История о краже. Месть прошлого

Екатерина Ивановна Гичко, 2021

Майяри столкнулась со сложным испытанием – влюблённым хареном. Ему не изменили его целеустремлённость и рассудительность, и взаимности он добивается с завидным упорством. Противостоять очень сложно, и ещё большее беспокойство доставляет его честность, от которой никуда не скрыться. Да и как сбежать, если наделённый даром сов Ранхаш способен найти возлюбленную где угодно? Тем временем заговорщики всё сильнее проявляют себя, нанося правящей семье один удар за другим. В Жаанидые поселяется страх, а над страной нависает угроза войны. Прошлое вернулось, чтобы отомстить за разрушенные мечты. Третий том тетралогии "История о краже".

Глава 8. Гава-Лиимские Сады. Сбежать нельзя

Майяри замерла, ожидая, когда часовой пройдёт мимо, и, дождавшись, неспешно поползла дальше. Как назло, ночь стояла ясная: и волчий месяц, и луна заливали светом льдисто блестевшие сугробы. Корка под ногами хрустко ломалась, и если бы не приглушающий звук амулет, то на треск сбежались бы все часовые. Днём снег напитался влагой и сейчас, прихваченный ночным морозом, застыл, из-за чего и следы заметать было сложнее, а силами хаги сугробы не разгладишь. Это ж застывшая вода.

Обернувшись ещё раз на пылающие костры, девушка продолжила свой путь, держа направление на запад.

За неделю пути в составе обоза здоровье её более-менее пришло в норму, девушка отоспалась и даже отъелась. К Лешке, личину которого она позаимствовала, никто особо не лез, разговорами и поручениями не донимал, и путешествие вышло довольно ненапряжным. До Ыйской крепости ещё оставалось около трёх дней пути, но Майяри подумала и решила, что можно покинуть обоз и здесь. Двигались они всё равно вдоль болот на расстоянии двадцати-двадцати пяти саженей от них. Если идти отсюда строго на запад, то выйти Майяри должна была почти к самому Каменному Порогу, к восточной его оконечности. Там она бывала нечасто и тропки плохо знала, но зимой топь всё же подмерзала и ходить там было уже не так опасно. Небось вспомнит дорогу.

Чтобы отойти от места привала на триста саженей, девушке понадобился почти час. Остановившись перед обледенелыми кустами, Майяри обернулась к обозу и, пожелав удачи юным оборотням, уже смелее двинулась дальше.

Болота ждали её.

Утром в обозе поднялась паника: пропал один из новобранцев — светловолосый тихий паренёк по имени Лешка. Новобранцы, большая часть из которых раньше никогда не была так близко к Гава-Ыйским болотам, вечерами травили у костра страшноватые байки и всю ночь после тряслись от страха. И теперь побелевшие товарищи с ужасом перешёптывались, пытаясь убедить друг друга, что Лешку утащили болотные твари. Распробуют и за ними придут.

Заставники, более опытные и менее суеверные, мрачно выискивали следы, предполагая, что мальчишка просто струхнул и сбежал. К тому всё и шло, на заставу-то он пришёл не по своей воле. Только вот они осмотрели всё на версту вокруг, а следов не нашли. Будто по воздуху улетел, да он вроде бы и не из птиц был.

Всё же суеверный ужас пробрал и их. Один из служивых не преминул напомнить историйку, которой уже замучил всех товарищей.

— А я говорил! — голос его нещадно дрожал. — Старик тот мертвецом был. Я всех в отряде опросил, никто его не знает! Мертвец то был, как есть мертвец! Я ж сам его на своих плечах на погребение отнёс. А теперь Лешка пропал, а он тут единственный, кто со стариком болтал. Вот тот его с собой и увёл!

— Да ну тебя! — раздосадовано плевались товарищи и украдкой чертили на лбах охранные знаки.

Майяри добралась до болот к утру. Испарения всё ещё жутковато голубели, но в солнечных лучах постепенно превращались в белёсое облако. Тянуло влажной стынью, и девушка невольно задержала дыхание, ощутив уже подзабытую вонь. Помедлив на невидимой границе между топями и внешним миром, Майяри всё же шагнула в завихряющийся туман и будто бы оказалась в другой реальности.

Снега здесь не было. Он не залёживался в топях, а испарения съедали и то, что не сливалось с грязью. Только вода схватывалась ледяной корочкой да расползающаяся земля проминалась с похрупыванием. Без снежной шубы, укутывающей землю, и в окружении влажного тумана казалось, что на болотах куда холоднее, чем на большой земле.

