Переводчик

Екатерина Кармазина

Как и у всех творческих людей, натура у Кости тонкая. И страстная. Работает он в театре, а по образованию – переводчик турецкого языка. Теперь он дипломированный специалист. Выпускной в университете и премьера в театре позади. Впереди лето. И в первый же день своих законных каникул парень оказывается в суде.

* * *

— Судей никто не любит! Любят адвокатов, — Ваня, сидя в тени на берегу, одной рукой держал пиво, другой — планшет.

— Почему?

— Как почему, Костян? Судьи обвиняют людей, а адвокаты их защищают, спасают!

— Во-первых, обвиняют не судьи, они работают с тем, что им предоставляют, а во-вторых, адвокаты защищают разных людей, преступников в том числе.

— И?

— Что и?

— Ты хочешь сказать, что наша судебная система не прогнила, а судьи честные и порядочные люди?

— Они разные. Честные и порядочные в том числе.

— Тебе что, там мозги промыли? Быстро же!

— Ничего мне не промыли! Врачей у нас тоже все ругают. Все, давай!

— Подожди! Кстати, сегодня же очередное слушание, люди собираются в три. Может, будет онлайн-трансляция.

— Мне пора! Потом наберу! — не захотел продолжать разговор Костя и сбросил вызов.

Политикой Костя не интересовался совершенно. Новостей не читал. Но в данном случае речь шла о некоем резонансном деле, фигурантом которого стал один из его любимых режиссеров. Костя был на него подписан. Когда-то он даже отправлял ему свой первый сценарий, и тот ему ответил, нашел время, дал рекомендации и поделился контактом продюсера. В его поддержку выступали многие известные люди, актеры, писатели. Народ стекался под здание суда, собирали подписи, записывали ролики, размещали посты в социальных сетях. То и дело Костя читал о сфабрикованном деле, о продажности судей и прогнившей системе в целом. К счастью Кости, все происходило в другом суде, а иначе они бы с Натальей Романцевой оказались по разные стороны баррикад. В том, что его кумир невиновен, сомнений быть не могло. Он определенно попал в очень плохую историю. Его обманули. Творческого человека легко обмануть. В душе Костя верил, что во всем разберутся, виновных найдут и накажут. Ведь по законам жанра добро всегда побеждает зло. Скорей бы! Вопрос только в том, когда это произойдет и насколько сильно ударит по нервной системе мэтра.

Когда Костя проснулся, блокнот лежал возле подушки. Он открыл его и прочел написанное стихотворение «Переводчик». Слова теплом разлились по телу. Говорить ей слова — желание, которое не остановить. В офисе он набрал строки на компе и даже распечатал. Чувство к ней не давало ему скучать на работе. На нем он и концентрировался, забывая обо всем остальном и ничего не замечая.

Большинство сотрудников безвылазно сидят в офисе, они собирают, печатают, ксерокопируют, скрепляют бумажки. Пара человек работает «в поле», они ходят по инстанциям, стоят в очередях, получают различные разрешения по собранным другими сотрудниками в офисе бумажкам. А есть адвокаты. И их деятельность отличается. Они работают и «в поле», и в офисе, и они более независимы. Из всех сотрудников Костю интересовали именно они, потому что только адвокаты могли посвятить его в тонкости мира, с которым он столкнулся совсем недавно и который стал интересовать его настолько, что отдыху со своими друзьями он предпочел этот офис. Адвокаты были тем самым возможным связующим звеном между ним и миром Натальи Романцевой.

* * *

Кристина только что вернулась с очередного судебного заседания и готовила себе кофе. Костя показал ей стихотворение. Она прочла. Имен он не называл. А местонахождение уточнил.

— Здесь, по соседству. Я бы купил ей огромный букет цветов и подарил вот вместе с этим, — листик уже перекочевал обратно к нему.

— Так а за чем дело стало? — спросила Кристина.

— Ну как, не могу же я к ней прямо туда… — развел руками Костя.

— Почему?

— Там же все серьезно, проходная, люди, помощница ее, сама она все время то уходит, то приходит… Нельзя же просто так заявиться…

— Ясно, дуй за букетом, и через полчаса встречаемся у входа.

— Серьезно?

— Абсолютно.

Он готов был ее расцеловать. Это была самая хорошая новость за целый день.

— Я мигом! — он вылетел из офиса, позабыв обо всем на свете и никого не предупредив.

Бежать недалеко. И выбор огромный. Но для этой женщины цветы должны быть особенные. Банальные тюльпаны или розы не подойдут. Нужно что-нибудь нежное и хрупкое. Пришлось обойти все ряды. Эустома, или лизиантус, оба названия Костя записал, на всякий случай. А проще — горная роза, похожа и на пионы, и на тюльпаны, и на маки, но не они. Лепестки словно атласный шелк. И цвет любимый — синий. С белыми смотрится вообще отлично. Его любимая цифра семерка. Семь, семнадцать, семьдесят семь. Подошло семнадцать.

