Безумие

Екатерина Коваленко

Это история о девушке, которая просто хотела быть счастливой. Она вышла замуж, чтобы создать свою идеальную семью, но у мужа другие взгляды на жизнь. К тому же общественное мнение, установки родителей, страхи и многое другое усложняют отношения. Борешься, борешься за счастье, а его нет. И тебя уже нет…

3

«Здравствуй, дневник! Наконец-то закончились эти две недели мучений: я сдала все экзамены и могу отдыхать! Ура! Буду целыми днями спать и ни единой страницы не прочитаю за время каникул! А то голова кипит от этих букв, слов, предложений.

Видимо, на этом поводы для радости заканчиваются…

У нас всё как обычно. Я в основном дома, Макс почти всегда на работе. А даже если и дома, то ничего особенного не происходит… Я уже давно задумываюсь о наших отношениях. Любим ли мы друг друга? Вроде бы всё хорошо, но я не чувствую себя счастливой. То он ездит по каким-то делам, то телевизор смотрит, пока я там с учёбой колочусь. Мне некогда, а он и не стремится со мной проводить время. Почему? Это значит, что он меня не любит? Или действительно много важных дел?.. Но ведь время идёт, жизнь проходит… Когда у нас появится время поговорить, побыть вместе?.. Я хочу нежности, ласки, внимания, а получаю в основном претензии, недовольства, упрёки. Постоянно что-то делаю ему не так… В редкие моменты, когда мы ездим в гости или ходим в магазин за продуктами, мы часто ссоримся и не успеваем как следует помириться, договориться. Потом снова дела, мы ходим туда-сюда, делаем вид, что забываем всё плохое, но опять и опять ссоримся… И все мои попытки изменить, улучшить отношения Макс воспринимает в штыки. Неужели он не понимает, что так мы верно движемся к концу?

Я не знаю, что делать… У меня больше нет сил».

Погружённая в размышления, Кира сидела одна на полу в безмолвной комнате и писала в своём блокноте под светом настольной лампы. Вдруг хлопнула входная дверь. Девушка вскочила, поспешно спрятала дневник в сумку и направилась в прихожую.

— Привет.

— Привет.

Привычный короткий поцелуй в губы. Она разогревает ужин. Он моет руки. Лишь шум льющейся из крана воды и шкворчание еды в сковородке нарушают тишину.

— А ты не хочешь спросить, как я сдала сегодня последний экзамен? — начала Кира, когда они уже сели за стол.

— Ну, и как? — Макс на секунду поднял глаза на жену, продолжая жевать свой кусок котлеты.

Естественно, девушка расценила это как знак равнодушия, невнимания и обиделась.

— Нормально, — сквозь зубы ответила она и наколола макаронину на вилку.

— Сама хотела, чтобы я спросил, и теперь обижаешься, — недовольно буркнул муж.

— Да, я хотела! А почему ты никогда меня сам не спрашиваешь? Неужели тебе всё равно, как у меня прошёл день? — спросила Кира, сверля взглядом рядом сидящего Максима.

— Ты мне дашь нормально поесть или нет? — он повысил тон и, захватив тарелку с вилкой, ушёл к телевизору. А Кира осталась сидеть за столом наедине со своими переживаниями.

«Всё не так, — с горечью подумала она. — И ладно это было бы иногда, но не изо дня же в день! Такое ощущение, что ему глубоко наплевать, что происходит у меня. Да, ему наплевать на меня! И самое обидное, что он даже не пытается меня в этом переубедить! Что это за любовь? Что это за семья? И вот так я должна прожить всю жизнь???»

Злоба и обида, поднимающиеся из глубины души, царапали грудь и горло изнутри, доставляя девушке физическую боль. Яростно и беспомощно она бросила вилку на стол и закрыла лицо руками.

В самом начале Кира и Максим, как и все, были безумно влюблены, скучали и томились в разлуке. Они хотели быть рядом каждую секунду, хотели жить вместе. Совместная жизнь представлялась им исключительно в светлых тонах. Казалось, что может быть лучше, чем засыпать и просыпаться в тёплой кровати рядом со своим любимым человеком, иметь возможность целовать и обнимать его, когда захочется? Но вот началась эта совместная жизнь, и реальность оказалась суровее ожиданий. Как осенью опадает листва с деревьев и становятся видны голые сучья, так постепенно пропадают веселье и лёгкость и проявляются настоящие отношения.

