Парапланерист

Екатерина Лавина, 2021

Привычная и размеренная жизнь Веры вмиг рушится из-за несчастного случая, произошедшего с ее мужем. Пока врачи пытаются спасти жизнь Филиппа, выясняются неожиданные обстоятельства его другой, тайной жизни. Маниакальные увлечения, страсть к экстриму и сумасшедшие поступки из-за любви – Вере предстоит узнать подробности секретной жизни ее мужа, принять шокирующие известия и сделать сложный выбор. Когда самый близкий человек оказывается не тем, кем казался, жизнь уже не будет прежней. Кто окружал мужа Веры и что теперь им надо от нее? Во всем этом безумии Вера стремится сохранить ясный ум и остаться верной самой себе…

Глава 2

— Как такое могло произойти? Я просто не понимаю. Ведь он опытный парапланерист… сколько соревнований, сколько побед…, — эмоционально возмущалась Раиса Ивановна, энергично всплескивая руками.

— Рая, успокойся, в любом спорте случаются несчастные случаи — не повезло, что-то пошло не так…, — пытался успокоить ее муж.

— Как же просто ты об этом рассуждаешь! Но наш сын в коме! Он весь переломан, врачи даже не делают прогнозы, тяжелейшее состояние…

— Хватит, Рая! Мы все и без тебя об этом знаем! Не нагнетай!

— А где это все случилось? — спросила Светлана — близкая подруга Раисы Ивановны, которая уже давно чувствовала себя членом их семьи. Она присутствовала на всех семейных мероприятиях, была самым частым гостем в доме и вообще, не мыслила себя отдельно от Раи. Неудивительно, что Раиса Ивановна, как только узнала печальную новость о сыне, тотчас сообщила ее Свете.

— Филиппа нашли туристы, вернее, они же стали свидетелями его падения. Он упал в районе побережья на скалистую местность. От смерти его спасло только то, что он приземлился на дерево, а не на камни.

— Да как же так?! Был сильный ветер?

— Да и ветра-то толком не было. Никто точно не знает, что случилось. Туристы только увидели падающий параплан и поспешили на помощь. Когда они добрались до Филиппа, он был без сознания. Они и вызвали скорую помощь.

— Господи, что ж такое у него произошло?

— Ох, Света, я бы и сама хотела это знать, да только кроме Филиппа никто нам ничего не прояснит. Рядом с реанимацией сейчас дежурит Вера, вдруг он в сознание придет. Уже столько времени прошло, а никаких известий от нее нет. Просила же звонить мне постоянно, я ж вся как на иголках….

— Может, тебе надо было самой поехать в реанимацию? Все спокойнее, чем дома без новостей сидеть…

— Так ведь внуки на мне.

— Хочешь, я за ними послежу. Могу отгул на работе взять, и поесть приготовлю, и спать уложу…

— Спасибо, Света, но я лучше дома останусь. Ты же знаешь, мне непросто дается общество Веры. К тому же, пользы от меня там мало — в реанимацию никого не пускают, да и сейчас жизнь Филиппа в руках Господа…

— Вера говоришь… в такой ситуации надо забывать про личные конфликты. Сейчас главное, чтобы Филипп в себя пришел.

— Ой, ну наконец-то, Вера звонит! — воскликнула Раиса Ивановна, быстро ринувшись к звонящему телефону. — Алло! Ну что там?

В телефонной трубке послышался голос Веры. Она без остановки говорила минуты три, а потом замолкла.

— Ладно, спасибо. Мы ждем от тебя следующих известий, — грустным голосом сказала Раиса Ивановна и отложила телефон в сторону.

— Ну что там? — нетерпеливо спросила Светлана.

— Плохо. До сих пор в сознание не пришел. У Филиппа множественные переломы, в том числе поломаны ребра, челюсть, головка бедренной кости и все это на фоне большой потери крови и серьезных черепно-мозговых травм… Врачи сомневаются, сможет ли он вернуться к жизни. Говорят, если и выйдет из комы, то уже другим человеком, — голос Раисы Ивановны задрожал, она на пару секунд замолкла, а потом разразилась плачем.

— Моя дорогая, может и обойдется, — тут же бросилась к ней Светлана, стараясь обнять подругу и утешить.

— Где там… мой Филипп, единственный сын и такое…, — сокрушалась Раиса Ивановна, горе которой было безутешным.

— Рая, подожди ты убиваться, Филипп-то у нас сильный, он борец, такие, как он, выживают!

— Так что толку, если он на всю жизнь останется как овощ!

— Не надо об этом думать! Ты на лучшее надейся! — упрекнула ее Света. — Я тебе давно говорила, что этот парапланеризм до добра не доведет. Позанимался в молодости и полно будет, теперь уже и здоровье не то, и семья, и дети… Да и ты только посмотри статистику — парапланеристы разбиваются каждый год!

— Ай, Света, я говорила ему об этом миллион раз! Но ты же знаешь моего Филиппа — это все бесполезно, что не делай, он все равно рвется летать. Говорит, жить без полетов не могу!