Взмыленный, но с букетом, Костя добрался до здания суда. Кристина была уже на месте. Как всегда, представительная с папкой в руках. Костя соответствует — в белой выглаженной рубашке. Теперь это его одежда. У двери он замешкался. Кристина обернулась.

— Мы заходим или ты здесь будешь стоять?

— Секунду, паспорт, — судорожно проверяет карманы. — А, вот он. Все, идем.

— Этаж какой? — спрашивает Кристина.

— Третий, — шепотом отвечает Костя.

Кристина и Костя подходят к дежурным. Их двое. Одному из них Кристина показывает удостоверение. Тот и не взглянул. Костя держит перед собой огромный букет, пытается из-за него увидеть дежурного и предъявить паспорт.

— Куда? — обратил внимание дежурный на Костю, точнее, на букет.

— Со мной, — избавила его от ответа Кристина.

— Хорошо.

Костя взбежал по ступенькам и ждал Кристину уже наверху.

— Гля, рванул. Может, меня подождешь или я все уже свободна?

— Нет, нет, пожалуйста, прошу!

— Ладно. Куда дальше?

— Туда!

В коридоре полным-полно народу. Сидят и стоят вдоль стенки под кабинетами.

— Ну и где? Справа, слева?

— Здесь. Слева, — и он указал на уже знакомую дверь.

— Что стоим, чего ждем?

— Как чего? Что вот так сразу?

— А ты предлагаешь до ночи здесь сидеть? Лично у меня еще дел полно.

— Я так сразу не могу, давай немного посидим, умоляю!

— Хорошо, но учти, у меня есть желание попасть в офис до окончания рабочего дня.

— Я понял, понял.

— И?

— Я же не знаю внутри она или нет, может, на заседании.

— Могу узнать.

— Нет, подожди, не надо! Не сейчас! — подскочил Костя, останавливая Кристину и усаживая ее на место.

— А когда?

Из приемной вышла секретарь, отдала мужчине какую-то бумагу и скрылась за дверью.

— Вот это ее помощница! Натальи Константиновны!

— А, так тем более сейчас спрошу.

— Не надо, не спрашивай! Подожди!

— Да чего ждать-то, у моря погоды? Раз помощница на месте, то и твоя Наталья Константиновна скорее всего тоже там. Как фамилия?

— Романцева.

Костя почти уже был готов войти, как его опередил какой-то лысый тип лет сорока, наутюженный до стрелок. Зашел, как к себе домой. Дверь приоткрыта.

— Смотри, все нормальные люди заходят и спрашивают.

В коридор снова вышла помощница, кажется, Вика, так к ней обращалась Наталья Константиновна. Спросила, кто на два часа. К ней сразу же подошли, она объявила номер зала, и все отправились туда. Костя умостился рядом с Кристиной.

— Ты чего?

— Ничего. Сейчас Наталья Константиновна будет проходить.

— В смысле? И что? Нам это как поможет?

В коридоре со стороны кабинета Натальи Романцевой стало пусто. Кристине позвонили, а Косте сложно было усидеть на месте. Он начал мерить шагами коридор и даже вышел на лестничную площадку.

— Что ты мечешься, как раненный кабан? Сто раз уже мог зайти, — Кристина выключила мобильный.

— Разве так можно? Вдруг она чем-то занята?

— Она все время чем-то занята. Она судья!

— Вот именно! Прячься, — и он отдал цветы Кристине.

— Ты шутишь?

— Нет, я серьезно, нельзя, чтобы Наталья Константиновна видела сейчас цветы.

— Это еще почему?

— Не знаю почему, нельзя и все! Я потом, на обратном пути, когда она будет возвращаться.

— А вот потом к ней будет нельзя, она будет принимать решение.

— Я в курсе, я подожду. Стой, стихотворение где?

— Надеюсь, ты ей его не собираешься декламировать в коридоре?

— Нет, я вообще его не собираюсь декламировать, — дрожащими руками Костя вынул из кармана лист бумаги в файлике, расправил. — Ты права, наверное, долго будет. Ты хотела идти, иди.

— Нет, я уже хочу на это посмотреть, это становится забавным. Пожалуй, останусь.

Наталья Романцева появилась в тот самый момент, когда Костя изо всех сил за руки тянул Кристину с букетом к лестнице. Кристина заметила первая, стала серьезной и перестала сопротивляться. Костя стоял спиной, затем обернулся. Прижался к стене. Наталья Константиновна сосредоточена, по сторонам не смотрит. Прошла мимо. Выбегает за ней на лестничную клетку.

— Простите, а я… Вы… Вы меня помните? — успел адресовать ей свой вопрос Костя уже на втором лестничном пролете.

— Конечно, помню, — она приостановилась, посмотрела на него. — Простите, меня ждут.

Кристина над Костей больше не подшучивала. Сказала, что как-то видела ее, когда приходила по делам в соседний кабинет.

— Теперь я хоть знаю, зачем пять лет учил турецкий.

