Точка невозврата. Магический роман

Екатерина Жебрак, 2022

Нити в руках норн. Узловатые, колючие нити покорёженных судеб. Им предстоит оборваться – очень скоро. Так будет лучше для всех. Им нет места в многоцветном гладком полотне мирной жизни. …Его зрение тускнеет и меркнет. Проклятие выпивает его жизнь. Осталось недолго. Позорный след войны умрёт вместе с ним. …Её сил – всё меньше. Привычная мерзкая горечь во рту и чувство бессилия, скрытое под светской маской. Она не справится, ноша слишком велика. Исход понятен всем. Обречённым нет смысла о чём-то мечтать и просить богов. Но за них могут попросить и другие…

Точка невозврата…

У каждого она своя. Точка, за которой — ничего. Точка, где кончаются старые пути, а что впереди — неизвестно.

Вот только назад не вернуться. Старые пути рассыпались в прах.

А новые… Кто сказал, что они будут хороши? Кто сказал, что они ведут к счастью?

Никто.

ЧАСТЬ 1. ПРОКЛЯТИЕ

Глава 1. На вилле Кадини

Проклятие работало. А ему было всё равно.

Быть опозоренным и опальным — участь гораздо более мерзкая, чем просто умереть от проклятия. И, самое обидное, что всё это — заслуженно. Скорее, свобода была незаслуженной. Вместо того, чтобы гнить на острове Херс, он жил среди людей. Это наказание было намного хуже — его презирали.

Впрочем, это ненадолго. Проклятие не дремало. Оно потихоньку выпивало из него жизнь.

…Дрейк привольно устроился в удобном кресле. В смуглых холёных пальцах был бокал с полупрозрачной жидкостью. Именно сквозь неё наследник древнего магического рода рассматривал голубое небо за окном.

Только голубым оно было для всех, кроме него. Он видел бледно-серую муть.

Поздняя осень во Флоренции была всё же приятнее, чем в Англии. Морель наслаждался, насколько это было возможно в его положении, хотя вида не показывал. Здесь ничего не напоминало о прошлом.

Война закончилась. Война, в которой Морели были на стороне агрессора. Нет, конечно, не все Морели — отец Дрейка был чист перед законом, как и раньше. Слишком умён, слишком хитёр, слишком дальновиден. Что же до Дрейка — он был в добровольном изгнании. Одинаково презираемый и побеждёнными, и победившими. Да, он оправдан, но важно ли это, когда ты самому себе противен? Радовало одно — это ненадолго. Проклятие ему поможет.

— Чего мрачнеешь? — раздался голос Кадини, спускающегося по лестнице.

— А есть, чему радоваться? — процедил Морель, поднимая на хозяина светло-серые глаза.

— Не знаю, — Марко пожал плечами. — Ну, рассказывай, — он сел в кресло напротив.

Он был невысоким итальянцем с курчавыми волосами и белозубой улыбкой. Светлая свободная рубашка, лёгкие серые брюки и полное ощущение расслабленности. Чего не скажешь про гостя. Тоже темноволосый, смуглый, с аристократичными породистыми чертами, кривой усмешкой на узких губах, привычной злостью в глубине странно-светлых глаз… И с ледяной энергией. Рядом с ним мало кому было комфортно.

— Особо нечего рассказывать, — тот равнодушно пожал плечами. — Всё тихо.

— Тебя ещё не женили?

— А с чего бы? Никто не рискнёт, — Дрейк хищно улыбнулся. — Моё имя запятнано.

— Твоё — да, но род-то знатный, богатый. Да и твоей будущей жене пришлось бы тебя совсем недолго потерпеть, — улыбнулся язвительно Марко. — А участь вдовы рода Морель — вполне стоящая.

— Моей вдове пришлось бы смириться с моими родителями. А это так себе перспективка, — улыбка мага стала злой, он залпом осушил бокал. — В любом случае, я рад. Мне только навязанной глупой курицы для полного счастья не хватает.

— Неужели твой отец смирился, что род угаснет на тебе? — старательно удерживая нейтральную интонацию, спросил Марко.

— У него выбора нет. Путного династического брака с моим участием ему не видать. А что попало его не устроит.

Марко с сомнением посмотрел на него. Состояние друга было не радужным. Злой, разочарованный, Дрейк растерял прежних друзей и неведомым образом сошёлся с ним, Марко. И эта дружба пока устраивала обоих.

— А ты? — светлые глаза смотрели пронзительно.

— А что я? — делано удивился Марко. — Всё нормально.

— Когда свадьба?

— Да бог его знает, — отмахнулся итальянец, сделав глоток. — Как только, так сразу. Я лично никуда не спешу. Эстия тоже. Она на очередной учёбе, ей некогда.

— Зачем она тебе? Я только и слышу, что она учится, — Дрейк приподнял бровь. — И, кстати, ты мне её покажешь когда-нибудь?

Марко легкомысленно пожал плечами.

— Да я и не прячу. Ты видел её со мной. Не знаю, почему не замечал. А так… Мы друзья детства. Выгодная партия. Её отец, опять же, сильнющий чёрный колдун. Моя мать уже потирает руки от предвкушения. Ну а любовниц никто не отменял, так ведь, Дрейк? — он усмехнулся. — Кстати, как там Дана?

— Давно не был у неё. Надоела, — он взлохматил тёмные волосы.

Раздался звонок в дверь. И уже через мгновение — бестелесный голос духа-слуги, встречающего гостя.

— Ты ждал кого-то? — вскинул бровь Морель.

— Не волнуйся, свои, — отмахнулся итальянец, вставая и отряхивая брюки от несуществующих пылинок. — Твоё желание исполнится прямо сейчас… Эстия, привет.

На пороге комнаты появилась девушка в красном, по фигуре, закрытом платье, с забранными на затылке каштаново-медными волосами. Только пара вьющихся прядок спускалась вдоль точёной шеи.

— Привет, Марко, — девушка слегка улыбнулась.

Это была странная улыбка, улыбка одними губами. В серых же глазах была безликая пустота.

— О, Морель?.. — с непередаваемой интонацией произнесла она, глядя в глаза Дрейка.

— Мы знакомы? — протянул он, уже откровенно оглядывая её.

Он знал толк в женской красоте. Эстия была красива, изящна, аристократична. Соблазнительна. Сдержанна.

— Мы — не знаю. А я — да, — рассмеялась она. — Я училась в Академии, как и вы оба, — она обвела рукой парней. — По большей части заочно, но всё же… Я была на курсе на два года младше вас.

— Дрейк, ты же сотни раз видел Эстию со мной, — удивился Марко, подходя к ней и невзначай целуя в щёку.

— Конечно, видел, — новая хищная улыбка изящно легла на нежные губы. — Но это было ниже его достоинства — обратить на меня внимание. Хотя, помнится, — она повернулась к Дрейку, — на Рождественском балу предпоследнего курса ты имел неосторожность мною поинтересоваться.

— А ты имела неосторожность меня отшить, — усмехнулся Морель. — Я вспомнил тебя.

Он действительно вспомнил эту девушку с изящными текучими движениями. В красном платье с чёрным подбоем. Подружка Кадини, наличие которой совершенно не мешало раздолбаю-итальянцу время от времени крутить романы с другими девушками. Эстия училась заочно, появляясь в Академии четыре раза в год на сессии. Марко и Дрейк учились очно, и времени на безобразия хватало с избытком.

Эстия могла бы стать очередной победой Дрейка. Кадини, конечно, пытался донести до Мореля мысль, что искать её общества ему не стоит. Естественно, это ничего не решало. Но всё решила война. Не до девушек стало.

— Почему же «неосторожность»? — удивилась Эстия, элегантно устраиваясь в кресле. — Никаких проблем мне это не принесло.

— Мне было некогда, — зло улыбнулся Дрейк. — В другое время твой отказ ничего бы не значил. Эх, не вовремя война началась, — вздохнул он. — Мне б свободных полгода…

Марко хмыкнул.

— Сомневаешься? — прищурился Дрейк.

— Ничуть. Ничуть не сомневаюсь, что у тебя бы ничего не вышло. В крайнем случае, вмешался бы её отец.

— Или твой, — Эстия двусмысленно улыбнулась Морелю, изящно опираясь на подлокотник кресла.

— Я чего — то не знаю? — приподнял бровь Дрейк.

— Фамилия Арьени тебе ни о чём не говорит? — вздохнула Эстия. — Эстен Арьени. Спроси своего отца. Думаю, интересная тема для семейного вечера вам обеспечена, — она снова улыбнулась. — Марко, я пойду. Зайду завтра, не хочу отвлекать.

— Мы как раз собирались поужинать. Составь компанию, — предложил Кадини. — Убежать успеешь.

Эстия бросила взгляд на Мореля.

— Присоединяюсь к предложению нашего радушного хозяина, — тот склонил голову.

***

Магические светильники источали мягкий рассеянный свет, выхватывая из темноты детали интерьера. В гостиной Кадини было свободно и легко. Изящная мебель, много воздуха и огромные окна. Марко ненавязчиво шутил, Эстия отвечала, исподволь рассматривая гостя своего друга. Тот же надменный облик, что и раньше. Как он бесил её! Самовлюбленный идиот с аристократическим воспитанием и дурным нравом. Как он это совмещал, Эстия не понимала.

Понимала она одно — надо держаться от него подальше. Эта встреча её беспокоила. Впрочем, если ей в скором будущем светит статус синьоры Кадини, шарахаться от приятелей будущего мужа по меньшей мере глупо.

Дрейк был более молчаливым, чем во времена учёбы. Война жестоко прошлась по всем. А его роль и вовсе была одной из самых незавидных. Ощущение разочарования и обречённости исходило от сына Хелиуса Мореля волнами.

Резким движением он отодвинул воротник рубашки от шеи. А она наблюдала за его руками. Длинные сильные пальцы, массивный перстень из чернённого серебра, слегка закатанные рукава чёрной рубашки. Почему-то она всегда в мужчинах обращала внимание на предплечья. Такой вот фетиш. У Мореля были красивые руки.

Он, в принципе, был красив. Красив испорченной, злой красотой.

— Твой воротник тебя задушит, — заметила она вслух, поймав вопросительный взгляд мага. — Если расстегнуть, будет гармоничнее.

— Ошибаешься, — он прямо взглянул ей в глаза.

— Почему же? — приподняла бровь Эстия, поднося к губам бокал.

Морель, выдав ещё одну неприятную усмешку, расстегнул верхнюю пуговицу. Ткань отодвинулась, Эстия торжествующе улыбнулась — ему действительно так шло больше.

А потом ткань ещё больше разошлась, обнажая смуглую кожу. Улыбка сошла с лица девушки.

У основания шеи, чуть смещённое вправо, виднелось большое чёрное пятно, похожее на кляксу.

— Это… Это родинка? — негромко спросила итальянка.

Глаза её сузились, внимательно рассматривая пятно.

— Она шевелится?!

Дрейк зло усмехался, глядя ей в глаза.

— Марко, ты даже не рассказал ей о моей незавидной участи? Как же так? — его тон был неприятным.

Итальянец развёл руками.

— Я не такое уж трепло, как тебе кажется. Да и смысл разговаривать про тебя? — он глумливо усмехнулся.

— Я посмотрю? — Эстия, нахмурившись, смотрела на кляксу. — Можно?

Морель фыркнул.

— Ну посмотри, — он откинулся на спинку стула.

Эстия встала, обошла стол и присела на стул рядом с Дрейком. Пальцы её зависли над пятном. Он почувствовал лёгкое покалывание — магическая Сила из рук девушки касалась пятна, изучала его, исследовала.

Дрейк же, пользуясь возможностью, неприкрыто рассматривал ведьму. Привычный интерес к женскому полу оставался, несмотря на пожирающее его проклятие. В прошлые времена, разглядев её, он непременно сделал бы всё возможное, чтобы затащить в постель, чьей бы невестой она не была. Нравы позволяли. В нынешние же…

В нынешние времена он внимательно на неё смотрел. Она была не похожей ни на своих, ни на чужих. Странная, чужая.

Её пальцы коснулись его кожи, прошлись по изгибам кляксы.

Маг удивлённо приподнял бровь. Её прикосновения были приятны и очень контрастировали с объектом интереса. Никогда клякса не доставляла ему удовольствия. А изящные пальцы с длинными ноготками — доставляли.

— Не сводится ничем? — тихо спросила она.

— Это невозможно. Это проклятие.

— Жаль. Не болит? Оно ведь… Оно растёт внутрь? — она подняла на него глаза, в глубине их было что-то похожее на сострадание и ужас одновременно.

— А тебе зачем? — с вызовом спросил Морель, почувствовав себя задетым.

— Чтобы понять, что ты чувствуешь, — удивилась она.

Дрейк фыркнул. Какая разница, что он чувствует?! Ему самому плевать на это, куда уж кому-то интересоваться этим.

— И что это изменит? — он приблизился к ней, глядя в глаза самым агрессивным взглядом, который имел в арсенале.

В неверном свете свечей её каштаново-медные волосы отблёскивали старинным золотом. И это почему-то было важно. Как и пряный запах корицы. Запах тепла и уюта.

— Вдруг я смогу помочь, — одними губами произнесла она. — Зачем страдать, если это можно исправить?

— Ты точно дочь чёрного колдуна?

— А ты точно потомок одного из сильнейших магических родов? Умного и хитрого? — она вернула ему насмешку, сострадание исчезло из взгляда. — Впрочем, не хочешь — не надо. Есть такие люди — нытики и страдальцы, — она безжалостно произносила это, глядя ему в глаза. — Лучше не мешать им. Так что, наслаждайся, — она резко встала.

— Ребята, я вам не мешаю? — невинно поинтересовался Кадини.

— Что ты, — улыбнулась зло Эстия. — Пойду я, пожалуй. Поздно уже. Отец будет волноваться.

— Я провожу тебя, — Марко встал и протянул ей руку.

— Прощай, Морель, — она послала ему насмешливый воздушный поцелуй.

Кадини уже открыл портал.

Миг — реальность качнулась — и в зале остался лишь гость.

На душе было даже паршивее, чем обычно. Под её взглядом Дрейк чувствовал себя уязвимым. А ему это не нужно.

***

Запах крови и прелой листвы бьёт в нос. Холодно. Одежда насквозь промокла. В запястья впиваются верёвки. Их не разорвать, не развязать, не перерезать. Они защищены магически.

Пойманы. Расправа будет жестокой, это точно.

Досадно и обидно. Их выследили, заманили в ловушку.

Эрик сумрачно обвёл взглядом своих. Все понимают, что это — конец. И ухмыляющийся конвой — тоже.

— Не могли погоду получше выбрать, а? — проворчал кто-то за спиной. — Закапывать их теперь под дождём…

— А зачем закапывать? Пусть так разлагаются, — ответил кто-то.

Эрик бросил взгляд на Анну. Золотистые пушистые волосы намокли и свалялись, на лице царапина. К горлу подступил комок.

Надо спасаться. Он не может позволить, чтобы её убили. И Ирвина. И Джесси. И Виолу. И всех остальных.