Девушка ненадолго остановилась, осматриваясь и прислушиваясь. Царила зловещая тишина, словно бы она ступила в давно умерший мир, где не осталось ничего живого. Большинство болотных тварей завалились в спячку ещё в первый месяц зимы. Бодрствовали только те, что жили за Каменным Порогом. Девушка осторожно пошла вперёд, пытаясь вспомнить дорогу. Память просыпалась медленно, а сама Майяри всё ещё не верила, что опять оказалась здесь. В груди робко разрасталось ласковое тепло, а уголки губ неуверенно дрожали.

В тумане появился знакомый силуэт исполина-бахвина, и Майяри замерла перед деревом, с жадностью осматривая голые ветви. Главное дерево болот будто бы тоже дремало, но ток могучей жизни продолжал змеиться по его коре бледно-голубыми линиями, и ощущение, что она гуляет по кладбищу, покинуло девушку. Воображение скользнуло под землю и по длинным корням бахвина расползлось по всему болоту, словно бы заглядывая вглубь топи. Красочно представились запутанная сеть корней других деревьев, лёжки спящих животных, свернувшиеся клубками бахвинные паразиты и яркие огненные шары вододышки, прятавшейся на зиму под землю.

Неожиданно ледок под стопой треснул, и нога по колено ухнула в холоднющую воду.

— Ух-х-х! — зашипела девушка и прочувственно добавила: — Болота!

Вот и первые объятия после долгой разлуки.

Тепло охватило всё тело, и Майяри радостно улыбнулась. Наверное, что-то такое чувствовали её однокурсники, восклицая после возвращения с практики «Наконец-то я дома!». Дорога вмиг вспомнилась, и девушка уверенно зашагала вперёд, хлюпая сапогом.

С Бешкой она столкнулась почти у самой деревни. Не отличавшийся слабым зрением мужик приметил Майяри ещё издали и, недолго постояв в ошеломлении, бросился ей навстречу.

— Майяри, дивонька, возвернулась!

— Я… — начала было девушка, но Бешка крепко прижал её к груди, и Майяри уткнулась в пропахший потом и дымом тулуп.

И говорить расхотелось. Зато захотелось расплакаться и пожаловаться на все невзгоды, а затем получить дружескую оплеуху, выговор за дурость и, в конце концов, сочувствие и утешение.

— Насовсем?

— Не знаю, — с трудом просипела девушка: горло спазм перехватил.

— Да чего уж мотаться-то? Пошли-пошли. Чего это у тебя тама булькает? Замочилась? Бего̀м в деревню!

Приобняв Майяри за талию, радостный мужик потащил её в сторону домов, на ходу описывая ей, где она будет жить дальше.

— В твою прежнюю избёнку не пустим, — непреклонно заявил он. — Там мерзлота, да и утварь с припасами мы вынесли. Чего уж добру пропадать? Поживёшь до тепла у Рыжжи, она и ейный сердешный, если не запамятовала, к домишке своему пристрой сделали, места теперя много. К себе бы позвал, но у меня ж без женского присмотра детишки совсем разбаловались. Сладу с ними нет! Замучат! А как топи размёрзнут, мы тебе в деревне отдельный домишко сладим. Глядишь, сердешного себе присмотришь и мыкаться перестанешь.

Майяри шмыгнула носом и кивнула. Сейчас жизнь на болотах виделась ей этаким оплотом спокойствия и безопасности. Почему не остаться тут жить? Видимо, только опороченным садам было под силу справиться с её судьбой.

Взгляд её скользил по слегка припорошенной снегом земле — здесь он ещё задерживался, — по ярко-красным и жёлтым кронам деревьев, не сбросивших листву на зиму, и задержался на высокой бревенчатой стене, окружающей деревню. Воздух сотряс злобный рык, но девушка даже не вздрогнула.

— Эй, Рыжжа! — почти на самое ухо завопил Бешка и замахал рукой.

Майяри обернулась и увидела женщину, выходящую из леса в сопровождении сердешного. Глаза Рыжжи изумлённо распахнулись, и она, охнув, бегом бросилась к ним.

— Майяри, да как же ты…

Сердце в груди сжалось, и девушка, не выдержав, горько расплакалась.

— Ох, горюшко ты наше! — подбежавшая женщина крепко прижала её к пышной груди и ласково похлопала по спине. — Ну и не реви, не реви. Щас до дому дойдём, и я тебе горячим взваром из абдарики напою. Ох, а похудела-то, осунулась… Ну-ну, поплачь ещё чуток.

Вцепившись в женщину, Майяри разревелась пуще прежнего, ощущая, как со слезами уходят её страхи, переживания и сомнения. На какое-то мгновение даже почудилось, что теперь-то всё станет хорошо.

Волосы на затылке ласково шевельнул ветер, и почему-то вспомнилось робкое, утешающее поглаживание харена.

