Единая энергия любви

Екатерина Звонарь-Елисеева, 2021

Он – генерал инопланетного императорского флота, последний представитель древнего рода. От него зависит, жить их расе или нет, погибнуть их звездной системе или нет. И требуется всего ничего – найти свою истинную пару.Она – человек, бывший космолетчик, разжалованный и приговоренный к смерти. Она потеряла всех, кто был ей дорог, и свой приговор считала избавлением. Он уверен – она ему не пара. Космос решил иначе.Обложка – Нира Кот.

Глава 5

После межпространственного прыжка «Вендэль» приближался к родной звездной системе Тарива, где в пределах ее границы вращалось дальнее светило Лиада, около нее большая планета серо-желтого цвета Арнас, в центре дневное светило Фэбу, древнейшая планета Тэфрин и дочерняя ему огромная Тэфрия. Между ними находились ночной спутник Уар и еще три обитаемых планеты гораздо меньшие по размерам: Зол, Джерго и Нэфти. Необходимости ускорить путешествие больше не было, так что флагманское судно тэфрийского космического флота не спеша проделывало оставшийся путь, экипаж готовился сойти на поверхность, чтобы вернуться к своим семьям.

Генерала Леорсу ждал огромный пустой дом, упреки неодобрения матери и молчаливое сочувствие отца.

Каждое утро Торэ-Ин просыпался разбитым, с повышенной температурой и чувством глубочайшей скорби. Стоило его энергетической сущности раз соприкоснуться с сущностью той землянки, ощутить ответный отклик и услышать ее зов, как его разум и тело неумолимо стремились к ней. Однако полноценного контакта и единения не происходило. И не произойдет, зло решил Торэ-Ин и почувствовал, как тоскливо сжалось сердце. Видеть Рину каждый день и больше не касаться ее, изнывая одновременно от безумного неутоленного желания, от бушующей внутри него бури чувств и полыхающего пожара в теле, было невыносимо трудно. Все до единой клеточки его тела тянулись к ней, мышцы сводило от напряжения, стоило ему наткнуться на задумчивый взор ее удивительных глаз. Торэ-Ин понял, что дальше он так не протянет, и безумие сожрет его гораздо раньше, чем он сам рассчитывал. Хотя если быть честным, многих удивляло, почему он не потерял разум до сих пор.

Сомнения точили его изнутри. Жестоко уязвленная гордость не могла смириться, что парой представителю древнейшего рода на Тэфрине оказалась землянка. Отсталая, неразвитая, слабая раса! Да еще и преступница! И как землянка сможет понять суть их бытия, сумеет ли стать достойной парой ему и способна ли совместно с ним продолжить его род, не погасив при этом величия и не запятнав честь? О, Великая Энэрва! Он уже думает о продолжении рода вместе с этой… Риной. Нет, не бывать этому! Разве земляне имеют понятие об энергетических потоках, вселенских энергетических связях и тех нитях, что соединяют пару, питая совместной энергией их любви Древо Жизни? А в его случае и весь их народ.

Генерал Леорса встряхнул головой, желая выгнать навязчивые мысли из головы. Пока еще не загнулся, ему срочно нужно сообщить матери, что он принял правильное решение. Как только они приземляться, он даст добро на поиски подходящей пары, чтобы он мог произвести наследника. Но память с особой ядовитой услужливостью напомнила слова его наставника: «Безусловно, решать только тебе. Но такое решение лишь отсрочит гибель твоей родовой ветки. Потому что энергия, соприкоснувшаяся с истинной половиной, но не познавшая ее полностью, не сможет подпитывать Древо Жизни рода, не сумеет передать знания и опыт ушедших предков. Она будет медленно сгорать внутри своего носителя, выжигать его разум и гасить сознание. И помни, что только две половинки, предназначенные друг для друга, в состоянии обмениваться энергиями не только при тактильном контакте, но и на расстоянии». Так что безумие ему обеспечено в любом случае.

Торэ-Ин как никогда раньше остро ощутил приближение приступа.

***

Земляне столпились у иллюминатора и буквально прилипли к нему. Перед завтраком Вальсат с умным и гордым видом рассказывал им об устройстве их звездной системы, называл дневные и ночные светила и планеты, указывая на каждую из них, что виднелась вдалеке.