Он закусил губу. Во рту почувствовался привкус крови.

Сумерки стали гуще. В лагере врагов началось какое-то движение. Эрик собрался. Видимо, скоро начнут. Надо что-то делать.

— Не дёргайся, а, — его жёстко ткнули в спину. — Поздно дёргаться.

Он обернулся. На него смотрели ледяные светло-серые глаза на смуглом лице. Давний недруг.

«У этого рука не дрогнет», — губы Эрика сложились в усмешку.

Дрейк Морель спокойно и с удовольствием прирежет их всех.

***

— Вы всё запомнили, мистер Дигран? — голос высокого мага, чьи длинные тёмные волосы были собраны шнурком, был вкрадчив и мягок.

— Я всё запомнил, — взгляд стоящего напротив него полноватого мужчины был расфокусирован.

Он как будто смотрел, но не видел. Сознания в его взгляде не было, а голос был похож на растерянный лепет.

— Мы с вами договорились, — мягко продолжил темноволосый. — Вашей семье это очень выгодно.

— Мы с вами договорились, — как марионетка, названный Диграном кивнул головой. — Моей семье это выгодно.

Маг тонко улыбнулся уголками губ. Мановением руки его заклятия сползли с собеседника, подобно змеям, и втянулись в пальцы мага.

Дигран выпрямился, взгляд приобрёл осознанность.

— Благодарю вас за уделённое мне время, — темноволосый склонил голову.

Его собеседник недоумённо взглянул на часы.

— Не за что, Морель, — голос Диграна стал ворчливым и жёстким. — Но я ещё подумаю.

— Разумеется. Такие вопросы требуют внимательного рассмотрения. Я очень рассчитываю на вас.

— Пока не могу ничего обещать, Морель, — тот раздражённо потёр переносицу. — Я сообщу вам через неделю.

Морель склонил голову, старательно пряча усмешку. Сообщит, непременно сообщит. И даже согласится. Увы, возможности выбора у Николаса Диграна отныне не было.

Хелиус Морель умел проигрывать. Точнее, он умел любой проигрыш обернуть себе на пользу. Сделать шаг назад, чтобы затем обойти противника.

Этот дурацкий парламент ограничил возможности древней магической знати? Хм, не беда. Мы найдём других недовольных — это несложно. Мы разыщем ныне безвестного, а прежде очень знатного потомка обедневшего рода. Пообещаем поддержку, подкормим деньгами и заправим всё это великолепной, безотказной, тщательно скрываемой от всех родовой магией Морелей… Мммм, потрясающее блюдо.

Этот дурак, этот Цвайнер, это пушечное мясо возглавит переворот, а потом случайно умрёт. Да-да, случайности на войне неизбежны. Люди и даже маги умирают. Иногда внезапно. Это несложно.

Что? Марионетка вышла из-под контроля? Почувствовала вкус власти, стала прятаться от своего покровителя? Наелась силы разрушенных артефактов и стала невосприимчива к магии Мореля? Какие мелочи, право слово… Мы будем лояльны и уважительны, мы принесём будущему властителю последний, фатальный артефакт… Бах — и нет марионетки. А всё почему? Потому что надо было слушаться хозяина. Впрочем, какая разница? Эта кукла должна была погибнуть по ходу действия пьесы. Раньше или позже — не важно.

А то, что сыночек немного проклят… Бывает, бывает… Война дело такое, непредсказуемое… Но мы и этот прискорбный факт обратим себе на пользу…

***

Несколько дней он грелся под щедрым Средиземноморским солнцем в окрестностях Греве-ин-Кьянти. И всё мрачнел, хотя казалось, что дальше некуда.

…Эстия, по рассказам Марко, оказалась дочерью странного чёрного колдуна Эстена Арьени. Он работал непривычными заклинаниями. Его магия, его действия на ткань реальности были иными, нежели у обычных магов.

Чёрные маги черпают силу в боли, в ненависти, в злобе. Белые — которых очень мало — в свете, в любви, в благородстве и сострадании. Срединные — которых большинство — в холодном разуме, в спокойствии. Но магия Арьени не ограничивалась привычным «чёрным» подходом. Он был художником. Он рисовал картины, а те оживали. И какие силы питали это, не мог объяснить никто.

Мать Эстии, по словам Кадини, была норвежской ведьмой, в чьей крови можно было найти викингов и валькирий. Но, увы, она погибла много лет назад, когда дочь была совсем маленькой.

Учитывая же странности синьоры Кадини, спокойная семейная жизнь для которой была крайне утомительна, а количество почивших с миром мужей перевалило второй десяток, Марко сблизился с Арьени. Тот его почти что вырастил. Ну а за дочкой просил приглядывать. Помолвка была логичным продолжением этих отношений.

— Да чего ты злишься?

— Эта война отняла у меня слишком много, — процедил Морель. — Я столько всего упустил.

— Ты опоздал, приятель, — пожал плечами Марко. — Она моя невеста.

— Это мы ещё посмотрим, — оскалился Морель.

Кадини изумлённо приподнял бровь.

— Давай без глупостей. По-человечески прошу.

— А ты попроси по-магически.

— Морель, уймись. Ты не жилец, и мы оба это знаем, — тёмные глаза Марко стали серьёзны, в них показался огонёк страха. — Не порти Эстии и мне жизнь. Тебе скоро гнить в земле, а нам с ней жить. Хочется, чтобы она не была омрачена воспоминаниями о твоих выходках. Впрочем, Эстия умна. Она тебя переиграет.

Усмешка Мореля была знакомо-неприятной.

— Ты так наивен… Увидимся, Кадини, — он упруго встал.

Марко внутренне усмехнулся. Морель совершенно не знал семью Арьени. Эти маги были ему явно не по зубам. Ну а получить по рогам всегда полезно — особенно таким, как Дрейк.

За Эстию Марко не особо переживал. Сильного урона Дрейк ей не нанесёт. А если и нанесёт — на фоне этого Марко будет ей ещё приятнее и роднее.

…Дружба в их среде была делом весьма двусмысленным. Равно как и брачные сговоры. Особенно брачные сговоры.

Глава 2. Призраки прошлого

— Эрик… — Анна поцеловала его в висок. — Эрик, проснись. Всё хорошо, мы дома. Эрик…

Он рвано вздохнул и резко сел на кровати. Полубезумным взглядом посмотрел на жену. Вокруг было тихо и спокойно. Светлые стены их спальни, лёгкие шторы, за которыми уже виднелась утренняя голубизна неба, приятный запах свежести от простыней. Эрик сделал глубокий вдох. Всё хорошо. Войны нет. Все живы.

— Опять кошмары? — она с жалостью смотрела на него.

Эрик молча кивнул, пригладил русые волосы.

— Замучили. Не бери в голову. Это всё прошлое. Скоро забудется.

— Надеюсь на это, — вздохнула Анна. — Хочешь, я напеку блинчиков?

— Конечно, — Эрик тепло улыбнулся. — Как мне с тобой повезло…

— Ты так любишь блинчики? — рассмеялась девушка, вспархивая с кровати.

Утреннее солнце, пробиваясь сквозь лёгкие занавески, подсвечивало облако её золотистых пушистых волос, делая похожей на лесную нимфу.

— Я так люблю тебя, — улыбнулся он в ответ.

Анна была его спасением. Лучом света. Смыслом жизни.

Война оставила на ней не такой ужасный отпечаток. Впрочем, кто измерит чувства? Анна легче оправилась от войны и тех страшных событий — это точно. У неё были мечты, желания, вдохновение. Она неистово хотела жить. А Эрик жил ради неё. И постепенно ужас уползал из его души куда-то далеко, в темноту. Ему не было места там, где была Анна.

Она была Светлой волшебницей, её сострадание распространялось на всех — и друзей, и врагов. Она была их талисманом на войне — враги редко могли обнаружить их, слишком много света исходило из сердца этой чародейки, растворяя страх и злобу, чужие заклинания и враждебную магию.

Но не магию Дрейка Мореля. Слишком сильный тёмный маг, слишком изворотливы его чары. Слишком много льда в его глазах. И всё же против воли Эрик вновь и вновь вспоминал тот ужасный день. Там что-то было, что-то важное. Что-то, что заставило Эрика впоследствии выступить на суде.

Маг встал, бросил взгляд на зеркало. Оттуда на него смотрел молодой мужчина с густой копной русых волос. Только пара глубоких морщин на лбу старила его. Ну а ранняя седина пока не так уж сильно заметна.

«Надо подыскать заклятия, которые её скроют. А то Анна расстроится», — подумал он на автомате.

Она достойна радостной жизни. А ему радостно, когда счастлива она.

***

Клякса ощущалась как нечто инородное. Давила и мешала. Позорила, как клеймо. Дрейк с ненавистью потёр шею. Во всей этой треклятой войне он был пешкой.

Его семья была на стороне зачинщиков войны. Это должен был быть всего-то небольшой переворот. Из-за глупых никчёмных исполнителей он перерос в полноценную гражданскую войну. Даже старшие студенты высших классов Академии были мобилизованы. Многие однокурсники Дрейка встали на защиту привычного миропорядка.

По другую сторону баррикад был он и его семья.

Его отец хотел власти. Дрейку было всё равно. А вот безвестному когда-то Срединному магу Стефану Цвайнеру — нет. Он с радостью принял помощь и деньги от щедрого представителя старого дворянства. Всё шло, как по нотам. Родовая магия Морелей делала из него прекрасную куклу, позволяя не светиться самим и не оказаться под ударом.

А потом Цвайнер стал сильнее. И вот уже Дрейк на передовой.

Он провалил миссию. Напрочь. Ему всего-то надо было переловить и уничтожить ушедших в леса и активно вредящих магов.

Убить. Он должен был всех их убить.

Пятнадцать человек. По иронии судьбы — своих же, с кем учился.

Да, большую часть их он презирал, сам же унижал и насмехался. Но это ничто по сравнению с тем, когда в твоих руках их жизни.

…Он помнил их — грязных, избитых, в синяках и ссадинах. Обозлённые взгляды, сжатые губы. Презрение. Они, пленные, смотрели на него свысока. Они не боялись смерти — и он понимал, почему. Смерть — это лучше, чем попасть в застенки.

Маги умирают долго. Убить тело — мало. Чтобы убить мага, надо разорвать нить, связывающую его с его Силой. Говорят, это больно. И страшно. Чувствовать, как из тебя вытекает Сила и жизнь, и ничего не мочь с этим сделать.

Отвратительно, низко и подло.

Но зато такой маг умрёт навсегда.

Вот именно это он сделать не смог. Потому что делать это надо вручную. Вогнать нож в сердце, сопровождая особым заклинанием. Разорвать и ткани тела, и нити Силы.

Без заклинания сердце мага будет биться, даже пронзённое металлом.

Силу, кстати, можно было собирать в артефакт. Он может быть своевольным и опасным, но при должной сноровке…

Он не смог.

Не. Смог.

Они все остались живы и ушли. И между тем, их лица снились ему в кошмарах до сих пор.

А тогда кошмаром стало наказание. Он не смог выкрутиться, оправдаться. И получил. Сначала — те самые застенки, а потом — эта клякса. Проклятие, которое было обещано снять после искупления вины. То есть после выполнения ещё более мерзкого задания.

Вот только снимать его стало некому. Не справившись с объёмом свалившейся на него из сотен уничтоженных артефактов Силы, самонадеянный революционер аннигилировал.

…Кто протянул ему последний, смертельный артефакт, уточнять излишне… Хелиус Морель умел убирать врагов красиво.

Одно лишь изводило Дрейка — неужели его отец не понимал, что такое развоплощение? Это не смерть. Умри Цвайнер по-человечески, его заклятия развеялись бы, как дым. А так — они остались.

Прямо сейчас одно из таких заклятий медленно поедало единственного наследника рода Морель. И ни связи, ни деньги, ни Тёмная магия, ни Серая не могли помочь.

«Неужели отец этого и добивается?..» — вопрос, на который никогда не будет дан ответ.

Что-то в глубине души ответ этот знало всегда. И, похоже, впервые он сможет угодить отцу. Ему осталось недолго.

…Вот только в голове всплывали слова Эстии. Пальцы. Взгляд.

У неё серые глаза, более тёмные, чем его. И светлая кожа.

Наверное, это всё от матери — норвежской ведьмы.

Это важно? Пожалуй, да.

Пока он жив — это важно. Потом будет всё равно.

***

— Отец, кто такой Эстен Арьени? — прозвучал вопрос в тишине Малой столовой семейного особняка Морелей.

Здесь было слишком мало света. Камень древних стен был равнодушен к этому, равно как и к магическим светильникам, и к живому пламени. Он поглощал свет. В обители Морелей царствовала тишина и темнота. Тихим был и лес вокруг, и озеро неподалёку.

Хелиус Морель медленно повернул голову. Серые глаза Срединного мага внимательно вгляделись в лицо сына. Летиция же — высокая черноволосая колдунья — бросила опасливый взгляд на мужа.

— Эстен Арьени — трус.

Дрейк приподнял бровь.

— И всё?

— Почему тебя это волнует? — отец чуть запрокинул голову.

У него была воинская выправка, довольно длинные тёмные волосы, собранные в хвост, тонкие губы и острые, чёткие черты лица. Пронзительный взгляд серых глаз Хелиуса Мореля заставлял людей чувствовать себя не в своей тарелке, смущал и страшил. И всё же он не был Тёмным магом. В Тёмной магии слишком много гнева и чёрной страсти. Хелиус Морель был практически лишён чувств. Его Срединная магия была основана не просто на спокойствии — она была замешана на холодном расчёте, пронзительно-остром уме и проницательности.

Дрейк Морель был его сыном, унаследовавшим и пугающий взгляд, и безжалостную решительность. А ещё смуглую кожу матери и её же страстность, так раздражающую отца. Таланты к Чёрной стороне магических искусств были странными в этой чрезвычайно Срединной семье. Но, как не пытался Хелиус, изменить Дрейка не удалось. Он стал магом исключительно Тёмным.

— Имею основания полагать, что мне это пригодится, — ледяные глаза сына не выражали эмоций. — Насколько я понял, этот Арьени имеет какое-то отношение к нам.

Летиция отвела глаза, внезапно заинтересовавшись сервировкой.

Тонкие губы Хелиуса слегка изогнулись в насмешливой улыбке.

— Отношения с Арьени у нас, скажем так, не задались. Советую держаться от него подальше. Ты — не я. Тебя он, скорее всего, сможет в бараний рог свернуть.

— А есть причины? — эмоции на лице Дрейка не менялись.

— Как всегда — попытка свести счёты, — равнодушно ответил Хелиус, сделав глоток чая.

Его ухоженным сильным рукам больше шло оружие, чем изящная фарфоровая чашка. Любое оружие. Оно любило Мореля — один из немногих магов, он ценил не только лишь чары, и мог рассказать сотни историй, где вовремя пущенный в дело клинок оказался быстрее заклинаний.

Хелиус Морель убивал спокойно и хладнокровно.

