Проект «Индиго»

Екатерина Козина, 2021

Я готова проклясть тот день, когда поехала брать интервью у директора интерната для детей с паранормальными способностями. Меня втянуло в такую череду пугающих событий, что не приснится даже в самом страшном сне. И почему только в двадцать лет я узнаю, что тоже обладаю особенным даром? У меня столько вопросов, но ответов почти нет. И теперь мне предстоит спасти остальных индиго и самой не попасться в руки таинственного убийцы.

3 глава

Поворачиваюсь, но все равно никого не вижу. Заглядываю во все уголки, но в комнате кроме меня и Крис никого.

— Не будем. У нас нет оружия. А где ты? — я поднимаю руки с папкой, показывая, что ничего больше не держу.

— Хорошо, — и я вижу, как медленно проступают очертания маленькой девочки, сидящей под столом.

Невидимка. Опускаю руки и делаю несколько шагов в направлении ребенка.

— Не подходи! — девочка вскидывает руки, словно заслоняется от меня, и снова пропадает.

Кристина, отойдя от потрясения, тоже включается в игру.

— Эй, тебя как зовут? Мы тебе ничего не сделаем. Сами тут прячемся, — девушка приседает рядом со столом и протягивает руку. — Вставай.

Вижу, как встает Кристина с протянутой рукой, но девочки-индиго не видно.

— Меня зовут Майя, — малышка, ей, наверное, лет пять, может шесть, снова проявляется.

Заплетенные в светлые косички волосы, курносый нос и ярко-синие глаза, смотрящие прямо в душу.

Каждый раз, когда эти дети смотрят на меня, я чувствую, как по телу пробегает дрожь.

— А я Кристина, а это Клео.

— Вы приходили недавно. Я вас помню. За вами пришел тот страшный человек с пистолетом, — у Майи на глазах выступают слезы, и она вот-вот разрыдается. Нельзя было этого допустить. Мы и так порядком тут нашумели, могли услышать.

Я подхожу к девочке и кладу руку ей на плечо.

— Эй, ну не плачь только, хорошо? Ты же сильная. Вон как мастерски спряталась. Мы с Крис вообще ничего не умеем. Совсем обычные.

Майя вскидывает голову и смотрит на меня. Долго смотрит, пристально, крепко сжав губы в линию, и хмурится от напряжения.

— Нет, ты не обычная, ты такая же, как мы. Вот только… — девочка замолкает и, слегка наклонив голову, прищуривается. — Что-то сдерживает твою силу. Что-то делает тебя обычной. У тебя даже аура неправильная. Пока не приглядишься, не поймешь, что она синяя. Это как с Викиным внушением. Можно увидеть настоящую еду, если постараться…

Слышу шаги в коридоре. Реагирую быстро. Хватаю Майю с Кристиной и тяну их спрятаться под учительский стол.

— Я могу помочь, — шепчет девочка, касается нас теплыми ладошками и зажмуривается.

Вижу, как мы трое просто исчезаем.

Дверь распахивается — это один из полицейских все же решил нас найти. Сквозь щель между стенкой стола и крышкой вижу его лицо.

— Да пошли, Саныч, они уже давно удрали! — доносится усталый голос из коридора.

— Мне показалось, что я слышал голоса, — Саныч упрям как бык. И на вид похож. Грузный, тяжелый, с красным лицом. Он глубоко вдыхает носом, словно принюхивается. — Они тут.

Мы прижимаемся друг к дружке и стараемся не издавать ни звука. Время тянется как резиновое. Я стискиваю Майу больше от страха, чем от желания ее защитить, и прикрываю глаза. Будь, что будет.

Шаги приближаются к столу. Чувствую, как колотится сердце девочки, словно птичка, рвущаяся из клетки. Кровь гулко стучит в висках. Зажимаю себе рот рукой, стараясь заглушить шумное дыхание.

Мужчина наклоняется, чтобы посмотреть под стол. И хоть мы невидимы, он запросто может нас коснуться. И тогда всем троим конец.

— Да, Петров, я жрать хочу! Пошли отсюда, — голос второго полицейского спасает нам жизнь. Мужчина дергается, бьется головой о столешницу и, ругаясь отборными словами, пинает стол и выходит из класса.

