Не Золушка

Екатерина Ильинична Агаева, 2021

На одной из центральных улиц Москвы Анна при довольно комичных обстоятельствах знакомится с Джоном, который представляется ей менеджером американской компании. Они встречаются, влюбляются. Анна влюблена, забыв свои прежние разочарования, она готова идти навстречу своему счастью. Не совершает ли она роковую ошибку? Ведь она и не подозревает, что ее возлюбленный ведет двойную жизнь. Роман о сильной любви и такой же сильной ненависти, о многолетней дружбе, которой чужды любые предрассудки, и предательстве, о семейных тайнах прошлого, которые внезапно врываются в настоящее, о поиске справедливости и кровной мести. Жизнь заставит всех героев романа выйти из зоны комфорта. Гражданская война в одной из стран Европы, бандиты, наркоторговцы и террористы будут вставать у них на пути.

Часть 1, «Не Золушка»

Москва

Короткое московское лето плавно перетекало в пока еще теплую осень. Но дожди уже начинали брать свое. Сезон отпусков закончился, и Москва снова встала в пробках. Она шла в свой офис по Тверской, таща тяжеленую папку с документами для налоговой.

— На такси надо было поехать. Лучше бы в пробке стояла. Хорошая мысль всегда приходит поздно. Вся улица была в лужах, новые лаковые сапоги жали, а папка оттягивала руки. Да еще в голову лезли не совсем оптимистичные мысли: мне за тридцать, детей нет, с мужем развелась, на работе завал, налоговая прицепилась, сапоги дурацкие, еще дождь этот и вечные московские лужи.

От горьких мыслей ее отвлек сильный толчок в бок, папка перевесила ее, и она оказалась на асфальте в центре грязного озера.

–Отлично! Это отличное завершение сегодняшнего дня! Не надо было думать о плохом, сама себе притянула еще одно несчастье.

Крепкие руки дернули ее вверх, поставили на ноги, и она уткнулась взглядом в кожаную куртку.

— Сорри леди — Голос был приятным и взволнованным, потом он вдруг перешел на русский с акцентом.

— Простите, мне очень неловко. Я виноват, случайно толкнул Вас. Я не хотел.

Она подняла глаза и застыла в немом ступоре, забыв про злосчастную папку, которая продолжала плавать в грязной воде. Перед ней стоял красавец из какой — то иностранной рекламы, типа ковбоя Мальборо. Загар, ослепительная улыбка, ярко синие глаза и светлые волосы. Пока ее мозг пытался подобрать какие-нибудь соответствующие положению слова, «ковбой» выудил ее папку из лужи, подал ей бумажную салфетку и предложил свои услуги по вытиранию ее от воды. Вынырнув из почти коматозного ступора, она посмотрела ему в глаза и поняла, что пропала. И тут вместо сопливо-слезливой женской радости на нее накатила волна злости.

— Сейчас он скажет, что в Москве проездом, женат, имеет кучу детей и вообще вся эта ситуация его просто позабавила. А я то пропала уже.

— Меня зовут Джон. Может пойдем пообедаем где-нибудь. Должен же я искупить свою вину.

— Аня — Злобно рявкнула она, но тут же осеклась.

— Пойдем, пообедаем — Ответила она и стала судорожно соображать, куда пойти. Вспомнилась Якитория напротив работы.

Весь мир перестал существовать для нее, все вокруг просто исчезло. Она смотрела только на него, не замечая ничего вокруг.

Зато из черного Каддилак Эскалейд две пары глаз внимательно наблюдали за происходящим на тротуаре.

— Мигель, смотри, вот что значит английский аристократ. Сначала толкнул девочку так, что она упала, теперь поднимает ее, что-то говорит, типа: «Извините, как могу помочь, что сделать, чтобы загладить свою вину?» Оригинальный способ познакомиться. — Хосе засмеялся, показав ослепительно белые зубы, в ухе закачалась тяжелая золотая серьга.

— Куда они собрались? Придется идти за ними. Ты потихоньку езжай за нами.

Мигель с тоской посмотрел на глухую пробку, растянувшуюся от начала улицы до самой Пушкинской площади. Навигатор, как будто то издеваясь, напомнил о камере контроля скорости.

Бывший наемник спецподразделения армии США Хосе Родригес вышел из машины и пошел за парой в некотором отдалении, стараясь не упустить их из виду и не попасться им на глаза.

Обед прошел за пустой болтовней. Он менеджер американской строительной компании, которая строит что-то для какой-то другой иностранной компании. Он живет в Нью Йорке и в Москву приехал на сдачу проекта. Наверное ненадолго. Спросил ее телефон, заплатил за обед, проводил ее до офиса, и они расстались. Если бы Анну спросили, что она ела на обед, она не смогла бы ответить. Все время она смотрела только на него, ей было все равно, о чем он говорит, лишь бы это продолжалось и продолжалось. Жаль, что нельзя остановить время, обед подошел к концу и они расстались

Джон пошел вниз по Тверской в сторону отеля Ритц Карлтон.

— Босс, садись в машину. — Услышал он за спиной голос Хосе. Он послушно сел в машину на заднее сиденье.

— Куда едем? В гостиницу или в офис?

— В офис, Мигель.

Офис находился на самом верху одной из башен Москва Сити. Огромный кабинет, обставленный в классическом стиле, украшали подлинники мастеров современной живописи.

— Хосе, позвони в магазин цветов и пошли ей в офис большой букет и приложи эту записку.

_ Босс, ты что, влюбился?

— Не знаю, наверное, да.

— И что ты ей рассказал о себе?

— Что меня зовут Джон Смит, я работаю менеджером строительной компании.

— Ха! Менеджер! Да у тебя на лбу нарисован твой счет с тринадцатью нолями. У тебя на руке часы, на которые этот менеджер строительной компании должен работать всю свою жизнь.

— Я хочу, чтобы любили меня, таким, какой я есть, а не мой счет в банке, или мой дом или часы, которые я ношу.

— Понятно. Ну если она тебя полюбит, захочет выйти за менеджера строительной компании, что потом ты ей скажешь? Что ты ей наврал? Что ты живешь совсем другой жизнью? Что ты решил ее проверить? Думаешь она будет рада услышать, что ты ее обманывал все это время?

— Отстань. Потом придумаю что-нибудь.

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее, а упрямые мозги гоняли пессимистичные мысли: он не позвонит, он встретится еще раз и забудет, он забудет сразу, он завтра свалит в свою Америку, ну так далее. Чтобы их прогнать, она попыталась поработать, но выходило слабо. Через пару часов мучений вдруг приехал курьер из цветочного магазина и вручил ей гигантский букет роз, в букете была записка: «Заеду за тобой в 7 вечера. Джон». Забросив так и не начатые дела на работе, Анна понеслась по магазинам.

–Вдруг он поведет меня в приличный ресторан ужинать, а я после купания в проклятой луже выгляжу не лучшим образом. Еще бы к парикмахеру успеть, но у него все расписано на месяц вперед и прорваться сквозь строй его клиенток невозможно. Придется так, своими силами.

Вот так они и начали встречаться. Днем созванивались, вечером ходили в какой-нибудь ресторан поужинать, потом прогуливались по центру Москвы, болтали о всякой ерунде, он брал такси, отвозил ее домой и уезжал. Сердце ее пребывало на седьмом небе от счастья, а упрямые мозги уже начинали думать опять о плохом: а продолжение будет, а серьезное что-то будет, может со мной что не так, а может у него что не так. Правильно говорят, что все проблемы идут от головы. Ей еще предстояло с этим столкнуться, но тогда она этого не знала и даже представить не могла, сколько всего придется пережить из-за собственных мозгов.

Так прошла неделя. На выходные Джону надо было куда-то улететь по делам, а она решила отправиться на дачу и пригласить туда свою давнюю школьную подругу. Сейчас много определений для таких состояний, когда ты споришь с самой собой: когнитивный диссонанс, биполярное расстройство, раздвоение личности. Стало модно ходить к разным мозгоправам и жаловаться на депрессию или другие проблемы. Она выросла в Советском Союзе, где ходить ко всяким психоаналитикам, психологам было не принято. Тут же наклеили бы клеймо психа, а то и упекли бы в клинику, от куда было два выхода: в прошлую жизнь в виде «овоща» или на погост. Поэтому все проблемы обсуждались с друзьями на дачах, на кухнях и под хорошую закуску. Вот и она решила попробовать одолеть свои противоречия таким способом. Подруга закончила филологический факультет МГУ, потом вышла замуж, родила ребенка и, просидев дома года три, пошла работать в профессиональный футбол. Да не куда-нибудь, а с национальной сборной по футболу. В общем человек разноплановый, работает в мужском коллективе, замужем, может и подскажет чего. Подруга согласилась супер быстро. Анна не могла сказать, что подругу совсем не волновали ее переживания, но желание свалить из дома от семьи и плиты было конечно сильнее. На даче все пошло своим чередом: гриль-домик, каре ягненка на гриле, любимые хиты, неизвестные нынешней молодежи, и задушевная беседа. Покопавшись в своем футбольном опыте, подруга ничего не нашла и обратилась к своему филологическому образованию. Она вспомнила легенду раннего средневековья про некоего Зигфрида, который сопровождал куда — то знатную даму, в которую он был влюблен, но не мог рассказать ей о своих чувствах. В дороге и дама влюбилась в Зигфрида, видно ехали долго. Однажды им пришлось ночевать в каком-то убогом месте, где была всего одна кровать. Пришлось нарушить все законы рыцарской галантности и лечь в одну кровать. Дама ожидала ночи любви, но Зигфрид, чтобы не поддаться искушению, положил между ними свой меч. Короче, дама вся извелась, Зигфриду тоже не спалось, но меч слишком мешал. Рассказав эту легенду, подруга, засмеявшись, сказала: «Может он у тебя рыцарь? Потомок Зигфрида?». Анна посмеялась и сказала подруге, что все рыцари давно вымерли и потомства, судя по всему, не оставили.

В апартаментах отеля Ритц Карлтон проходил почти военный совет.

— Босс, долго ты будешь ее ужинами кормить? Или вы к делу перейдете?

— Хосе, заткнись. Она не такая, не шалава, не охотница за состояниями. Куда я должен ее привести? Сюда?

— Нет сюда никак нельзя. Менеджеры не живут в апартаментах из десяти комнат, не имеют горничной и личного массажиста, охраны у них тоже не бывает. Представь, что вы пришли сюда, из дверей выйдет эта глупая корова Роза и брякнет: «Добрый вечер, Милорд.»

— Снимите номер в отеле попроще, но не совсем уж дешевом. Снимите на имя Джона Смита. Позвони моей сестре, ей принадлежат здесь сеть отелей, пусть все организует.

— Э, нет. Своей сестре звони пожалуйста сам. Я с этой ведьмой разговаривать не хочу. Она готова меня сожрать.

Следующая неделя прошла так же. Ужин в ресторане, провожание до дома. Наступила пятница, они пошли в мексиканский ресторан. Музыка латино творит чудеса и после ресторана они поехали к нему в отель Мариотт Гранд. Это было круто. Анна вспомнила, что ей надо вообще то домой только утром воскресенья. Следующие дни полетели как на крыльях.

Джон смотрел на панораму Москвы в окно своего офиса на верхнем этаже одной из башен Москва сити. Солнце освещало пожелтевшие деревья, небо было пронзительно синим. Такое бывает в Москве только в золотую осень.

— Мне нужна машина — сказал он, поворачиваясь к своим подручным Хосе и Мигелю.

— Такси здесь мало, ездить с непонятными людьми на их частных машинах я не хочу.