— Жить он не может… вот тебе и последствия! Уже ж головой думать надо, риски оценивать…

— Филиппу это бессмысленно говорить, он вроде слушает, соглашается, а как только свободный день выпадает, так сразу в небо! Уже и Андрюшку покатать успел…

— Андрюшку?! — воскликнула Светлана. — Он же еще маленький! Вот так с ранних лет приучит и сына к полетам…. А Вера куда смотрела? Как разрешила ребенка взять на параплан?

— Ты думаешь, Филипп у нее спрашивал? Взял Андрея и пошел с ним. Да что я тебе говорю, ты ж и сама знаешь, такой Филипп во всем — как сам решил, так и будет. К тому же, с Верой он в последнее время плохо ладит, что-то у них сплошные размолвки, когда я с ним говорила недавно, так он сказал, что разводиться будут. Я его еще отговаривать бросилась…

— Ой, ой, ой! — покачала головой Светлана. — Как же так разводиться?! Бедные дети!

— Но вроде бы потом они поутихли с разводом. Толя говорит, Вера отговорила Филиппа, успокоила.

— Хоть бы обошлось, хоть бы одумались, — запричитала Светлана.

— Погоди Света, теперь не до того, тут главное жизнь Филиппа спасти… А если уж суждено ему инвалидом остаться или, еще хуже, овощем, так, конечно, Вера от него быстро уйдет. Она, вон, какая юркая…

— Все обойдется, — прошептала Светлана.

В этот момент на кухню зашел Анатолий Степанович — муж Раисы Ивановны, и неодобрительно посмотрел на женщин.

— Что тут происходит?! — с ноткой раздражения в голосе спросил он. Несмотря на ночное время, Анатолий Степанович не спал, переживая за сына и ожидая новых известий.

— Вера звонила, сказала, плохи дела у Филиппа — в себя не приходит, лучше ему не становится, прогнозы плохие, — сквозь слезы выдавила из себя Раиса Ивановна.

— Слезами горю не поможешь, — тихо ответил Анатолий Степанович. Ему тоже было тяжело, но всю свою боль он держал внутри.

Анатолий Степанович тихо подошел к окну и уставился в темноту.

— Я поеду туда, — вдруг сказал он, — сменю Веру, ей, наверное, уже тяжело столько времени без сна.

— Да ты бы сам поспал, прежде чем менять ее. Она-то молодая, а ты что? — начала отговаривать его Раиса Ивановна.

— А я его отец, мой долг поддерживать сына.

— Толку там от тебя не будет, только переживать еще сильнее начнешь…

— Все равно поеду, — отрезал Анатолий Степанович. — Вере надо дать отдохнуть.

— Вере, Вере… что вы так все переживаете за эту Веру?

Но Анатолий Степанович уже не слышал упреков жены, он направился во двор, чтобы завести машину.

— Если хочешь, езжай с ним, я детей с утра разбужу, накормлю…, — зашептала Света.

Раиса Ивановна в замешательстве посмотрела на подругу.

— Толя! Толя, подожди! Я с тобой поеду! — закричала Раиса Ивановна в открытое окно.

Анатолий Степанович кивнул ей в знак согласия.

— Может, бутерброды вам с собой собрать? Сами съедите или Вере передадите.

Раиса Ивановна с упреком посмотрела на Светлану.

— Я Вере ничего везти не буду! Уж не настолько она переживает, чтобы не поехать домой и там не поесть! И так сын всю жизнь ее содержит, уж купить самой продукты можно?

— Да ладно тебе, вот ты взъелась на нее! Ты, Рая, это прекращай! Еще не хватало устроить возле реанимации семейный скандал! Не придирайся к Вере! Оставь ее уже в покое.

— Все, ладно, давай не будем об этом. Я с Верой и разговаривать-то не собираюсь, меня волнует только Филипп.

— Вот и езжай с Богом! — сказала Светлана на прощание и перекрестила Раису.

***

Ночная дорога была пустой, поэтому Анатолий Степанович ехал быстро.

— Рая, сейчас очень тяжелое время для нашей семьи, я тебя прошу, не устраивай сцен в больнице. Не вздумай лезть к Вере с разборками и обвинениями…

— Толя, не надо говорить со мной, как с избалованным ребенком. Я и сама все понимаю, — с недовольством ответила Раиса Ивановна.

Анатолий Степанович замолчал, сосредоточенным взглядом всматриваясь в дорогу. У него были все основания переживать за поведение своей жены, ведь с невесткой Раиса Ивановна скандалила очень часто. Она на дух не переносила Веру, ей не нравилось в ней все, начиная от голоса и заканчивая отношением к ее единственному сыну. Любые семейные встречи и разговоры за столом, так или иначе, превращались в поле брани. Чтобы не говорила Вера, ее слова свекровь воспринимала в штыки, в каждой фразе Раисе Ивановне мерещился подтекст, оскорбляющий ее чувства. Не в силах молчать, она тотчас отвечала невестке хамством, отчего появлялась враждебная атмосфера, отравляющая всех собравшихся.