Выдохнуть спокойно мы можем только тогда, когда слышится звук отъезжающей машины.

Я разжимаю онемевшие пальцы и выползаю из-под стола, подхожу к окну и выглядываю — машины на месте нет. Уехали.

— Они уехали? — шепчет Кристина, прижимая к себе Майю. Я киваю.

— Майя, ты не знаешь, другие дети еще остались в школе? Хоть кто-то еще сумел, как ты спрятаться? — я беру себя в руки, запрещая пока своему телу трястись в истерической лихорадке.

Девочка встает и пожимает плечами.

— Они умные, могли уйти по пожарной лестнице.

— А почему ты не ушла?

— Меня не было на том уроке. Я проспала. Проснулась тогда, когда услышала выстрелы.

Я выхожу за дверь, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Надо быть очень осторожными.

— Вызовем скорую помощь для Эдика? — появляется за спиной Крис, крепко сжимая руку Майи.

Эдик. Я старалась не думать о нем, чтобы заглушить чувство вины. Вот только не думать нельзя.

Срываюсь с места, чтобы тут же забежать в соседний класс.

В неестественной позе на полу лежит парень. Рубашка продырявлена в нескольких местах, пол залит липкой, уже подсохшей кровью. В горле встает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Да, он был долгое время мне противен, но мы довольно давно знакомы, и Эдик стал частью и моей жизни. А сегодня он только и делал, что вызывал к себе уважение. У меня язык не поднимется сказать про него плохое.

Сажусь на колени и прикрываю ему веки, чтобы скрыть под ними стеклянный взгляд. Изо рта по подбородку у него стекает тонкая струйка крови. Сглатываю, чтобы сдержаться и не разреветься.

Рядом со мной опускается Крис. Ее лицо такое белое, словно и она уже мертва. Девушка цепко хватает пальцами руку Эдика и сжимает так сильно, как только может. Как будто это вернет его к жизни.

— Зачем? Зачем ты это сделал? — шепчет она, размазывая слезы по лицу.

— Если хочешь, мы можем выйти, чтобы ты с ним попрощалась? — спрашиваю я, поднимаясь, чтобы увести Майю в коридор.

— Нет, не надо.

Кристина выпрямляется и сама выходит из класса.

— Я позвоню в скорую.

Майя выходит следом за Крис. А я остаюсь с мертвым Эдиком один на один. Снова сажусь рядом с ним и проверяю пальцами пульс на шее. Конечно, его нет. Не знаю, зачем я это сделала. Может, надеялась, что он еще жив. Глупая. Кто вообще переживет пули в грудь?

— Спасибо, — тихо произношу я, думая, что, может, в образе призрака, но он услышит мои слова. — Спасибо, что спас нас.

Голос срывается. Мы были слишком долго с ним знакомы, чтобы я не чувствовала ничего. Мне больно. Эдик даже с его препираниями, сарказмами и ухмылками был мне как вредный старший брат. Ты его терпеть не можешь, но все равно любишь.

А потом я начинаю говорить все, что думаю.

— Знаешь, думаю, если бы ты был не таким наглым, мы бы даже смогли с тобой нормально подружиться. По крайней мере, у нас даже есть общие темы для разговоров. Были. Ох, Эдик, прости, если бы ни я со своей тягой к загадкам. Мы бы не приехали в эту школу, тебя бы не убили. Прости меня, это я во всем виновата. Да будь я прокля…

— Нет, — чей-то голос прерывает меня на слове «проклята». — Ты не должна так говорить. Нельзя проклинать себя.

Я вздрагиваю и верчу головой, пытаясь понять, откуда идет голос, но не понимаю до того момента, пока холодная рука ни касается моей ладони. Опускаю глаза.

— Привет, а ты уже успела списать меня со счетов? — Эдик улыбается, как ни в чем не бывало. Словно не ему всадили в грудь несколько патронов.

— Как… Ты… — слова застревают в горле. Отшатываюсь в сторону, словно Эдик должен превратиться в кровожадного зомби и загрызть меня на смерть. — Ты был мертв! Я только что проверила твой пульс. Его не было! Это не возможно!

Я стараюсь сохранять спокойствие, но меня всю трясет. Заставляю себя дрожащей рукой снова проверить сердцебиение парня. Два пальца на сонную артерию. Пульс есть. Ровный, спокойный.