— И всё же? — Дрейк смотрел отцу в глаза. — Я бываю в Италии, и его имя уже несколько раз звучало в моём присутствии. Кто он?

— Это всего лишь один из моих давних врагов из прошлого.

— Эстен Арьени — чёрный колдун, — произнесла вдруг Летиция, сапфирово-синие глаза были устремлены вдаль. — Когда-то давно он помог моим родителям. Он очень странный, он художник, и его картины оживают. Очень могущественный.

Хелиус недовольно скривился.

— Дорогая, не преувеличивай, — он поднёс к губам изящную кисть колдуньи. — Мы с ним однажды не сошлись, хм, во мнениях, — он снова смотрел на сына. — С тех пор, как тот спор разрешён, мы больше не пересекались. Но не думаю, что чёрные колдуны что-то забывают. Не суйся к нему, Дрейк.

— Он настолько уж силён?

— Его магия чувствуется на расстоянии, — голос Летиции не выражал эмоций. — Мы не знаем историю его рода, но сомневаться в Силе его крови — невозможно. Будь осторожен. Он вряд ли будет рад тебе, — мать смотрела перед собой.

— Мне мало кто рад. А у этого Арьени есть дети?

–У него есть дочь. Училась в Академии, как и ты, — вновь заговорила Летиция. — Я видела её лишь мельком пару раз.

Дрейк задумчиво и внимательно посмотрел на отца. Тот явно был недоволен поднявшейся темой.

— Я так понимаю, ты с ней познакомился, — Хелиус прищурился. — Именно поэтому спрашиваешь про Арьени.

— Да, я встретил её в доме Кадини. Они помолвлены. Не понимаю, как я мог не заметить её раньше.

— Скажи спасибо её отцу, — Хелиус пожал плечами. — Его магия очень причудлива. И он наверняка опасался, что твоё общество для его крошки будет вредно, — тонкие губы сложились в злую усмешку. — Но, похоже, заклятие отвода глаз действовало на время обучения. А сейчас — спало. Раз уж ты её заметил.

Дрейк усмехнулся. Глаза Хелиуса чуть сузились.

— Она тебе понравилась? — эмоции Хелиуса стали нечитаемы.

— Она меня бесит.

Хелиус удовлетворённо хмыкнул.

— Тогда я спокоен. Собственно, хочется поиграть с ней — играй. Но последствия могут быть плачевны. Эстен тебя жалеть не будет.

Дрейк приподнял бровь.

— Хочешь отомстить ему моими руками?

— Я ему давно уже отомстил своими руками, — тонкая усмешка зазмеилась на губах мага. — Впрочем, мне всё равно, кто оказывается в твоей постели. Можешь и развлечься… Напоследок… — длинные ухоженные пальцы с несколькими перстнями легли на массивный стол.

— Посмотрим, — Дрейк по-прежнему был безэмоционален. — Мне пора.

Хелиус посмотрел вслед вышедшему из зала сыну. Летиция вздохнула.

— Не переживай, любовь моя, — он вновь поцеловал её руку. — Наш род не обречён. Я договорился с Николасом Диграном. Его младшая дочь выйдет замуж за Дрейка.

— Разве он хочет этого? — Летиция с ноткой удивления смотрела на мужа.

— Он никогда не откажет тебе, дорогая, — серые глаза были спокойны и доброжелательны. — Агния — довольно лояльная девушка. Она будет хорошей матерью, и, надеюсь, подругой для тебя. А малыш, которому надо успеть появиться на свет, непременно скрасит твою жизнь.

— Мою жизнь скрасит живой сын, — Летиция отвернулась, губы её дрогнули.

— Увы, любимая, ты ведь знаешь, я сделал всё возможное… Я был даже в Шварцгольме, но их вердикт неутешителен — они могли бы спасти Дрейка, но лишь ценой жизни его первенца, которого у него нет.

— Значит, надо сделать невозможное.

Волшебница встала и, не глядя на мужа, удалилась. Хелиус с лёгкой насмешкой посмотрел ей вслед. Страсти испанской крови, которая текла в жилах жены и сына, были ему чужды и смешны.

Его кровь была больше похожа на ледяное месиво. И в этом была его главная сила.

Хелиус задумался. Намечалось нечто интересное. Арьени снова возникли на горизонте. Это может быть опасно, но может быть и полезно.

Надо наблюдать, но и не затягивать. Дрейку осталось не так много времени. Надо использовать его по максимуму. Пока он ещё жив.

Уязвить и унизить Эстена Арьени никогда не будет лишним.

***

Эстен Арьени… Опять он.

Память настигала, давила на грудь.

Арьени не такие, как все. Зачаток слабой надежды шевельнулся в сердце. Может, Эстен способен помочь?.. Но будет ли? Старые глубокие обиды вряд ли излечило время.

Но тяга в крови тоже никуда не исчезла — раз уж дочь Эстена встретилась с её, Летиции, сыном.

Колдунья сделала охранный жест. Эта встреча может быть шансом.

***

— А ты? — вырвалось у него, когда все остальные нырнули в живую темноту открытого Дрейком портала.

Тот, криво ухмыляясь, смотрел ему в глаза.

— Вали отсюда, Кортэр. Пока живой.

— Тебя убьют.

— Не твоя забота, — делано равнодушно отмахнулся Морель. — Ты же не думаешь, что я по доброте душевной это сделал?

— А есть причины?

— Подставлю командира отряда, — он надменно запрокинул голову. — Не обольщайся, Кортэр.

Эрик с сожалением оглядел фигуру недруга.

— Жаль.

И шагнул в портал.

***

— Эстия, ну не дуйся, — рассмеялся Марко, целуя девушку.

Та недовольно выдохнула и села на краю кровати, скинув с себя его руки. Парень довольным взглядом окинул стройную фигурку, а потом, изловчившись, обнял за талию и поцеловал в лопатку.

— Марко!

— Ну что ты как рассерженная кошка! Всё ж хорошо… — он потянулся. — Ладно, пора вставать. Я собираюсь. Советую и тебе поторопиться, — итальянец, насвистывая что-то весёлое, принялся натягивать штаны. — Кстати, мы точно поедем в Академию?

— Разумеется, — она не оборачивалась. — Будут интересные лекции. Редкие профессора. Отец сказал, моя тётушка даже приедет. Я не могу это пропустить.

Марко состроил гримасу, которую Эстия увидеть не могла.

— Я бы с удовольствием это пропустил. Но твой отец сказал, что собственноручно меня в портал запихнёт, если я по-хорошему не поеду.

— Ну и правильно. А то ты последний раз учился года два назад.

— И что? — Марко фыркнул, застёгивая рубашку. — Я от этого магией владеть не перестал.

— Ты скоро окажешься на уровне деревенского колдуна.

— И что? — с вызовом спросил он. — На ежедневное хватает, войны нет, в Магозащите я не служу. Зачем мне эта переподготовка?!

— Для общего развития, Марко, — в её голосе послышалась злость, она встала, не стесняясь наготы, и подошла к окну.

— Хорошо хоть это через две недели. И потом ещё три — впустую.

— Ты и так живёшь впустую. Какая разница — здесь или там?

Кадини фыркнул.

— Пойдём пить кофе лучше. Академия никуда не денется.

Он вышел, что-то насвистывая. Ведьма проводила его странным взглядом. Подойдя к столику, взяла в руки подвеску с чёрным камнем, подцепила ногтем оправу. Камень отошёл от металла, открывая небольшую выемку, где уютно лежали три горчично-зелёные горошинки. Одна из них оказалась в пальцах девушки. Вздохнув, она отправила её в рот и, поморщившись, проглотила. Настроение было отвратительно-паршивым. И это не от зелья.

Дрейк Морель — его причина и основная суть.

…Они учились в одной Академии. Она бывала там 4 раза в год, они же — Марко, Тео, Дрейк, Эрик, Ирвин, Анна, Виола — учились очно. Ей нельзя было иначе. Только так. Слишком опасно было бы её постоянное пребывание в этих стенах. Слишком легко её тайна могла быть раскрыта. Это дома легко уйти на три дня в подземную комнату, закрытую металлическими дверями. А в школе — никак.

Она это понимала. Она вообще много чего понимала. Лет с пяти. А ещё она умела молчать. И держать дистанцию с людьми. И варить эликсиры — ведь в них была хотя бы хрупкая, но надежда на излечение.

Сверстники жили своей бурной молодой жизнью, а Эстия боролась. Что такое «беззаботное детство» — она не знала, и могла лишь наблюдать за другом и его компанией.

Они были детьми богатых родителей. Знатные и надменные. Дрейк Морель был одним из элиты. Темноволосый смуглый красавец, аристократ, в будущем — завидный жених. Заносчивый и презирающий всех, кто был слабее его. А таковых было большинство. Потому что как маг он был бесподобен. Магия была его манией, страстью. И очень быстро в эту страсть вплелась магия Тёмная… Закономерно. И столь же закономерен был интерес к нему со стороны противоположного пола. Опасный, сильный, красивый — любовная фантазия большей части женского населения Академии…

Марко был спокойнее, нигде особо не светился, нареканий на него не было. Типичный Срединный маг. Как и Теодор Нортон — знатный, но гораздо более уравновешенный и продуманный, чем Морель. Поздний сын своих родителей, рано потерявший мать — Тео умел думать до того, как делать. Чего порой не хватало Дрейку.

Эрик, Виола, Рэй, Ирвин — были Срединными магами из обычных, простых семей. Дружные, преданные, не любящие несправедливость и гонор знати. Впрочем, их неприязнь к компании Дрейка была ничуть не более мягкой или благородной, чем высокомерие магов-дворян.

В ненависти и презрении все равны. Знатность или её отсутствие — это лишь повод. Причина глубже.

А Эстия… Эстия была примерной ученицей. Ничего другого ей не оставалось.

Разве что четыре раза в год, на сессиях, ощущать себя пустым местом. Бывая с Марко в компании его друзей, получая комплименты от многих, лишь для одного человека она была совершенно неинтересна.

Для Дрейка Мореля.

Её отец был этим доволен. Морели никогда не были друзьями Арьени. И Эстии надлежало держаться подальше от их сына.

Впрочем, даже столкнись они нос к носу — он бы не заметил. Были другие — более яркие, красивые, весёлые, интересные. Более доступные.

Потом случилась война. Дрейк Морель был ославлен, подмоченная репутация многих отвратила от него.

А теперь он заметил существование Эстии. Но лучше бы не замечал. Понимать, что только теперь, когда он в опале, когда от него все шарахаются, когда никто не хочет с ним водиться — только теперь он удостоил её взглядом, было унизительно.

Поэтому девушка старательно пыталась забыть эту встречу. Морель — явно не тот человек, на которого стоит тратить свои нервы.

Глава 3. Место Силы

Дана была хороша. Фигура, кожа, темперамент. Любовным утехам она отдавалась со всей страстью, чего ей было не занимать.

Даже сейчас. Даже с ним.

Никаких чувств, просто постель.

Вдоволь наизвивавшись в его руках, настонавшись и щедро доставив ему удовольствие всеми доступными ей способами — сейчас она валялась на смятых простынях и что-то оживлённо ему рассказывала. Он не вникал. Не интересно.

Дана это знала. Их обоих это вполне устраивало. Равно как и то, что кроме него у неё имелась ещё пара-тройка любовников, включая Марко Кадини.

Дрейк сидел на кровати и невидящим взглядом смотрел в окно. Снег падал тихо и равнодушно. Приближалось Рождество. Суета, подготовка подарков. Морель досадливо скривился. Не многим он мог подарить что-то. Немногие способны принять что-то из его рук.

Вдруг комната осветилась призрачно-белым светом, и перед ним возник бестелесный вестник.

— Дрейк, сегодня никак, — заговорил он голосом Кадини. — Мы с Эстией будем в горах сегодня. Предлагаю встретиться завтра после пяти.

Вестник растворился в воздухе.

На губах Мореля заиграла сложносочиненная усмешка. Почему бы и ему не прокатиться сегодня… А с Марко и правда можно встретиться завтра.

После пяти.

***

— Марко, чтоб я ещё раз с тобой сюда поехала!!! — возмущалась итальянка, шагая за другом с лыжными палками наперевес.

Потом остановилась, фыркнула. Взмах руки, и лыжное снаряжение поднялось в воздух и зависло над землёй. А затем послушно поплыло вслед за хозяйкой.

— Для здоровья полезно, — хмыкнул тот. — О, ты догадалась? — он кивнул на левитирующие лыжи. — Тебе помочь их нацепить или ты сама?

И прежде, чем девушка успела ответить очередной колкостью, её с ног до головы обсыпало снегом от затормозившего рядом с ними сноубордиста. Эстия отпрянула и, не удержав равновесия, села в снег, пытаясь попутно очистить лицо от колкой белой массы.

А через несколько мгновений чьи-то сильные руки подняли её из сугроба и поставили на ноги.

— Спасибо, Марко, — проворчала она, поворачиваясь. — Морель?! — возмущённо выдохнула она. — Это ты меня в сугроб превратил?!

Его сноуборд уже лежал неподалеку, а сам маг, усмехаясь льдисто-серыми глазами, рассматривал ведьму.

— Во всяком случае, я тебя из него извлёк, — невозмутимо ответил он. — Вы только пришли или уже уходите? — он взглянул на Марко.

— Мы недавно тут, — ответил он, хмыкнув.

Эстия требовательно сняла руки Мореля со своей талии, сделала шаг, и, неудачно зацепив ногой сноуборд Дрейка, поскользнулась.

— Ты как на лыжах стоять будешь, если у тебя даже с ногами проблемы? — усмехнулся Морель, ловко подхватив девушку.

— Это ты на меня плохо действуешь, — огрызнулась Эстия. — Отпусти.

— Как прикажешь, — пожал плечами Морель-младший и отпустил руки.

Девушка плюхнулась в снег. Кадини хихикнул, Дрейк усмехнулся.

Глаза ведьмы метали молнии. Через мгновение в лицо Дрейка прилетел снежок. Он недоумённо взглянул на девушку. И получил ещё.

Эстия перекатилась, чтобы увеличить дистанцию.

— Ах ты ж… — прошипел темноволосый маг, зачерпывая снег и уворачиваясь от нового снежка.

А ведьма уже встала на лыжи, и, не оборачиваясь, полетела с горы.

— Ты у меня попляшешь, — Дрейк закреплял сноуборд.

— Я вам не мешаю? — хихикнул Кадини, глядя на это непотребство.

— Нет, — рявкнул Морель и унёсся вниз по склону.

Марко было смешно. Хоть кто-то способен вывести из себя этого противного типа.

***

Командир отряда его опередил. Свалить вину на эту сволочь не удалось. Как сволочь звали — Дрейк уже не помнил. Он своё-то имя уже забывал.

Пытать тут умели все. Он тоже умел. Потом просыпался от кошмаров. Что ж, может, тем, кто сейчас издевается над ним, он тоже явится в страшных снах?.. Слабое утешение.

А ведь умереть не дадут. Мёртвый он тут никому не интересен.

Хоть бы мать не узнала. Нельзя. А то попытается вступиться. Кое-кому это может быть выгодно.