— Не проблема, Босс. Возьми наш джип.

— Он слишком крутой, менеджеры не ездят на бронированных джипах.

В итоге в кабинет был вызван начальник транспортного отдела корпорации.

Начальник транспортного отдела, немолодой уже человек, прослушав сообщение от секретаря самого Хозяина компании, поспешил к лифту, который шел в пентхауз. Ноги предательски подгибались, ладони покрывались холодным потом. Что могло случиться с машинами Хозяина? Его огромный бронированный мерседес никто не трогал, пока Хозяина не было в стране. Его мексиканские парни разбили свой американский «танк»? Кого-то задавили? Он видел, как они ездят… Хозяин имеет связи на самых верхах, сам бы их отмазал.

Лифт привез его на верхний этаж башни. В гигантской приемной сидели две секретарши с непроницаемыми лицами.

— Заходите. Вас ждут — произнесла одна из них.

Начальник транспортного цеха зашел в святая святых — кабинет владельца корпорации. Братья мексиканцы одарили его такими взглядами, что он попрощался не только со своим рабочим местом, но и со своей жизнью. Из короткой беседы он понял, что Хозяину нужна простая машина для каких то своих личных целей, но если он проговорится кому-то об этом, то видно действительно распрощается не только со своим теплым местом, но и с головой. Он вспомнил, что у них есть почти новый разгонный Форд. Получив указание, он поспешил на подземную парковку. Забрав ключи у водителя, который работал на этой машине, он обрадовал его внеочередным отпуском и решил заняться машиной сам.

— Отвезу на мойку. Заставлю их зубными щетками эту тачку отдраить.

После того, как вопрос с машиной был решен, Мигель спустился этажом ниже и зашел в кабинет директора по безопасности московского офиса. Им был полковник силовых структур в отставке. Мигель положил ему на стол фотографию Анны, сделанную, когда она выходила с работы, и, записанный на листочке, адрес ее офиса.

— Мне надо узнать все об этой женщине — сказал он полковнику. — кем работает, где живет, с кем общается. Короче мне нужно полное досье на нее. Сколько это займет времени?

Полковник посмотрел на фотографию, посмотрел адрес работы девушки и сказал:

— Дня три, четыре. Нормально или быстрее надо?

— Нормально — ответил Мигель — только имей в виду, если ты или твои люди увидят ее с Боссом, держите язык за зубами. Отчет отдашь лично мне, чтоб никто его больше не видел.

— Принято.

Анна очень обрадовалась, когда Джону дали на работе машину — Форд, и они стали выезжать за город. Погода была замечательная, золотая осень. Они катались по окрестностям Москвы, наслаждаясь «бабьим летом». Еще он сказал, что через несколько дней у него будет квартира, которую ему снимает компания, там должны закончить ремонт. Тогда они смогут встречаться спокойно в его квартире, а не в отеле и не ловить на себе взгляды сотрудников гостиницы.

— Мне нужна срочно квартира! — Джон рявкнул на своих подчиненных.

— Нужна срочно. Я не могу таскать ее в отель все время, чтоб там косо на нее смотрели. Она приличная женщина, а не служба эскорта.

— Я против — Выступил Мигель — Как начальник службы твоей безопасности я категорически против переезда в квартиру. Мне с вами там придется жить, чтоб твою безопасность обеспечить. Или камер там наставить и смотреть днем и ночью. И, вообще, ты же ничего о ней не знаешь. Может тебе ее подставляют.

— Ага, сейчас. Никаких камер. Мне нужна квартира, в центре, хорошая, большая. А вы можете хоть на лестнице под дверью сидеть и обеспечивать там нашу безопасность. И никто мне ее не подставляет, она ни одного вопроса мне про работу не задала.

В итоге были взяты две квартиры в доме на Тверской, на первом этаже которого располагался магазин известной алмазодобывающей компании. Квартиры были предназначены для управляющего магазином и его зама.

— Вот, Босс, смотри, это все, что можно было срочно найти. — Хосе водил Джона по просторной квартире на верхнем этаже. К большой спальне примыкала ванная, гостиная была огромного размера и с камином. Еще в квартире была столовая, кухня и еще одна ванная.

— Будешь жить над собственным магазином.

— А вы где? Надеюсь, не с нами и не на лестнице? — Спросил Джон.

— Нет. Мы в соседней будем. Там две спальни и гостиная с кухней.

— А тебе в квартиру мы даже рояль поставили. Поиграешь своей подружке.

Теперь все было готово для исполнения роли менеджера иностранной компании в Москве. Приличный, но не супердорогой автомобиль, съемная квартира, хорошая зарплата, возможность водить подружку везде, куда она захочет.

Все было бы хорошо, если бы не одно совсем незначительное событие. Само по себе оно вообще ничего не значило бы в жизни наших героев, поскольку было обыденным и ничего не решало в их судьбе. Но звезды сошлись так, что герои встретились не там, где было надо.

Международная сеть отелей, открывшая очередной отель в Москве, отмечала свой юбилей. На празднование прибыла владелица сети Нэлл Харингтон, сестра Джона.

— Джо-Джо, пойдем со мной на встречу в Аврору. Я не знаю никого в Москве, мне там будет скучно. Потом поедем куда-нибудь развлечься. Ты, наверное, уже успел изучить все лучшие места Москвы. Нэлл уговаривала брата, твердо уверенная, что отказать ей он не сможет. Они всегда были не просто дружны, но очень любили друг друга, и разница в семь лет им в этом не мешала.

— Ладно, уговорила. Я иду с тобой на встречу, потом кормлю тебя ужином, но потом я тебя оставлю. У меня есть свои дела.

Анна радовалась каждому проведенному с ним дню. Скоро еще и квартира будет, где они смогут проводить столько времени, сколько захотят, а может и начнут жить вместе. Может она к нему переедет даже? Так прошло еще несколько счастливых дней. Пока не наступил тот черный день, который мог испортить всю дальнейшую жизнь. Решив подготовиться к очередному свиданию, Анна отправилась в пассаж. Выйдя из пассажа на Петровку, радостная, в предвкушении свидания она увидела Джона. Он выходил из отеля Аврора под руку с блондинкой редкой красоты. Редкой и немного странной. Она была очень красивой, но в лице ее было что-то от ребенка. Блондинка мела асфальт роскошной шубой, хотя на улице было еще и не так холодно. Анна испугалась, что Джон ее заметит и свернула за угол гостиницы. Он посадил блондинку в блестящий мерседес, сел с ней рядом, и они уехали.

— Вот и все. Я так и знала, что так хорошо быть не может. — пронеслось в голове. Это был сильный удар. Часа через два ожил мобильный телефон, говорить ни с кем не хотелось, но Анна посмотрела, кто звонит. Это был он. Ей не было обидно. Где-то внутри нее огненным комом рос гнев. Если бы в это время ей кто-то попался бы под руку, то она взорвалась бы как вулкан. А потом было бы море слез.

— Сейчас будет куча вранья, что это ничего не значит, что она мне никто, случайная знакомая или работаем вместе и т.д. — Трубку она не взяла. И не брала ее потом еще несколько дней. Состояние было патовое. Оставаться одной было невозможно, хотелось дать ему в морду, выпить, заплакать, опять дать в морду и чтоб он вернулся. Самое интересное, что злилась она не на него, а на эту блондинку.

— Да чтоб она ноги себе переломала на своих каблуках здоровенных.

Анна вспомнила, что Джон подарил ей браслет от Тиффани.

— Пойти, бросить ему в морду? Вернуть потом с запиской «Прощай»? Да обойдется, оставлю себе, но носить не буду. — Приняв решение, она побрела в сторону метро.

— Она не берет трубку. Я позвонил уже раз сто! Какого черта! Что происходит? — Джон расхаживал по апартаментам Ритца, сжимая в руке мобильный телефон, третий, купленный в последние два дня. Предыдущие два были разбиты о стену.

— Босс, остынь. Что ты как маленький. Трубку не берет, любит, не любит. Да забей ты на нее. Баб что ли мало на свете?

Так разговаривать со всемогущим бароном Харингтоном, одним из самых богатых и влиятельных людей в мире, мог только его давний друг — Хосе Алехандро Родригес. Бывший нелегальный эмигрант, американский наемник, профессиональный диверсант.

Лос Анджелес, двадцать лет назад

Было раннее утро, но июльская жара уже опустилась на Голливудский бульвар. Хосе проснулся в своей кровати между двух девиц. Голова раскалывалась от боли, под потолком противно гудел вентилятор. Хосе встал, поискал в аптечке аспирин, которого там, как назло, не было. Вся комната была завалена бутылками, в которых, к сожалению, тоже ничего не было.

— Зачем я столько выпил на свой день рождения вчера. Теперь придется пол дня мучаться от головной боли. Надо разбудить этих девок, пусть наведут здесь порядок и сходят купят мне аспирин.

Мысли его были прерваны шумом с улицы. Раздалась грубая ругань на испанском.

— Чертовы пуэрториканцы. Чего они орут все время? Обдолбались с самого утра?

Шум на улице усилился. Хосе выглянул в окно и увидел припаркованный у тротуара роскошный Феррари кабриолет ярко-красного цвета. Рядом с машиной стоял гринго, с которым и разговаривали пуэрториканцы. Хотя разговором это назвать было сложно. Атмосфера накалялась.

— Сейчас они набьют морду этому богатому красавцу, сюда приедет полиция и будет трясти всех подряд. Черт, мне это совсем не нужно.

Как и те ребята, что сейчас орали на улице, Хосе был нелегальным иммигрантом. Он был сутенером и две девицы, что еще спали в его кровати, работали на него и обслуживали вчера его вечеринку. Визит полиции никак не входил в его планы. А за этого белого красавчика сюда могли приехать люди посерьезнее местных полицейских. Он еще раз выглянул в окно. Группа переместилась в переулок, страсти накалялись. В руке одного из местных парней блеснул нож. Быстро одевшись и засунув ствол за ремень, Хосе сбежал вниз по пожарной лестнице. Он направил старый револьвер на группу пуэрториканцев.

— Отстаньте от гринго, придурки. Его будут искать, из-за него перетряхнут весь бульвар и всех, кто тут находится. Чего привязались к нему?

Он опоздал совсем немного. Увидев ствол у него в руке, парни разошлись, но до этого один из них успел полоснуть гринго ножом. Белый парень был спортивного вида, высокий, загорелый, подтянутый, но при виде собственной крови побледнел. Хосе подхватил его и повел к себе.

— Пойдем, я посмотрю, что там у тебя. Думаю, он не сильно тебя задел, так полоснул слегка.

Он привел гринго к себе в квартиру. Девицы все еще спали, вентилятор продолжал гудеть, головная боль, которая затихла на время, вернулась обратно. Посадив белого парня на единственный свободный от барахла стул, он снял с него рубашку и посмотрел на рану.

— Ерунда, нож скользнул по ребрам. Он только кожу тебе поцарапал. Сейчас заклею тебя и можешь ехать домой. Ты как? За руль сядешь?

Он соврал конечно. Рана была достаточно глубокой, совсем не царапиной, но не смертельной. Разбудив своих девиц, Хосе послал одну в аптеку, другой было велено навести порядок в квартире.

— Как тебя зовут?

— Джон

— Меня Хосе. Не обращай внимание на бардак, вечеринка вчера была, день рождения отмечал. Выпить правда ничего не осталось, а то я бы тебе налил, ну чтоб стресс снять. Что такой парень как ты потерял здесь?