Чтобы добраться до болот, потребовалось двое суток. Викан, несмотря на угрозу, к Рирейским горам не полетел, но на брата смотрел очень неодобрительно. В мыслях он уже окончательно попрощался с Майяри и пожелал глупой девчонке удачи на новом месте, вслух же продолжал ворчать. Шидай мрачно посматривал на него, но одёргивать не спешил: не очень-то он верил, что Майяри могла оказаться той самой богиней с болот. Но и в том, что она полетела к Рирейским горам, он тоже сомневался.

Драконов пришлось оставить в ближайшем поселении и идти дальше пешком. К топям ни один ящер не отваживался приблизиться. Улетали прочь с таким ужасом, словно бы на месте болот сидела огромная тварь и языком, как лягушка мух, затягивала всех пролетающих мимо драконов в пасть.

— Ну и как здесь кого-то искать? — Викан недовольно осмотрел белое молоко тумана и шевельнул ноздрями. — Ни вида, ни запаха!

Болотная вонь действительно затмевала всё.

Сверху раздался негодующий птичий крик: Ирриван тоже ничего не видел.

— Главное, чтобы нас никто не нашёл, — Шидай мрачно осмотрелся.

Ранхаш первым ступил на хрустящую ледком грязь и уверенно пошёл вперёд. Викану и Шидаю только и оставалось последовать за ним.

— Жутковатое место, — не удержался Викан.

Для чуткого слуха оборотней на болотах было не так уж и тихо. Где-то часто-часто хрустел ледок, будто кто-то бежал по нему, булькала и журчала вода и что-то хлюпало. Порой в разрывах тумана мелькали серое небо и бесшумно скользящий по нему орёл.

Через четверть часа мужчины наткнулись на первое исполинное дерево, и Викан по самый пояс ухнул в яму с ледяной водой. Пока Шидай помогал тихо матерящемуся оборотню выбраться, Ранхаш ушёл вперёд почти на пятьдесят саженей. Внутреннее чутьё вело его не хуже обоняния, и харен был уверен, что Майяри где-то впереди.

Вопреки опасениям Шидая, местные обитатели не спешили оттрапезничать ими. Между древесными корнями текли исходящие паром ручьи, разливающиеся зеркальной гладью по топям. Где дорога, и Тёмным не понять! Но Ранхаш умудрялся находить путь, порой по самый пояс погружаясь в воду.

В небе, где-то над туманом, раздался орлиный клёкот: Ирриван что-то увидел. И почти в тот же миг мужчины рассмотрели впереди что-то серое. Хлябь под ногами стала плотнее, а ещё через пару минут Викан и вовсе ударил ногу о камень.

— Ого! — Шидай удивлённо уставился на каменную гряду, вынырнувшую из пелены испарений.

Ранхаш досадливо прикусил губу. Он чувствовал, что Майяри где-то там, по другую сторону выросшего препятствия.

— Что-то мне это не нравится… — Викан ощутил беспокойство.

Болота сами по себе навевали жуть, но сейчас оборотня посетил самый настоящий страх, а может, просто предчувствие надвигающейся опасности. Шидаю тоже стало неуютно, но он вскинул голову вверх и знаками показал Ирривану, чтобы он посмотрел, можно ли как-то преодолеть каменную стену. Орёл вернулся через четверть часа и заложил в небе петлю.

Нет, обойти не выйдет.

— Я полезу, — решил Ранхаш, но Шидай схватил его за локоть.

— Подожди, пусть Ирриван сперва посмотрит, что там за ней.

С Ирриваном творилось что-то странное. Он вроде бы хотел перелететь через гряду, но у самого её края разворачивался и летел назад. Полёт его становился всё более неровным, нервным, птица явно злилась, но почему-то миновать препятствие не могла. Вскоре Ранхаш потерял остатки терпения и хотел уже полезть наверх, но в этот момент орёл с отчаянным воплем, словно на смерть летел, в очередной раз бросился за край гряды.

— Что-то его долго нет, — заметил через некоторое время нервничающий Викан.

Сверху упал камешек, и над краем свесилась голова брата.

— Лезьте наверх! — крикнул он. — Если страшно станет, всё равно лезьте! Тут какая-то хрень вроде ментального барьера!

Чтобы забраться наверх, понадобилось более часа. Обледенелый склон был слишком крут, а камень — твёрд. Когти почти не помогали, но зато помог Ирриван, орлом спустившийся к Викану и забравший у него верёвку. Длины её на весь склон не хватило, но зато последнюю треть пути, самую сложную, мужчины преодолели без проблем и оказались на плоской вершине.

— Как-то чудно… — Викан огляделся, рассматривая занесённый снегом лес. — Я эту гряду раньше никогда не видел, хотя она издали должна быть заметна.

— На другой край пройди, — посоветовал голый Ирриван. — Там вид ещё более чудный.