Анатолий Степанович знал, что у жены такой же эгоистичный и упрямый характер, как и у его сына. Он много раз выражал ей свое недовольство, просил больше так не делать, держать свою неприязнь внутри, но ненависть к Вере была выше возможностей самообладания Раисы Ивановны.

— Толя, как думаешь, как такое могло случиться с Филиппом? — спросила Раиса Ивановна, чтобы разбавить молчание.

— А как случаются падения при полете на параплане у опытных спортсменов? Таких случаев уйма и никто не знает точную причину.

— А я ведь тебе говорила, что не надо поощрять полеты Филиппа… я знала, что рано или поздно этим закончится…

— Рая, да полно тебе! Можно подумать, от одного моего слова что-то бы изменилось. Филипп всю жизнь себе на уме. Ты только вспомни, сколько мы с ним намучались в его подростковые годы? Помнишь?

— Конечно, помню! Такая нервотрепка разве ж забудется…

— Согласись, все же занятия спортом — это лучше, чем его прошлые увлечения, соседствующие с криминалом. Ты только вспомни, как мы его из полицейских участков вытаскивали…

— О том, что спорт лучше даже речи не идет, но ведь можно было выбрать велоспорт, атлетику, футбол…

— Рая, ты мало в этом понимаешь…. Когда взмываешь в небо и ловишь эту свободу, раскованность и легкость, то навсегда влюбляешься в полеты на параплане. Чтобы не происходило дальше, уже тяжело лишить себя возможности повторить полет. Это как другая реальность — парение в невесомости, чувство крыльев за спиной…

— Да что с тобой говорить, ты такой же одержимый парапланом, как и сын! — разозлилась Раиса Ивановна.

— Как ты знаешь, я не летаю уже много лет, но понимаю, почему сын так любит параплан…

— Мы все видим последствия. Андрюше надо строго на строго запретить даже думать о полетах, не хватало еще и ребенку перенять эту семейную страсть к экстриму!

— Андрюша еще маленький, он не понимает этого…

— Вот и не надо ему этого понимать, зато жить будет долго, — недовольным голосом отрезала Раиса Ивановна.

— Уже светает, — сменил тему Анатолий Степанович. — Тревожная выдалась ночь.

— Да уж, — вздохнув, согласилась Раиса Ивановна.

***

Как только Анатолий Степанович и Раиса Ивановна вошли в зал ожидания в больнице, они увидели Веру, оживленно беседующую с каким-то мужчиной. Она была так сильно увлечена разговором с ним, что даже не заметила пришедших родственников мужа.

— Вот бессовестная! — не выдержала Раиса Ивановна. — Муж при смерти, а она с мужчиной развлекается.

— Рая, перестань, — одернул ее Анатолий Степанович. — Может, знакомый, она просто с ним разговаривает.

— Я ее вижу насквозь!

— Тише, — строго шепнул Анатолий Степанович, — сейчас услышит и опять начнется… К тому же, а что ей делать в зале ожидания? Она тут просидела полдня и ночь…

— Толя, ты Веру не защищай, ты плохо ее знаешь…

— Здравствуй, Верочка, — громко поздоровался Анатолий Степанович, направившись к ней.

— Ой, вы все же приехали? — удивилась Вера и быстро поднялась со своего места, чтобы поприветствовать родителей мужа.

Анатолий Степанович сразу же заметил ее замученный взгляд и бледный вид. На фоне темных волос ее лицо казалось болезненно белым.

— Мы приехали, чтобы сменить тебя. Ты, наверное, уже устала и вся извелась, — с этими словами Анатолий Степанович покосился на собеседника Веры, который с интересом смотрел то на него, то на Раису Ивановну.

— А где дети? — с тревогой спросила Вера.

— Дети дома, спят. За ними присмотрит Светлана.

— А-а-а, — задумчиво протянула Вера. — Не стоило вам приезжать среди ночи, я могла бы подежурить до утра…

— Не надо так истязать себя.

— Со мной-то все нормально. Еще бы услышать хорошие новости о Филиппе… Я вздрагиваю каждый раз, как только мимо проходит кто-то из медицинского персонала…

— Оно и видно, — не удержавшись, вставила Раиса Ивановна.

Вера проигнорировала фразу свекрови, потому что была слишком расстроенной и уставшей для привычной семейной ругани.

— Дети нормально уснули?

— Да, уснули без проблем. Им не о чем переживать, они не знают, что случилось с их отцом.

— Спасибо, — скромно поблагодарила Вера.

— Ты поезжай домой, поешь, поспи, а мы с Раей пока здесь подежурим. Как только будут какие-то известия, я сразу тебе позвоню, — пообещал Анатолий Степанович.

— Хорошо, — согласилась Вера. — Звоните в любое время, не бойтесь меня разбудить.

Раиса Ивановна недовольно закатила глаза, но промолчала.

— До свидания, — сказала она перед уходом своему собеседнику. — Желаю скорейшего выздоровления вашей дочери.

— Спасибо, Верочка. Надеюсь, в реанимации больше не встретимся, — пошутил мужчина, отчего Раиса Ивановна разозлилась еще сильнее.