Ваш выход. Как выжить с одним и более детьми. Безопасное воспитание без слез и истерик

Екатерина Ламбоцкая

Я мама двойняшек, счастливая жена, успешный smm-специалист, столкнулась с выгоранием, непониманием, депрессией, истериками, бессонницей и двумя операциями у ребенка.В книге предлагаю свои способы не утонуть в материнстве, сохранить нервы себе и мужу, и не повредить детскую психику. Рассказываю, где брать энергию и силы, как облегчить быт, не поссориться с бабушками и не развестись с мужем. Книга на основе моего опыта, моих наработок. Подойдет каждой маме, кто хочет изменить себя и окружение.

О себе

Я Екатерина, мама двойняшек. Я прошла путь от сильного желания забеременеть, с элементами развода на этой почве, оказалось, что это было только мое желание, не мужа. На тот момент ему просто этого не хотелось, а у меня это была идея фикс. Мужчина может «родить» во сколько хочет, а вот женщина нет. Брак сохранился, дети появились, и с ними появилось и все остальное: бессонные ночи, безысходность, бессилие, отсутствие помощи, трудности в быту, ссоры, тотальное выгорание.

Я пережила стресс от двух операций у ребенка. Год жизни в таком состоянии привел, наконец-то к пониманию, что что-то идет не так. Решение изучать тему детей, психологию детей, взаимоотношение между мужчиной и женщиной, привело к трансформации моей жизни, и меня как личности.

Дети — цветы жизни, принято так говорить с давних времен. Но иногда эти цветы так больно колются, что просто жуть.

Вы не представляете, как я хотела детей, я смотрела на мам, проходя мимо детской площадки и думала: «Как им везет», «Господи, ну зачем так орать на него, неужели нельзя по-другому». И представляла, что я со своими детьми никогда так не буду кричать.

Время шло, я каталась по больницам в поисках причины, почему не происходит зачатие. И эти волшебные советы «отпусти ситуацию», «расслабься, не думай об этом», так и хотелось отпустить и запустить этому человеку что-то в лоб, так раздражали такие персонажи. Бесить

уже начали и те, кто спрашивал: «Ну что? Когда?». Как — будто спросить больше нечего.

Даже если я отвечу, что не получается, начнутся расспросы: «А почему, а что не так? Хочешь дам своего врача, к нему сходишь?!» и понеслось. Знакомо?

Ну и зачем мне погружение в одну и ту же эмоцию несколько раз, если решения нет. Поэтому я решила, всех сразу «посылать» одной фразой: «Мы пока не хотим детей». Зато вопросов в разы стало меньше.

Подругам было сказано, чтобы вообще не задавали мне эти вопросы, даже если очень хочется.

В этом ожидании провела три года. За три года я увеличила выручку производителям тестов вдвое. И честно скажу, уже так устала в этой погоне.

Я не хотела менять гинеколога, принципиально, не знаю почему, но у меня была уверенность в ней, что у нас с ней все получится. И к ней ходила, как на работу.

В один день я пришла уставшая к ней на прием, снова с баночками всяких анализов. И просто произнесла вслух, может ЭКО. И это была моя роковая ошибка, так как я потом проснулась сразу.

Врач: «Какое ЭКО, ты с ума сошла, ты сама все сможешь, нефиг об этом думать!», еще кучу всяких аргументов, и план нашего с ней курса был рассказан мне в моменте.

Я все осознала, поняла, что была не права.

В очередной раз, когда я сдала ХГЧ (хорионический гонадотропин человека), пишет мне мой гинеколог, «Поздравляю, вы беременны».

Боже, мне эта фраза всегда казалась такой вкусной, и я ее так ждала!!

Но у меня вырывалось в ответ только: «Пф, да ладно?!»

Гинеколог перезвонила: «Катя, в смысле? Вы не верите, что ли? Анализ показал столько-то цифр — это 100% беременность». Но у меня не было особых эмоций.