— Это — Лиада. Наше второе солнце. Оно только светит и почти не греет.

— И, наверняка, когда-нибудь погибнет, — проронила Рина, рассматривая багрового цвета звезду, которую они пролетели.

Вальсат с удивлением глянул на нее, ощутив нотку грусти в ее голосе.

— Это будет не скоро, — коротко ответил он. — А теперь все в пищеблок.

Рина хмыкнула одним уголком рта — в данный момент Вальсат напоминал ей пастуха неразумной отары овец; земляне были ему в тягость. А он, видимо, почувствовав ее мысли, нахмурил брови.

Она продолжала глазеть в космос, когда какое-то странное ощущение заставило Рину остановить свой взгляд на светлом Арнасе — погибшей, как говорил Вальсат, планете. На ее поверхности жили разве что отвратительные ядовитые животные. Рина прищурилась, опустила ладонь, пытаясь нащупать хоть какие-нибудь энергопотоки, и вздрогнула, объятая немыслимым желанием — непременно попасть туда.

Люди заторопились на выход. Когда они проходили мимо парящей чаши, трое из них вновь зачарованно застыли. Вальсат уже давно обратил внимание, что эта троица проявляет нездоровый интерес к Чаше Энэрвы. И если по лицу девчонки с невозможными глазами и острым языком, мелькала тень почтения, то двое других так и намеревались подойти ближе, и буквально засунуть в Чашу свои пальцы, совершенно игнорируя его предупреждение. Грозно цыкнув, он указал им на коридор, ведущий в пищеблок.

— И что же это все-таки такое? — не унимался за столом молодой ученый Аджит, сверкая карими глазами.

— Эта субстанция, неизвестного нам происхождения, невероятно важна для тэфрийцев, — вторила ему его коллега Мари.

— Да задолбали вы уже с этой чашкой! — не утерпел Свенсон, которому до жути надоели их нудные разговоры о науке.

— Сказано же, что для нас это смертельно опасно. Что не понятно? — строго выговорила им Брукс.

— Я видела, как один из них подставлял ладони по эти струйки, — горячо и с опаской зашептала Мари.

— Так то они, а то мы, — резко сказала Рина.

— Видимо, это какой-то источник силы, — размышлял вслух Аджит.

— Прекратить! — сталь в голосе капитана Янга оборвала всяческие разговоры за столом. — Ваш интерес к этой штуке скоро заметит Вальсат.

— Если уже не заметил, — обронила Рина.

— Вот именно. Так что хватит пялиться на эту чашку. Забудьте о ней. Это касается вас троих.

Рина подняла ладони в капитулирующем жесте, ученые насупились и приняли механически запихивать в рот завтрак.

Всю эту неделю Рина откровенно скучала и сходила с ума от безделья. Ни тебе прогулок, ни спортзала, кроме ее импровизированных разминок. Только бесцельные посиделки в общей гостиной с планшетом в руках или без него. Когда Рине надоедало нарезать круги по комнате, она подходила к иллюминатору и рассматривала уже порядком приевшийся «пейзаж». Потом что-то нечленораздельно и недовольно бурчала, на что получала неизменный совет Свенсона:

— Отдыхай, пока можешь. Неизвестно, выпадет ли тебе такая роскошь там.

Она пожимала плечами, брала подмышку планшет, шла в свою каюту и пыталась найти сколь-нибудь полезную информацию о тэфрийцах и их мироустройстве. Ответы за запросы выдавали скудные однообразные сведения: тэфрийцы вышли из недр Тэфрина, потом заселили соседнюю Тэфрию, пытались возродить Арнас, но безуспешно, обладали физической силой и мощью, недоступной другим расам, способны уничтожить сознание одним лишь взглядом, управляли энергетическими потоками, высокоразвитая цивилизация. И все. Ни слова о технологиях, порядках и законах.

В один из поздних вечеров, когда большинство людей после отбоя уже улеглись спать, а Рина клевала носом над планшетом, читая какую-то книгу, где-то в коридорах раздались душераздирающие вопли. Она подхватилась и, выскочив из отсека, вприпрыжку помчалась на звук. Крики не прекращались, перерастая в надрывные стенания и хрипы. За нею побежал капитан Янг и молодой медик Оскар. Из соседнего помещения вырвался Вальсат и последовал за землянами.

