Темное солнце в её руках

Екатерина Лоринова, 2020

Он жил спокойной жизнью эльфийского принца. Как и все, поклонялся Солнцу и не знал, что с младенчества носит иллюзию. Он пил лекарство и не подозревал, что это – кровь. Его семья, повинная в проклятии, всеми силами хранила тайну от него самого. Возможно, он бы никогда не понял, кем является. Но… Она видела страшные сны и не знала, что они пророческие. Она – дочь егеря, в дом которого он однажды постучался.

Глава 6. Ленсар, или Большие лопухи

Сначала я думал огреть братца чем-то тяжелым, потому что идея с поцелуем была исключительно моей, но то, как она сработала, свело злость на нет. Как знать, вдруг без вмешательства Фела эффект был бы не столь силен. И все же он отнял часть моей славы в глазах егерской дочки. Именно я вспомнил, как бороться с призраками, потому что не сбегал с уроков, как Его Высочество дофин.

Ну да ладно. Сейчас Милорада о чем-то спорила с отцом — о чем именно, расслышать не представлялось возможным. Но вот несколько шагов, которые я проделал как баран на привязи, и ко мне вернулось зрение! Бури больше не было, неторопливо падала снежная крупа, словно ее просеивала ленивая хозяйка. На стрелке-указателе чернела четкая надпись — «Большие лопухи».

— Слава Солнцу! — это Фел. Он так бурно приплясывал, что потянул за собой меня. Наконец я избавлюсь от надоевшей веревки!

— Обернитесь, — от голоса егеря снова стало не по себе — а вдруг там что-то… или кто-то…

И зрелище за спиной впечатляло. Вчетвером мы застыли, глядя на темную стену высотой до небес — там начиналась буря, а деревню, стало быть, ограждало шаманство.

— Гхары лысые… — я придвинулся к брату, — пошли искать шамана! Он должен тебе помочь.

Фел согласно кивнул и отвел взгляд от границы.

Тракт, уводящий за синеющие холмы, одеялом покрывал снег — едва ли доходя до колена. Чудесно! И ничто не мешает дышать! Просто чистый морозный воздух, как в столице на празднике встречи зимы.

Через час, может, меньше мы вошли на первый постоялый двор.

— Мест нет, брат Ахвик, — тут же дали от ворот поворот, — сам понимаешь, соседняя дярэвня без шамана, вот народ и стекается к нам. Но ты не отчаивайся, проверь «Большой топор».

Пришлось покинуть гостеприимное тепло и такой аппетитный аромат мясной похлебки, чтобы двинуться дальше. Но ни в «Большом топоре», ни в «Веселой лошади» места не нашлось. Даже свободного столика не было, не то что комнаты.

— Может, сказать, кто мы? — прошипел Фел на ухо, не выдержав, — не посмеют отказать. Они наши подданные, одно мое слово…

— Погоди, — шикнул в ответ, — егерь снова куда—то идет.

Наверное, хочет попроситься на постой к местным — прямо как давеча мы у него.

Да и будь безвыходная ситуация, Ахвик не из тех, кто сдается.

Но, как оказалось, ему посоветовали еще одно место.

— Слава Солнцу, здесь есть хотя бы столики! — сквозь решетчатые окна харчевни и впрямь просматривался полупустой зал.

— Глянь, брат, — Фел одними глазами указал на вывеску, — это знак судьбы!

Криво подвешенная, скрипящая на ветру дощечка гласила: «Эльфийский приют».

— Не припомню такой, — бормотал егерь себе под нос, — ну да и гхар с ней.

Смертельно уставшие, но довольные, мы наконец ввалились на порог.

— Светлого пути вам, путники! — воскликнули из-за стойки. Неужели эльфийка? Воображение живо нарисовало печальную историю изгнанной снаррит, которая не покорилась воле судьбы, а открыла собственное дело. И в душе всколыхнулась радость, какая бывает только от встречи с сородичем.

— Будьте начеку, — шепнул Ахвик, — не нравится мне здесь. Безлюдно, как на кладбище.

Я поморщился — на Севере еще жив был варварский обычай закапывать тела умерших в землю. У нас их сжигали на ладьях, а тут… Что сказать — Дикий Север!

— Приветствую вас, благородные господа, в веганской харчевне «Эльфийский приют!» — из сказанного я понял не все, но вопросы улетучились, стоило хозяйке подойти поближе.

Это была еще нестарая женщина, тридцати пяти-сорока людских лет, с такими же светлыми волосами, как у Милорады. Возможно, я назвал бы ее миловидной, но… какого гхара она налепила себе… Ой не могу. Вероятнее всего, из воска. Фел уже держался за живот, а меня разбирало любопытство — неужели северные варвары считают, что у снарров уши, как у осла? Для пущего эффекта в каждой мочке болталось по стройному ряду «золотых» колец.

