хотела с тобой поговорить, — сказала она, пытаясь в темноте все же вглядеться в его глаза. — Мне не нравятся твои отношения с Глебом. Между вами словно кошка пробежала.

Ага, вот именно. Рыжая кошка, так ее и можно назвать. Забавно.

— Я, конечно, сейчас скажу, что это — мое дело, — Ян отломил от куста веточку и принялся вертеть ее в руках. — А ты ответишь, что нет, потому что отношения в коллективе влияют на выполнение нашей миссии и все такое прочее.

Саша молчала.

— Почему ты такая правильная? Тебе не кажется, что пора уже сбросить эту оболочку и стать настоящей? Вспомни, какой ты была до того, как с твоей семьей случилось несчастье! — Теперь Ян наступал на нее, а она бессильно пятилась.

— Не знаю… Я стала другой, — голос Александры был едва слышим.

— Глупости! Просто позволь себе оттаять! — Он поймал ее тонкие пальцы, удивившись, какие они холодные.

— Я… я лучше пойду! — девушка отстранилась и вырвала руку.

Это не способ решать проблемы, но Яну вдруг стало безумно ее жалко. Она все еще корит себя за старую вину. Никто не накажет человека страшнее, чем накажет себя он сам.

— Саша, — негромко окликнул девушку Ян. — Я не хочу давить на тебя, у тебя есть время. Но, пожалуйста, подумай и прими себя такой, какая ты есть! Очень прошу! А с Глебом у нас все уладится, не волнуйся, мы оба слишком умны, чтобы натворить непоправимых дел.

Кажется, она кивнула, но утверждать это Ян не мог — уж слишком легко ошибиться в темноте.

Затем послышались легкие шаги. Александра ушла.