За открывшейся переборкой им предстала ужасная картина: рука Аджита, погруженная в чашу, почернела, а держащая его за плечо Мари дергалась в конвульсиях. Серые пятна расползались по их коже на шее и лице. Кровавая пена пузырилась из носа, рта и ушей ученых. И оба они кричали не своими голосами, срываясь на тонкие скулящие нотки.

— Недоразвитые идиоты! — с перекошенным от ярости лицом заорал Вальсат, вытягивая из Чаши руку Аджита.

Ученые грохнулись на пол, тела их выворачивала невиданная сила, выгибая то в одну сторону, то в другую. Крики превратились в хрипы, глаза закатились. Казалось, еще чуть-чуть и они погибнут.

— Сказано — руки в Чашу не…

— Хватит! — рявкнула Рина, отодвигая Вальсата и опускаясь на колени рядом с пострадавшими. — Оскар, сделай уже что-нибудь!

Однако неопытный интерн, увидев страшную картину, побелел и, отвернувшись в угол, изверг весь свой ужин из желудка. Потом обессилено сполз на пол рядом с лужей.

— Проклятие! Вальсат — зови своих! — заревел капитан Янг, последовав примеру Рины.

Тэфриец изрыгая проклятия — Рина по-другому не могла назвать его гневные, полные бешенства и недоумения, возгласы — кинулся вперед и исчез за переборкой.

А потом она наткнулась на просящий взор Янга. Он смутно что-то ей напомнил. Ей захотелось закричать от отчаяния, что она — не целитель. Настоящего целителя, ее маму, правительственные агенты упекли в Лету, которая унесла ее с собой. Стиснув до скрипа зубы, Рина сдержалась и приложила ладони ко лбам неразумных любопытных ученых и сделала то, что смогла — пыталась успокоить кипящую кровь и отключить сознание от болевого шока. Парочка затихла.

Спустя считанные секунды Вальсат вернулся с подмогой. В сопровождении Максара приплыли сразу две медикапсы, куда и были помещены Аджит и Мари.

— Но это — невозможно, — пробормотал Вальсат и подозрительно прищурился, заметив, как землянка с зелеными глазами, резко отдернула руки от своих товарищей.

— Не волнуйтесь, — успокоил их Максар, — завтра вы узнаете, выживут они или нет.

— Обнадеживающе, — буркнула Рина.

Максар странно на нее посмотрел и очень серьезно сказал:

— Людям и никому вообще не рекомендуется совать свои руки в воды Чашы Энэрвы. И это не просто наша прихоть. Для вас это означает мучительную гибель. А в том, что случилось, виноваты вы сами.

Рина порывалась что-то ему сказать, но почувствовала пальцы капитана Янга на своем локте. Она оглянулась и увидела, как тот отрицательно качает головой. Он прав, конечно. И Максар тоже. Кто ж виноват, что интерес ученых превыше соображений собственной безопасности? Только сами ученые.

Максар кивнул конвоиру и ретировался со своими новоиспеченными пациентами.

Рина поплелась к их отсеку, Янг помог Оскару подняться на ноги и потащил мертвенно-бледного юнца за собой. За ними неотступно следовал Вальсат, храня угрюмое молчание.

В гостиной сидело несколько заспанных землян, когда Вальсат громогласно зарычал, приказывая всем собраться. Когда помещение заполнилось, он, едва владея собой и полыхая красными искрами на коже, коротко рассказал о том, что произошло, не преминув прочесть им лекцию о полном скудоумии земной расы, об их непонятливости, беззаботности и совершенной безответственности. Напоследок он с плохо скрываемой злобой добавил:

— Если вы не хотите, чтобы вас заперли под замок или рассовали по карцерам, что в моем понимании, лучший вариант, никуда больше не лезьте. Иначе моему терпению придет конец.

Обидно, с кислой миной на лице подумала Рина, однако, его слова отчасти являлись правдой. Не обращая внимания на возмущенные возгласы, он круто развернулся и направился к выходу.

— Тебе попадет из-за нас? — негромкий вопрос Рины, стоящей неподалеку, на мгновение задержал Вальсата у панели.