Ужас помог осознать себя. Очень зря. Потому что в полном сознании проживать пытки — это больно.

***

Спуски с горы не были её сильной стороной. Эстия хорошо знала свои способности. И предельную скорость. Смешить кого-то, кулем покатившись по горе, она точно не собиралась.

Фора времени становилась всё меньше, она чувствовала приближение Дрейка спинным мозгом. Что будет, когда он её догонит, она старалась не думать.

Эстия начала отчаянно тормозить — и физически, и магически. Морель, не ожидая этого, пронёсся мимо. Ведьма взглянула ему вслед.

Он отлично владел телом. На такой дикой скорости так легко управлять доской… Впрочем, тот, кто прекрасно левитирует — будет держаться и на доске.

Красиво. Очень красиво.

Её всегда подкупало искусство — искусство магии, искусство тела, эстетика всего, чего угодно. Морель был красив. Даже сейчас, когда он смотрел на неё сквозь злой прищур странно-светлых глаз на смуглом лице.

***

Она насмешливо улыбалась, глядя ему в глаза.

— Не боишься так со мной играть? — негромко спросил он, чуть склонив голову набок.

Руки его, как будто невзначай, оказались на её талии.

— Ты мне угрожаешь?

От его взгляда — пронзительного, жёсткого, у Эстии перехватывало дыхание. Дурная слава Дрейка Мореля была ей прекрасно известна. На его руках — кровь. Да, он оправдан, он на свободе, но он покорёжен, нездоров, и может быть опасен в этом состоянии. Она понимала это, но на её лице была лишь полусветская улыбка да лёгкое презрение в глубине глаз.

— А тебе этого хочется? — его губы изогнулись в глумливой усмешке.

— Мне хочется преподать тебе урок светских манер, Морель.

— Смело, — усмехнулся он. — Но самонадеянно.

Эстия слегка пожала плечами, сохраняя спокойно-насмешливый вид.

— Ого, вот вы где, — раздался голос неподалеку.

Дрейк досадливо обернулся.

— Ну ты и тормоз, — процедил он, оглядывая с ног до головы Марко.

— Я успел замёрзнуть, пока вы препирались, — пожаловался итальянец. — Я не приспособлен к таким температурам.

— Надо двигаться интенсивнее — тогда не замёрзнешь, — огрызнулся Дрейк. — Прошу на подъёмник, — он изобразил галантный жест, лишь мельком скользнув взглядом по лицу Эстии.

…Примерно час катания. Час попыток не замечать пронизывающий её насквозь взгляд светлых глаз на смуглом лице.

— С меня хватит, — выдохнул, наконец, Кадини. — Я замёрз, — он потёр перчаткой покрасневший нос. — И есть хочу.

— Ну пошли греться, — не очень доброжелательно проговорил Дрейк. — Я знаю прекрасное место, где вкусно готовят. Давайте руки.

Жёстко и даже грубовато ухватив их за руки, он шагнул в мгновенно открытую рябь портала.

***

— Где мы? — спросила ведьма, оглядываясь.

Они оказались на пороге небольшого светлого особняка с большими окнами. Недалеко был обрыв, о который шумно бились волны.

— Мы во Франции. Мой дом. Прошу, — он сделал приглашающий жест.

Глаза Эстии заволокло льдом, она придвинулась к Марко.

— Ну что ты, глупышка, — Марко покровительственно её приобнял. — Не бойся, этот псих тебе ничего не сделает.

Ледяные глаза уже прошивали итальянца насквозь.

— Морель, успокойся. В гости приглашают не так, — осклабился Марко. — Дорогая, не волнуйся. Всё будет хорошо, — он поцеловал её в висок. — Пойдём. Мы ж не в родовое поместье Морелей прибыли, право слово. Вот там стоило бы поволноваться… В конце концов, портал открыть всегда успеем, — Кадини белозубо улыбнулся.

«Как бы не так», — подумал про себя Дрейк, прикладывая руку к двери особняка.

Магия сработала, узнавая хозяина. Хорошо смазанные двери бесшумно распахнулись.

***

Потонувшая во мраке светлая комната, потрескивающий огонь камина. Свет свечей в изящных подсвечниках выхватывает из темноты детали. Стол с резными ножками, изящные блюда на нём. И манящие ароматы.

— Очень странно, не находишь, Эстия — для такого мрачного человека, как Дрейк, такой интерьер? — итальянец вовсю ухаживал за невестой. — Светленько, миленько. Чего не скажешь про родовой особняк. Там ууууу.

— Что ты имеешь ввиду, Кадини? — лениво протянул хозяин.

— То, Морель, что там жутковато. Жить там и не свихнуться — нереально.

Эстия холодно смотрела в пустоту. Изящная, с аристократичной осанкой и идеальными манерами. Не жеманная. Такие манеры надо уметь использовать, иначе это выглядит наиграно и потому нелепо. В случае Эстии они были естественны.

Дрейк прищурился, глядя на неё, и поднёс к губам бокал. Эта ведьма казалась существом из какого-то другого мира — слишком силён контраст между ней и привычными ему девушками из Академии. Примерно, как у наследной принцессы и развесёлыми маркизками из предместий.

«Матери наверняка она бы понравилась», — мелькнула быстрая мысль.

Госпожа Летиция сама была носительницей изящнейших манер и резко отличалась от обыкновенных колдуний.

— Всё нормально? — вдруг заговорил Марко, глядя на девушку.

— Разумеется, — на её лице была светская маска.

— Эстия, не будь так мелочна, — усмехнулся хозяин. — Ужин, вино, приятная компания. Стоит ли играть светскую леди?

Ведьма насмешливо посмотрела Дрейку в глаза.

— Я не играю, я являюсь, Морель. Но тебе это не оценить.

— Ты очень сильно ошибаешься сейчас, Эстия, — он смотрел ей в глаза.

«Удивительно, держится, страха не показывает», — подумал он. — «Непорядок».

Марко, хитро усмехнувшись, взял тонкую кисть и поднёс к губам.

— Тебе холодно? — удивился он. — Руки ледяные.

Эстия отняла у него свою руку.

— Это генетическая непереносимость Морелей, — отшутилась она, глаза же оставались холодны. — Я в их присутствии цепенею. Кровь замерзает.

«В присутствии Морелей положено не цепенеть, а сдаваться и подчиняться… Ты ещё и неплохо держишься. Пока», — Дрейк скрыл усмешку, пригубив вино.

— Значит вот так, — он властно коснулся её пальцев, — я могу заставить тебя впасть в анабиоз?

— Возможно, — Эстия улыбнулась уголками губ. — Но я не позволю тебе такую вольность. Ты не тот, с кем можно стоять в ступоре и при этом быть в безопасности. Особенно в твоём доме. Он слишком сильно питает тебя.

— Моё место Силы, — он пожал плечами.

— Именно.

Дрейк усмехнулся, неотрывно глядя ей в глаза. Его магия тихими змеями подбиралась к ней.

— А я вам по-прежнему не мешаю? — невинно поинтересовался Марко.

Ответом ему была колючая волна от двух этих странных личностей. Марко примирительно поднял руки.

Ужин проходил в молчании. Сказывалась усталость и напряжение. Дрейку было злобно-смешно. Эстия сильно отличалась от привычных ему особ противоположного пола. Её стойкость и показное отсутствие страха заводили его, пробуждали инстинкт охотника. А без страха Тёмным магам сложно — приходится черпать Силу в собственной злости.

— Пойдёмте к огню.

Он жестом предложил следовать за ним. Перед камином стояли три удобных кресла. Эстия присела. Кадини же, извинившись, вышел.

Дрейк, не скрываясь, рассматривал итальянку. В темноте зала его блекнущее зрение не так сильно ощущалось и не так сильно раздражало. А Эстия была красива хоть на свету, хоть в темноте.

А главное, она его не соблазняла. Это было вдвойне приятно, потому что он предпочитал быть охотником, а не жертвой.

— Боишься, — он не спрашивал, он утверждал.

— Много чести, — серые глаза смотрели насмешливо. — Мне нечего бояться. Ты ничего мне не сделаешь.

— Это ты сейчас меня убеждаешь или себя? — фыркнул Морель.

Эстия вдруг подогнула под себя ноги, уютно и по-домашнему устроилась в кресле. Дрейк удивлённо приподнял бровь.

— А у тебя кроме страха никакого другого козыря в рукаве нет? Ты так напираешь на то, что я должна тебя бояться… Война кончилась, Морель, и если ты на свободе, то считаешься законопослушным магом, которого незачем опасаться.

— Вот как? — усмехнулся он. — Выводы прекрасные, но мало кем разделяемые. Обычно от меня по старой памяти предпочитают шарахаться.

— Чему ты рад, — она улыбнулась. — Ведь так?

Морель ответил на улыбку, тонкие губы как будто с трудом её изобразили.

— Так. Меня радует отсутствие глупых пугливых людей рядом. Если они шарахаются от моего прошлого — они мне и в настоящем не нужны.

— Справедливо, — она вздохнула.

Он сквозь лёгкий прищур разглядывал её. Гордый профиль, изящные кисти рук, вьющиеся тёмно-медные волосы. Почему-то злость утихала. Запугивать её становилось неинтересно. Девушки редко могли поддержать диалог с ним. Обычно или вешались на него, или избегали.

— Ты тоже одинока. Почему?

— Они скучные.

— А Кадини? Ты странно смотришься рядом с ним.

— Меня он устраивает.

— Вертишь им? — он понимающе улыбнулся. — Смотри, поосторожнее. Если им можешь вертеть ты, то смогут и другие.

— Спасибо за заботу, Морель, — её улыбка была где-то в глубине глаз.

Дрейк чуть подался вперёд, неприкрыто разглядывая её.

— А ты смелая. И злая. И ты не Срединная. Да, Эстия? А ещё ты завидуешь мне.

— Тебе? — её глаза расширились.

— Да, — он надменно усмехнулся. — Потому что тебе ещё только хочется в петлю, а меня моё проклятие скоро добьёт. Ты не подходишь этому миру.

— Говори за себя, Дрейк, — её улыбка стала светской. — Ты так упиваешься своим положением, своей грядущей смертью… Мне тебя немного жаль.

— Бороться с фактами — глупая затея. Проклятие есть — это факт. Его пока не смог снять никто — ещё один факт. Ты считаешь упиванием то, что я открыто об этом говорю? — он фыркнул. — Люди обычно не любят говорить о смерти. Я могу немного пощекотать их нервы. Они же, такие святые и безгрешные, ждут — не дождутся, когда ж я подохну, — он осклабился. — И я подохну, но для начала попорчу многим жизнь тем, что не торгуюсь со смертью и не жду её, как палача. Я жду её, как другие ждут Рождества, Эстия. И считаю, что это честнее, чем делать вид, что я радуюсь жизни. Не находишь?

Он пронзительно смотрел на неё. Его магия заполняла комнату. А дом путал коридоры и комнаты, чтобы Марко Кадини подольше пытался найти этот зал.

Девушка грустно улыбнулась.

— Радость жизни может быть неплохим прикрытием.

— Только тогда придётся прятаться ото всех — иначе очень быстро всё станет понятно, Эстия Арьени.

— Не все такие умные, как ты, Дрейк Морель.

Тишина была вязкой и текучей. Только камин слегка потрескивал. Родовая магия Морелей обтекала девушку, подобно тому, как вода обтекает камень, брошенный в русло.

— Моя клякса. Посмотришь её? Ты говорила, что можешь попробовать помочь.

— Если ты будешь готов отвечать на мои вопросы, то шанс есть, — глаза ведьмы уже были устремлены на его шею. — Покажи…

Она грациозно, одним движением, встала, подошла к нему. Верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, но Эстия уверенно расстегнула ещё две.

«Натренировалась на Кадини», — подумал он, ощутив смутное раздражение, перемешанное с томлением.

Она вот так же могла расстёгивать пуговицы на рубашке Марко, перед тем как позволить тому овладеть ею. Эта мысль странным образом и бесила, и возбуждала.

Магия, струящаяся из кончиков пальцев девушки, проникала сквозь кожу, уходя куда-то вглубь. А он рассматривал тугие пряди насыщенно-медных волос. Вырез платья. Точёный профиль… Вдыхал едва ощутимый пряный запах корицы.

— Очень глубоко проросло. Это должно быть больно, — она не смотрела на него. — Мне очень не нравится то, что я вижу. Я посоветуюсь с отцом, но обнадёжить не могу.

Она стояла слишком близко. Это пьянило. Он уже давно отвык от таких ярких эмоций. А её слова мало его интересовали. Вряд ли она поймёт что-то, чего не поняли все те маститые маги, нанятые отцом.

Его руки легли на её талию. Эстия вздрогнула, сфокусировала взгляд на его смуглом лице. И уже через мгновение глаза её стали пустыми и холодными.

— Нет.

— О чём ты? — усмехнулся он, не убирая рук.

— О том самом, — её усмешка была опасной. — Даже не рассчитывай.

— Почему? — Дрейк слегка запрокинул голову. — Я всяко лучше, чем Марко, — он с наслаждением ощущал тепло её тела под ладонями.

Эстия рассмеялась.

— Какая самонадеянность. Ты не лучше его. Ты даже порядком хуже.

— Чем же? — он встал, не убирая рук. — Тебя смущает моя дурная слава? Моя опала? — он притиснул её к себе.

Степень его возбуждения уже вполне могла быть ощутима для неё. Девушка судорожно вдохнула.

— Твоя вседозволенность и эгоизм, — в её голосе появилась горечь, а в грудь ему упёрлись её кулачки. — Ты думаешь только о себе, Дрейк Морель. Ты будешь всегда один.

— На недостаток женского внимания я не жалуюсь, — его руки плотнее прижали её к себе, заставив дыхание девушки сбиться.

Дрейк смотрел ей в глаза. Его магия настойчиво давила. Эстия должна была уже давно сдаться, обмякнуть, потерять волю к сопротивлению… Но, видимо, камню нет дела до того, чего хочет обтекающая его вода. Родовая магия Морелей проникала, наполняла, заполняла всё вокруг, но сознание ведьмы оставалось кристально-чистым…

— Одни хотят тебя как горячего любовника, другие как богатого жениха, — рассмеялась она. — И никто не захочет узнать тебя как человека и не сможет полюбить.

— А мне и не надо.

— Врёшь, — её руки легли ему на плечи. — Ты очень этого хочешь.

— Как и ты, — его голос стал тихим.

— Ты прав, — её улыбка стала горькой. — Но для меня, как и для тебя, это недостижимо.

Она смотрела на него — на привыкшие к злым усмешкам губы, на аристократичные черты, чёрные непослушные волосы, а у самой на глаза почему-то наворачивались слёзы.

Он чуть нахмурился. Рука неумело погладила её по волосам.

— Эстия… — он вдруг понял, что не знает, что говорить.

Девушки в его присутствии не плакали. Они могли рыдать от страха — когда оказывались в плену во время войны. А так, как она, не плакал никто и никогда. Что делать в таких случаях, Дрейк Морель не знал.