Мужчины по сугробам поспешили в указанном направлении и поражённо замерли, во все глаза рассматривая открывшийся яркий, красно-жёлтый пейзаж.

— Мы куда попали? — ошеломлённо выдохнул Викан.

— Вы ещё это не видели.

Ирриван протянул руку над плечом брата и указал на северо-восток. Там за высоким бревенчатым забором плыл дымок, тянущийся из печных труб деревянных домишек.

— Похоже, не всех бандитов мы разогнали, — протянул Шидай.

— Куды собралась?! — Рыжжа перехватила Майяри у самых ворот. — А ты чё смотришь?! — напустилась уже на брата женщина. — Она всю ночь горячкой маялась! Совсем разумение потерял? Куды тащишь?

— Я и не тащил! — оскорблённо выпучил глаза Бешка. — Божеские следы на стенах хочет посмотреть. У-у, дурная баба!

— Кто тут дурная баба?! — Рыжжа отпихнула Майяри и с угрозой наступила на брата.

— Так вот она ж! — Бешка ткнул пальцем в бледную Майяри. — Я ужо говорил ей, шоб в избе сидела!

— Да я недалеко, — попыталась встрять в разговор Майяри. — До своей избы и обратно. Взгляну, что там с ней…

— И смотреть нечаво! — категорично заявила Рыжжа. — Возвертайся в избу.

— Но мне б заняться чем-нибудь…

— Я тебе дитё дала для присмотру, вот им и займися! А то знаю я тебя! Чуть глаз прикроешь, и нет тебя. Ищи потом свищи по всем садам!

— Что, Майяри? Не пущают? — остановившийся у ворот Тошкан добродушно подмигнул девушке. — И правильно. Зверь к концу холодов совсем злющий стал. Слышь?

По лесу прокатился тоскливый вопль. В нём было столько печали, что захотелось найти терзающегося зверя и бросить на его пути что-нибудь съестное.

— Совсем оглодали, бедняги, — сочувственно пробасил Тошкан. — Ужо к самым воротам подходят. О, затрещали-затрещали!

Головы повернулись в сторону захрустевшего ветками леса. Майяри вздрогнула от овладевшей ею боязливой оторопи и всё же решила, что можно посидеть с ребёнком.

— В прошлую-то зиму они хоть окраинными приблудами закусывали, — Бешка почесал бороду, — а теперя и этих нет.

Приблудами гавалиимцы называли селившихся в болотах разбойников.

— Теперя есть, — Тошкан нахмурился. — Снова сбираться начали. В прошлое двоелуние с двумя столкнулся. Как вопили…

— Тьху ты! — досадливо сплюнул Бешка. — Опять посевы жрать будут!

— Эт там Вишка с сыновьями, что ли? — Рыжжа подслеповато прищурилась, пытаясь рассмотреть мужчин, чьи силуэты были видны среди кустов.

— Рановато… — чуть удивлённо протянул Бешка.

— Мож, не нашли? — предположил Тошкан.

— Не нашли? А что искали? — заинтересовалась Майяри.

— Да к Бороху ходили, — ответил Бешка. — Тама у нас зимнеложик вызревает. В этот раз иха очередь на созрев выводить.

Майяри так и не поняла, что должен был сделать Вишка с сыновьями, но понятливо кивнула.

— Так, неча кости морозить! В избу давай, — строго велела Рыжжа, и девушка покорно развернулась к воротам.

Громкий птичий крик заставил её вздрогнуть и резко обернуться. Над лесом кружила огромная хищная птица — нечастый гость в этих местах. Испарения и Каменный Порог обычно отпугивали пернатых.

— Ох ты, ох ты! — по лицу Бешки расползлась восторженная улыбка. — Ты смотри каков!

Майяри поёжилась и поспешила отвести взгляд. Если раньше она просто не любила и боялась хищных птиц, то теперь один взгляд на них пробуждал воспоминания о жизни, из которой она сбежала. Запахнув тулуп, девушка мазнула взглядом по лесу и повернулась к воротам.

И в ту же секунду развернулась обратно и отшатнулась, столкнувшись с пронзительным взглядом харена.

Сердце испуганно закатилось, и Майяри взмахнула руками, пытаясь устоять на внезапно ослабевших ногах.

— Майяри…

От тихого проникновенного голоса по телу прошёл озноб. Господин Ранхаш склонил голову набок, и в его глазах мелькнуло что-то безумное и торжествующее.

— Боги… — в ужасе прошептала девушка.

Ей конец!

Уголки губ харена слегка приподнялись то ли в улыбке, то ли в оскале, и мужчина выдохнул:

— От меня нельзя убежать.

¹

Примечания

1

Художник Ирина Толочко (псевдоним tsir).