Он наградил ее недобрым взглядом, и с губ его просочилось какое-то непонятое слово.

— Прости, — просто сказала она в сужающуюся щель закрываемой панели.

Утро не принесло хороших новостей, но вот к обеду бледные, растрепанные и растерянные Мари с Аджитом присоединились к товарищам. Они были не разговорчивы и только горбились, когда на них сыпались укоры и обвинения в полном отсутствии мозгов. Тэфрийцы добротой тоже не отличались. В их взглядах и разговорах отчетливо сквозило презрение, пренебрежение и частично ненависть. Все они до единого, возмущенные происшествием, громко и бурно разговаривали, пылая всеми оттенками красного, выказывая тем самым свои недовольство и нетерпимость. Был тут и генерал Леорса. И как всегда в своем репертуаре — холодный и неживой. Но как только Вальсат что-то шепнул ему на ухо, он вскинул глаза, нашел ими Рину и почти прожег в ней дыру, заставив низко опустить голову и не поднимать ее до конца обеда. Блин! Что опять не так-то?

К вечеру Аджит и Мари почти ожили, пришли в себя и ошарашили присутствовавших в гостиной своим заявлением, что ради подобного опыта повторили бы свой поступок. Это, мол, того стоило. С научной точки зрения, они пришли к выводу, что эта чаша — источник каких-то неизученных энергетических потоков. На этом их познания обрывались сплошной темнотой и пробелом в памяти. И в совершенном восторге они наперебой стали рассказывать, как всего на секунду почувствовали невероятную гармонию внутри, а потом все оборвалось.

— Вот уж точно — недоумки! — высказалась Брукс и покрутила пальцем у виска.

Лицо Янга потемнело от ярости:

— Вас, двух…не знаю, как назвать, чуть откачали, а вы туда же?! Посмейте еще раз приблизиться к этой проклятой штуке, и я лично буду ходатайствовать перед Вальсатом, чтобы он запер вас в карцере.

Они, словно не слыша его, обратились к Рине:

— Это ты должна попробовать. Ты ведь — анорм. Ты сумеешь прочувствовать то, к чему мы не успели приблизиться.

Она презрительно фыркнула и дернула бровями:

— Чего?! Чтобы с кровавой пеной у рта валяться по кораблю? Нет, уж спасибо.

— Ты не такая, как мы, — Мари повисла на ее плече.

— И что? — она безуспешно пыталась отодрать цепкие пальцы девушки.

— Ну, как не поймешь? — горячо забубнил Аджит. — Ты…

— Заткнитесь, вы — оба! — не выдержала Сьюзан Брукс.

— Если бы не Рина, вы бы уже давно беседовали о своих опытах с Господом! — Янг ткнул пальцем в Рину, заставив всех присутствующих в гостиной умолкнуть, навострить ушки и вытаращиться на нее.

— Причем тут я?! — Рина на миг опешила, но вернула себе самообладание. — Если бы Максар вовремя не притащил медикапсы…

По лицу Джереми Янга расползлось подозрительное выражение.

— Ты меня за идиота держишь, милая? Я лично видел, что ты меня без слов поняла и приложила к ним руки, — для убедительности он ударил себя кулаком в грудь.

— Ерунда! — отмахнулась равнодушно Рина.

Напряжение, повисшее в воздухе, можно было просто пощупать. Все молча следили за Риной, ожидая ее ответа. Она раздраженно дергала плечом и сверлила взглядом капитана Янга. Проверенный военачальник выдерживал ее взгляд, открыто и как-то по-отечески ласково улыбаясь ей.

— Колись, уже! — буркнул Свенсон.

— Что было на «Калифорнии»? — спросил Янг.

— Я ничего не знаю, — Рина отряхнула невидимые пылинки со своего локтя.

— Ты — анорм, чего скрывать. Тебя держали на транквилизаторах. Пойми нас, мы должны знать…

— Чего опасаться? — ее черная бровь резко поднялась вверх. — Я понимаю вас, и думаю, этого достаточно.

Недовольный гул прокатился по комнате, вызвав у Рины очередной приступ раздражения.

— Что там произошло? — более настойчиво вопрошал Янг. — Никто из вас не должен был выжить. Команда спасательного судна долго шушукалась о том, что на борту нашлось несколько мертвых норгов, а отсек, откуда должны были вылетать челноки, напичкан перепуганными людьми.