Оказывается, что быть всегда вместе — это не так уж и хорошо, что всё становится привычным и как будто превращается в обязанность — и уже нет особого желания это делать. Оказывается, что ладить и договариваться друг с другом не так-то просто. Оба молодые, неопытные, стремятся обязательно доказать свою правоту. Но в любом случае кому-то приходится уступать. Порой цена этих уступок слишком высока. С каждым разом, с каждым новым событием, конфликтом, трудностью она поднимается всё выше. Как известно, всему есть предел. И если постоянно кому-то одному приходится расплачиваться, то рано или поздно у него возникнет вопрос: а стоит ли оно того? Кому нужны отношения, в которых ты всегда отдаёшь слишком много, шаг за шагом жертвуешь собой, ломаешь себя, а другой принимает это как должное? Так, Кира, никуда без Макса не ходила, в универе никогда не задерживалась, отказалась от всех старых друзей, с новыми не знакомилась, при других парнях молчала и опускала глаза в пол… И ещё много-много всяких мелких уступок, которых дорогой муженёк продолжал требовать каждый день, как только ему что-то не нравилось.

Закипел чайник, горячий пар повалил из его носика. Сжав зубы и едва сдерживая слёзы, Кира налила себе чай. Обычно звук кипятка, заполняющего кружку, аромат любимого напитка, сама кружка, подобранная под настроение, были теми приятными ощущениями, которые лечат душу. Но сейчас был не тот случай. Девушка бросила взгляд на дверь, ведущую в зал. Максим явно уже спал: это было слышно по его дыханию — ровному и глубокому. Тогда она отодвинула кружку с чаем, достала из холодильника бутылку вина, с трудом открыла стареньким, простеньким штопором и наполнила стеклянный бокал. Он наполовину покраснел. За последний год или два алкоголь из праздничного напитка превратился в её успокоительное.

«Так любим ли мы друг друга?» — мысленно спросила Кира сама себя, после того как сладкое лекарство смягчило расцарапанное обидой горло. И в её голове начался такой диалог:

— Конечно, любим! Мы столько пережили вместе. Я не представляю себя без него… — сказал первый голос.

— Ну, и что, ты счастлива? А? О таких отношениях ты мечтала? — язвительно ответил ему второй.

— Это временно. Мы же просто притираемся, приспосабливаемся друг к другу. Всё наладится…

— Ты правда в это веришь? Уже три с лишним года притираетесь. И, по-моему, приспосабливаешься только ты. Он себе ничуть не изменяет. С каждым днём ты становишься всё удобнее для него, но отношения почему-то только портятся! Не заметила?

Горькие слёзы скатились по щекам и упали на стол.

«Да уж… Кого я обманываю? Я сама не верю в то, что всё будет хорошо».

После этих мыслей в голове настала мрачная, тяжёлая тишина. Кира пила вино и тупо смотрела в темноту за окном, не желая больше слышать правдивых и болезненных рассуждений второго голоса. Грустно понимать, что ты зашёл в тупик, что всё, что ты делал, было зря. Столько сил, столько времени… «Ай, не надо, всё, прекрати!» — девушка гневно перебила пробивающиеся сквозь тишину сожаления и, опустошив второй бокал вина, пошла в спальню. Она была даже рада, что Максим заснул на диване в зале. Ей хотелось быть одной.

Когда люди давно вместе, им становится с годами труднее отличить любовь от привычки. Если задумываться, то возникает много вопросов: тот ли человек со мной рядом, что делать, чтобы сохранить чувства, как понять, что уже конец? Можно до бесконечности бороться, пытаться решить все проблемы. А нужно ли? Разве жизнь — это сплошная борьба?

Есть два варианта: либо ты надумываешь несуществующие проблемы и не ценишь то, что имеешь; либо ты стучишься не в те двери и пора признать, что вы просто друг другу не подходите. Самое сложное — понять, какой вариант верный. Страшно принимать решение, ведь нет никакой уверенности и никаких гарантий, что ты не ошибёшься.