Заполнившая комнату магия растворялась, как утренний туман, так и не подавив волю ведьмы.

— Прости, — она выпуталась из его объятий, вытирая глаза. — Усталость.

Он был растерян и обескуражен. Происходило что-то очень странное.

— Боже мой, Морель, кто строил этот дом! Я еле нашёл комнату! — раздался голос Марко со стороны двери. — Дорогая, этот контуженный тебя не испугал?

— Всё нормально, Марко, — блекло отозвалась Эстия. — Я устала, хочу домой.

— Конечно, любовь моя, — Кадини белозубо улыбнулся и, подмигнув Дрейку, приобнял девушку. — Доставим домой быстро и бережно, — он поцеловал её руку. — Хорошо, что у меня широкие взгляды на отношения, — он ухмыльнулся. — Другой мог бы заподозрить измену… Твоя усталость — она столь двусмысленна…

В глазах Эстии вдруг полыхнуло тёмным пламенем.

Ведьма резко развернулась, выпутываясь из рук Кадини.

— Ты!!! Ты оставил меня наедине с непонятно кем! На невесть сколько времени! И ещё будешь высказывать мне претензии?! — она казалась сейчас рассерженной кошкой. — Нечего ухмыляться. Когда будешь с моим отцом разговаривать, тогда поухмыляешься. Если глупости хватит.

Взмах — открытый портал — и ведьма исчезла, не удостоив никого из молодых людей взглядом.

Дрейк и Марко переглянулись.

— Похоже, кто-то попал, — усмехнулся Морель.

— Не переживай, всё свалю на тебя, — белозубо улыбнулся итальянец. — Дескать, попал в какую-то ловушку в особняке сомнительного преступного субъекта. Как мог, стремился к возлюбленной. Пришёл вовремя, предотвратив своим появлением надругательство над честью юной особы. Мне поверят. А тебе ничего не сделается. Разве что мастер Эстен ускорит твой конец. Что тоже неплохо. Быстро и безболезненно, — он осклабился. — Эй, эй, потише ты! Псих!

Магический удар настиг Кадини уже в портале.

Морель криво усмехался. Посадка будет жёсткой. И это только начало.

***

Он стоял, запрокинув голову, и откровенно усмехался. На душе было спокойно. Сейчас дойдёт очередь до его приговора, и всё закончится.

Некоторым, кто был перед ним, присудили пожизненное. Остров Херс станет их последним пристанищем. Ещё несколько получили вышку. Яд. И посмертный наговор, чтоб уж наверняка. Ему тоже это светит.

А на душе всё равно хорошо. Потому что война кончилась. Потому что никого больше пытать не надо. И никто не умрёт, если он откажется повиноваться.

Всё закончилось. Жалко мать, ей сложно будет перенести приговор. Но отец поддержит её.

Он зло усмехался. Его дурацкая жизнь закончится по-дурацки. Так не принято в роду Морель. Но так и пытать у них не принято. Вот подставлять, хитрить, плести интриги — это да.

Однако же пытать и убивать пришлось.

Звучит его имя. Дрейк напрягся. Надо разобрать каждое слово. Этот приговор будет музыкой для его ушей. Потому что в нём будет избавление.

Рукам вдруг стало как-то не так. Чего-то не хватает. Он кинул взгляд на руки. А кандалы? Где они?!

Чего?! Свободен? Оправдан? Они свихнулись?! Так не должно быть! А как же смерть? Почему его лишили этого права?..

Эрик. Сволочь-Эрик. Это он. Проболтался про тот день. Падла. Забрал возможность уйти.

Вот и помогай им после этого. Обидно до слёз.

Это слишком жестоко. Он не настолько много плохого сделал, чтобы с ним — так.

Его наказали жизнью.

Это слишком.

Это сокрушительно.

Глава 4. Я попрошу за вас…

— Кадини — тюфяк и бестолочь, — она чуть не плакала, идя рядом с отцом по зимнему саду их виллы на берегу реки Арно во Флоренции. — Дальше будет хуже. Зачем мне быть с ним, а?!

— Он твой давний друг, Эстия. Он практически рос в моём доме. Он лояльный, управляемый. А защита твоя — она от меня. Ты ведь понимаешь, Марко единственный, за кого ты можешь выйти замуж. Иначе придётся всю жизнь быть одной.

Девушка опустила глаза.

— Теодора я уже отвергла по этой причине.

— И правильно. Он слишком знатный и педантичный. Ему не понравится правда про тебя, если она станет ему известна. И ты это понимаешь. А Кадини можно вешать лапшу на уши до бесконечности. Меня больше волнует Морель, — черноволосый колдун нахмурился. — Тебе не стоит с ним общаться. Он слишком опасен.

— Это ненадолго, — она кривовато усмехнулась.

— О чём ты?

Он был высоким жгучим брюнетом с непроглядно-чёрными глазами и смуглой кожей. А его дочь — хрупкой невысокой сероглазой девушкой с волосами цвета очень тёмной меди. Так похожая на мать. Эстен выдохнул, вспомнив Сиггрид. Красивые губы сжались.

— Он проклят, умирает, — равнодушно проговорила Эстия, внезапно заинтересовавшись кустом белых роз. — У него огромная уродливая клякса на шее. Некрасивая. И веет от неё… Разложением, — она нахмурилась.

— Вот и замечательно, — негромко проговорил Эстен. — Их род кончается. Это к лучшему, — его чёрные глаза стали холодны.

— Да, и, по словам Дрейка, это очень беспокоит его отца. Больше, чем сама грядущая потеря сына, — добавила девушка, по-прежнему трогая цветы. — Ой! — вскрикнула она.

Острый шип одной из роз проколол её палец. На светлой коже выступила крупная тёмная капля. Усмешка появилась на губах ведьмы — горькая усмешка. А маленькая ранка уже затянулась, как будто и не было ничего.

Красная капля соскользнула на белый лепесток одной из роз.

— Красиво.

— Да, — кивнул отец. — Прекрасная идея для картины. Что же до Мореля — он недостоин жалости.

— Я его не жалела, — она покачала головой. — Мы дважды успели сцепиться с ним. Это звучало между строк. Я ведь понимаю, как это — когда внутри тебя то, что убивает. Просто у него это случится быстрее, чем у меня.

— Тебя оно не убивает, а отравляет. Ты это знаешь, Эстия. Ты справляешься с отравой. А у последнего Мореля дела гораздо хуже. Но он и этим пользуется. Напоследок. Ему ведь нечего терять — он может сейчас отрываться по полной. И тебя цепляет в нём эдакое очарование обречённого, — глаза отца были темны. — Поверь мне, будь его проклятие снято — и ты бы плевалась, глядя на его наглость. Он — Морель. И он пытал и убивал. Я не хочу, чтобы всё закончилось изнасилованием в подворотне, Эстия.

Девушка отвела глаза.

— Мне на краткие секунды почудилось, что он понимает меня.

— Он не гнушается любыми способами, Эстия. И его намерения далеки от чистых. Выброси его из головы. Кадини — придурок, но он хотя бы не опасен. Ты же не собираешься потерять его из-за мимолётных влечений?!

— Разумеется, — Эстия вздохнула. — Отец, как ты думаешь, его выгородили и оправдали тогда благодаря связям его отца?

Эстен недовольно скривился.

— Связям Хелиуса неподвластен Кортэр. А он был основным доводом защиты. Плюс Дрейк пошёл на сделку со следствием. Помог поймать многих. Это что-то меняет для тебя? — он вгляделся в лицо дочери.

— Нет. Ведь он изначально был на стороне агрессора. А уж то, что он не стал пачкать руки, да сдал своих — это мало что меняет. Он, как и Марко, бережёт свою шкуру и меняет взгляды на выгодные.

— На стороне агрессора был Хелиус, — Эстен смотрел вдаль. — Хотя он и скрывал это. У его сына просто не было шанса на другой выбор. Даже если он разделял идеалы захватчиков, это вряд ли было полностью осознанным решением. Такие идеи прекрасно ложатся на юношеский максимализм, в котором этот ваш Дрейк застрял. А потом оказалось, что идеалам надо следовать до конца. Например, неугодных убирать. А кишка тонка. Не каждому достанет сил и безумия на убийство. Это вам не подначивать и насмехаться. Так что, даже если он имел рвение в этой войне вначале, то, думаю, по ходу дела много чего понял. Например, цену слова и вкус крови. И он либо сломался и стал тряпкой, готовой продать своих, лишь бы жить, либо…

— Либо что?

— Либо его это могло изменить в лучшую сторону, что маловероятно. Но какая разница, Эстия? Он умирает, скоро он станет вашим прошлым.

— Никакой, — она улыбнулась, повернувшись к отцу. — Ты же помнишь, как он мне нравился когда-то. Вот, остатки тех эмоций вылезли. Надо чем-то поплотнее заняться, выбросить это из головы.

— Скоро на учёбу поедешь, там отвлечёшься. И с тётей познакомишься. Но не знаю, будет ли она расположена к общению. Мы давно не общались…

— Разругались лет двести назад? — усмехнулась понимающе Эстия.

Колдун ответил двусмысленной улыбкой.

— Я устала, папа. Пойду отдохну.

— Зелье-то себе сварила? — спохватился он.

— Да, конечно, уже завтра же надо… — она инстинктивно коснулась кулона на шее. — И этого запасы сделала.

Эстен кивнул.

— Тебе надо поспать.

Отец чуть приобнял её и поцеловал в макушку. На её долю выпало слишком много.

***

Линии реальности раскинулись перед мастером. Они были прочными и толстыми — что говорило об их чёткой вероятности стать реальностью. Эстен нахмурился и всмотрелся.

…Он видел странно-светлые глаза на смуглом лице. Видел парящего духа, пока не выбравшего — жить ему или умереть. Видел Эстию, Марко, ещё двоих — и лёгкий росчерк на брачном документе. Видел свой пустой дом.

Всё хорошо. Всё будет хорошо. Морель не влезет в их с Эстией жизнь. Она выйдет замуж за Марко, и дом Эстена опустеет. Он обретёт долгожданную свободу.

Чёрный колдун задумался. Сознание плавно скользило по линиям реальности. Рассматривать прошлое было легко.

…Вот она, ярко-огненная, дерзкая, резкая. Сиггрид. Непокорная, страстная. Его внезапная жена — да, это было как-то неожиданно для них обоих.

…Вот она, та ночь. Разбитое окно, сорванные заклятия. Кровь и клоки шерсти на полу. Крики.

Слишком поздно.

Та ночь была его карой. Она отняла у него слишком много. Женщину, свободу, покой. Жизнь может быть наказанием — он это чётко понял. Лучше бы Эстия погибла — это было бы милосерднее, чем жить так, как она живёт. Лучше бы он вышел тогда из комнаты, дав маленькой девочке истечь кровью и тихо умереть. Но сил чёрного колдуна не хватило на то, чтобы убить собственного ребёнка.

Он жалел об этом — в минуты отчаяния. Потому что в линиях реальности он не видел её излечения. А, значит, этот груз ей на всю жизнь. И ему — пока она под его опекой. Пока она жива.

А Сиггрид — она исчезла. И не было её следов ни среди мёртвых, ни среди живых. Она отомстила ему сполна. За всё.

***

Ночь была светлой, Луна ярко освещала спящую Флоренцию. Многим не спится в полнолуние — одних тревожит бело-жёлтый, как будто затянутый бельмом, глаз неба, другим Луна кажется прекрасной и наполненной романтикой и вдохновением.

Эстии не казалось ничего. Эликсир помогал отключить сознание, хотя бы частично притупляя боль. А та заполняла всё тело, стучала набатом изнутри черепа, выворачивала кишки наизнанку. Эстия не сопротивлялась боли — бесполезно. Всё равно та возьмёт своё. Уж лучше так, с эликсиром, чем без него и по полной.

Она обречена на это. И на одиночество. И на ложь.

Нормальной жизни, как у других, ей не видать. Такие, как она, в нормальной жизни никому не нужны.

…Луна молча и равнодушно смотрела в её окно…

***

— Морель, ты слегка не вовремя, — Марко недовольно взглянул на темноволосого мага.

— Я заметил, — процедил Дрейк, скользнув взглядом по фривольно устроившейся на коленях Кадини Дане. — Мне нужно то зелье, которое ты мне обещал раздобыть.

— Всего-то? — фыркнул Марко. — Дана… — он снял её с колен и посадил на диван, короткая юбка девушки задралась, обнажая длинные ноги.

Брюнетка кокетливо ему улыбнулась, даже не пытаясь поправить одежду.

— Морель, а со мной поздороваться?

— Дана, да он и меня не удостоил, — фыркнул Кадини. — Сейчас дам я тебе зелье. Эстия меня убьёт, если узнает, в чьих руках её варево, — проворчал он, выходя из гостиной.

— А что за зелье? Приворотное? — Дана сверкнула глазами в сторону Дрейка, глядящего куда-то поверх неё.

Маг же подошёл к низкому столику и взял с него изящную заколку-гребень.

— Не важно. Это твоё?

— Нет, конечно. Это Эстии. А Кадини всё равно мне расскажет про зелье, — она игриво подмигнула магу.

— Кадини когда-нибудь лишится языка, — процедил Дрейк, задумчиво крутя в руках гребень.

— Только не это! — в шутливой панике вскричала она. — Его язык мне очень нравится, — она облизнула губы. — Как и твои руки, Дрейк…

— Дана, уймись, — взгляд Дрейка стал тяжёлым. — Кадини, ты там сдох по дороге?

— Да вот твой «Жидкий Морок», пои конкурентов на здоровье, — Марко уже вернулся с небольшим бутыльком в руках — Представляешь, Дана, наш дорогой Морель мою Эстию пытается окрутить. Зачем — непонятно. По сравнению с тобой — она просто бревно в постели.

Дана захихикала и снова облизнула губы. Марко глумливо усмехнулся.

— Так может быть он не конкурентов, а Эстию хочет напоить им?

— Даже если и так, — Кадини повернулся к Дрейку, — не трать на неё время. Там нет ничего интересного. Проверено, и не раз. Впрочем, я не обижусь. Поделюсь с тобой, так уж и быть… Всё равно она выйдет за меня.

Дана вдруг резко заинтересовалась видом за окном.

— Кто ты такой, чтобы что-то советовать мне?! — от Мореля вдруг потянуло жутью, взгляд начал придавливать к земле.

— Я по-дружески! Что ты сразу психуешь?! — Марко с испугом поднял руки в примирительном жесте.

— Чтоб не забывал своё место, — Дрейк вернул гребень на столик. — Счастливо оставаться.

— Какие мы грубые… — надула губки Дана.

— Я всё слышу, — не оборачиваясь, процедил Дрейк.

Дана изобразила картинный испуг, кокетливо взглянув на Марко.

— Ну наконец-то он свалил…

…Гребень, лежащий на столике, источал тонкую, только что наведённую магию слежения…

***

Он стоял под открытым небом. Редкие снежинки падали на тёмные волосы, ложились лёгкой пылью на серую ткань строгого пальто. Он ждал, прислонившись плечом к старому зданию. Она была где-то здесь, неподалёку.