— Снял проститутку. Мне было очень хорошо с ней, она мне очень понравилась. Я ее привез. Заплатил ей больше, чем она просила, высадил ее. А здесь ее встретили эти парни, один из них стал отнимать у нее деньги и ударил ее.

— Ну это нормально. Он ее сутенер, она отдала не все, не сказала, что заработала больше. Он ей и врезал. Придурок, конечно, он испортил ей лицо, она работать не сможет неделю. Она никому не нужна в таком виде. Ты то что полез?

— Ну не смог я смотреть, ка женщину бьют

— Рыцарь что ли?

— Почти.

— И зачем тебе понадобилось связываться с проституткой? Ты молодой, красивый, богатый, ездишь на крутой тачке, любая порядочная девица из твоего круга улеглась бы с тобой за милую душу. Ты попал сейчас в другой мир.

— С такими, как она, проще. Заплатил и не ждешь, что утром она попросит на ней жениться, такая не будет ждать обручального кольца с бриллиантом. Не будет узнавать размер твоего счета в банке и подсчитывать, что она получит в случае развода.

— Ладно. Я тебя заклеил, вот надень мою футболку. Сам сможешь доехать домой7

— Вызови мне такси, машину потом заберу.

— Потом от нее и колес не останется. Я тебя отвезу на твоей тачке, так уж и быть.

Хосе сел за руль Феррари. О такой машине ему можно было только мечтать. Ехать пришлось в Беверли — Хиллз, но не вверх, а на побережье, где находились самые старые виллы, самые большие и самые дорогие. Они выходили на побережье. Дорога заняла немного времени, и он увидел красивые ворота, на которых была надпись «Поместье Роза пустыни». За изгородью виден был огромный дом, ухоженный сад и край бассейна. Возле ворот Хосе вышел из-за руля.

— Внутрь сам заедешь. Твой охранник и так уже косо на меня смотрит. Если я заеду в ворота, он сможет вызвать полицию, которая задержит меня за проникновение в чужой дом.

Они попрощались. Хосе взял такси и вернулся на Голливудский бульвар.

Прошел год. Хосе почти забыл о той встрече, как вдруг в день его рождения в дверях квартиры появился солидный человек, одетый в костюм стоимостью не меньше тысячи долларов.

— Мне нужен мистер Хосе Родригес. Я должен передать ему вот этот подарок.

Хосе взял у важного, как министр, человека красиво упакованную коробочку.

— А вы кто?

— Я дворецкий семьи Харингтон. Сэр Джон поручил мне передать Вам подарок. Он также просил передать, что не смог приехать лично, задержали дела в Нью Йорке, но он прибудет через несколько дней.

В коробке были золотые часы Ролекс с гравировкой на задней стороне: Хосе с благодарностью от Дж.Х.

Через несколько дней Хосе сидел в клубе и играл в покер с местными парнями, такими же иммигрантами, сутенерами и бандитами, как и он. Вдруг ему сказали, что его разыскивает какой-то гринго. На вид очень богатый.

— Привет Хосе. Извини, что не поздравил лично с днем рождения, а послал подарок с дворецким.

Джон смотрел на него, улыбаясь, но в глазах было что-то напряженное.

— У меня есть к тебе дело. Очень серьезное. Я хорошо заплачу.

Москва

Прошло пару дней. Анна с Джоном не встречались. Он звонил целый день, она не брала трубку и потом звонки прекратились. Внутри нее что-то умерло.

–Как можно было так врать?! Вчера любил меня, а сегодня идет с другой красоткой.

Видеть никого не хотелось, слышать тоже, отвлекали еще как-то дела по работе. На третий день этих мучений вдруг раздался звонок, которого она не ждала. Звонил Бывший. Они разошлись довольно давно, претензий уже друг к другу не имели. Он предложил встретиться, начал рассказывать сказки, что ему без Ани плохо, она, конечно, не поверила, но решила с ним встретиться назло. Кому назло непонятно. Скорее всего себе.

Она поехала на встречу с Бывшим. Еще на подходе к хрущевке в забытом Богом районе Москвы у нее появилось ощущение, что она зря это делает, что не надо туда идти, ничего хорошего ее там не ждет. Но упрямство и желание доказать кому-то, непонятно кому — Джону? — что у нее и без него все ОК, сделали свое дело. Анна бодрым шагом направилась к хрущевке. Поднялась на последний этаж по вонючей темной лестнице и позвонила в звонок. Пока ей открывали, она осматривала лестницу. Почему в хрущевках вечно такой срач и пахнет кошками? Анна любила кошек, даже подобрала одну на улице, но этот запах уж через чур. Наконец то открылась дверь квартиры. Оттуда пахнуло запахом чуть лучше, чем на лестнице. Зайдя в квартиру, она все-таки пожалела, что поехала. Бывший был не один, с ним был какой-то Хмырь, да и сидели они, наверное, давно. В квартире пахло перегаром, дешевым табаком и кислятиной. Сидели они на кухне. Стол был покрыт страшненькой клеенкой, такую в советские времена в хозмагах продавали. На столе стояла бутылка водки, достаточно приличной и кое какая закуска. Пепельница была полной до краев. Не первый час сидят — подумала она.

Они выпили по несколько рюмок, разговор шел не о чем.

— Пора уходить — подумала Анна. Но Бывший вдруг перешел в наступление:

— После развода мне ни хрена не осталось. Жить не на что. Может поделишься? Дачу отдашь или часть квартиры?

— С какого это? — Анна прям обалдела. — Зачем вообще она сюда пришла? Ведь было же предчувствие, что ничего хорошего не выйдет из этого визита.

— Да с такого. Сколько я на тебя потратил, пока вместе жили! Забыла уже?

— Да последние года два ты пропивал все, что я зарабатывала! Что ты там на меня потратил? Я тебя кормила и поила, а ты, пока я на работе была, начал домой баб водить.

Атмосфера начала накаляться. Да еще Хмырь этот на нее уставился, как будто и ему она была должна.

— Не хочешь деньгами отдавать, так натурой отработаешь. Давай со мной сначала, потом с ним. — Он кивнул в сторону Хмыря.

— Потом, глядишь, и одумаешься, перепишешь на меня дачу. — Бывший был настроен решительно.

Анна стала судорожно соображать, что ей делать:

— Из квартиры они меня не выпустят, народ тут к скандалам небось привык — ори не ори, никто не поможет, даже ментам не позвонят. Вон на улице какие вопли раздаются в темноте, никто не реагирует. Какого черта я сюда приехала, кому я хуже сделать хотела? Джону? Он сидит сейчас в кабаке дорогом с этой блондинкой в шубе и про меня и не вспоминает. А я попала в полную задницу. Кому позвонить, если мне вообще это удастся сделать?

Мозг забился в конвульсиях, перебирая к кому ринуться за помощью.

— Не к кому! Только к Джону. Не родителям же звонить, чтоб они еще инфаркт получили из-за дочери идиотки.

— Ну что, дорогая, потрахаемся? — Бывший начал двигаться к Анне. Размер кухни в хрущевке такой, что, сделав один шаг, он приблизился к ней вплотную.

— Ну давай, ну можно, но мне в ванную надо — проблеяла она, надеясь выиграть хоть какое-то время.

— Ну иди, вон там ванная.

В квартире на верхнем этаже дома на Тверской компания из трех мужчин играла в карты. Вернее, играли Мигель и Хосе, а их Босс метался по гостиной, как тигр в клетке.

— Босс, может ты сядешь, выпьешь и расслабишься? Чего мы вообще тут сидим? Поедем в отель, или в клуб поедем. Отвлечешься.

— Отстаньте. С ней что-то случилось. Так не уходят, не объяснив ничего, без претензий, просто взяла и пропала.

— Если бы ты знал, что я не пропала, что я обиделась и не стала с тобой говорить, когда ты звонил. А теперь я попала в полную задницу и позвонить мне больше некому. Анна сидела на краю убогой ванной, давясь слезами тыкала пальцем в телефон и молилась, чтобы он взял трубку. Она уже поняла, что просто так ей из этой квартиры не выйти. — Только возьми трубку! — Сквозь слезы она все-таки умудрилась разглядеть нужный номер в телефоне и нажать вызов.

Вдруг у Джона зазвонил телефон. Он посмотрел на экран мобильника. Это она!

— Я попала в жопу, меня или изнасилуют или вообще прибьют.

Она говорила тихо, почти шепотом, в голосе стояли слезы.

— Я в ванной закрылась, забери меня отсюда. Тут мой бывший с приятелем, они меня не выпускают из квартиры.

— Где ты? Адрес дай, приеду, разберусь!

Она продиктовала ему адрес.

— Я дверь заперла в ванную, но она хлипкая такая!

В трубке послышался шум, потом грубая ругань, потом ее телефон отключился.

- — Вставайте, поехали, ее мужик какой-то в своей квартире держит!

— Босс, ты уверен, что это не подстава, не засада. То телефон не берет, а то вдруг звонит — спаси меня.

— Задницы подняли и поехали, адрес у меня есть.

Мигель со вздохом надел заплечную кобуру с двумя стволами, Хосе засунул за ремень свой Глок.

Они вышли из дома, сели в свой бронированный Каддилак и понеслись по ночной Москве. С навигатором нужный дом они нашли быстро.

— Ах ты дрянь! Кому звонила? Новому хахалю? Думаешь приедет выручать тебя?

Бывший легко снес дверь в ванную, которая закрывалась на вшивый шпингалет и открыть ее не смог бы только ребенок. Он выволок Анну из ванной, отобрал телефон и закинул его в глубь квартиры. Он потащил ее в комнату. Хмырь смотрел на это и пьяно ухмылялся.

— Я следующий в очереди — довольно улыбаясь, прогнусавил он.

Анне надо было тянуть время.

— Хорошо, я согласна отдать тебе половину дачи, но это потребует времени. И нам нужен будет нотариус, а сейчас уже все закрыто. Давай завтра встретимся и все спокойно обсудим и оформим.

— Нашла дурака! Эту ночь ты проведешь здесь. — сказав это, Бывший поволок ее в комнату.

Мигель выключил фары и почти бесшумно завел машину во двор. Он не стал напрягаться с местом для парковки и просто бросил машину посреди двора. Трое вышли из машины.

— Нам сюда — сказал Хосе, указав на нужный подъезд.

— Тихо поднимаемся, открываем дверь. Мигель возьми ту железку, которой мы машину открывали. Мы с Мигелем заходим первыми, ты за нами. Если там засада на тебя, сначала им придется положить нас, а это не так и просто. И капюшон от куртки на голову натяни, твоя блондинистая голова как фонарь тут торчит.

Они вошли в подъезд. Там был полумрак, лампочки на лестнице горели через этаж, воняло кошачьей мочой.

— Прям как в Бруклине — сказал Джон.

— Босс, рот закрой и не топай как конь. Тихо идем, а то повылезают сейчас из всех щелей свидетели.

Они подошли к двери в квартиру. Мигель достал тонкую железку, засунул ее в замок двери, немного там поковырял и дверь открылась. В коридоре горел свет, на стенах были ободранные обои, с кухни плыл дым от дешевой сигареты.

— Пусти меня сволочь! — Анна отбивалась как могла. Ей удалось лягнуть Бывшего ногой, одетой в сапог на высоком каблуке. Он порвал на ней блузку, на колготках расползалась дыра на коленке. Она вцепилась своему Бывшему ногтями в морду. С другой стороны к ней приближался Хмырь. Зря она морду ему поцарапала. Ответ не заставил себя ждать. Он ударил свою бывшую жену в лицо с такой силой, что она отлетела в противоположный угол комнаты и свалилась на продавленную вонючую тахту. Закрыла лицо руками, ожидая следующего удара.

