Наваждение

Екатерина Мурашова, 2015

Все линии цикла «Сибирская любовь» сходятся вместе на страницах этого романа. Чтобы организовать побег своего ссыльного брата, народовольца Григория Домогатского, Софи Домогатская снова приезжает в Сибирь. Здесь же оказывается и Михаил Туманов, пытающийся вместе с англичанами откупить концессию на добычу золота у князя Мещерского. Одновременно трагические события в Петербурге приводят к смерти Ксению Мещерскую, бывшую владелицу сапфира «Глаз Бури», и к пропаже Ирен Домогатской – сестры Софи. Удастся ли Софи и ее друзьям и недругам распутать этот клубок тайн? Удастся ли спасти тех, кого можно спасти, и достойно оплакать тех, кого спасти уже нельзя? И наконец, удастся ли двум очень сильным людям, которых разделяет буквально всё и все, найти путь друг к другу?

Глава 11

Из которой читатель многое узнает о родственниках Софи, а Аннет Неплюева чувствует себя выпитым бокалом

— Ну как, Флоренсы Найтингейлы, живы? — снисходительно приветствовал Павлуша сестру и Джонни.

Джонни, поглаживая Кришну, ответил молчаливой улыбкой, а Милочка презрительно фыркнула.

— И вовсе я не Флоренс Найтингейл, — отрезала она. — Я — Елена Бакунина. Она еще в 1854 году на поле боя раненным помогала. А Флоренс под Севастополем почти два года спустя. Бакунина — первая.

— Ну… тогда да, тогда — конечно, — сразу же согласился Павлуша и взглянул на сестру с оттенком уважения. Надо признать: иногда Милочке, которая большую часть времени выглядела совершеннейшей дурочкой, удавалось его удивить. — Мама, ты почему приехала? Не собиралась же вроде?

— А ты что, мне не рад? — бегло улыбнулась Софи.

— Рад, разумеется, — Павлуша пожал плечами. — Просто раздумываю, что бы это для нас значило…

— Ужас! — поморщилась Софи. — Немедленно перестань раздумывать, беги лучше поиграй с Милочкой и Джонни…

— Ага, — усмехнулся Павлуша. — Уже бегу. Так ты надолго?

— Проездом в Гостицы. Хочешь поехать со мной? Повидаться с Кокой?

— Я хочу! Я хочу! — тут же запрыгала Милочка.

— Пусть она едет, а я с бабушкой останусь, — сориентировался Павлуша. — У нас еще дела есть. А Кока… опять будет мне свою коллекцию листочков да тараканов показывать…

— Не вижу решительно ничего плохого в том, что Николай собирает гербарий и коллекцию насекомых! — отчеканила Софи. — Он сын моей сестры и твой кузен!

— Да я ничего и не говорю, — примирительно заметил Павлуша. — Пусть себе что хочет собирает. Просто не хочу туда ехать. Там, в Гостицах…. ну там кокины коллекции — это не самое засушенное, что есть…

— Что ты хочешь этим сказать?! — рявкнула Софи.

Павлуша задумчиво смотрел на высоко проплывающие мартовские облака.

— Паша имел в виду тетю Аннет и бабушку Наталью Андреевну, — тихо сказала Милочка, скромно опустив глазки.

Иногда брат и сестра довольно успешно играли в паре.

Софи сдержала готовое сорваться ругательство и, развернувшись на каблуках, пошла к дому.

— Мама, ну вы хоть отобедаете с нами перед отъездом? — послышался сзади невинный голос Павлуши. — Если Милочку сейчас не покормить, то она потом, в Гостицах, капризничать станет.

— Мне листики нравится смотреть, — объяснила Милочка отцу, доверчиво вложив свою ладошку в его руку. — У Коки там все так аккуратненько, и подписано красиво. А бабочек и жучков мне жалко. Они как живые, но все равно — мертвые. Как Кока может их убивать? Ведь он добрый мальчик, я знаю…

Когда тринадцатилетний Кока увел Милочку наверх смотреть свои коллекции, Наталья Андреевна достала пузырек с нюхательной солью и внимательно оглядела старшую дочь и зятя.

— Что?! — патетически вопросила она.

Софи наклонила голову, подбирая нужные слова и одновременно думая о том, что вот, Мария Симеоновна намного старше ее собственной матери, и тоже давно вдовеет, а выглядит не в пример бодрее и свежее Натальи Андреевны.

Сестра Аннет смотрелась молодой копией Натальи Андреевны, которую слегка подержали в хлорном растворе для отбеливания.

«Господи, да отчего ж она себе такие платья-то старушечьи шьет?» — удивилась Софи, рассматривая преждевременно увядшую шею и неживые кисти сестры, и почему-то избегая взглянуть ей в лицо.

— Были ли вести от Ирен? — спросила она.

— Недели две назад — письмо, — припоминая, ответила Аннет. — Все, как всегда. Здорова, работает, детишки в школе балуются. Спрашивала про здоровье Модеста Алексеевича, жаловалась, что Гриша ей не пишет совсем. Приезжала только в Рождественские вакации…

— Больше ничего не писала?

— Больше ничего. Да ты разве за тот же срок с ней в Петербурге не виделась?

— Видите ли, наша Ирен куда-то исчезла… — задумчиво вымолвила Софи.

— Как исчезла?! — ахнула Наталья Андреевна. — Почему?!

— Мы сами покуда ничего не знаем, — быстро заговорил Петя. — И, я думаю, теперь не стоит еще особенно волноваться. Ирен всегда была довольно замкнутой девушкой, насколько я понимаю, про нее никто ничего толком не понимает и не может сказать… Может быть, она просто решила как-то изменить свою жизнь, и не хочет пока никому сообщать, чтобы не нарваться на протесты и уговоры…

Конец ознакомительного фрагмента.