Заклятие тихонько грело в центре ладони.

Эстия была интересна. Первая на его памяти, на кого его магия подавления воли не подействовала. Она как будто бесцельно растекалась по комнате, не находя в ней сознания. Да, бывали те, кто умел сопротивляться — но это другое. Эстия была прозрачна и невидима для главного козыря семьи Морель. Это возбуждало интерес. Лёгкие победы ему давно наскучили.

Заклятие всё сильнее грело ладонь.

Светлые глаза прищурились. Он оттолкнулся от стены и медленным расслабленным шагом двинулся вслед за хрупкой девушкой в молочно-белом.

— Кхм…

Она обернулась. Медные волосы, заколотые знакомым гребнем, под лёгкой снежной дымкой смотрелись великолепно.

— Не слишком ли легко вы одеты, леди, для прогулок по городу? — несколько язвительно спросил он, предлагая ей руку.

— Ровно настолько, чтобы озябнуть и пойти греться в одну из этих милых кофеен, — Эстия одарила его своеобразной улыбкой. — Чем обязана, Морель?

— Случайностью, — он смотрел ей в глаза.

Взгляд его мало кто способен был выдержать. Эстия же делала это без труда.

— Готов составить тебе компанию.

— Ты, как всегда, самонадеян, — она чуть склонила голову. — Ты считаешь, я нуждаюсь в сопровождении?

— Во всяком случае, ты ничего не потеряешь.

Девушка слегка пожала плечами и пошла вдоль улицы. Дрейк шёл рядом, засунув руки в карманы. Руку его она так и не приняла.

Они шли молча. Эстия рассматривала витрины и украшения улицы, а Дрейк — её. С девушками по городу он обычно не гулял.

Правда, она была чужой невестой, и гуляла как будто бы не с ним, но это мелочи.

Эстия старалась не смотреть на него. Слишком много эмоций, в которых она путалась, накрывали с головой.

К Морелю влекло. Да. Рядом с ним было страшно. Тоже да. И почему-то унизительно. А ещё вспоминался тот миг — глаза в глаза… Миг, наполненный иллюзией, что он способен её понять. И придавливающее к земле понимание, что это не так.

А ещё рядом с ним было спокойно. И от этого хотелось плакать.

Он. Не. Жилец.

А она прекрасно умела чувствовать смерть. И бунт молодого здорового тела, не согласного умирать. Это было так похоже на неё.

Он шёл рядом, а она уже представляла его призраком. Не надо испытывать чувства к мертвецу. Это глупо.

— Я хочу зайти в эту лавку, — вдруг проговорила она, поворачивая налево.

— Как пожелаешь.

Он открыл дубовую дверь с зелёным еловым венком, галантно пропустил девушку вперед. Это была лавка антиквариата. Разного рода древность смотрела на них с полок. Бронза, дерево, кованный металл. Пожелтевшие от времени книги, старинные канделябры и перья с чернильницами. И ни с чем не сравнимый запах времени.

Он повернул голову. В руках Эстии были песочные часы — пузатое стекло, массивное обрамление из старой потёртой бронзы.

— Интересный металл.

— Сейчас такого не льют, господин, — за прилавком появился пожилой хозяин. — Вещь старинная.

— Естественно, стоит баснословных денег? — приподнял бровь Дрейк.

— Стоит немало. Но и не чрезмерно.

— Думаю подарить её отцу, — Эстия рассматривала вещь.

— Госпожа, вы хотите подарить её себе, — улыбнулся хозяин. — А для вашего отца у меня есть другая вещь.

Он наклонился и извлёк из-под прилавка массивный бронзовый канделябр. Основание его представляло собой ствол могучего Древа с мощными корнями. А подставки под свечи располагались на богатых ветвях.

— Потрясающе выглядит. Мэтр, сколько это стоит?

— 30 золотых — песочные часы и 45 — канделябр.

— Пожалуйста, упакуйте канделябр.

— А часы? — удивился хозяин лавки. — Они же так вам понравились, мисс…

— Я передумала, — слегка улыбнулась Эстия. — Мне нужен канделябр.

Дрейк задумчиво взглянул на девушку.

— Намекнёшь своему жениху о подарке на Рождество?

— Зачем? — удивилась она. — Мы с ним не так близки, чтобы дарить друг другу что-то.

— Разве тот, кто станет вам мужем, мисс, не должен быть самым близким человеком? — хозяин тщательно упаковывал подсвечник.

— Нет.

Морель окинул её взглядом. Идеальная светская маска и полностью спрятанные под ней эмоции. И запах корицы. Запах уюта.

— А зачем тогда замужество? Простите назойливость старого человека, мисс. Но в мои времена женились по другим причинам.

— Во все времена были странные браки, мэтр, — она мягко улыбнулась. — Я знаю много пар, кто женат по любви. Но не всем это позволено.

— Вот, держите, — он передал девушке свёрток. — Это очень грустно, мисс. Я попрошу за вас в Рождественскую ночь.

— Попросите?..

— Да, — пожилой хозяин улыбнулся. — В Рождество искренние просьбы сбываются. Ваше сердце очень хочет тепла, но не умеет просить. Ваше сердце выбирает не то, что любит, а то, что должно. Я попрошу за вас.

— Мэтр, вы ошибаетесь, — её голос звучал мягко. — Моё сердце хочет покоя. Моя будущая свадьба мне его подарит.

Мужчина, улыбаясь, покачал седовласой головой.

— Вы никогда не обретёте покой, мисс. Огонь жив, пока горит. Пока есть дрова. Я попрошу за вас. Вам нужен тот, кто будет подкидывать поленья в ваш огонь. Берегите себя, мисс.

— Благодарю вас, мэтр, — Эстия склонила голову. — Счастливого Рождества.

— А за меня? — вдруг раздался резкий голос Дрейка. — За меня не попросите?

— Нет, — хозяин качнул головой. — Ты всё сделаешь сам.

Дрейк усмехнулся.

— Вот так всегда.

Он догнал девушку около выхода. Холодный ветер кинул в лицо пригоршню колючего снега.

— Выпьем кофе?

— Нет, Морель. Пожалуйста, избавь меня от своего общества… — её голос звучал тускло.

— Это не очень-то вежливо, — он оказался перед ней, закрывая от ветра.

— Дрейк, пожалуйста, — она вдруг совершенно спокойно посмотрела ему в глаза, — перестань меня преследовать. Ты не получишь ничего от меня. Это бессмысленная трата времени.

— А что я могу от тебя хотеть? — усмехнулся он.

— Что и от всех остальных. Постель.

— Да? — насмешливо спросил маг. — А если ты ошибаешься?

— Тем хуже, — она опустила глаза. — Я не могу тебе помочь с проклятием. И отец не поможет.

— Не хочешь тратить время на смертника, — он слегка отодвинулся, в голосе его появилась нотка презрения.

— Можешь считать, что да, — она развернулась, намереваясь уйти. — О, Анна! Здравствуй, я так рада тебя видеть.

Дрейк резко обернулся. Губы его плотно сжались.

Около магазинчика остановилась пара — золотоволосая девушка держалась за руку невысокого светловолосого мужчины с глубокой морщиной на лбу.

— Здравствуй, Морель.

— Здравствуй, Кортэр, — глаза Дрейка были как из чистого льда.

— Эстия, ты в Лондоне? — удивилась золотоволосая спутница Кортэра. — Эрик, познакомься, это Эстия Арьени, мы учились на одном курсе. Эстия, это Эрик Кортэр.

— Рад знакомству, — вежливо кивнул светловолосый мужчина, улыбаясь.

Анна кинула быстрый взгляд на всех участников внезапной встречи.

— Не хотите ли выпить глинтвейна? Мы с Эриком знаем здесь отличное место, — внезапно предложил она, глядя на Эстию и Дрейка, брови которого откровенно поползли вверх.

— Я с удовольствием, — улыбнулась итальянка, не обращая ни малейшего внимания на спутника.

— Интересная идея, — отозвался Морель.

Эстия удивлённо на него посмотрела.

— Тогда идём, — Эрик рукой указал направление пути.

Ветер усилился. Дрейк вышел чуть вперёд, оказываясь перед Эстией, давая возможность спрятаться от колючего снега.

— Хватайся, — недовольно приказал он. — Я не кусаюсь. А тебя сейчас унесёт, — он протянул ей руку.

Девушка с видимой неохотой приняла руку. А он властно притянул её к себе, заставляя схватиться за его локоть. Эстия дёрнулась, но резкий порыв ветра с острым крошевом снега заставил её уткнуться лицом в плечо мага.

Так уютно…

Идти было и правда недалеко. И всё же, в кофейню они зашли, сплошь покрытые снегом.

— А тебе идёт зима, — Морель-младший окинул ведьму оценивающим взглядом, помогая снять пальто.

— Морель, ты навязчив.

— Я хорошо воспитан и умею замечать прекрасное, — он медленно обвёл взглядом тугие завитки волос, точёную шею, красивые руки.

— Никогда бы не подумала, что ты найдёшь нечто прекрасное в вечере, проведённом в компании Эрика, — усмехнулась девушка, глядя на него снизу вверх.

— А как же ароматный горячий глинтвейн в метель под аккомпанемент звенящих нервов Кортэра? Это ли не прекрасно? — усмехнулся он, глядя на неё пронизывающим взглядом ледяных глаз.

Эстия возвела глаза к небу и картинно вздохнула.

***

— Почему ты позвала их с нами, Анна? — тихо спросил Эрик, глядя, как их давний враг ухаживает за девушкой. — И кто эта Эстия? Её фамилия мне кажется смутно знакомой.

— Оно само вырвалось… — глаза Анны были немного виноватыми, она прижалась к магу. — А Эстия… Мы пересекались с ней на экзаменах. Она приезжала сдавать. Ничего плохого не могу про неё сказать. Мы не общались. Но мне она не кажется опасной.

— У неё Тёмная магия и она нравится Морелю, — проговорил Эрик, наблюдая, как внимательно Дрейк рассматривает девушку.

— Тёмные маги — не всегда те, кто ненавидит. Иногда это те, у кого в душе всё болит, — Анна грустно покачала головой. — Ты посмотри ей в глаза, там какое-то бремя…

— Скорее всего ты права, как всегда, — Эрик с нежностью посмотрел на жену.

Дрейк с Эстией подошли к их столику.

— Присаживайтесь. Я уже заказал глинтвейн на четверых.

— Спасибо за заботу, Эрик, — лицо итальянской ведьмы осветила улыбка. — Это очень приятно.

Убранство этой кофейни являло собой смесь древности, Рождества и уюта одновременно.

— Есть ещё местечко через пару кварталов, но оно больше домашнее. Думаю, это больше вам подошло, — проговорил Эрик, оглядывая их.

Они прекрасно смотрелись вместе. Сомневаться, что Эстия — чистокровная знатная ведьма, не приходилось. У древних семей своё особое мироощущение. Гордая постановка головы и манеры…

— Мне нравится здесь, — кивнула Эстия. — Здесь тепло, красиво и приятно пахнет. А это немаловажно, — искристо улыбнулась она.

И всё же улыбки Эстии странно смотрелась рядом с надменностью и отстранённостью Мореля. Разве что глаза… У Дрейка — покрытые слоем злого льда, и у Эстии — с улыбкой сквозь бездну.

Принесли глинтвейн. Морель пригубил напиток. Взгляд Эрика зацепился за знакомый перстень-печатку из чернённого серебра на пальце мага. Эрик помнил его — он был на руке Дрейка, державшей остро отточенный кинжал. Кинжал, который должен был вонзиться ему в сердце, а вместо этого перерезал верёвки.

— Недурно, — оценил Морель, прислушиваясь к послевкусию.

— Доверюсь твоему вкусу.

Эстия двумя руками взяла деревянный стакан и вдохнула пряный аромат. Эрик автоматически обратил внимание на пару колец на изящных пальцах девушки — перстень с чёрным овальным камнем и простое серебряное с насечками. А на другой руке — тонкий ободок помолвочного кольца…

На руках Дрейка помолвочного кольца не было.

— Эстия, откуда ты? — поинтересовался Эрик, осторожно рассматривая новую знакомую.

— Из солнечной Италии, — ведьма обнажила белоснежные зубы. — Я живу во Флоренции. Но там Рождество какое-то не такое, как здесь. Поэтому гуляю иногда по рождественским улочкам в одиночестве.

— В одиночестве? — переспросил Эрик.

— Да. А с Дрейком мы случайно встретились, — она кивнула смуглому магу.

— Ааа… — протянул Кортэр.

— Естественно, одна. Ты же помолвлена. Осмелюсь предположить, что вы с Кадини не столь близки, чтобы вместе гулять, — фыркнул Дрейк, пригубив напиток.

— Ты испытываешь моё терпение, Морель, — Эстия улыбнулась, но за улыбкой чудился оскал.

— А ты нагло врёшь сама себе, — взгляд светлых глаз был пронзителен и при этом равнодушен.

— Вот и не мешай мне в этом, — она повернулась к нему.

Взгляды скрестились. Анна испуганно посмотрела на Эрика.

— А у вас какие рождественские традиции? — Анна поставила локти на стол, подалась вперёд. — Мне всегда так интересно это. Мы вот печём имбирное печенье, наряжаем ёлку вместе, гуляем, — её глаза лучились любопытством.

— Пьём чай по вечерам, особенно в снегопад, — кивнул Эрик.

Анна изо всех сил старалась спасти обстановку, и Кортэру это было понятно.

— Так уютно звучит, — Эстия ответила мягкой улыбкой, мгновенно переключившись от стычки с Дрейком на милую беседу. — Расскажите ещё? — попросила она. — В этих семейных традициях столько тепла…

— Зовём друзей в гости.

— Играем в снежки, — поддержала Анна и широко улыбнулась. — Это очень весело.

Эстия согласно кивала.

— А вы как встречаете Рождество?

Медноволосая ведьма сдержанно улыбнулась.

— Мы с отцом не отмечаем Рождество вместе. Для нас это не семейный праздник. Моей матери давно нет с нами, а друг на друга мы успеем насмотреться за год.

— Наверное, ты отмечаешь Рождество с женихом? — предположила Анна, глядя на неё широко открытыми глазами.

— Марко любит собирать толпу друзей, а я предпочитаю тишину. Я гуляю в Рождество. Мне это очень нравится.

Морель картинно фыркнул. Эстия чуть запрокинула голову, игнорируя его молчаливый выпад.

— Дрейк, а у вас? — поинтересовалась Анна.

— А у нас Рождество раньше было самым любимым праздником. Я помню запах еловых ветвей и ожидание чудес, — он зло усмехнулся. — Моя мать очень любила канун Рождества. Делала много милых мелочей. Гостей не любил, они мне не нравились, поэтому после их приходов я постоянно был наказан, — ещё одна кривая усмешка появилась на его губах. — А вот смотреть вечерами на снег — тут я с тобой, Кортэр, согласен. Это приятно. Было.

— А что изменилось? Почему сейчас праздник нелюбим? — Эстия повернулась к нему.