Но в комнате вдруг появились два здоровых парня, один и которых нанес страшный удар Бывшему, отправив того в нокаут, второй махнул ногой, как в боевике, и вырубил Хмыря. Хмырь упал как подкошенный. Бывший пытался подняться, но получил еще один удар по голове предметом, похожим на пистолет. Он замер на полу в неестественной позе. Анна скукожилась в углу этой вонючей тахты, прижавшись к стене, пытаясь определить — ее они тоже прибьют или нет. Вдруг она увидела Джона. Он подошел к ней, взял за руки, помог вылезти.

— Все, все, успокойся, все закончилось. Никто тебя больше не тронет, не бойся, я заберу тебя сейчас отсюда, из этого кошмара.

Ноги отказывались идти и подкашивались. Анна схватила свою сумку, ринулась было к двери из квартиры, но свалилась на пол. Джон взял ее на руки и понес вниз по лестнице. Он вынес Анну на улицу, кто-то открыл дверь машины, и он просто засунул ее внутрь. Мощный двигатель взревел, машина рванула из двора, лихо проходя между припаркованных авто. Слезы лились из глаз. Ее колотила крупная дрожь, то ли от всего пережитого, то ли от холода, хотя в машине было тепло, а Джон надел на нее свою куртку. Они сидели сзади. Впереди сидели те два здоровых парня в кожаных куртках. Джон прижимал ее к себе, но дрожь не унималась. Он что-то сказал парням, которые сидели впереди, по-испански. Тот, что сидел справа от водителя, повернулся к нам и протянул фляжку. Анна была в таком состоянии, что не разглядела его лица, только почувствовала горьковатый запах парфюма. Она глотнула, во фляжке был коньяк, он помог, но не сильно. Глаз у нее заплыл и не открывался. В голове крутились обрывки мыслей:

— Куда я теперь в таком виде? Домой я поехать не могу, не хватало еще напугать своих родителей. Куда он меня везет? Впрочем, теперь мне уже все равно.

Машина свернула во двор дома на Тверской и остановилась у подъезда. Джон нашел ей в машине черные очки, и они вышли на улицу. Они зашли в подъезд и на лифте поднялись на последний этаж. Джон достал ключи, открыл дверь.

— Проходи. Это моя квартира, здесь тебя никто не тронет. В твоем состоянии тебе ехать никуда нельзя. Останешься на ночь здесь.

Анна прошла внутрь квартиры. Ее все также колотило.

— У тебя водка есть? Налей мне. Мне напиться надо и забыть все это.

— Водка есть. Но может напиваться то не надо. Поверь мне — легче не станет. Хочешь я налью тебе ванную, полежишь там, потом спать пойдешь?

— Да ни хрена ты не понимаешь! Это вы там у себя все к психоаналитикам бегаете по всякой фигне. Я забыть все это хочу, напиться я хочу, тебе водки что ли жалко!

У нее началась реальная истерика, она орала на человека, который только что вытащил ее из дерьма.

— Водки не жалко. Вот, пожалуйста.

Анна проснулась утром, или уже днем в огромной кровати, на шелковом белье. Кровать стояла в большой светлой спальне. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой. На туалетном столе красовался большой букет белых роз. Первая мысль была:

— Где я?

Память начала медленно возвращаться и все пережитое вчера нахлынуло волной. Анна решила, что ей надо как можно быстрее уехать из его квартиры. Выяснять отношения не было ни сил, ни желания. Ей хотелось забиться в какой — нибудь темный угол, где никто бы ее не трогал, не задавал бы вопросов, не качал бы сочувственно головой. Она слезла с кровати и пошла в ванную. Там она нашла халат, явно мужской, надела его и вышла из спальни. Она попала в просторную гостиную с камином, кожаными диванами и роялем. На одном из диванов лежал Джон и читал толстый журнал. Видно, он и спал здесь всю ночь.

— Привет, как спалось? — спросил Джон

— Нормально, привет — ответила она. Язык еле шевелился во рту, глаз, в который пришелся удар Бывшего, заплыл и не открывался. Состояние было отвратное. И злость на этого красавчика, что разлегся тут на диване, опять возникла с новой силой.

— Ты можешь объяснить, что случилось? Что я сделал не так, что ты перестала подходить к телефону, поехала непонятно к кому, где тебя чуть не изнасиловали?

— А ты сам не понимаешь?

— Нет, правда не понимаю

— Я видела тебя. Все эти слова про любовь, твое одиночество, все это просто обычное вранье.

У Джона шевельнулась мысль, что она узнала, кто он на самом деле и теперь ему придется все объяснять. Но оказалось, что дело было совсем в другом.

— Я видела тебя с той блондинкой в роскошной шубе. Ты так ее поддерживал под руку, так с ней любезничал, в машину посадил. Ее, наверное, машина? Мерседес. У тебя я что-то такой не видела.

После этой тирады она ожидала объяснений, новой порции лжи, но услышать смех она никак не ожидала.

Джон встал со своего дивана, подошел к роялю и взял с него одну из фотографий, которых там стояло штук шесть.

— Вот с этой блондинкой ты меня видела?

С фотографии на Анну смотрело удивительно правильное, но немного детское лицо. Зеленые глаза, пухлые губы, идеальный овал, длинные белые волосы, таких светлых блондинок она никогда не видела, но даже на фотографии было видно, что это не крашенные волосы, а натуральные.

— Иди сюда, покажу кое-что.

Анна подошла к роялю. На нем стояло еще несколько фотографий. Джон и эта блондинка, на фото они обнимались и улыбались в объектив. На другом были опять они, только вместе с двумя более старшими по возрасту людьми.

— Это семейные фото! — дошло до нее

— Это моя сестра — Нэлл. Она на семь лет младше. Она прилетела в Москву, у нее тут бизнес-проект, никого не знает, попросила сходить с ней на встречу и деловой прием. Вот я и сходил. Прием был в отеле Мариотт Аврора.

Она не знала, что сказать. Фразы, которые она все эти дни готовила для такого разговора, вдруг рассыпались, стали бессмысленными. Верить ему или нет? Очень хотелось верить и она поверила.

— Она приедет сейчас. Я попросил ее поехать в магазин и купить вещи для тебя, тебе переодеться надо. И вообще тебе лучше пожить у меня. На работу ты все равно выйти с таким лицом не сможешь, родителей тоже пугать так не надо.

Через пару часов в дверь позвонили. Приехала Нэлл. Теперь Анна смогла рассмотреть ее вблизи. Какое же красивое у нее лицо, а глаза производили неизгладимое впечатление. Анна никогда не видела таких ярко-зеленых глаз. Нэлл была натуральной платиновой блондинкой маленького роста, поэтому ходила на высоченных каблуках. Она бросила в прихожей огромные пакеты, прошла в гостиную, поулыбалась, глядя на Анну, поцеловала брата и сунула ему в руки пачку чеков из магазинов.

— Я купила все, что нужно женщине, включая шубку. Вот чеки, если что не подойдет, поменяете сами. Я была в большом магазине возле Красной площади, название его не знаю. Это тут недалеко. Деньги скинешь мне на карту. Ну пока, любовнички.

— Нэлл, подожди, подойди ко мне.

Джон притянул ее к себе, нагнулся так, чтобы их лица были на одном уровне.

— Ань, посмотри, похожи мы или нет?

Они действительно были очень похожи. Только цвет глаз был разным.

Вот все и разрешилось. Она сама себе устроила все неприятности прошедших дней. Нужно было просто взять телефон, выслушать его и просто поверить, а не выдумывать себе то, чего не было.

Они стали жить в его квартире. Джон утром уезжал в офис, а она занималась домашними делами. Надо же было приготовить ужин, а с готовкой у нее не очень тогда ладилось и все это отнимало массу времени и сил. Ладно, главное, чтоб результат был удачный.

В кабинете Джона в башне Москва Сити собрался семейный совет.

— Я собираюсь на ней жениться — заявил Джон.

— Мне надо сделать ей предложение в каком-нибудь романтическом месте. Я тут подумал и решил, что самое подходящее место — это мой замок в Англии.

— А ты не забыл, что ты ей представился как менеджер строительной компании? — прервал его Хосе.

— И как ты теперь выкручиваться будешь? Скажешь, что ты менеджер, но живешь в замке? Она решит, что у тебя с головой не все в порядке.

— Не знаю я. Ну надо что-то придумать, я вас сюда и позвал за этим.

— Надо пойти по классическому сценарию, как в сказке. — произнесла Нэлл.

— По классическому не выйдет — тут же ответил Хосе — все тыквы использовали на Хэлоуин.

— Очень смешно — в голосе Нэл мелькнуло раздражение. — Я не про Золушку, я про средневековые легенды, где принцессу похищает дракон, сажает ее в башню, потом появляется рыцарь на белом коне и спасает ее. Вот классика жанра. А тыквы, потерянные туфли — это все фигня.

— Сценарий я напишу — добавила Нэлл.

На следующий день вся компания собралась опять, слушать, что Нэлл успела написать. Сценарий был сложным, невесту должны были похитить, каким-то образом посадить в башню, чтобы потом ее брат ее бы спас. Сделал бы ей предложение как Джон Смит — менеджер, а когда она согласится, он просто ей все расскажет. Какая потом у нее будет реакция никто предвидеть не может, ну уж как случится.

— Надо распределить роли — заявила Нэлл — я режиссер, Мигель ответит за всю техническую часть, надо же это еще все снять, потом им на свадьбу подарим этот фильм, а Хосе будет похитителем.

— Я не буду похищать ее. А если ее со страху удар хватит? Она в чужой стране, в незнакомом месте, может у нее сердце слабое? И почему я?

— Да ты отличный кандидат! Ты самый злобный в семье — ополчилась на него Нэлл. — тебя и на роль дракона можно выбирать.

Хосе встал с кресла и двинулся в ее сторону. Внутри у Нэлл появилось чувство, что конечно она сказала немного жестковато, но он другого и не заслужил, при этом лицо ее оставалось совершенно невозмутимым.

— Что? Чего ты не доволен?

— Мне ее жалко! Зачем ее так пугать. А если тебя мужик здоровый в темноте схватит и куда-то потащит? Что ты делать будешь? Кого ты там на помощь позовешь?

— Ну ты ее так как-то возьми, чтоб она не орала. Сожми посильнее.

— Я шею твою сейчас сожму посильнее, увидишь, что будет

— Животное ты и один секс на у тебя на уме — вырвалось у Нэлл. Про секс она зачем ляпнула, она и сама не знала. Нет, знала, просто слукавила сама перед собой. Пару дней назад, когда они с Мигелем приехали к дому на Тверской с полной машиной вещей для подружки ее брата, она увидела Хосе, который сажал во дворе в такси какую-то девицу, судя по виду, проститутку. Нэлл это почему-то безумно разозлило. Мигель достал из багажника пакеты с их покупками, она постаралась успокоиться, чтобы подняться в конспиративную квартиру ее брата с нормальным лицом. В конце концов, почему ее должно беспокоить, с кем он спит. После того как он развелся с женой, вокруг него все время крутились какие-то девки, не совсем пристойного вида. Ну конечно, он же в прошлом сутенер, как она могла об этом забыть. Все равно ее это приводило в бешенство.

— Босс, скажи ей, чтоб она замолчала, пока я правда ей шею не свернул — голос Хосе вернул ее в реальность.