На следующее утро Кира проснулась от поцелуя и ласковых объятий. Максим перешёл с дивана к ней на кровать и вёл себя как ни в чём не бывало. Он был грубым и вспыльчивым, но отходчивым человеком, что временами девушку неимоверно раздражало. Она не понимала, как можно наговорить гадостей, обидеть, унизить, а через какое-то время подходить и общаться, как будто ничего не случилось.

У Киры ранимая душа. Любое резкое слово, обидный поступок принимает близко к сердцу. Чтобы не оставался осадок, нужно залечивать нанесённые раны: просить прощения, окутывать теплом, заботой, вниманием. А ещё нужно разговаривать, разбираться, что произошло, и решать проблему, чтобы она больше не всплывала! Но если развеселить или как-то успокоить жену Максим изредка мог (когда у него самого было хорошее настроение), то разобраться он не пытался никогда. Для него априори во всём была виновата Кира. Макс не считал нужным заботиться о душе даже его самого любимого человека. Он снимал с себя ответственность за всякие переживания жены. «Ты сама создаёшь себе проблемы» — это Кира часто слышала после любых ссор, как будто она ругалась сама с собой, а Максим совершенно в этом не участвовал. Он, безусловно, был прав в том, что переживания человека — это его переживания. Но когда люди любят друг друга и хотят прожить вместе всю жизнь, они должны быть внимательными, уважать чувства и мнения любимого человека и стремиться сделать его счастливее, а не плевать на то, что происходит у него внутри. И уж точно в конфликте никак не может быть виноват только один! Оба вносят свой вклад, а значит, и расхлёбывать эту кашу нужно вдвоём. Да и не всё ли равно, кто виноват? Главное — поддерживать тёплые отношения…

Кира много раз из года в год пыталась донести эти мысли до мужа, но, видимо, всё напрасно. Максим оставался верным своим каким-то представлениям о семье и отношениях. Кира думала: «Как можно любить и при этом сознательно делать больно, зная, что твоё поведение приносит страдания любимому человеку?» Логично напрашивался ответ: «Никак! Значит, он не любит!», но девушка продолжала делать уступки, прощать и просить прощения, мучить себя в надежде, что всё изменится, наладится, что всё будет хорошо. Но ничего не менялось, и это «хорошо» никак не наступало. Или продолжалось от силы несколько часов…

— Доброе утро, Киришка! — сказал Максим. Его сонное лицо расплывалось в улыбке, а руки жадно затягивали девушку в свои объятия.

— Сколько времени? Тебе же на работу, — произнесла Кира, пытаясь вырваться и дотянуться до часов, стоящих на тумбочке у кровати.

Было семь часов. Как раз время собираться на работу.

— Максим, вставай!

— Ну, давай пять минут полежим! — его голос звучал ласково, а глаза улыбались.

— Макс, я так не могу, — нахмурив лоб, сказала девушка. Она вырвала свою руку из его рук аккуратно, но решительно.

— В чём дело, Кира? — Макс поменялся в лице кардинально, чуть всё пошло не так, как он хотел. Его голос уже звучал враждебно, и от предыдущего ласкового настроения не осталось и следа.

— Мы вчера поругались, а теперь просто замнём это? Проблемы нужно решать, чтобы они не всплывали снова и снова, — она старалась говорить спокойно, чтобы не злить мужа.

Когда он так разговаривал с ней, у неё внутри всё сжималось от страха. Нет, физическую силу Макс не применял, он морально был намного сильнее и мог буквально задавить, поэтому Кира боялась мужа в гневе, но и оставлять всё, как есть, не хотела.

— Ты опять начинаешь? С утра такое хорошее настроение, а ты его портишь, — ответил он и резко отвернулся лицом в противоположную сторону.

Кира нервно натягивала халат и завязывала свои русые волосы в пучок, чтобы не мешали. В то же время она захлёбывалась в море обиды, с трудом сглатывая слёзы. Страх боли, которую ей легко мог причинить муж в порыве злости, колол её изнутри маленькими иголками.

— Это у тебя оно хорошее, а у меня такое же, как и вчера. Но тебе же всё равно на это! И почему ты кричишь на меня? Что я тебе сделала? Лучше бы спросил, как я, попытался бы поговорить со мной… Я не забываю обиды по щелчку твоих пальцев!