Рина поняла, что от ответа ей не уйти. В конце концов, зло подумала она, больше никто не станет приставать к ней с глупыми расспросами. Конечно, она могла приказать им всем заткнуться, но ей не хотелось начинать новую жизнь с насилия над волей ее товарищей по несчастью. С глухим стоном она прижалась к стене и присела на корточки.

Девушку тут же обступили.

— Я…я кое-что внушила норгам, — послышался приглушенный ответ.

— Внушила? — переспросил Янг. — Что же?

— Внушила, что у них кровь горит!

— Что-что, прости? — Брукс присела рядом и выпучила глаза.

Свенсон присвистнул, а Мари доверчиво дотронулась до ее плеча:

— А с нами? Что с нами?

— О, Боже! — простонала Рина. — Вы могли на месте умереть от болевого шока, я просто отключила ваше сознание, чтобы ничего не повредить.

— Это — правда! — подтвердил ее слова Джереми Янг. — Твое прикосновение принесло им покой до тех пор, пока Максар не явился с медикапсами.

— Спасибо, — прошептала Мари.

Свенсон схватил Рину за запястье, рывком поднял на ноги и, хитро ухмыляясь, спросил:

— А на нас эксперименты тоже ставишь?

— Да, каждый день! — взорвалась она, почувствовав глубокое облегчение.

Народ расслабленно рассмеялся и разошелся по своим каютам.

— Теперь понимаешь, почему ты должна потрогать жидкость в чаше, — заговорщицки зашептал Аджит.

Рина в упор посмотрела на ученого, потом на Мари и прищурилась. Сьюзан не дала Мари вставить еще хоть слово:

— Хватит! Не слушай их, Рина! Иди сюда и посмотри лучше на фиолетовую луну тэфрийцев.

Мари умолкла и отошла к Аджиту, бросая на Рину жалостливые взгляды. Закатив глаза вверх, Рина покачала головой и приблизилась к иллюминатору. Даже издалека было видно, Уар действительно фиолетового цвета и излучал мягкое, почти мистическое, сияние. Почти такой же мистический, слышимый только ею, зов не давал покоя мыслям Рины.

***

Через пару дней ранним утром, когда «Вендэль» пролетел мимо двух малых планет карликовой звездной системы Тарива, Рина Стриж стояла у штуки, которую Максар назвал Чашей Энэрвы, и безуспешно пыталась унять зуд непреодолимого желания сполоснуть руки под этими завораживающими струйками. Они манили ее с самого первого дня, как она их увидела, как почувствовала. И даже несчастный случай с учеными не сумел внять к ее чувству самосохранения.

Ни секунды сомнения не промелькнуло в ней, когда ее ладонь полностью погрузилась в странный сосуд. Девушка ожидала боли, но сознание ее захватили сверкающий водоворот образов и гул голосов, обратившиеся потом ярким ослепляющим столбом разнообразных высоко взвившихся энергий. Целые потоки и ниточки, пульсирующие и тягучие, мягкие и колючие, ласкающие и агрессивно болезненные, зыбкие и вполне осязаемые, горячие и морозно-ледяные, они звали к себе, пробуждали желание прикоснуться, лететь к ним, слиться с ними в одно целое, раствориться и стать единым сознанием. Прикосновения этих обволакивающих ручейков были подобно теплому бархату, приятными и будоражащими тело, душу и чувства. И неожиданно ей пришло знание: Чаша Энэрвы — это почти всё для тэфрийцев, одно громадное информационное поле, одна нервная система, связывающая их всех, один источник энергии. Каждый из них знал, что происходило в жизни родных и близких, получал от них важные сообщения, был в курсе тех дел, которые касались их социума. Посредством Чаши они общались с природой, запитывались энергиями, наполняющими окружающий мир, и делились своими.