— Ты все еще не догадалась? Всегда говорил, что ты глуповата, Клео, — Эдик садится и разочарованно рассматривает дыры в ткани. — Всю рубашку испортили.

Первый же порыв — разрываю на нем рубашку, чтобы увидеть пулевые ранения.

— Я, конечно, всегда знал, что ты меня хочешь, но не здесь же. Я еще даже не оправился после их выстрелов, — пропускаю его слова мимо ушей, не веря своим глазам. От ран остались только небольшие подсохшие ранки, которые затягиваются прямо у меня на глазах.

— Ты… — бормочу я, невольно касаясь рукой его торса, и провожу пальцами по рубцам.

— Эдвард, я знаю кто ты. Ты вампир, — Эдик картинно заламывает руки и хлопает глазами. Вообще-то полное имя Эдика — Эдуард, а не Эдвард, но фраза подходит как можно лучше.

Мне даже не хочется огрызаться, настолько я потрясена произошедшем.

–…один из них, — заканчиваю я предложение, отдергивая руку.

— Один из нас, — поправляет меня парень и застегивает рубашку.

Мотаю головой. Я абсолютно обычная. Не верю я в их россказни.

— Уходим, — Эдик помогает мне встать и показывает на окно.

— Что? Зачем? Там за дверью Крис и Майя, и надо найти других детей!

Эдик подходит к двери, приоткрывает ее и тихо зовет Кристину.

Девушка распахивает дверь, и глаза ее округляются. Она ошеломленно смотрит на парня, а потом бросается ему на грудь и всхлипывает что-то непонятное.

Их воссоединение трогательно до слез. Теперь все должно быть хорошо, осталось только убраться отсюда как можно подальше.

Хочу позвать Майю и выхожу за дверь. Девочка лежит на полу, затылок в крови. У меня начинают дрожать руки. Сажусь рядом с ней и проверяю пульс. Живая. Пытаюсь привести ее в чувство, но вдруг слышу, как в классе что-то падает на пол.

Оставляю Майю одну на полу и вбегаю обратно в класс. Эдик лежит на полу, зажимая рану на окровавленном боку. Над ним склонилась Крис. В руке у нее зажат нож, которым она наносит еще несколько ударов парню.

Я отшатываюсь к стене и понимаю, что кричу от ужаса только тогда, когда Крис поворачивает ко мне голову. Бледный Эдик подмигивает мне и теряет сознание.

Кристина слезает с «мертвого» парня и обтирает нож о его рубашку.

— Два идиота. Не могли убедиться, что кокнули его. Пришлось самой руки марать. А так не хотелось, я ж почти два года с ним спала…

— Что. За. Хрень?! — ору я, указывая на распластавшегося по полу Эдика. Она только что оплакивала его, а как только он оказался жив, прирезала. — Какого черта?!

— Ты же журналистка, должна быть сообразительной, — Крис недовольно вздыхает. — Подумай и сопоставь все. А сейчас отдай мне папку, которую тебе вручил Усач. И можешь идти спокойно домой. Тебя я не трону, мы ведь лучшие подруги, — девушка улыбается и протягивает руку, но я только крепче вцепляюсь в папку.

— Ты их не получишь, — шепчу я. Если говорить такие слова громко, они теряют весь смысл. Становятся пафосными и какими-то картинными, словно супергерой из фильма, пригибаясь под искусственными пулями и истекая бутафорской кровью, воинственно вопит: «ТЫ ИХ НЕ ПОЛУЧИШЬ!». Я не супергерой и просто не хочу позволить таким, как Крис убить остальных.

Теперь я в одной лодке с другими индиго. Я такая же, как они, хоть совершенно не имею никаких сил.

Кристина тяжело вздыхает и демонстрирует мне нож, вертя его в руках. Знаю, что начни я сейчас убегать, этот нож полетит мне в спину, ведь бегаю я не настолько быстро, чтобы убежать. Подруга делает шаг в мою сторону.

— Отдай, я не хочу тебя убивать. У тебя нет никаких сил, и ты мне не нужна. Ты никчемная.

— Я думала, что мы подруги. А ты ради какой-то папки готова убить своего парня и лучшую подругу.