— Нэлл, перестань — сказал Джон. — Ты и святого выведешь из себя. Что вы как кошка с собакой вечно. Мы не из-за вас тут собрались. Оставьте свою личную неприязнь, не до вас мне. Я жениться хочу и предложение достойно сделать. Короче, берете мой самолет и отправляетесь в Англию. Все у вас должно быть готово к четвергу следующей недели. Сегодня пятница, у вас времени — 5 дней. В четверг мы прилетим утренним рейсом в Лондон. Встречать нас пришлете машину, а не самолет. Все я домой поехал.

Нэлл с Мигелем уехали в Ритц, надо было собрать вещи, Нэлл еще хотелось отдохнуть, ну и можно поужинать.

Хосе повез Джона на Тверскую, он собирался остаться ночевать в соседней квартире. Охрана Боссу же нужна, но больше всего ему не хотелось оставаться один на один с Нэлл.

— Босс, тебе не кажется, что ты поторопился? Ты знаком с ней всего месяц, ничего не знаешь о ней, то, что с ней классный секс, еще ничего не значит.

— А мне и не надо ничего знать о ней. Я знаю только одно — мне нужна только она, она та самая женщина, с которой я готов провести всю свою жизнь.

— Ты уже давал один раз клятву быть всегда вместе, пока смерть не разлучит вас, она, кстати, тоже давала.

Джон вспомнил свою первую жену. Хосе говорил ему, что девушка «слабовата на передок», но он его не послушал, он никого не слушал, женился на ней. Первый год все шло хорошо, ровно и спокойно. Они наслаждались путешествиями, ходили по клубам Нью Йорка, их везде приглашали, и они были везде желанными гостями. Он тогда работал финансовым директором в корпорации своего отца. Работа отнимала много времени, и жена начала предъявлять претензии, что он стал меньше уделять ей времени, что ей скучно. Она не работала, карьера модели у нее не сложилась, скорее всего из-за ее природной лени. Все его разговоры о том, что надо завести ребенка, она переводила на другие темы, детей она не хотела. Однажды он уехал в офис на Уолл стрит, у него еще была запланирована деловая встреча и он сказал жене, что не сможет с ней пообедать. Встреча отменилась и он решил заехать домой, и заодно забрать там папку с документами, которую он забыл взять утром. Хосе, который был тогда его и водителем, и телохранителем, привез его на Пятую авеню к его дому. Они поднялись в пентхаус Джона, открыли дверь, прошли в квартиру и глазам их предстала отвратительная сцена. Молодая жена Джона кувыркалась в их спальне, на их кровати с каким-то плюгавым мужиком. У Джона замерло сердце и слова просто застряли в горле. В его семье никогда таких скандалов не происходило и ему трудно было даже представить, что надо говорить и как себя вести в такой ситуации. Выручил его Хосе, который вытащил обоих из кровати и вытолкал из квартиры на лестницу в чем мать родила. Потом он собрал их одежду и выкинул на лестницу.

— Еще не хватало, чтоб их засняли папарацци.

Потом был развод, который прошел без осложнений, поскольку еще до их свадьбы адвокаты семьи Харингтон настояли на подписании брачного контракта.

Потом умер отец Джона. Измена жены, развод, смерть отца — все это привело к ряду неприятных последствий, но в них был конечно виноват он сам. Никто не заставлял его насильно присесть на кокаин, да еще и запивать его алкоголем.

— Босс, ты уснул что ли?

Голос Хосе заставил его прервать неприятные воспоминания.

— Ты уверен, что готов опять жениться? Я, например, не готов. И, если честно, я очень не хочу лететь в Англию с твоей сестрой и еще больше не хочу участвовать в этой постановке. Жаль мне девочку. Да расскажи ты ей так.

— Перестань, нормально все будет. Все девочки любят сказки. Если она ждет принца на белом коне, почему не исполнить ее желание.

— Непонятно, что вообще этим бабам надо. Хмуро заметил Хосе.

В его жизни тоже был один печальный опыт семейной жизни, вернее не один, а два, но в первом случае ситуация сложилась так, что ему пришлось сбежать из Мексики, а первая жена с годовалым сыном, испугавшись трудностей, отказалась переезжать в США и осталась в Мексике со своими родителями и их с Хосе сыном.

Потом он жил в Калифорнии, потом был наемником в американской армии, чтобы получить гражданство, потом работал на Босса. В сестру Босса он влюбился еще, когда ей было семнадцать лет, при не очень радостных обстоятельствах. Он прекрасно понимал, что семья барона никогда не выдаст Принцессу замуж за безродного мексиканского иммигранта, «солдата удачи». Он приехал в Калифорнию между своими военными контрактами как раз, когда Принцесса Нэлл выходила замуж за этого южанина, Сэта Моргана, наследника одной из крупнейших корпораций в мире. Соединились два богатых клана. Хосе подписал свой последний военный контракт, по окончанию которого, он женился на уроженке Лос Анджелеса, с которой встречался уже пару лет время от времени. Он женился не потому, что сильно ее любил, а потому, что она ждала от него ребенка. У них родилась дочь, Анджела, очень похожая на него. Чуть смуглая кожа, волосы воронова крыла и огромные карие глаза. Он тогда занимался проблемами Босса в Йоханнесбурге. Режим Апартеида был свергнут, в стране начался хаос, а там находились алмазные копи компании, доставшиеся семье Босса в результате каких-то взаиморасчетов или по наследству. Он не вникал, как Босс получил эти копи. Надо было наладить там охрану, навести порядок, там в Йоханнесбурге он и основал тогда вместе со своими бывшими сослуживцами и друзьями частную военную компанию, которая стала контролировать в последствии всю страну. Ему не удавалось часто бывать дома, они не видели его порой по полгода. Однажды вернувшись в Лос Анджелес, где он купил дом в хорошем квартале, он застал у себя дома какого-то лютеранского пастора. Оказалось, что его жена, решила сменить вероисповедание с католического на лютеранское, сошлась с этим пастором, который стал частым гостем в его, Хосе, доме. Его дочери тогда было три года. Может он был не прав, что так надолго уезжал, но бросить своего друга, чья империя тогда была под угрозой он тоже не мог. Дав пастору в морду, сказав жене все, что он об это думает, он собрал свои вещи и уехал жить в дом Босса в Беверли Хиллз, где и жил до сих пор.

— Все, приехали. Помереть можно в этих пробках. Хосе остановил машину во дворе дома на Тверской.

— Иди, Босс. Тебя ждет семейный ужин перед телевизором, а я переночую в соседней квартире. Если что, стучи в стену на кухне. У нас кухни граничат, там отличная слышимость, сексом там не занимайтесь. — Он рассмеялся.

Нэлл позвала свою горничную и велела ей собрать вещи, сказав, что завтра утром она вылетает в Лондон, а горничную она оставит здесь, потому что, когда ее брат вернется в Москву, ему может понадобится прислуга. Роза стала собирать бесчисленные вещи леди Нэлл, которые прибыли в семи чемоданах.

Нэлл поднялась в ресторан на верхнем этаже Ритца. Найти Мигеля, который ее уже ждал, не составило труда. Все женщины, которые были в ресторане смотрели на него и пускали слюни. Когда Нэлл вошла в ресторан, в ее сторону повернулись все мужчины. Мы с Мигелем — красивая пара — подумала Нэлл — теперь весь ресторан будет на нас смотреть.

Она села к Мигелю за стол. Они заказали себе легкий ужин и принялись обсуждать предстоящие дела. Во время разговора Нэлл смотрела на Мигеля и думала, какой же он красивый, да и брат его тоже. Оба высокие, стройные, старший правда помассивнее, потяжелее и красота у него побрутальнее. Но Мигель был как с картинки, даже переломанный горбатый нос его ничуть не портил. Хотя он с горбатым носом ей больше нравится, тем более что нос то ему из-за нее сломали. Его старший брат и сломал.

Мигель попал в их дом, когда ему было шестнадцать. Хосе к тому времени уже стал гражданином США, жил в Калифорнии, умерла их мать в Мексике, Мигель остался там совсем один и Хосе забрал его в Америку. У них была разница в восемь лет, их отец погиб, когда Мигелю было четыре года, а Хосе двенадцать. Хосе заменил младшему брату отца и вырастил его практически сам. Мигеля поселили в поместье Харингтонов в Беверли Хиллз в комнатах над гаражом. Он мыл машины, смотрел за их катерами, заправлял мотоциклы, ну в общем не бездельничал. Нэлл была старше его на три года. Ей было девятнадцать лет, ее готовили к замужеству, женихом был Сэт Морган, наследник нефтяных шахт и газетной империи семьи Морган. Нэлл согласилась на этот брак, потому что была уже на втором месяце беременности, вроде от Сэта. Они занимались сексом на какой-то вечеринке, где была такая же золотая молодежь, как и они. Родители старались спихнуть ее замуж как можно быстрее, вела она себя, мягко говоря, не совсем так, как подобает девушке из приличной семьи. Проблем с женихами не было, она получала громадное наследство в виде международной сети отелей, рекламного агентства и личного капитала, завещанного ей еще ее русской бабушкой, урожденной княжной. Вот откуда они с братом говорили по-русски, брат получше, она похуже. Готовясь к свадьбе с Сэтом, Нэлл не теряла связей со своими старыми приятелями. Один из них позвонил и предложил повстречаться на прощание в порту Лос Анджелеса, там был отличный ресторан с морской кухней. Нэлл соображала, как ей улизнуть из поместья, охрана на воротах ее не выпустит, ограда высокая, она не перелезет, не обезьяна же. Оставался один вариант — океан. Катер она водить не умела, там же еще и причалить как-то надо. Нэлл нашла выход, она уговорила Мигеля отвезти ее на катере в порт Лос Анджелеса. Он знал, что ей запрещено покидать пределы поместья, скоро свадьба, но устоять он не смог. Такая красивая, богатая девушка, дочка хозяев его просит, ну он и согласился. Отсутствие Нэлл заметили довольно скоро, дом всегда был полон прислуги: горничные, экономка, дворецкий, садовник, водители, охрана, кто-то да заметил и потом сообщил ее родителям. Когда они вернулись через несколько часов, на причале их уже ждал ее отец. Ее отправили в ее комнату, Мигелю навтыкали на словах и предупредили, что еще одна такая выходка, его отправят обратно в ту мексиканскую дыру, из которой он приехал. Дальше было хуже. Хосе узнал обо всем, приехал и изловил своего брата, который всеми силами старался не попасться ему на глаза. Мигель, конечно, был быстрее, но его брат хитрее. В итоге Хосе его изловил, отвел в подвал, он отправил младшего в нокаут с первого удара, сломав ему нос. Мигель упал, зарыв голову руками, из разбитого носа хлестала кровь, остальные удары пришлись по всему телу. Джон вытащил его из подвала в бессознательном состоянии, всего в крови, с переломанными ребрами. Джон оплатил ему две пластических операции, но нос так и остался горбатым. Нэлл прекрасно понимала, что Хосе не волновал ни катер, который они взяли, ни куда они ездили, его больше всего волновало, что было там на катере между ней и Мигелем. Да ничего там не было, поцеловала она его только в благодарность, за то, что он единственный, кто оказался ее другом. Ее отец простил братьев и закрыл на всю эту историю глаза, он прекрасно понимал, что главным виновником этого была его дочь.

— Нэлл, пойдем. Мне еще вещи брата надо собрать и выспаться хотелось бы.

Мигель встал, Нэлл им прям залюбовалась. Какой же он стал красивый, намного лучше, чем тот шестнадцатилетний парень, и зря он по поводу носа своего переживает.

–Пошли. Я тоже спать хочу. А брат то твой где?

— Там ночует, Босса типа охраняет.

Они вышли из ресторана и разошлись по своим номерам.