— И зачем?

— Чтобы встретить ее, чтобы однажды попасть в это здание.

— Тогда уж на юрфак нужно было поступать, — смеется Кристина, — а то сложный какой-то путь. Ладно, нужно бежать, думаю, ты справишься.

— Теперь точно справлюсь. Не сдвинусь с места, если нужно, просижу здесь до утра.

Но сидеть до утра не понадобилось. Наталья Константиновна вскоре вернулась. Костя постучал. Помощница приветливо улыбнулась, вошла в кабинет и объявила: «К Вам переводчик».

Костя оказался у Натальи Константиновны в кабинете. Она встала из-за стола и облокотилась на подоконник. С букетом он продолжал стоять у двери.

— А это Вам, — спохватился Костя и как-то неумело положил цветы ей на стол.

«Лучше было бы дать в руки», — подумал он, но момент упущен. Смелости не хватило. Он стоял перед ней и, словно в чем-то провинившись, смотрел в пол. Он позабыл все слова, которые собирался произнести. «Переводчики с языком работают, все время говорят, разговорчивые значит, не то что я», — пронеслось у него в голове. Он вспомнил про стихотворение и снова подошел к столу. Положил рядом с цветами.

— Что это?

— Тоже Вам. Случайно написалось. Вообще я не… не то чтобы… — он снова отошел к двери.

Наталья Романцева пробежала по написанному глазами, затем подняла их на парня. В дверь постучали. Задерживать Наталью Константиновну больше нельзя, ведь дел у нее невпроворот.

— Можно Ваш мейл? — будто со стороны услышал Костя свой собственный голос. Говорить этого он не собирался.

Наталья Романцева подошла к столу, взяла ручку и на листике для заметок что-то написала, после чего протянула ему. Вот так просто! Он взял, попрощался и вышел из кабинета. В коридоре за это время людей стало еще больше. А ведь он пробыл там всего несколько минут. На лестнице он остановился. На небольшом квадратном розового цвета листике значились латинские буквы и цифры. «Неужели так бывает?! — думал он, выходя из здания суда. — Сколько еще людей выходили отсюда столь же счастливыми?»

У самого входа остановилась машина, к вышедшим из нее тут же бросились журналисты. Косте даже не было интересно, кто это. Он шел по улице и ничего не замечал вокруг. Мысли витали где-то далеко, но все время возвращались в одну и ту же точку — он до сих пор не понимал, как отважился спросить ее электронный адрес. Но как же хорошо, что спросил! Ничего, собственно, и не произошло, он подарил ей цветы, вот и все. Ей, наверное, часто дарят цветы, она красивая женщина. Но для него это стало целым событием, грандиозным и выдающимся, потому что никогда еще в жизни он не волновался так сильно. Ни экзамены в университете, ни премьера спектакля не могли стать в один ряд с тем состоянием, которое охватило его сегодня, когда он стоял перед ней, когда их глаза встретились и когда ее рука выводила на бумаге заветные символы. Название переулка, которое он не мог запомнить поначалу, теперь стало родным, словно название улицы, на которой он вырос.

Система правосудия, правоохранительные органы, адвокат, ходатайство, явка, старший следователь, уголовная ответственность — все эти слова и словосочетания скорее могут напугать, чем ласкать слух и вызывать положительные эмоции, однако именно это и происходило с Костей, когда он засел над очередным переводом, который взял на дом. Приходилось листать словарь, но его это не раздражало, как раньше, а доставляло истинное удовольствие. Он тщательно все проверял и выписывал значения на отдельный листик, по которому собирался еще раз пробежаться утром. Такой метод изучения новых слов всегда срабатывал. С переводом в суде он справился, потому что это было предварительное слушание. Простые вопросы, простые ответы. Но что, если его позовут снова? И раз такая вероятность существует, терять времени он не станет.

«Забудьте все, чему вас учили в университете», — так обычно говорят новичкам в их первый рабочий день. С переводчиками иначе. Забывать ничего не нужно, наоборот, неплохо бы вспомнить, да побольше. Всего на свете знать невозможно. И профессионализм переводчика в том и состоит, чтобы имеющийся словарный запас развернуть на полную, какой бы сферы дело ни коснулось. Если это промышленная выставка, продажа экскаваторов или строительных материалов, есть способ избежать казуса. Всегда можно прибегнуть к каталогу товаров и воспользоваться их маркировкой и кодами. В конце рабочего дня — полное владение лексикой в заданной области. Нижний диапазон оборотов двигателя, синхронизированный 4-ступенчатой КПП, смещение каретки, плоская диффузионная мембрана, профилированная, антиконденсатная, кварцевый песок и полевые шпаты — отлетают от зубов. Переводчик осведомлен и разбирается не хуже штатного менеджера компании по продажам. Но решение суда, как и медицинское заключение, — документ, который требует точности. Никаких подмен и интерпретаций, догадок и описаний, только термин и только на своем месте.