Образ мамы пришел внезапно и неожиданно, заставил сердце сжаться от боли. Странная и ставшая такой понятной, материя Чаши всего на доли секунды показала Рине ее мать и снова спрятала в своих недрах. Ей до слез захотелось дотронуться до лица матери и крикнуть «Подожди!». Рина выдернула ладонь из Чаши и попятилась. Ослепленная видением, она споткнулась и упала прямо на свою пятую точку. Рина обескураженно таращилась на пальцы своей руки и не в силах взять в толк, откуда в информационном поле тэфрийцев ее мама. Горячие слезы высохли вмиг, стоило ее взгляду остановиться на запястье правой руки. Рина потрясенно начала хватать ртом воздух: там проявился какой-то странный рисунок в виде лианы с резными листьями, настолько живой и правдоподобный, будто веточки вот-вот зашевелятся под порывами ветра. Девушка на мгновение зажмурилась, а, открыв глаза, рисунка не обнаружила. Встряхнув головой, она подумала, что галлюцинаций ей еще не хватало для полного счастья.

— Что ты тут делаешь? — раздалось за спиной зловещее шипение генерала.

Рина на мгновение замерла, подскочила как ошпаренная, и развернулась. Торэ-Ин Леорса выглядел немного уставшим, потрепанным и невероятно злым; его энергетика излучала какой-то обжигающий лед и ощущение опустошенности. Рина даже подумала, что если выдохнуть ртом воздух, тот превратится от мороза в пар. Взгляд генерала пронизывал насквозь, цепляя самые потаенные уголки ее души.

— Ты забыла, что произошло с твоими товарищами?

Она сунула руки в карманы комбинезона и сделала шаг назад:

— Ничего не делаю. И не забыла, генерал. Простите.

Торэ-Ин был не в настроении шутки шутить. Приступ был крайне трудным и более продолжительным, чем раньше. Генерал пришел в себя не в лучшем расположении духа, ощущая всепоглощающий голод — телесный, энергетический и духовный. И знал, что, а вернее кто, был тому причиной. Рина Стриж, из расы землян. Его половинка. И вот теперь она, подобно двум своим соплеменникам, секунду назад стояла перед Чашей Энэрвы, засунув туда пальцы, а после упала. Повторять одни и те же ошибки! Какая глупость! Земляне ничему не учатся. И вот эта женщина — его пара?! Позор.

Он приметил, как она спрятала свои руки и подозрительно прищурился. Интересно, если она совала руку в Чашу, то отчего не корчится от невыносимой боли, сводящей с ума?! Да, вообще, странная она какая-то. Даже Вальсат это приметил.

— А ну-ка, руки покажи! — потребовал он.

— Еще не запряг, а уже нукает, — сквозь зубы вырвалось у нее.

— Ты еще и плохо слышишь, — процедил он. — Руки, быстро!

Рина пришла в бешенство. Какого черта он тут ей командует?

— И не подумаю, — буркнула она, вздернув одну бровь.

— Ты опускала руки в чашу? — настойчиво спросил он, приблизившись к ней на шаг и сжимая кулаки.

Она в ответ отошла на такое же расстояние, заметив, как красный пожар полыхнул на его коже. Не к добру, подумалось ей.

— Да с чего вы взяли?! — очень правдоподобно возмутилась Рина.

Ему надоело препираться с ней, однако настроение его заметно улучшилось. Ни одна еще женщина-тэфрийка, не могла вот так открыто дерзить ему. Чаще всего в него летели оскорбления, предостерегающее шипение дородных матрон, иные открыто выказывали ему свое презрение. Поначалу его это очень цепляло, впоследствии выработался иммунитет. Теперь разум его и сердце были надежно закованы в неприступную ледяную броню. А эта девчонка с Земли оказалась не из робкого десятка. Почему-то в Рине он не почувствовал ни гнева, ни злобы, ни презрения и тем более, мелочности и подлости. Тембр ее голоса взволновал его, и это ему безумно понравилось.

— Немедленно, если не хочешь загреметь в карцер, покажи мне обе свои руки, — тоном, не терпящим возражений, потребовал Торэ-Ин.

— А может еще и одежонку всю скинуть, чтобы вам и дальше удавалось изображать из себя повелителя Вселенной?! — ехидно отозвалась она, развернувшись с намерением уйти.

Лорд Леорса прищурился. Повелитель Вселенной? Звучит очень даже не плохо. Одежку, говорит, сбросить? Звучит просто заманчиво!

— Почему бы и нет, — с тихой угрозой произнес он, и добавил: — Ведь ни на что другое вы не пригодны.