Макс молча лежал. Кира знала, что зря распинается: её давно уже никто не слушает. Он был так воспитан. Мужчина — добытчик, главный в семье, а женщина — хранительница домашнего очага и должна слушаться. К мыслям, чувствам и разговорам на тему отношений он не был готов, считал, что это «сопли», не заслуживающие его внимания. Он знал, как надо жить и вести себя и ему, и его жене. И это была истина в первой инстанции. О чём ещё тут говорить? На первом месте — следование традициям, нормам общества, соответствие каким-то рамкам приличия. Максим поддерживал образ идеальной, правильной семьи, не обращая внимания на внутреннее содержание. Принципы важнее чувств любимого человека. Так, в погоне за тем, «как надо», топталось то, что есть… Разве он этого не понимает? Или понимает, но закрывает глаза? Или не может по-другому? Кто знает… Как понять человека, душа которого заперта на замок? А может, её усыпили, чтобы не мешала думать, чтобы осознанность души не пролила свет на то, что человек живёт не так, как хочет он, а как навязали ему предки и общественное мнение…

— Ну неужели тебе так наплевать… — сказала Кира тихо, печально, просто в никуда.

Она стояла посреди комнаты и смотрела на спину своего вроде бы близкого человека. Обида, обида, внутри была сплошная обида. Переполняя душу, она подступала к горлу. Она сдавливала его так, что хотелось кричать. Но кому это нужно? Ужасно мучительно, когда твой крик души получает равнодушный или даже враждебный ответ. И ещё хуже знать, что так было и будет всегда.

Макс умылся и оделся. Кира приготовила ему завтрак. Телами в одной квартире, а мыслями в разных мирах. Оглушающая тишина, которая разобьётся вдребезги, если кто-то из двоих заговорит. Лучше не надо. Чтобы понимать друг друга, нужно разговаривать, но если не получается, то лучше молчать, чтобы не поубивать друг друга. И откуда столько ненависти в двух вроде бы любящих людях?

Когда муж ушёл, девушка вернулась в постель, нырнула под уютное одеялко и сладко закрыла глаза. Наконец-то можно отдохнуть от учёбы, ничего не делать, никуда не идти! Красота! Улыбка незаметно появилась на лице и не собиралась уходить.

В моменты радости главное — радоваться. Но многие почему-то испытывают вину за свои положительные эмоции, что скорее вспоминают о проблемах. Как будто быть радостным и счастливым неприлично, как будто ты не имеешь на это права. А вспоминая плохое, они тем самым говорят: «Вы что, думаете, что мы счастливы? Нет, конечно. Смотрите, как нам плохо. Хорошего мало в жизни, вокруг одни проблемы…» Включается привычный образ мыслей, привитый с детства.

И Кира снова почувствовала себя несчастной, обдумывая свои отношения с Максимом: «Что же делать? Снова пытаться поговорить? Но он совсем не слушает меня и разговаривать спокойно не умеет…» На несколько секунд девушка затормозила мысли, не решаясь самой себе произнести это страшное слово: «Развод?!» В один момент всё сжалось внутри от страха, и она быстро зажмурила глаза, как будто хотела задержать слёзы в себе, но они предательски просочились, пробежали по лицу и исчезли в подушке. Кира сопротивлялась всеми силами такому варианту развития событий, не хотела себя слушать. Погромче музыку, покрепче чай. А может, что-то ещё покрепче? Лишь бы не слышать то, что не хочется, что страшит, что никогда не входило в планы. Один раз и навсегда — так же должно быть, правда? Мысли о расставании возникали и раньше, но тут же отметались как недопустимые. Девушка всегда считала, что нужно пытаться налаживать отношения до последнего. Чёрт знает, когда наступит это «последнее», конец, когда не стоит уже бороться, тратить энергию впустую… А ведь даже если интуитивно чувствуешь, что смысла сохранять отношения больше нет, то всё равно поначалу боишься отпустить человека, ведь он долгое время был твоим миром — твоим прошлым, настоящим и будущим. А теперь этот мир трещит по швам, кирпичи осыпаются, а ты бегаешь и ловишь их, хочешь вернуть их на место, потому что кажется, что если всё разрушится, то ты останешься ни с чем и просто погибнешь…

— Всё будет хорошо, — сказала сама себе Кира и налила в кружку вина.