— Знаешь ли, полутрупу счастливого Рождества не пожелать, — зло улыбнулся он. — За меня даже странные лавочники не попросят Высшие силы, — он взглядом указал на потолок. — Я встречаю Рождество один.

Ощущение расслабленности разлетелось тысячей острых осколков. В глазах Эстии Эрику почудилась обида. Но лишь на миг.

— Анна, ты сказала про имбирные пряники… Мне они никак не удаются. Скажи, ты добавляешь цедру лимона или обходишься без неё?

— Ну вообще у меня рецепт такой…

Девушки углубились в обсуждение кулинарных тем, а между мужчинами повисло тянущее жилы молчание.

— Чем занимаешься сейчас? — негромко спросил Дрейк, обращаясь к Кортэру.

— Работаю в Отделе по борьбе с Магическими преступлениями.

— Возглавил их корпус?

— Да. Опыта достаточно.

— А ещё есть, с кем бороться?

— Остались ещё, — уклончиво ответил Эрик. — А ты?

— Семейный бизнес, — его губы скривились усмешкой. — Кстати, всё никак не выдавалось возможности поговорить… Спасибо, что помог, — проговорил он через силу. — Я оправдан, обвинения сняты. Суд постановил, что я действовал под влиянием шантажа и магического принуждения, — он потёр шею. — Что, возможно, очень зря… Я так понимаю, это ты замолвил словечко.

— Да, — не стал юлить Эрик. — Я рад, что ко мне прислушались. Я и правда не видел в твоих действиях доброй воли. А дальше жизнь рассудит.

— Ну кого жизнь, а кого смерть. Мне недолго осталось.

Дрейк снова пригубил напиток, не глядя на Эрика, и вдруг вышел из-за стола.

— Эстия, можно вопрос? — проговорил Кортэр, когда маг скрылся из виду.

— Я так понимаю, нескромный? — она приподняла бровь и заправила за ухо непослушную прядь.

— Именно, — кивнул светловолосый волшебник. — Ты не боишься?..

— Дрейка?

— Да. Он опасен.

Девушка улыбнулась.

— Мне нечего бояться.

— Он может предать.

— Мне кажется, он не предал никого из тех, кого действительно любил, — ведьма задумчиво положила подбородок на сцепленные пальцы. — А за любимых мы можем многое. Предать, убить, — она улыбнулась с горчинкой. — Просто список тех, кого он любит, очень узок. И себя он не предал, раз смог отпустить вас. И не опустился до убийства.

— Эстия, он убивал в бою, — Кортэр с давлением смотрел на девушку.

— Ты тоже, — она не отвела взгляда. — Но он не стал палачом. Одно дело — бой, где или ты, или тебя. Другое дело — зарезать кого-то как скот. Я не защищаю его, Эрик, он мне никто. Но в этом он достоин уважения.

— И всё же…

— Он мне не навредит, Эрик. Я очень ценю твою заботу. Меня окружают прекрасные люди, — она тепло улыбнулась.

Кортэр кивнул.

— Мне пора, — девушка встала. — Эрик, спасибо, что показал это место. Глинтвейн здесь отличный. Но если когда-нибудь вас занесёт к нам во Флоренцию, я с радостью сварю для вас наш фирменный глинтвейн. Уверена, он не оставит вас равнодушными.

— А Дрейк? Ты не дождёшься его? — удивилась Анна.

Эстия молча покачала головой.

Когда Морель вернулся, девушки уже не было.

— Ожидаемо, — процедил он.

На столешнице гулко звякнули монеты.

— Незачем, я угощаю, — возразил Эрик.

— В другой раз, — смуглое лицо было привычно-мрачно. — Будь здоров, Кортэр.

Анна и Эрик проводили его взглядами.

— Что думаешь? — он повернулся к любимой.

— Тебе точно надо это знать?.. — Анна виновато посмотрела на него.

— Анна?..

Светлая волшебница глубоко вздохнула.

— Точно говорить?

— Конечно. Мне это важно, — Кортэр ловил каждое её движение.

Девушка снова вздохнула.

— Хотела бы я таких друзей, как они, — едва слышно проговорила она.

Брови Эрика взметнулись вверх.

— Почему?..

— Не знаю. Просто чувствую.

Маг задумчиво обнял любимую женщину. Когда Светлый маг что-то чувствует, надо обратить на это внимание. Особенно если это расходится со здравым смыслом.

А желание подружиться с бывшим смертельным врагом от здравого смысла максимально отдалено.

***

Сапфирово-синие глаза с болью смотрели на него. Изящные руки, прекрасные манеры, сдержанность и красота — такова его мать.

— Мама? — он ответил ей внимательным взглядом.

Колдунья присела на кресло неподалёку от него.

— Дрейк, ты стал так задумчив. Я могу тебе помочь чем-то?

Их отношения не были слишком близкими и нежными. И всё же она была самым дорогим ему человеком.

— Расскажи про Арьени то, о чём промолчала при отце? — он слегка улыбнулся.

— Зачем, Дрейк? — негромко спросила она.

— У Арьени есть дочь, и этот факт не может оставить меня безразличным, — парень усмехнулся. — Она бы тебе понравилась. Манеры, речь, умение держаться. Идеальная.

Летиция грустно улыбнулась.

— Мне и радостно это, и печально. Между тобой и этой девушкой ничего не может быть. Твой отец не позволит. Да и Эстен тоже будет против. Это может быть опасно. Он очень сильный маг.

— А кто сказал, что я буду спрашивать?.. — хитро прищурился он.

— Дрееейк, — рассмеялась мать, поправив чёрные длинные волосы. — Расскажи мне про неё?

Парень прищурился, задумчиво глядя в сторону.

— Медные волосы. Такая, старая медь, тёмная. Серые глаза. Ресницы длинные чёрные. Хрупкая, маленькая. Изящные пальцы, как у тебя. Одинокая. Несчастливая. Красивая до безумия. Строптивая. Врёт себе, что всё хорошо. Полностью под властью отца. Потерянная. Обманутая. Она помолвлена с Кадини, — он взглянул на мать, в голосе его появилось раздражение. — Более глупый выбор и представить сложно.

— Мать этого Кадини очень старалась найти сыну хорошую партию из знатной семьи.

— Зачем это самой Эстии, мне непонятно.

— Даже если ты узнаешь это?..

— Намекаешь на отмеренный мне срок? — Дрейк был спокоен, Летиция же смутилась. — А разве отец не хочет, чтобы я успел оставить наследников?..

— Дрейк, не говори об этом! Это невыносимо, — мать нахмурилась. — Нам нужен ты, а не наследники…

— Это тебе нужен я, — маг встал и подошёл к окну. — А отцу нужно продолжение рода.

— Дрейк, но он никогда не согласится на Арьени… Скорее уж Дигран… Тем более, он почти договорился насчёт его младшей дочери, Агнии…

— По указке отца я жениться не собираюсь, — голос Дрейка был равнодушен. — А вот если ты расскажешь мне, что не поделил мой отец с Эстеном Арьени, я, возможно, придумаю, как это обернуть себе на пользу. Мама? — он обернулся.

Летиция вздохнула, не глядя в светлые глаза сына.

— Мама, мне нужна правда.

— Она ничего не изменит. Вражда Хелиуса и Эстена слишком давняя. Они не простят. Если тебе так нужна эта Эстия — что мешает тебе сделать её своей любовницей? Или ты хочешь, чтобы после твоей смерти она осталась здесь, в недружественном месте, рядом с Хелиусом? — эмоционально спросила Летиция.

— У неё не будет причин оставаться здесь, — Дрейка ничуть не смутил этот выплеск. — Она сможет вернуться к отцу, если захочет. Или жить в моём доме. А может, она найдёт общий язык с моим отцом, и всё будет вполне благополучно. Что же до роли любовницы… Она не Дана Дигран, она разборчива и неприступна. Действовать через насилие я не хочу. Остаётся лишь брак.

— Но как она в нём окажется, если она так неприступна?.. Она вряд ли станет благоволить к тебе, если сейчас холодна…

— Она очень послушна. Став внезапно моей женой, она оттает, — Дрейк слегка улыбнулся.

— Она Арьени. Твой отец не допустит… — покачала головой Летиция.

Дрейк понимающе усмехнулся.

— Хорошо, я понял тебя, мама.

— Я не убедила тебя? — она чуть склонила голову набок.

— У меня осталось так мало времени, я хочу прожить их по полной.

Глава 5. Низко

Почти десять лет за книгами… Десять бесплодных лет.

Эстия потёрла уставшие глаза. Фолиант был старым и мудрым. Жаль, его мудрость не помогала в решении её вопроса.

Да и было ли оно, это решение? Или лишь промежуточные успехи?

Отец смотрел на неё с сочувствием. Он не верил в успех, но, как мог, поддерживал. Лучше что-то делать, чем смириться.

Ведьма почувствовала очередной приступ отчаяния. Неужели это на всю жизнь?.. Никто из тех, кто разделяет эту беду, и не надеется решить её. А Эстия бьется. Головой об стену…

Она хороший зельевар. Очень хороший. Ища ответ на свой вопрос, она узнала многое, и её зелья бывают уникальны.

Но это не то. И снова знакомая до тошноты горечь зелёной горошины. Каждый день. Ежедневная горечь в горле — но так она сдерживает неизбежное, оставаясь хозяйкой своего тела и разума.

И именно поэтому так любит кофе и ненавидит чай. Мерзкая горечь смывается кофейной горечью. А чай лишь усиливает её.

Слёзы подкатили к глазам.

Нормальной жизни не видать, пока ответ не будет найден. А она устала. И от поисков, и от мучительного проживания.

— Госпожа, — в библиотеке бесшумно возник дух-слуга, — вам письмо, — безэмоционально, как и положено духам, сказал он, протягивая ей конверт.

— Спасибо, — девушка приняла послание.

— Госпоже нужна моя помощь?

— Нет, спасибо.

Девушка уже сломала сургуч на письме. Сургуч с оттиском оливкового дерева.

Мисс Арьени!

Мы рассмотрели вашу заявку, а также список ваших достижений, и с радостью готовы предоставить доступ к библиотеке города Халкида, включая секретные отделы.

С наилучшими пожеланиями, коллегия колдунов Греции.

— Слава Мерлину, — выдохнула она, откинувшись на спинку стула. — Ещё одна возможность.

И не важно, что это всего лишь ещё одна библиотека. Которых тысячи. Она будет искать.

***

— Эстия, может, хватит за книжками сидеть?

— Марко, ну прекрати… — она закрыла уставшие глаза руками. — Ты же знаешь.

— Надо тебе проветриться, — итальянец в раздумьях расхаживал по гостиной дома Арьени. — Пошли со мной на Рождественскую вечеринку? — он остановился.

Эстия посмотрела на него оценивающим взглядом. Старый друг был довольно красив. Курчавый, черноволосый, с карими глазами, хорошо сложенный, крепкий, предпочитающий свободную удобную одежду природных оттенков. Не такой, как Морель. Простой, без заморочек. Очень родной, домашний, привычный.

— К этим буйнопомешанным? — ведьма болезненно скривилась.

— Подумаешь, — отмахнулся Кадини, садясь с ней рядом.

— Они мне неинтересны, — она устроилась на диване с ногами, сняла заколку с волос, и тёмно-медные кудри рассыпались по плечам. — Сейчас ещё это… И вообще, я на тебя ещё зла.

В глазах Кадини мелькнул странный огонёк.

— Эстия, ну это же Морель, — он обнял её и притянул к себе, несмотря на её вялое сопротивление. — Естественно, он меня заморочил. Я просто не мог найти вход в этот зал. Надеюсь, он тебе не навредил? — Марко поцеловал её в щёку. — Не обижайся, пожалуйста. Ему ведь только это и надо. Он тебя попросту хочет затащить в постель. Естественно, он будет пытаться нас рассорить…

Эстия нахмурилась.

— Собирайся, — он белозубо улыбнулся. — Потанцуем хоть… С тебя — красное платье.

— О, да? — её глаза округлились. — Ну что ж, договорились, — она отчего-то развеселилась. — Это что ж там такое будет, что мне понадобится красное платье…

— Что захотим, то и будет. А сейчас — гулять. Вредно столько за книжками сидеть.

Неугомонный Марко отлично вырывал её из уныния и однообразия.

***

— Боже, зачем я согласилась… — простонала Эстия, держась за руку итальянца и оглядывая публику.

Она была в красном лёгком платье, как и обещала. Медные волосы убраны в высокую причёску, обнажая точёную шею. Кадини, лучащийся непонятной для девушки радостью, был в серых свободных брюках и бежевой рубашке.

— Кадини!

— Деррек, привет, — он поприветствовал однокурсника.

— О, Эстия… — темноволосый волшебник оглядел ведьму, — ты как всегда, — он показал жест большим пальцем вверх.

— Благодарю, — она смерила его странным взглядом, в котором были раздражение и усталость.

— Марко, почему твоя девушка всегда такая недовольная?

— Потому что ты отвлекаешь меня от неё, — отшутился итальянец, беря её под руку.

Однокурсник фыркнул и отошёл от них. В зале играла музыка, слышались взрывы смеха.

— Марко, я явно мешаю тут тебе, — Эстия с болью посмотрела на друга. — Я не могу с ними нормально общаться…

— Расслабься, — отмахнулся колдун, ведя её по залу. — Тут вон играют, — он кивнул на стол, где вовсю шла игра в магические карты. — А там гонки, — фыркнул он.

Это и правда были гонки. Детские машинки плюс немного магии — и с десяток волшебников в полном восторге. Эстия глубоко вздохнула. Ей было скучно. Эти люди утомляли.

Рождественское убранство — тоже. Единственное чудо, которого она ждала, Санте не принести. В этот праздник она ощущала себя более чем одиноко.

Многие подходили к ним, здоровались. Марко Кадини всегда был очень общителен. Чего не скажешь о ней. Она была одиночкой. Её хотя и знали благодаря другу, но не общались. Сидя в библиотеке, друзей не заведёшь.

— Эстия!

Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Привет!

Ей широко и открыто улыбалась золотоволосая волшебница.

— Анна, — итальянка вдруг ощутила облегчение. — Я не узнала тебя сначала.

Стоящая рядом с Анной девушка с прямыми длинными чёрными волосами изучающе рассматривала Эстию.

— Познакомься, это Виола Гринфор. Виола, это Эстия Арьени.

— Кажется, слышала, — та чуть нахмурилась. — Ты эликсиры варишь или что-то типа того, да?

— Да, — слегка усмехнулась итальянка, глядя ей в глаза. — Типа того.

— И якшаешься с сомнительными типами, — она кивнула на увлечённого беседой Кадини и его приятелей.

— Мне далеко до тебя, святой и безгрешной, — Эстия улыбнулась почти что нежно. — Я не участвовала в войне, не была, как ты, на передовой. Не внесла свою лепту в победу. Отсиделась трусливо в тылу и варила что-то типа эликсиров.

Виола презрительно фыркнула.

— Я вспомнила — ты вечно с этим типом была, а он из компании Мореля, — взгляд карих глаз стал неприязненным. — Всё понятно.