Врач: «Я завтра работаю, приезжайте ко мне».

Я приехала и на УЗИ врач показал мне плод.

И тут мою «стену» пробила волна слез и эмоций.

Кстати, плакать с растопырку на кресле, я вам скажу, не очень удобно, но это не важно.

Но на втором УЗИ меня ждал еще один сюрприз: «Катя, у вас будет двойня!»

И меня повело, как от алкоголя. Моя давняя мечта, мое желание, такое нежное, никому не озвученное сбылось! Пишу эти строки и реву, вспоминая свои ощущения в тот момент.

Отвечу на ваш вопрос, который возникает в 95% случаев: «Да, у меня в роду была двойня, поэтому предпосылки были».

Ожидание малыша — это всегда стресс не только для организма, но и для мамы. Все нервные окончания оголяются, и мама проходит разные стадии, от «я кого-то сейчас убью» до «хочу полизать асфальт». В этот период чаще всего принимаются какие-то необдуманные решения. Эти выводы я сделала, по своим подругам, сестре, кто уже рожал и не один раз. Поэтому решила отложить покупку коляски, кроваток на потом, дабы не купить какую-то чушь.

Благодарю Вселенную, что беременность проходила хорошо, только один раз я стояла над «белым» другом. На третьем месяце беременности, мой врач, скрепя зубами отпустила меня в Белград, погулять.

Живот рос очень быстро, и на третьем месяце живот был размером, как будто я на пятом. Не хотела говорить коллегам по работе, но девочки меня спалили и пришлось сказать.

Вообще до трех месяцев мы с мужем затаились, я не хотела никому говорить, сидело во мне какое-то суеверие. Сказала, только маме, по секрету, дав ей снимок УЗИ.

Она сначала не поняла, зависла на несколько секунд и потом облегченно выдохнула: «Ну наконец-то».

«Мам, это еще не все!» — сказала я с улыбкой.

«В смысле?» — испуганно спросила она.

«Это двойня» — широко улыбалась, я стала тыкать пальцем на снимок УЗИ и показывать эти два, пока непонятных, изображения.

И вот тут она взялась за голову. Несколько секунд не могла сказать ничего.

Мама — женщина сдержанная, плакать не стала, но видно, что ей очень хотелось.

Я была счастлива и благодарила Бога, что подарил мне не одного, а двоих сразу. Наверное, я его достала просто, просьбами о беременности, и чтобы больше не просила, он сразу от меня открестился.

Как и любая двойня или близнецы, малыши родились раньше срока. В моем случае, на 36 неделе. Просто отошли воды, и мы помчали в роддом.

Меня поставили перед выбором: «Либо сама, либо кесарим, что выбираешь? «Но есть вероятность, что второй ребенок может пойти ногами на выход и все равно придется кесарить — поэтому я решила «режьте сразу».

И это было правильное решение, так как второму ребенку уже не хватало воздуха и после родов его сразу отвезли в реанимацию.

В 90% случаев всех двойняшек отвозят в боксы, и дети там находятся, пока они в роддоме. У меня Машу отвезли в бокс, Матвея в реанимацию.

Когда я сама могла уже более менее передвигаться, то сразу пошла к ним, чтобы рассмотреть и познакомиться.

Сначала к Маше: это сморщенное личико, маленькие кулачки, и мое дикое желание к ней прикоснуться. В боксе было отверстие, через которое можно было это сделать, и я потрогала ее ножку. И начала ее называть по имени, дочка откликнулась сразу. Ну, думаю, значит точно Маша.

Вообще имена детям предложил муж. Я дочь хотела назвать Евой, но муж был против. Вот так появилась Маша. Для мальчика у меня вообще вариантов не было.