Наступили выходные. Джон сказал Анне, что ему надо по делам в Англию и что он может взять ее с собой, только надо поставить ей английскую визу, шенген там не признавали. Загранпаспорт был у нее дома. Анна с Джоном отправились к ней домой забрать паспорт, собрать ее вещи, заодно она хотела познакомить Джона с родителями. Хорошо, что она сказала заранее, что у нее есть кошка, у него оказалась на них аллергия, пришлось еще заехать в аптеку за таблетками. А то он и десяти минут не просидит в квартире с кошкой. Пока Анна копалась с вещами, ее мама угощала Джона чаем и вела с ним светскую беседу на тему погоды в Калифорнии и других частях США. Когда она перешла к вопросам типа: а как вы планируете свое будущее, что у Вас к Ане — так или серьезно, Анне пришлось беседу эту прервать и забрать Джона из маминых цепких объятий. Они ехали на Тверскую, когда раздался мамин звонок.

— Ты сказала, что он работает менеджером строительной компании. Только такая наивная как ты могла в это поверить. Он больше на английского лорда похож, чем на менеджера. Ты на руки его посмотри, он вообще никогда и никем не работал, да и манеры у него высшего света. Ты не видела, как он этот чай пил.

Прослушав мамину тираду, особенно про руки, Анна вспомнила старый советский фильм «Место встречи изменить нельзя». Эпизод, где Шарапов попадает в банду Горбатого. Там тоже подруга Горбатого сказала: «Ты на руки его посмотри, какой из него шофер». Там еще была классная фраза — «бабу не обманешь, она сердцем чует». Наверное мама недавно этот фильм пересматривала. Он же не сам кирпичи кладет, он не строитель, он за компом сидит, вот и руки такие поэтому.

Нэлл спустилась в лобби Ритца, следом за ней вывезли все ее семь чемоданов, Мигель вздохнул, глядя на все это, и велел водителю подъезжать ко входу.

— Сейчас за Хосе заедем и в аэропорт.

— Сам он не мог сюда прийти? Нэлл начала заводиться.

— Проспал он. Сейчас заскочим, заберем его и поедем, времени еще много.

Они заехали во двор дома на Тверской. Из подъезда выбежал Хосе, таща за собой девицу, запихал ее в такси и сел в их машину. Нэлл чуть не задохнулась то ли от злости, то ли от какого-то другого чувства. Опять эта шлюха! Та же самая! Он у нее постоянный клиент, наверное. Проспал он, все понятно. Она отвернулась к затемненному окну автомобиля, чтобы он не увидел выражения ее лица и всю дорогу делала вид, что ее очень интересуют московские улицы.

Где-то над Европой

Они сели в личный самолет ее брата, все готово к вылету. Нэлл оглядела салон. Здорово тут у братика, кожаные кресла, которые раскладываются в почти полноценную кровать, кожаный диван, обеденный стол красного дерева. Здесь не подают еду в пластиковых контейнерах на подносиках, она видела это по телевизору. Сама она тоже летала на самолете своей компании. Нэлл планировала провести совещание с Хосе и Мигелем во время полета и обсудить все детали предстоящего торжественного события. Но услышав в ответ на свое предложение что-то вроде — там на месте разберемся, Нэлл поняла, что ничего они не обсудят. Братья заткнули уши наушниками и улеглись спать. Вечно они спать хотят, Джон так и не сумел отучить их от этой дурацкой сиесты. Нэлл выпила шампанского, включила музыку в своих наушниках и стала перебирать в уме события последних дней. Ее брат снова женится. Теперь это обычная женщина — не кинозвезда, не модель. Ну и хорошо. Все они истерички, алкоголички и наркоманки, вечно попадают на страницы если не светской хроники, то уж желтой прессы точно. Вот оно счастье женское — сказал, что менеджер, значит менеджер, деньги зарабатывает, не пьет, ее не бьет. Не жизнь, а сказка. А ее всю жизнь тревожит мысль, одна и та же. Где-то в начале своей взрослой жизни она допустила роковую ошибку, вот и нет ей теперь покоя. Она ненавидит огромный особняк в Вашингтоне, где они живут с мужем. Она ненавидит его коллег по конгрессу и их тупых жен, она не хочет стать такой же теткой как они. Печь отвратные пироги на праздники, гонять прислугу и ходить в гости к таким же теткам. У нее все есть, муж-конгрессмен, взрослый сын, но нет покоя в ее душе. Никакие деньги, путешествия не могут принести ей успокоения. А больше всего ее бесит этот мексиканский помощник ее брата. Ну казалось бы, какое ей дело до того, с кем проводит ночи Хосе. Он взрослый здоровый мужик, такой ходячий тестостерон. Но когда она увидела его с этой девкой, ее просто захлестнуло не волной, а целым цунами гнева. Дался он ей.

Нэлл постаралась заснуть. До Лондона лететь четыре часа, читать ей не хотелось, но заснуть не удалось. Она сейчас летит в Англию в замок своего брата и опять вместе с Хосе. Они были там уже вдвоем, давно, лет восемнадцать назад, может больше. Она погрузилась в воспоминания.

Ей было семнадцать лет, она училась в Нью Йорке в университет, изучала психологию и историю искусств. Иногда помогала маме в их картинной галерее. Она посещала все крутые места и сборища Нью Йорка, выставки, спектакли, галереи, где выставлялись молодые дарования. В моде было авангардное искусство. На одной из выставок такого авангарда она познакомилась с Художником. Он был старшее ее, лет на шесть — семь, как ее брат. Ей льстило, что за ней ухаживает взрослый мужчина, а не какой-то прыщавый юнец, типа ее однокурсников. Он водил ее по дешевым ресторанам, ей это казалось протестом против олигархии и модным андеграундом. Он приводил ее в свою студию в Бруклине. Ее немного пугал этот район, но из истории искусств она знала, что многие великие художники прожили свою жизнь в нищете, а их картины стали стоить целые состояния только после их смерти. Картины этих мастеров висели у них дома, она видела их каждый день. Она уговорила маму взять пару картин Художника в их галерею. Мама правда сказала, что это не картины, это мазня, но Нэлл ей не поверила. Специально так говорит, чтобы их поссорить. Правда мама не знала о том, насколько близкими стали их отношения. Художник однажды писал ее с натуры, полуобнаженной, совсем раздеться она постеснялась. Писал правда недолго, не выдержал и они занялись любовью. Он был опытным мужиком, а она еще наивной девочкой из богатой семьи. Ей казалось, что она влюбилась в него, она пребывала на седьмом небе от счастья. Даже когда он попросил у нее денег, сославшись на то, что никто не понимает его картин, поэтому они плохо продаются, она не сомневалась ни минуты. Карманных денег у нее было мало, в таких семьях, как ее, детей не особенно баловали, дети должны были научиться зарабатывать сами, чтобы в будущем не пустить по ветру нажитое столетиями состояние. У нее было много всяких дорогих безделушек, украшений, которые она, недолго думая, отнесла в ломбард. Деньги она отдала Художнику. Потом только выяснилось, что он крепко сидел на героине и деньги нужны ему были, чтобы расплатиться с дилером. Родители тогда уехали в путешествие на круизном лайнере, Джон жил на Манхеттене, правда присматривал за ней время от времени, она осталась в семейном особняке совсем одна, прислуга не в счет. Почувствовав свободу, Нэлл стала появляться в студии в Бруклине почти каждый день. Она, не раздумывая, сдавала свои украшения в ломбард, приносила деньги ему — Художнику. Он рисовал ее, занимался с ней любовью. Она ездила туда на собственной машине и не замечала, что последнюю неделю за ней ездит один и тот же автомобиль.

Однажды она приехала к Художнику, когда он ее не ждал. Он только приготовил себе дозу, его уже начинало ломать, как в дверях появилась Нэлл. Он решил предложить ей попробовать. Это так круто, это авангардно и прогрессивно, это употребляют все творческие личности. Он воткнул ей в вену иглу. Нэлл затошнило, голова закружилась, перед глазами поплыли радужные круги, и она потеряла сознание. Когда она открыла глаза, она поняла, что лежит абсолютно голая на полу в студии в Бруклине, над ней склонился ее брат и какой-то мексиканский парень. Ей было ужасно плохо, ее все время тошнило, голова раскалывалась, сознание все время уплывало куда-то. Когда она очнулась в следующий раз, она уже лежала одетая на кровати в незнакомой квартире. Она увидела своего брата, мексиканца и врача, она решила, что это был врач, потому что на нем был белый халат. Врач вколол ей что-то и ей стало немного легче. Брат отвез ее и мексиканца в аэропорт. Они сели там в самолет их семьи и вылетели в Англию. Джон привез ее и мексиканца в их фамильный замок. Они с братом выросли здесь. Брат закрыл ее в замке как в тюрьме, а тюремщиком приставил этого мексиканца. Из Лондона был привезен врач, который всякими капельницами привел ее в чувство, но порекомендовал оставить ее здесь еще на некоторое время, чтобы не случилось рецидива. Мол, чистый воздух, мирная природа английской деревни вылечат ее и физически, и духовно. Хрен там. Не вылечили. Наркотики она, конечно, никогда не пробовала больше, но душевного покоя не случилось.

Для начала она возненавидела своего тюремщика — Хосе Родригеса. Оказывается, ее брат нанял его последить за ней. Он и выследил ее в Бруклине, нашел ее брата, и они успели вовремя. Прислуге запретили с ней общаться не только под страхом увольнения без рекомендаций, но и под страхом смерти. Хосе сопровождал ее везде, куда бы она не шла. На ночь он запирал ее в ее спальне и хранил ключ у себя. Спал он в смежной комнате. Ему тогда было двадцать с небольшим, и он трахал по ночам ее горничную. Нэлл подходила к двери ночью и слышала его дыхание и ее стоны, если они были слишком громкими, он зажимал ей рот. Чтоб он задушил ее — думала в такие моменты Нэлл. Утром горничная с довольным лицом заходила к ней в спальню, в ее глазах Нэлл видела жалость к себе. Не надо меня жалеть, а то потом самой придется сильно пожалеть.

Большая часть событий стерлась уже из памяти, но один эпизод она запомнила на всю жизнь. Врач велел ей больше бывать на воздухе, и она стала выезжать верхом на прогулку в сопровождении своего тюремщика. Верхом он сидел как крестьянин, это ее и брата посадили в седло, когда им было лет по пять, поэтому теперь они сидели в седлах, как и положено аристократам. Нэлл вообще ездила в дамском седле, сидела амазонкой. Они вернулись с такой прогулки, и он стал помогать ей слезать с лошади. Нога ее застряла в стремени и, чтобы она не упала и смогла вынуть ногу, он прижал ее к себе очень крепко. Он держал ее намного ближе, чем предписывали приличия. Он никто здесь, а она дочь барона, владельца этого замка. Кровь ударила ей в голову. Да как он посмел ее так хватать, что он себе вообразил. В ее руке был короткий хлыстик, она замахнулась им, хотела ударить этого наглого мексиканца. Он перехватил ее руку, сердце Нэлл дрогнуло. Зря она так, он ее сейчас ударит сам. Но он забрал из ее руки хлыст и поцеловал занесенную на него ее руку. Сквозь кожу перчатки Нэлл почувствовала тепло его губ, поцелуй обжег ей руку, она предательски залилась краской и убежала в дом. Она еще долго ощущала прикосновение его губ к своей руке. Горничную она потом все-таки уволила. Она вернулась в замок через некоторое время после своего заключения. Нэлл знала все ходы и выходы этого замка, его жилой и нежилой части, ключи от всех комнат и помещений они с братом стащили еще в детстве. Ей не составило труда проникнуть в комнату горничной, подкинуть ей одно из своих колец, а потом обвинить ее в краже. Полицию не вызывали, решили все тихо, горничную уволили без рекомендательных писем.