— Я помогу вам пройти по благому пути просветления, — дама увлекла нас к дубовому столу на четверых, — чего желаете?

— Да мы люди простые, непривередливые, — Ахвик тоже смотрел на восковые уши, как на чудо природы, — подай, что есть. Похлебки да пирога…

— Сию минуту!

И хозяйка взмахнула юбками, так и не опознав в нас с Фелом «сородичей». Впрочем, наши уши до такого родства пока не доросли…

Когда она удалилась на достаточное расстояние, мы дали волю смеху. А Милорада так мило улыбалась в ладошку, опасливо поглядывая на отца и тайно — на нас с братом.

Смотрел бы и смотрел, но Ахвик был прав — стоило быть начеку. Помимо нас в углу пила что-то горячительное немногословная парочка в плащах. Ничего, в случае чего нас больше. После гхара не справиться с какими-то оборванцами?

— Держите, — хозяйка довольно быстро поставила перед нами миски с… наверное, похлебкой.

— Суп из лопуха, камыша и еловой живицы, — с такой гордостью наш герольд батюшку на приемах не объявляет, — на продлит Солнце Ваши годы.

— А ну-ка, милая, — Ахвик поднялся во весь свой немалый рост, — бросай молоть чушь и неси нам нормальной еды.

Выпивохи из угла отставили кружки в стороны и вперились в нас, предвкушая представление.

— Но вы даже не попробовали… — большие глаза, подведенные углем, были готовы наполниться слезами.

— Не пробовали и не собираемся! — лапища егеря ударила по столу, — еще чего, подала какое-то зелье…

— Батюшка, — с другой стороны его локтя мягко коснулась Милорада.

— Нет, я не буду есть гхар знает что! Я прошел сквозь бурю, мой дом разнесли лесные твари, из каждой таверны гонят, а теперь еще и глумятся над честным человеком!

— Ну что вы, благородный господин! — в синих глазах хозяйки блеснуло искреннее сочувствие, — если Ваш дом и вправду… как Вы говорите… то можете оставаться, — она на секунду замялась, — с семьей сколько нужно. Платы не возьму.

Потемневшее лицо егеря несколько разгладилось.

— Благодарю за гостеприимство, но принеси нам что-нибудь съедобное. Что в твоем заведении есть?

— Вареники с хвоей, шанежки с крапивой и бархатцом…

— Съедобное! — голодный зверь внутри Ахвика снова поднял голову, — вот скажи, я похож на человека, который ест траву?

Шести футов в росте, он и правда производил впечатление того, кто питается, как минимум, гхарами. По одному в день.

— Тогда вам следовало остановиться в любой другой харчевне, — строго взглянула женщина, — но сами боги привели Вас ко мне, — морщинка между бровей тут же исчезла, и на ее лице появилось благостное выражение, — им угодно, чтобы ваш путь тоже озарился светом. А с богами не спорят. Так что угощайтесь и оставайтесь здесь, сколько вам угодно.

Ну хоть что-то было в этом положительное. И я, кажется, понял, почему здесь столько свободных комнат — озаряться светом деревенские не спешили.

Делать нечего, пришлось взять ложки и хлебнуть незнакомого варева — которое оказалось ожидаемо безвкусным, но я и вида не подал. Даже стал нахваливать, что для хозяйки было лучше золотой монеты.

— Скажите, милейшая, — я взял виверну за гребень, пока ушастая улыбалась, — нам надо найти одного человека.

— Кого же?

— Шамана местного. Который завесу поставил от метели колдовской, — говорить на местный манер я умел — ко двору приходили самые разные просители, порой из дальних провинций.

— Так он же… — глаза хозяйки расширились, — вы ведь пришлые и не знаете ничего? На Завесу все его силы ушли. Помер он…

Смертью храбрых. Плохая новость, что уж и говорить. Я надеялся, что он поможет Фелу восстановить контроль над силами — и свяжется с Селестаром по воде, а теперь придется положиться на волю богов и способности самого братца. Если мы здесь задержимся, и я не выпью лекарство… Лучше об этом не думать.

Меня не раз посещало ощущение, что я живу в долг. Вырываю у смерти по куску каждые две декады, обманываю судьбу.

Хорошо, что я не дофин. Ему бы подданные не простили неведомую болезнь, от которой наступает смертельная бледность, слабость и неутолимая жажда….всех симптомов я не помнил. Дворцовые лекари давали зелье вовремя.

К слову, все попытки выучить рецепт — чтобы можно было спокойно странствовать инкогнито, о чем я давно мечтал, получали отказ. Вероятно, отец попросту боялся отпускать от себя. А теперь это могло неприятно аукнуться. Но кто же знал, что глупость Фела занесет нас гхар знает куда, и он потеряет контроль над своей магией?

Ничего, ему придется найти способ все исправить. Я уж точно так просто не сдамся.