Потом я спустилась этажом ниже, в реанимацию к Матвею. Его потрогать было нельзя. Но я очень просила, состояние его было стабильным, в норме, и мне разрешили. Увидев его, я поняла, что что-то не так. Первый вопрос к врачам был: «А что у него с головой?». Врачи испуганно подбежали, проверили, и с облегчением сказали, что все нормально. Я говорю: что у него с формой головы?» Они только пожали плечами. И меня это мысль не оставляла в покое.

После роддома нас перевели в Сперанского (больница в Москве), где мы еще две недели пролежали в отдельном боксе втроем.

Вот там невролог мне ответил на мой вопрос, что у ребенка с головой, и что нужна операция. Когда я услышала эти слова, я прям по стенке поплыла, прям уже ждала, когда уйдут врачи, чтобы разреветься в подушку. Пишу эти строки и слезы наворачиваются снова. Это такие сильные эмоции — это такие сильные переживания, которые никому не пожелаешь.

Когда нас выписали, у меня была идея ИКС, узнать подробнее все про наш диагноз, и можно ли вообще избежать операции?!

Стала с сыном ездить по неврологам, остеопатам, хирургам. Все как один, говорили, что желательно бы сделать. После мы попали к хирургу, что специализируется по данному направлению, и он точно сказал, что да, надо делать и расписал все плюсы и минусы операции.

Диагноз был — скафоцефалия.

Это патология возникает в результате преждевременного заращения сагиттального шва. Простыми словами, раньше времени срослись швы на голове, что привело к деформации черепа, как будто голову ребенку с двух сторон руками придавили. Отсюда и явно выраженный лоб, плоская голова.

Вот она материнская чуйка, которая сработала прямо сразу, как только я увидела ребенка.

Причем, педиатр, который осматривал нас, в нашей поликлинике ничего не сказала, невролог тоже не обратил внимание. И когда бы нам об этом сказали и сказали ли, непонятно?!

А такие операции делают детям в возрасте от 3—6 месяцев, если в этот период не успеть, потом уже не знаю, что там можно сделать.

Решающим моментом, когда я согласилась на операцию, было то, что никто гарантию не дает, то есть тут два варианта будет: либо ребенок инвалидом станет, так как череп уже твердый, не гибкий и расти с ребенком не будет. А ребенок растет, мозг внутри черепа тоже. И из-за того, что череп не развивается равномерно в ширину и в длину, а только в длину, то начинается внутричерепное давление, а отсюда и потеря слуха, зрения и так далее, Второй вариант: это летальный исход.

Мы с мужем вышли из больницы, загрузили детей в машину.

У меня снова истерика. «Дай мне сигарету» — говорю я мужу.

«В смысле?» — удивленно спрашивает он, глядя на меня. Потом немного помявшись, протягивает: «Может не надо?»

Я говорю: «Надо».

Я два года назад бросила, и не тянуло никогда, какие бы со мной ни случались ситуации, а тут потянуло.

Первая операция была сразу после новогодних праздников. Сыну было пять месяцев. Под бой курантов мы с мужем загадали одно единственное желание, чтобы операция прошла успешно.

Дочь я оставила на бабушку, которую поставила перед фактом, без возможности мне отказать, это просто не оговаривалось. И она приехала ко мне из другого города. Пришлось искать одноместную коляску, чтобы бабушка могла гулять с дочерью, на бегу все рассказала, как кормить и сколько раз, сколько смеси нужно, и уехала с сыном.

В день операции у меня все тряслось. Утром пришли врачи, и я отдала свой родной кулечек им, и пошла за ними следом до операционной, плача и трясясь от страха и безысходности. Меня прогнали от операционной, так как врачи считают это плохой приметой. Ушла, но не далеко, просто сидела, ревела и ревела. Так прошло четыре часа, и слезы не останавливались. Я не ела и боялась даже сходить в туалет, ждала, что врачи вот-вот выйдут, и мне нужно узнать, как все прошло. Операция закончилась, мне показали сына, он еще спал от наркоза, а потом его унесли в реанимацию.