Посадка в Лондоне была мягкой, почти незаметной. Еще сорок минут на небольшой Сесне, которую уже поведут Хосе или Мигель сами, и они на месте.

Москва

В понедельник Анна сходила сфотографировалась, заполнила анкету на Британскую визу. Они собирались в Англию. Джон сказал, что ему хватит вечера четверга и пятницы, чтобы решить все свои дела и они смогут провести выходные в Лондоне. Класс! В Лондоне она не была. Это один из самых стильных городов мира. Анна влюбилась в Джона безумно, если бы он предложил не поездку в Лондон, а предложил бы съездить в Антарктиду, чтобы пересчитать поголовье пингвинов, она бы тоже согласилась. А тут Лондон! Больше всего ее беспокоило, что ей могут отказать в визе, кто их знает этих англичан, что у них на уме. Тем более, что отношения между Россией и Англией оставляли желать лучшего. Джон успокоил ее, сказав, что у его компании очень хорошие связи в Англии и с визой проблем не будет. Во вторник он забрал ее паспорт, фотографии и анкету, сказал, что визу поставят в течение одного дня. Крутые видно у них были связи.

Вечером того же дня Джон привез Анне паспорт обратно. В паспорте красовалась Британская виза.

–Билеты я купил, на Бритиш, бизнес-класс. Туда летим в четверг, обратно в понедельник. Вечером в четверг и целый день в пятницу я поделаю все свои дела, и мы сможем провести уикэнд в Лондоне. В понедельник вылетим в Москву.

Что будет после понедельника они не обсуждали. Анна перестала заглядывать на столько дней вперед и почувствовала какое-то спокойствие, совсем ей не свойственное. Она решила ждать четверга.

Англия

Сесна приземлилась в маленьком городке на севере Англии, в десяти милях от замка Харингтонов. Замок был построен лет пятьсот назад, несколько раз горел, восстанавливался, перестраивался и имел свое собственное название — Скалистый утес.

Встречать леди Нэлл, Хосе и Мигеля из замка приехал старинный Ролс-ройс с гербами на задних дверях и современный микроавтобус. Чемоданы Нэлл в Ролс-ройс не влезали. День приезда был потрачен на копание в интернете и заказ того, чего им недоставало для осуществления затеи. Если платишь тройную цену, то все привозят с космической скоростью, так было и в этот раз.

Нэлл, написавшая сценарий помолвки, теперь начала понимать, что уж что-то слишком сложное она сочинила.

На следующее утро привезли белого коня. В конюшне замка стояло штук шесть лошадей, но все они были не той масти, белых среди них не было. Нэлл вышла во внутренний двор. Там Хосе с Мигелем надевали на коня доспехи, конь протестовал, пытался лягаться и кусаться. Хосе взял коня за ухо и сказал ему несколько слов на неизвестном Нэлл языке. Конь на некоторое время замер.

— Это язык майя — догадалась Нэлл. В жилах братьев текла кровь последних правителей майя и испанских конкистадоров. Это ей Джон рассказал.

Конь начал свои фокусы заново. Хосе несильно двинул ему кулаком в ухо. Дальше все пошло нормально. На коня надели нарядное седло с высокой лукой, в таких седлах ездили рыцари в крестовые походы, но это было современной работы и использовалось в реконструкции рыцарских турниров.

Глядя на Хосе, сидевшего верхом на белом коне, Нэлл позавидовала подружке брата.

— я бы тоже не отказалась, чтобы ко мне приехал он на таком коне.

Кто был он, она не уточнила даже самой себе.

— Что я взъелась на Хосе. Я должна ему быть благодарна — он спас жизнь Джону там, на Голливудском бульваре, потом вытащил его из кокаино-алкогольной пропасти, а меня все почему-то волнуют его бабы.

Нэлл сидела во дворе замка как режиссер на съемочной площадке. Проезд на коне как-то не очень ей понравился, но когда она высказала это вслух, то услышала:

— Это не Голливуд, детка.

Нэлл обиделась и решила не отвечать. Она заглянула в свой сценарий.

— Теперь он должен на коне заехать по той лестнице на стену, проехать по стене и войти в башню через маленькую дверь. Давай, Хосе, попробуй завести коня на стену, надо порепетировать.

— Нэлл, ты с ума сошла? А если этот конь его скинет там, на стене? И дверь эту не открывали лет двести. Если хочешь, чтоб твой брат заехал на стену верхом на лошади, то меняем лошадь.

— Лошадь мы менять не будем. Он должен быть на белом коне, и хватит спорить.

— Так вам, женщинам, конь нужен или муж? Какая разница, какой масти лошадь?

— Я сказала — хватит спорить. Наденьте коню шоры, чтоб не боялся и вперед.

После третьего проезда по стене конь перестал бояться и приседать на задние ноги.

Потом прибыло оборудование для проведения съемки и целая бригада техников, которые прокладывали свои кабели под руководством Мигеля до самого вечера. К ночи из Лондона привезли стойку ресепшн. Нэлл купила ее в отеле, который закрывался на реконструкцию. Стойка была старая, под стать самому замку. Оставалось самое сложное — расписать все по минутам и отрепетировать похищение и спасение.

С похищением все было сложно. Надо было доставить будущую невесту каким-то образом в башню, чтоб потом ее брат смог спасти ее.

Хосе смотрел на каменную винтовую лестницу, которая вела на верхнюю площадку башни.

— Слишком узкая и слишком круто поворачивает. Я тут с ней не пройду. Как мне ее нести? Эй, сестра Тарантино, что там у тебя по сценарию?

Нэлл обозлилась еще больше.

— Девушку не знаешь, как донести что ли?

— Я не знаю, что у тебя там написано. Как ее нести?

— Ну как носят? Неси впереди себя на руках.

— Мы так тут не пройдем, сказал же, что узко. И похищенных так не носят. Я ж не под венец ее несу.

— Ладно, давай попробуем.

Обе пробы были неудачными. Сначала Нэлл, сидевшая на руках у Хосе, зацепилась за стену ногами.

— Надо наоборот. Сказала она.

— Хорошо. Легко согласился Хосе. — Наоборот, так наоборот.

Взяв Нэлл на руки по-другому, он слегка чиркнул по стене уже ее головой.

— Да он издевается надо мной, сволочь — Нэлл просто вскипела. — ладно, согласна, так не пройти. Тогда как?

— Вот так — ответил ей Хосе и одним движением закинул ее себе на плечо. Он поднимался по лестнице, Нэлл висела у него на плече головой вниз и молилась, чтоб он не отпустил ее ноги, а то она сосчитает головой все ступени в этой чертовой башне.

— Ну как, понравилось? — спросил он, поставив ее наконец на пол на площадке башни.

— Да, ты был прав. Страшновато и не очень удобно.

— Ну надо же. Я думал тебе понравится.

Нэлл аж покраснела. Ей понравилось у него на руках, но она в жизни не признается. Нет, это исключено.

— Ладно, годится. Надеюсь, у нее крепкие нервы и здоровое сердце. Потом появится мой братик, спасет ее, расскажет все про себя.

— Ага и она решит, что у него крыша съехала. Ладно, пойдем вниз. Иди аккуратней, ступеньки кривые и все разные.

Зря Хосе это сказал. Нэлл тут же перестала смотреть под ноги, она же за ним спускалась, значит все безопасно. На нижних ступенях, нога у нее соскочила, подвернулась и она упала.

— Я ж тебе сказал — смотри под ноги.

— Ты что меня поймать не мог? Я теперь идти не могу — заныла Нэлл, в глазах ее появились слезы.

Вынести вид изумрудных глаз, наливающихся крупными, размером с нут, слезами, Хосе не мог.

— Ладно, давай понесу тебя.

— В столовую неси, ужинать пора, Я есть хочу. Скомандовала Нэлл.

Тяжело вздохнув, он понес ее в столовую. Это был ужин накануне приезда Джона и Ани. В принципе у них все было готово, оставались разные мелочи, которые можно было доделать завтра утром и потом сидеть и ждать прибытия парочки.

— Коньяк и сигары подадут в гостиную — сообщил им после ужина дворецкий.

— Хосе, неси меня в гостиную. Я тоже хочу коньяк и сигарету. Я устала, и нога болит.

Хосе переместил ее в гостиную. Его брат предусмотрительно смылся, сказав, что ему надо что-то проверить.

— Ну теперь можешь нести меня в мою спальню. Я сама не дойду.

Хосе посмотрел на ее ногу. Не отекла, выглядит нормально.

— А сама ты не дойдешь?

— Ты что! Я по комнате этой пройти не смогу, а ты хочешь, чтобы я шла по этой лестнице на второй этаж, потом еще до своей спальни. А если это перелом? А если я упаду на лестнице?

Хосе взял ее на руки и пошел в сторону ее комнат. Она удобно устроилась у него на руках, обхватив его за шею. Он чувствовал на своей щеке касание ее волос, она прижалась еще поближе.

— Давно надо было ей коньяка налить, может подобрела бы — подумал он.

Они дошли до ее спальни. Хосе открыл дверь ногой и занес свой ценный груз внутрь.

— Ну, куда тебя посадить или положить?

Вместо ответа она вдруг поцеловала его, потом еще раз. Перехватив ее поудобнее, Хосе ответил на ее поцелуи. Она показала ему рукой на кровать, не переставая его целовать.

Хосе проснулся от звонка будильника в его мобильном. Шаря рукой возле кровати, он старался выключить этот будильник как можно скорее.

— Почему в мобильных всегда такие противные звуки у будильников?

Нашарив наконец телефон и выключив чертов будильник, он посмотрел на время. Было шесть утра, на улице было еще темно. Осенью в Англии вообще всегда пасмурно и по утрам вечно темно.

— Сколько он спал? Часа два? Этого было бы вполне достаточно раньше, когда он был «солдатом удачи», наемником. Их учили высыпаться и за более короткое время. Но он давно уже был очень богатым человеком и мог позволить себе высыпаться, да и вообще валятся в кровати, сколько захочется. Тем более после такой ночи.

Он повернул голову. На его плече мирно спала женщина, нет не женщина, ангел. Белые волосы ангела разметались у него по груди. Теперь надо как-то аккуратно встать, чтобы не проснулся белокурый ангел. Если он не выспится, то вместо него явится миру зеленоглазый демон, и тогда Страшный суд покажется всем просто пикником на лужайке.

Хосе аккуратно переложил Нэлл на подушку и вылез из кровати. Скоро проснется прислуга, не надо, чтобы его видели, выходящим из ее спальни. Ему то было все равно, но Принцесса была замужем. Он тихо вышел и аккуратно прикрыл дверь в ее спальню.

Мигель ждал его в столовой с готовым кофе.

— Ну, как все прошло? — Ехидно спросил его брат.

— Это я обсуждать с тобой не собираюсь.

— Сорри. Я все понял, все серьезно значит.

— Еще одно слово, Мигель, и я тебе нос твой еще раз поправлю.

За чашкой кофе, Хосе перебирал в уме, что еще осталось сделать. Все вроде было готово. Надо только было услать куда-нибудь старого дворецкого, чтобы он не появился в ненужный момент со словами — «Как давно Вы не приезжали, Милорд. Я так скучал.» Своей любовью к Боссу он им все дело испортит. Еще надо приготовить Боссу вещи, в которые он должен переодеться, выбрать меч, оседлать ему коня. Водитель, который должен их встречать, уже в Лондоне, надо ему позвонить и еще раз проинструктировать. И надо придумать, куда Боссу положить кольцо, чтобы он мог достать его без проблем, не путаясь со всякими футлярами или коробками.