Ноздри ее гневно затрепетали. Доли секунды ей понадобилось, чтобы снова повернуться, резко выбросить руку вперед с явным намерением влепить беспросветно высокомерному генералу пощечину. В это же мгновение вокруг ее запястья обвились стальные пальцы, и сильные руки притянули к себе. Каков наглец! Не на ту нарвался, без боя она еще никогда не сдавалась.

Торэ-Ин втянул носом, казалось накалившийся, воздух, и просчитал ее дальнейшее действие. Своим коленом он заблокировал ее колено, грозившее попасть ему в причинное место. Двинувшись на нее, он прижал ее спину к стене и ухватил за вторую руку. Дерзкая, откровенная улыбка заиграла на его губах. Торэ-Ин с удивлением обнаружил, что давно не улыбался вот так искренно. Да он уже и не помнил, когда улыбался в последний раз за двадцать пять последних лет.

От досады Рина скрипнула зубами, стоило взглянуть в его глаза и прочитать это самоуверенное выражение на физиономии, чтобы понять — она пала жертвой гнилой провокации. И теперь не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Не в состоянии смириться со своим положением, она вызывающе сверкнула глазами и прошипела:

— Полегче, любезный.

С видимым наслаждением он слегка встряхнул ее, заставляя умолкнуть. С удовольствием отметив про себя, что такое возможно, только если…поцеловать ее губы.

— Да что вы себе позволяете?! — вскипела она.

— Молчать! — с видом полного победителя приказал он, а сам перевернул ее руки ладонями вверх.

Изучая мягкую теплую поверхность ладоней Рины, Торэ-Ин легонько поглаживал ее подушечками больших пальцев. Ни одного ожога, ни одной кровоточащей раны он не обнаружил и перевел дыхание. Есть над чем задуматься. Сузив глаза, он внимательно наблюдал за выражением ее лица, понимая, что силой от нее правды не добиться.

Оторвав ее от стены, он цепко ухватил ее за одну руку и повел прямо к Чаше.

— Лучше скажи правду, я ведь все равно узнаю.

Рина перевела взгляд с него на Чашу и снова на него. И с ужасом осознала, что стоит ему обменяться потоками информации, как он действительно поймет, что произошло. И вдобавок ко всему, увидит образ ее матери, узнает ее мысли, проникнет в ее воспоминания. Этого еще не хватало!

— Подождите, — сдалась она. — Да, я действительно опускала в вашу Чашу руку.

Торэ-Ин переплел свои пальцы с ее пальцами, чувствуя, как энергия толчками перетекает из нее к нему, причем без какого-либо сопротивления. Истощенная и измученная, его энергетическая оболочка охотно и жадно впитывала живительные потоки, наполняя все его существо ни с чем несравнимым удовольствием, возвращая утраченные силы, даря ощущение полета, тревожа заветные мечты. Если так происходит только при касаниях, то, что же будет при полном телесном и духовном контакте? От одной подобной мысли у него даже в горле пересохло, гулко забухало в груди сердце и мышцы напряглись от проснувшегося безумного желания обладать этой землянкой. В тусклое ночное освещение коридора ворвались яркие переливчатые отблески его сверкающей кожи.

Рина покосилась на него и испуганно прошептала:

— Что с вами?

«Ты», — хотелось сказать лорду Леорсе, но в данный момент его волновало совсем другое.

— А что ты почувствовала, когда прикоснулась к материи Чаши? — вкрадчиво спросил он, затаив дыхание.

Она подняла на него глаза, густо покраснела и едва слышно, слегка вибрирующим голосом хрипло ответила:

— Энергию. Везде и всюду. В каждом из вас.

— Энергию, — повторил вдохновенно он. — Неплохо для начала.

— Какого еще… начала? — насторожилась Рина, пытаясь осторожно освободить свою руку, чувствуя, как все существо ее затапливает нечто теплое и до дрожи приятное, незнакомое и необъяснимое. Ощущая себя не в своей тарелке, она отчетливо поняла, что этот генерал принес смятение в ее душу и безраздельно завладел ее частичкой.

Торэ-Ин нехотя выпустил ее руку, потер подбородок и, таинственно сверкнув глазами, ответил:

— Начала твоего пути.