Ребенка мне отдали только на четвертые сутки. И все эти четыре дня я его не видела, в реанимацию не пускали никого из-за карантина. За эти дни я ничего не ела, у меня не было аппетита. Я каждый день ходила в реанимацию, как на работу и просто спрашивала: «Как он?»‎ Когда мне вернули ребенка, лицо у него было сильно опухшее, глаз не видно, шов на голове от уха до уха, запеченная кровь на ране, весь в зеленке.

Две недели мы были в больнице. Две недели без сна и отдыха, у сына было расстройство ЖКТ после наркоза, переливания крови и всех препаратов, которые ему вводились. Но я одно поняла, что моя ситуация это полная чушь, так «комарик укусил»‎, по сравнению с тем, с чем лежат в отделении неврологии. Там дети со штифтами в головах, с ДЦП, обреченные всю жизнь на мучения с больницами и болями. В общем обстановка тоже очень сильно давила. Пишу сейчас эти строки и реву снова, снова окунаюсь в те чувства и те эмоции, которые были 6 лет назад.

Созванивалась с мамой по видеосвязи, чтобы моя дочь меня услышала и увидела, что я рядом, и скоро приедет. И вы представляете, ребенок понимал, она улыбалась и ждала. Я прям чувствовала это. Она не устраивала бабушке слез, была примерным младенцем. Но когда мы вернулись домой, вот она мне все «высказала», на своем младенческом языке, все свое напряжение выдала и все свои переживания, плакала, по поводу и без.

Месяц сын плохо спал, капризничал регулярно. Но тут уже стали возникать у нашего врача гомеопата подозрения, что что-то не так, месяц прошел уже. И она говорит такую фразу: «Катя, а швы точно все сняли?» У меня шок, из серии, а что могут снять не все? Я стала смотреть его голову, где-то были еще корочки, шов еще заживал. И тут, прямо на следующий день, одна корочка отошла, и я вижу под ней что-то оранжевое, это была нить которой зашивали. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Я бегом звонить в платную клинику, так как в бесплатную нас бы и не взяли, а ехать туда, где мы оперировались, нереально, просто не пробиться к ним, и запись на месяц вперед. Я выбрала идти по пути наименьшего сопротивления. Итог — вытащили нить в 15 см.

Какая я была злая, я не думала, что с детьми врачи тоже могут так косячить. Конечно, я предъявила тогда заведующему отделением, что так нельзя. Но сильно не ругались, нам через два месяца предстояла повторная операция у них же.

Со временем ребенок стабилизировался, и уже снова подходило время для повторной операции.

Первая операция, нам разрезали шов, который сросся раньше времени, вставили туда маленькие титановые пластины и через четыре месяца, нужно было делать повторную операцию, чтобы их удалить.

На повторную операцию я уже шла, с чувством «бывалого». Я знала, что за чем, где операционная, где реанимация. Знала, какая нянечка может слить мне нужную информацию, а к какой лучше не подходить. Знала расписание обеда и когда обход.

Эмоционально я уже была, как те же хирурги, никаких эмоций — один холодный расчет и ум. Тоже четыре часа операция, оказалось, что эти титановые пластины вросли в кость, пришлось спиливать хирургам, опять переливание крови. Я терпеливо ждала, потом слушала все об операции и заплакала только тогда, когда увидела сына в реанимации, снова с опухшей головой и повязкой, которая была пропитана кровью.

Я снова ходила туда, как на работу, и сколько можно было там находиться, а это по четыре часа утром и вечером, я сидела рядом с ним, что-то ему рассказывала, читала молитвы, гладила его и просто смотрела. Руки Матвея были привязаны к боксу, чтобы он не переворачивался и не порвал капельницы, зрелище не для слабонервных. Тоже лежали две недели и когда выписывались, мне заведующий отделением, сказал, что лично снимал швы и все проверил несколько раз. Нам оставалось приезжать раз в год на осмотр к хирургу, который нас оперировал. На пятый раз он сказал, что все хорошо, больше приезжать не нужно.