Хосе открыл привезенный вчера стальной чемоданчик с кодовым замком. Внутри находился черный футляр. Хосе открыл футляр. Внутри на черном матовом шелке лежало кольцо для помолвки. Его вчера доставили из Антверпена — мирового центра обработки алмазов. Хосе залюбовался кольцом — созданное по эскизу его Босса, оно было большим, но в тоже время очень элегантным, кольцо украшал бриллиант квадратной формы.

— Карат двадцать — на глаз определил Хосе. — Как девочки носят такие большие камни? Они же неудобные.

Где то над Европой

Наступил четверг. У них был утренний рейс. Встать надо было рано. Анна с Джоном, естественно, проспали. Хорошо, что хоть собрались накануне вечером. Они еще лежали в кровати, когда позвонил водитель из его компании, который должен был везти их в аэропорт, и сообщил, что он стоит возле подъезда и вообще то пора выезжать. Подскочив как ошпаренные, они, кое как умывшись и одевшись, схватив билеты, паспорта и чемоданы, выскочили на улицу и уселись в машину. Как ни странно, до аэропорта они доехали быстро. Билеты у них были в бизнес-класс и они, расположившись в бизнес-ложе компании Бритиш эйрвейз, спокойно позавтракали и пошли на посадку. Джона еще помытарили при прохождении рамок — у него был титановый протез коленного сустава, он сломал колено еще во время учебы в университете, поэтому его гоняли через рамку несколько раз, проверяли и его документ, в котором все это было описано. Ну наконец они сели в самолет. В бизнесе пассажиров было мало. Джон с Анной, немолодая английская пара и две русские девицы, которые уставились на Джона, как только он вошел в салон, и таращились на него все четыре часа полета. Полет прошел отлично. Они болтали, пили шампанское, целовались и в середине полета Джон затащил Анну в туалет и там они занялись любовью. Кто не занимался этим в самолете — попробуйте, самый кайф в зоне турбулентности. Ну и адреналин, конечно, вдруг откроется дверь….

Англия

Лондон встретил их ярким солнцем и почти летним теплом. А как же «туманный Альбион»? Где дождь, туман и другие природные неприятности?

В зале прилета их встретил водитель с табличкой «Мистер Смит». Анна и Джон пошли за водителем к выходу из аэропорта Хитроу, сели в просторный Бентли и отправились на север.

Нэлл проснулась эти утром, наверное, первый раз за много лет в состоянии полного счастья. Она повернула голову, его рядом уже не было. На подушке лежала алая роза. Эти розы росли в саду замка со времен войны Белой и Алой розы. За что воевали Нэлл не помнила, да ей это было и не к чему. Надо вставать. Надо все проверить до приезда брата и его невесты. Но вставать ей совсем не хотелось, ей хотелось, чтобы он вернулся обратно в ее кровать и Бог с ним, ее братом, его помолвкой и всем остальным на свете. Вот та ее ошибка, которую она совершила много лет назад. Она не поняла, кого она действительно любит, не за того она замуж вышла, она потеряла столько лет счастья. Почему она испугалась чужого мнения, осуждения семьи? Что теперь говорить об этом, прошлого не вернешь, зато будущее свое она теперь будет строить сама, не оглядываясь на кого-либо. Правда ей еще предстояло вернуться домой, к мужу. Несмотря на бурную молодость, Нэлл, выйдя замуж, была образцовой женой. Мужу не изменяла, растила их сына, занималась благотворительностью. А что ей делать теперь? Надо же будет сказать мужу, что между ними все кончено? Как это сказать? Тут она вспомнила фразу героини романа «Унесенные ветром», Скарлетт О’Хара — «Я подумаю об этом завтра». Нэлл тоже решила подумать об этом завтра, или послезавтра, а может через неделю. Сон совсем пропал от таких мыслей и Нэлл вылезла из кровати.

Анна с Джоном ехали достаточно долго, часа четыре, правда еще останавливались перекусить по дороге в довольно живописном месте. Дорога подходила к концу. Они ехали через лес, вдруг на дороге возникли старинные ворота, рядом с которыми на столбике висел современный аппарат, к которому их водитель приложил карточку, и ворота открылись. Некоторое время дорога шла через лес, но лес внезапно кончился, и дорога пошла по открытой местности. Дорога извивалась по пустоши среди выступающих обломков скал и груд камней. Вдруг впереди на скалистом холме возник средневековый замок. Глядя на гигантское сооружение, сложенное из серого камня, кое-где покрытого мхом, кое-где со следами древних сражений, Анна подумала, что попала в прошлое. Если бы не современный автомобиль, в котором они ехали, невозможно было бы понять в каком времени она находится. Автомобиль въехал в ворота в стене замка, и они оказались во внутреннем дворе. Анна открыла рот от изумления, замок настоящий, ему лет пятьсот, наверное. Джон сказал, что замок действительно настоящий, но теперь преоборудован в отель, и он уже тут бывал, ему понравилось.

Они вошли во внутрь, справа от входа стояла стойка ресепшн, за которой находилась молодая девушка.

— Стопроцентная англичанка — подумала Анна — светлая, с лошадиной мордой. Чего они такие страшненькие?

Коридорный взял чемоданы и был готов провести их к номеру. Пока страшненькая девушка на ресепшн заполняла анкеты, Анна разглядывала гигантский холл. Пол был выложен камнем, на второй этаж вела широкая старинная лестница, возле которой стояли рыцарские доспехи.

— Интересно, доспехи старинные или новодел? — подумала она. И вдруг заметила странный барельеф на стене над площадкой лестницы: два всадника на одном коне. Что-то она читала или смотрела об этом символе, но как не старалась, вспомнить не могла.

Наконец все формальности были закончены, коридорный подхватил чемоданы, но тут у Джона зазвонил мобильный. Он посмотрел, кто звонит, и прежде, чем взять трубку, сказал Анне, что это очень важный для него звонок, и что она может идти в номер, и что, если номер ей не понравится, он попросит другой. Анна стала подниматься по старинной лестнице вслед за коридорным. Лестница была деревянной, некоторые ступеньки скрипели под ногами, перила были так отполированы бесчисленным количеством рук, что казались мягкими. Потом они прошли по коридору, стены которого были увешаны картинами, в нишах стояли рыцарские доспехи. Коридорный открыл одну из тяжелых дверей темного дерева. Анна вошла в огромную комнату с камином, большой кроватью, покрытой меховым одеялом из рыжих лис. На окнах были тяжелые портьеры, в комнате было темно. Коридорный поставил чемоданы на пол возле камина и беззвучно исчез, даже не попросив чаевых, и закрыл за собой дверь.

— Хоть бы свет зажег — подумала Анна — а электричество тут вообще есть? Есть конечно, девица на ресепшн заносила наши данные в компьютер, не бегает же она подзаряжать его куда-то в другое место.

Вдруг ей на голову кто-то накинул шелковое покрывало, которое обвилось вокруг всего ее тела до самых пяток. Сильные руки схватили ее, завернули поплотнее в это покрывало.

— Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю. Он придет за тобой. — сказал ей низкий, хрипловатый мужской голос по-английски.

Сердце упало не то, что в пятки, а выпало, наверное, совсем. Похититель приподнял ее, одним движением закинул себе на плечо и понес куда-то. Как ни странно, но страшно ей не было, ей стало все равно. Анна не могла пошевелить ни ногой, ни рукой, закричать тоже не получалось, в горле все пересохло. Она слышала только его ровное дыхание и чувствовала горьковатый запах парфюма, который почему-то показался ей знакомым. Через короткое время она поняла, что они стали куда-то подниматься, дыхание чуть участилось. Скрипнула дверь, похититель поставил ее на ноги, подтолкнул вперед и произнес: Услышишь звук рога, смотри в окно.

Дверь захлопнулась, лязгнул железный засов. Анна выпуталась из покрывала и осмотрелась. Она находилась в круглом помещении, пол был застлан коврами, стоял стол, покрытый куском парчи, на столе была бутылка шампанского древнего года выпуска и два золотых бокала, украшенные драгоценными камнями, на вид старинные. Рядом со столом стояли два кресла, покрытые шкурами, наверное, волка. В стенах были узкие, высокие окна, большинство которых были завешаны штандартами с изображениями львов и единорогов, над головой тяжелые деревянные балки держали крышу.

— Я в башне — сообразила она. Вот куда мы поднимались.

Вдруг с улицы донесся звук, который она определила как звук рога, и выглянула в единственное незанавешенное окно. Хорошо, что окно, то есть бойница, находилось достаточно высоко, да и толщина стены не позволяла особо высунуться, а то от изумления она вывалилась бы наружу. На стене замка возле ворот, через которые они въехали, металось изображение дракона, он плевался огнем и кого-то ел. По стене в сторону башни ехал Джон на белом коне. Конь был одет в железные сверкающие доспехи. На Джоне была белая рубашка, на груди висела широченная золотая цепь, такую носят мэры городов, на плечи был накинут плащ, подбитый мехом. У его пояса она разглядела рукоять меча.

— Кто заточил тебя в эту башню, красавица? — на полном серьезе спросил ее Джон — Дракон?

— Урод какой-то меня сюда принес — сказала она, не зная как вообще на все это реагировать.

— Я пришел спасти тебя, мой меч к твоим услугам. Он выхватил меч и взмахнул им над головой коня. Он старался не засмеяться, но удавалось ему это не очень хорошо, улыбка промелькнула, голос дрогнул. Он слез с коня и прошел к башне. Анна попыталась высунуться подальше и посмотреть, куда он идет. В башню есть еще один вход? Она смогла увидеть только чью-то руку, которая взяла коня за повод.

Лязгнул железный засов, отворилась тяжелая деревянная дверь. Джон вошел в башню и подошел к Анне.

— Я освободил тебя, красавица. Ты должна мне поцелуй любви. — он улыбнулся.

— Ты согласна стать моей женой?

— Да, согласна — не медля ни секунды ответила она. — С таким мужем будет интересно всю жизнь.

Джон вдруг встал на одно колено передо мной и сказал:

— Я, барон Джонатан Эдвард Харингтон, рыцарь британской короны, хозяин этого замка и всех окрестных земель, предлагаю тебе руку и сердце и в знак любви и верности прошу тебя надеть это кольцо.

Он снял перчатку и в его пальцах появилось сверкающее кольцо, которое он надел ей на палец. Анна, онемев, посмотрела на него, потом на кольцо, потом опять на него. Бриллиант квадратной формы, красовался на ее пальце. Она вспомнила слова своей мамы — «он на аристократа похож». Он встал с колен, прижал ее к себе и поцеловал. Такие ощущения, наверное, испытывала Золушка. Так вот — раз — и замужем за принцем.

P.S.

Анна проснулась в огромной кровати под меховым одеялом. Утренние лучи солнца пробивались между тяжелых портьер и заставляли играть по — новому краски старинных гобеленов. Полночь давно прошла. Замок не превратился в сарай, бриллиант на пальце не стал осколком граненого стакана, рядом в кровати мирно спал барон Харингтон, тридцать какого-то поколения. Нет, не Золушка.

Хосе проснулся от легкого тычка в ребра чем-то твердым и холодным. На него ласково смотрели изумрудные глаза, а пухлые губы прошептали:

— Ну не спи, поцелуй меня.

— Бойся своих желаний — пронеслось у него в голове.