— Извини. Но Эдик причинил слишком много вреда компании. Его нельзя было оставлять в живых. А ты просто стоишь на пути к осуществлению целей.

Мой взгляд падает на открытое окно, и я лелею призрачную надежду, что смогу сгруппироваться и выпрыгнуть из него так, чтобы ничего себе не сломать. Но даже при мысли о том, что придется прыгать, у меня начинают дрожать коленки.

Краем глаза замечаю, что Эдик начинает приходить в себя. Кристина, видимо, не знала, какая у него способность. А он, черт его подери, бессмертный!

Надо тянуть время. Дать парню прийти в себя, а потом… Потом он должен что-нибудь придумать.

— Что за компания? — спрашиваю я подругу, но Крис не ведется на провокацию и делает шаг в мою сторону, удобнее перехватывая нож.

Отступаю в сторону окна. На пути несколько парт и стульев. Пытаюсь рассчитать, как прыгнуть, чтобы спрятаться за одной из парт и не получить клинок в спину.

— Я очень хорошо метаю нож, — предупреждает Крис, видно замечая, как мечется мой взгляд. — Если хочешь остаться в живых, просто отдай папку. И тебя никто больше не побеспокоит.

— Извини, но я не могу. Слишком любопытна, — хватаю стул и со всей силы бросаю его в Крис. Пока та пригибается, перепрыгиваю через парту и прячусь за ней. Раздается грохот. Надеюсь, что стул не задел Эдика, который продолжает изображать из себя мертвеца и валяться на полу, как побитая собака.

— Сука, — шипит Крис. Я выглядываю из-за парты и вижу, как она потирает левую руку. Жаль не правую. Нож девушка все еще может метать.

Крис прыгает на парту, за которой я прячусь, и пытается полоснуть меня ножом. Инстинктивно откатываюсь к окну. Цепочка, на которой висит мой камушек, цепляется за ножку стула и рвется. Только я этого даже не замечаю.

Стараюсь двигаться быстро, поднимаюсь, опираюсь на подоконник и понимаю, что выпустила папку из рук. Она лежит в нескольких метрах от меня.

Бросаюсь на пол животом, совершенно не думая, что испачкаю одежду. Сейчас в моих руках чужие жизни. Крис кидается за папкой в тот же момент. Я успеваю раньше, хватаю папку и вышвыриваю ее в окно. Она тяжелая, далеко не улетит.

— Может, я и обычная, может, у меня нет сил, но зато у меня есть пять лет художественной гимнастики, — говорю я, ударив Кристину ногой в голову, с разбегу перемахиваю через подоконник и лечу вниз.

Сгруппироваться не успеваю.

Удар по ногам, я пытаюсь его смягчить, перекувырнувшись, но все равно лодыжка как-то неудачно подворачивается. Я растягиваюсь на земле. И пытаюсь быстро оценить повреждения. Надо убираться отсюда как можно скорее, но я даже не могу нормально встать.

— Ты облегчила мне задачу, Ключникова, — доносится сверху.

На глаза наворачиваются слезы. Я пытаюсь на четвереньках отползти к кустам, чтобы укрыться за ними, но все равно понимаю, что Крис меня найдет.

Подбираю папку и вырываю из нее листок с информацией на Егорова Бориса. Если выберусь отсюда, должна буду его найти.

Пока Кристина спускается по лестницам во двор, я успеваю спрятать папку в старой трубе, что лежит тут, ржавея с каждым днем. И как только я ее прячу, сверху кто-то падает.

Не успеваю вскрикнуть, как ко мне, прихрамывая, подбегает Эдик.

— Идти можешь? — шепчет Эдик.

Я отрицательно качаю головой.

— Где папка?

— Здесь, — показываю на трубу.

Эдик достает ее из трубы, засовывает себе под рубашку и поднимает меня на руки. Хочу сказать ему очередную гадость, но прикусываю язык. «Тебя тут вообще-то спасают» — звучит голос у меня в голове, и я просто обхватываю шею парня руками, чтобы тому было легче меня нести.

Эдик находит дыру в заборе и протискивается со мной в нее. Мы уже находимся за пределами школы, когда Крис обнаруживает пропажу папки и меня.