Эти операции считаются пластическими и никак не влияют на развитие ребенка дальше. Врачи не лезли в мозг, просто поправили череп, чтобы место было расти и развиваться мозгу внутри черепной коробки.

Так прошел наш первый год жизни.

Он был самый сложный для меня. Теорию я знала: как пеленать, как подгузники надевать, как соски стерилизовать и так далее, на племянницах тренировалась — это меня спасало в каких-то моментах. Но находится с детьми 24/7 одной, без нянь и бабушек — это жесть. Конечно, я не была к этому готова.

Бабушки живут далеко от нас, а взять няню мне не позволяли мои принципы. Я не могла впустить в дом чужого человека, для меня это было табу. Поэтому из-за своих каких-то страхов и комплексов я все делала сама. Отсюда усталость, переутомление и нервные срывы на мужа и детей.

Вот отсюда и пришло ко мне понимание и желание, что-то в этой жизни надо менять. Мне не нравилось, как я воспитываю детей, мне не нравились отношения с мужем, почему мы кричим, ну у кого-то же нормально все. Почему у меня все через одно место?

Так я записалась на свой первый курс по детской психологии. Он был масштабный, на три месяца, и там был блок для мам и про мам. Оттуда я узнала, что оказывается отдыхать — это норма, что твои желания — тоже должны быть и имеют место быть.

Желание что-то изменить в своей жизни было настолько сильным, что я находила время на видео уроки, слушала, когда гуляла с коляской, как раз пол часа мне хватало в тишине все осознать и узнать что-то новое, интересное. И этот курс не стоил заоблачных денег, да и оплачивать можно было частями, чем я и воспользовалась. Деньги дал муж, причем согласился быстро, он и сам уже устал от меня, от моих претензий. Видимо, у него была надежда на то, что что-то изменится, ну либо была мысль, лишь бы меня не трогали.

Очень помогала поддержка в чате, кураторы большие молодцы в этом плане, плюс я узнавала, что у некоторых мам ситуация еще хуже, чем у меня, когда там еще и муж пьет, либо они вообще мамы-одиночки. Через такие истории понимаешь, что женщины могут быть сильными. Не сдаются, идут, ищут пути решения, решают в конце концов, и получают от этого удовольствие. Уважение таким.

Пошли изменения, после был второй курс про отношения между мужчиной и женщиной, что тоже мой мозг развернуло на все 180 градусов.

В общем я вошла во вкус и меня было не остановить. Курс был всего на две недели и на него была тогда хорошая скидка, а кто у нас не любит скидки? И мне хватило из своих отложенных денег его оплатить.

Короткие видео уроки удобно было слушать в сон детей, смотреть гуляя в это время с коляской, было неудобно. А у меня, чтобы спали оба и одновременно, был только один способ — это выйти с коляской на улицу, тогда дети «выключались», соответственно, мне никто не мешал.

И понеслось, курсы про мышление, про самооценку, даже курс по снам прошла. Это не сразу, а на протяжении 6 лет. А то подумаете, что я монстр какой-то, который питается только информацией. Нет. Причем какие-то курсы были короткие — на пару дней, какие-то на месяц.

Когда детям было 2 года, я начала вести свой блог по продвижению и уже сама научилась зарабатывать на курсы, не прося денег у мужа.

Всю освоенную теорию практиковала на семье, и я могу сделать определенные выводы из этого.

А так как часто ко мне обращаются с вопросами по этой теме, то я решила написать книгу, где расскажу свой опыт, свои лайфхаки с вплетенными в нее элементами психологии, логики и практики. Я ни раз убеждалась и убеждаюсь, что мы иногда не замечаем самого элементарного и очень нужно, чтобы нам это кто-то подсветил, рассказал, открыл глаза.