— О, госпожа прокурор сделала свои выводы? — рассмеялась Эстия. — Мне ждать вызова в суд?

— Я действую по закону, а не по прихоти, — Виола вздёрнула подбородок. — Ты слишком много о себе возомнила.

— Могу себе позволить, — улыбка Эстии стала похожа на оскал.

— Виола, там Рэй… — робко проговорила Анна, крепко ухватывая подругу за локоть. — Он тебя ищет… Эстия, увидимся!

— Всего доброго, Анна…

Девушка взглянула на Кадини — тот рассказывал очередной анекдот школьным приятелям. Всё как всегда. Кадини ржёт, Виола всех подозревает, Анна — мирит, а Эстия просто коптит небо. Настроение ведьмы окончательно испортилось. Спасала только неплохая музыка, Эстия вслушивалась в неё, слегка отбивая каблучком ритм зажигательной сальсы. Так, что совсем выпала из разговора. А полутьма зала прекрасно скрывала её отстраненный взгляд.

— Эстия, — голос друга вернул её в реальность.

Она с трудом сфокусировалась на его лице.

— Тебе совсем скучно? — спросил он, оглядывая её.

— Совсем, — кивнула она, продолжая больше внимания уделять музыке, чем собеседнику.

— Танцевать хочешь?

— Очень, — выдохнула Эстия и с надеждой посмотрела на него.

Марко рассмеялся, и она ответила на улыбку. Он потянул её на танцпол…

— О, смотри, — Кадини вдруг обернулся и показал рукой в направлении входа. — Морель… с девушкой, — добавил он с едва заметной ехидцей.

И с интересом посмотрел на Эстию. Её взгляд был устремлен в указанном направлении.

— У него есть девушка? — вырвалось у неё непроизвольно.

— Как видишь, — усмехнулся Марко, приобнимая её за талию.

Глаза ведьмы были прикованы к новым гостям. Дрейк Морель был одет, как всегда, с ног до головы в чёрное, а под руку с ним шла, практически повиснув на этой самой руке, темноволосая улыбчивая девушка в синем, очень подвижная и что-то оживлённо щебечущая. Лицо Мореля излучало привычное надменное равнодушие. Он осмотрелся, а его спутница всё щебетала. Кто-то подошёл к ним, захватив их внимание.

А Кадини наслаждался тем, как улыбка сползла с лица подруги.

— Это Дана Дигран, — объяснил он.

— Я её узнала, — сдержанно кивнула Эстия, надевая маску деланного безразличия. — Не знала, что у него кто-то есть.

— У него всегда кто-то есть, — хмыкнул Кадини, внутренне ликуя. — Это ж Морель. Смотри, он явно намерен и тобой свой список побед пополнить.

— Это бесполезно, и ты знаешь это. Но как же так, от него же вроде отвернулись после войны?

— Всегда найдется кто-то, кому подавай запретное, — пожал плечами Марко. — Тем более, тут все свои. Все в курсе, что Дана с ним. Ну так что, танцевать пойдем?

— Конечно, — она тряхнула головой, как будто физически выбрасывая из головы высокого смуглого брюнета с глумливой усмешкой.

В семьях аристократов танцевать учат с детства. Для Эстии танцы были отдушиной, и помимо тех, которые обязательны, она училась и многим другим. И зажигательная сальса или чувственная бачата подходила вполне.

Марко видел, что девушка задета. Морель успел немного затронуть её за живое. Но ничего, это поправимо. Собственно, на эту вечеринку он позвал Эстию именно затем, чтобы показать ей Мореля. Оставалось лишь продлить успех.

«Ещё посмотрим, кто у кого уйдёт с дороги», — подумал он мстительно.

Танцевала она хорошо, самозабвенно. Марко это тоже нравилось. Она легко понимала, чего он хочет, куда ведёт, и разнообразила танец богатой женской партией. Красное платье было вполне к месту, широкая юбка только и мелькала. Марко, довольно улыбаясь, вёл её, раскручивая вокруг себя.

Мелькнуло неприятное ощущение. Разворачиваясь, он кинул взгляд на источник ощущения. И сделал вид, что ничего не заметил. Ну уж очень неприятно умеют смотреть чьи-то странные светло-серые глаза…

Они были заметной парой, особенно когда танцевали. Тем более, что сейчас Эстия Арьени вытанцовывала свою обиду, как будто пытаясь забыться в танце. Но веселье в глазах не появлялось, скорее наоборот.

— Выбрось это из головы, — шепнул он. — Морель того не стоит. Танцуешь — танцуй.

На губах Эстии вдруг появилась улыбка. Обольстительная и опасная.

«Ага, заметила, что Дрейк смотрит», — понял Марко. — «Прекрасно. Наслаждайся, Морель. И завидуй молча»

Композиция кончилась. Но заиграла новая. Тягучая бачата. Великолепная возможность отомстить Морелю. Потому что в бачате можно прижать партнёршу потеснее. И движения в ней более чувственные и страстные. С удовольствием заставить её прогнуться назад, полюбовавшись на декольте. Вернуть обратно и закрутить вокруг себя — ей это нравится. Оказаться за её спиной, шепнуть что-то приятное. Заметить улыбку в ответ на комплимент. И снова поворот.

Марко и сам не заметил, как ушёл в танец с головой. Это особенное удовольствие, танцевать с той, которая позволяет вести.

Но музыка стихла. Раздались нестройные аплодисменты — оказывается, зрителей было много. А зрелище явно стоило того. Они часто становились гвоздём программы, и однокурсники на подобных вечеринках специально включали кубинскую музыку, столь любимую этой парочкой итальянцев. Они знали точно — Эстия и Марко не устоят.

Морель тоже аплодировал. Медленно. Испепеляя взглядом приятеля.

***

Это редкое умение — приходить так вовремя. Эстия, танцующая с Марко — да ещё и как танцующая.

Дрейк чувствовал, как поднимается злость.

Марко что-то сказал Эстии, она кивнула. И через мгновение они вышли с танцпола. Маг проследил за ними взглядом. Кадини уже протягивал девушке напиток.

«Ещё бы, после таких танцев наверняка хочется пить», — зло подумал Дрейк.

— О, мы их таки спровоцировали! — радовался чей-то голос рядом. — Вот без них не то, чего-то не хватало.

— Ага, прямо как раньше. Они ж часто танцевали в Академии. Ловко у них это удается, — Дрейк узнал голос Уоллиса, своего однокурсника.

— Эстия красотка, — добавился одобрительный голос Теодора Нортона.

— Удивительно, что они столько лет вместе, — капризный голос Пэрри Панчер не перепутать ни с чем.

— Ну а что, они красивая пара, — возразил Теодор.

«Где, чёрт побери, были мои глаза все эти годы?!», — в ярости подумал Дрейк, слушая это. — «Как раньше, говорите?! Почему я раньше ни разу этого не замечал?! Проклятый Арьени…»

Досада разбирала и жгла изнутри. Он смутно вспомнил, что действительно кто-то порой танцевал по вечерам в Академии, но ему было почему-то не до того.

«Воспоминания чьи-нибудь подглядеть, что ли?! Уже интересно, как они отжигали по школе», — подумал он раздражённо.

Дрейк не любил бывать в дураках. Но сейчас он был именно в этом состоянии.

— О, Морель, — Тео заметил его. — Ты всё же пришел. Рад, — он протянул руку для пожатия.

— Да, решил проветриться, — сквозь зубы откликнулся Дрейк, теряя интерес к танцполу.

— Выпьем? — предложил он. — Что нового?

Они отошли в сторону. Дрейк не притрагивался к алкоголю в бокале, глядя на отдыхающих с плохо скрываемым раздражением.

— Всё как раньше, — он пожал плечами.

Ровные пальцы привычно держали бокал. Взгляд Теодора задержался на чернённом перстне.

— В Академию поедешь?

Дрейк приподнял бровь.

— Преподавать только если, — фыркнул он. — Мне нечему учиться у замшелых теоретиков.

Тео слегка улыбнулся.

— А где Дана?

Нортон был аристократом, как и Дрейк. Но без особых претензий и без желания быть в центре внимания.

— Кого-нибудь охмуряет, наверное, — фыркнул брюнет. — Или сплетничает. Мне, собственно, всё равно.

— Да ты не в настроении, — усмехнулся Теодор. — Кого ненавидишь на этот раз? Мне уже просто интересно, кто теперь попадёт под раздачу.

— Ненавижу одного старого колдуна, десять лет держащего противное заклятие, — процедил Дрейк, выискивая красное платье в толпе гостей. — Но до него пока не добраться. Придётся навёрстывать упущенное.

— Ооо, — протянул Теодор, не особо понимая, о чём он, и пытаясь проследить направление взгляда Мореля.

Мелькнул ярко-красный подол, и глаза опального собеседника сузились, что не укрылось от Теодора.

— Дрейк, а мы потанцуем? — раздался звонкий девичий голос, и к Морелю приникла нашедшая его Дана. — Привет, Тео! — широко улыбнулась она.

— Привет, — он ответил на улыбку.

— Не сейчас, — процедил Морель, не отрывая взгляда от итальянки, хозяйки этого красного платья. — Лучше предложи это Кадини.

— А это мысль! — обрадовалась Дана. — Вот только захочет ли он оставлять свою девушку? — хитро покосилась она на Мореля, на лице которого играли желваки.

— Он не устоит перед твоим очарованием, — заверил он её. — Давай уже…

Девушка, обворожительно улыбнувшись, упорхнула. Дрейк собрался. А Теодор наблюдал за ним. Происходило нечто интересное.

С их места было хорошо видно, как Марко Кадини всячески ухаживал за Эстией, прикасался к ней ненароком. Вот к ним подошла старшая Дигран. На лице итальянца отразились сомнения, но, судя по жесту Эстии, они были развеяны. И её друг, взяв за руку темноволосую колдунью, ушёл в сторону танцпола.

Морель усмехнулся. Его выход.

Теодор отошел в тень. Вечер обещал стать занятным. Марко и Эстия были вместе всегда. А Морель был другом Марко, в упор не замечающим хорошенькую итальянку.

«Похоже, он её разглядел», — подумал Тео. — «Сочувствую им. Всем троим. Морель шухера наведёт однозначно…»

***

— Не ожидал встретить тебя здесь, — раздался холодный голос за спиной.

Эстия чувствовала его внимание, его взгляд, его магию уже четверть часа. В груди было леденяще-холодно. Ножка бокала в её пальцах была сжата до онемения.

— Я тоже не ожидала, — она повернулась к нему.

Морель — высокий, стройный, идеально выглядящий, опасный, стоял перед ней. Привычная злая усмешка на губах и разворошенные чёрные волосы. Он уверенно взял её руку и поднёс к губам. Эстия выжидательно-отстранённо смотрела на него. Глаза её были холодны.

— Ты с Кадини?

— Конечно, с кем же ещё, — губы итальянской ведьмы растянулись в издевательской улыбке. — Я смотрю, и ты не один. Вы с Даной так хорошо смотритесь вместе.

— Взревновала? — усмехнулся ей в лицо Дрейк.

— Нет, что ты, — улыбка стала ещё более лучезарной, только в глазах прочно поселилась пустота. — У меня нет ни малейших оснований для этого. Как и у тебя, — добавила она.

Морель усмехнулся.

— Допустим, это так. Потанцуем? — он протянул ей руку.

— Нет, прости, я устала, — её злая улыбка дразнила его.

— Врёёёёшь, — протянул он. — Ты не устала. И ты хочешь танцевать. И хочешь танцевать со мной. Но ты сейчас, как в той лавке — выбираешь не то, что хочешь, а что должно. Ты думаешь не о себе, а о других. Ты наверняка думаешь об отце и о том, что он хочет сделать тебя синьорой Кадини. О самом Кадини, которого нехорошо бросать. А на свои интересы ты попросту плюнула. Смотри! Смотри на него, — он резко развернул её за плечи, так, чтобы она видела танцующего с Даной Марко. — Видишь, как он её лапает? На вечеринке, прилюдно. Он спит с ней, и достаточно часто. Тебе не унизительно это, Эстия?! Ты из долга выходишь за того, кто никакого долга по отношению к тебе не чувствует, — он говорил с презрением. — Дьявол, да он даже ничего тебе не дарит! И тебя это устраивает!

— Это не твоё дело, Морель! — её плечи закаменели.

— Это моё дело. Потому что ты слишком хороша для него, — он развернул её к себе лицом. — И я не собираюсь соблюдать интересы Кадини или твоего отца. Я буду играть за себя. Чего и тебе желаю.

— Я и так играю за себя, Дрейк. И в твоём удовлетворении спортивного интереса ко мне я участвовать не намерена!

— Эстия, ну хватит ломаться…

Глаза девушки сверкнули, вспышка ярости была почти физически ощутима. А для тонкого стекла она была запредельна — и бокал в пальцах девушки взорвался. Острые осколки с силой разлетелись в стороны, раня и её саму, и стоящего перед ней мага. Вот только его рефлексы позволили защитной магии мгновенно встать на пути острого стекла. Лишь один осколок впился в смуглую кисть.

Рука же Эстии и открытая грудь были как будто политы чем-то красным. Она рефлекторно прижала здоровую руку к ранам, поднесла к глазам порезанную кисть.

Вокруг стало относительно тихо. Пауза между композициями не дала звону стекла пройти незамеченным. На них смотрели в немом изумлении. Но паре, привлёкшей сейчас всеобщее внимание, было не до того.

— Оно того не стоило, — тихо проговорил Морель. — Ещё и с уроном для себя. Дай, залечу… Хотя… Это как?..

Порезы стремительно затягивались, кожа девушки восстанавливалась. Дрейк, нахмурившись, смотрел на это.

— Я наполовину состою из магии отца и своих зелий. Ничего удивительного. Лучше позаботься о себе, — она кивнула на осколок в руке Дрейка, а её глаза источали презрение. — Это у тебя получится. Отец прав, ты просто решил оторваться перед смертью. Зря я думала что-то хорошее про тебя, Морель, — она отвернулась, собираясь уйти.

Но не успела — Дрейк сделал шаг и схватил её за руку, останавливая и второй рукой удерживая за плечо.

— Не зря, — совершенно спокойно проговорил он, стоя за её спиной. — Ты первая, кто вообще заподозрил во мне что-то хорошее. Прости, я сказал грубость. Обычно меня окружали слишком доступные девушки. Ты отличаешься от них.

— Спасибо, что заметил, — её губы исказились в злой, с толикой уязвлённости, улыбке. — Твои намерения слишком откровенны. Мне это не нужно, — она повела плечом, сбрасывая его руки и поворачиваясь лицом к нему.

— А что тебе нужно? Формальный «жених»?!

— Ты эгоист, Морель. Ты нагло лезешь в мою жизнь и пытаешься лишить меня и того малого, что я имею, просто в угоду своему мимолётному «хочу». Ты, зная, что обречён на скорую смерть, старательно предлагаешь мне бросить жениха. Это низко, Морель.

Конец ознакомительного фрагмента.