«Нелюбимый» день недели

Екатерина Дубровина, 2021

Отец ушел, когда мне было девять. И нашелся в четырнадцать. Я его не звала, не искала и уж точно не просила вновь строить из себя любящего и преданного родителя, но он нарочно вмешивался во все, что я делала. И теперь он просто обязан прочувствовать, что такое – иметь трудного подростка.

Понедельник, после воскресения #2

С каждым днем холодало все больше, листья желтые и красные устлали землю ковром, а голые, почти сухие ветки стучали в мое окно теперь постоянно и совсем не по-детски. Скребли, ковыряли, царапали стекло, словно желали оставить след не только физический, но и моральный. В моем сердце. Будто одного органа чувств им было мало. Я раздражалась, когда не могла заснуть, но никому об этом не говорила. Боялась, что, спилив надоедливый сук, вместе с памятью я лишусь и единственного верного слушателя. Потому что Марина… Она много говорила, но мало слушала. Любила, когда спрашивают ее, но не задавала вопросов. Ей нравилось, когда беспокоятся о ней, но переживать самой о ком-то… Никогда. И за меня тоже вряд ли. Но я старалась об этом не думать.

— И что ты скажешь в свое оправдание? Я не успела убрать все до приезда опекунши, и мне влетело. — Марина привычно ждала меня у подъезда, ежась от пронизывающих насквозь порывов ветра.

Как только землю скует мороз, она перестанет караулить меня у дома. Она пойдет дальше и начнет стучаться в квартиру. Мне придется ставить чайник, угощать ее сладким и бутербродами, а мама вечерами будет спрашивать, куда девается хлеб, ведь она его только купила. Но я буду упорно молчать, потому что Марина плохая девочка, и дружить с такими мне не стоит. Поэтому пока я могла наслаждаться ее присутствием только в своей жизни, а не в своей доме, я бесконечно радовалась погоде.

Все воскресение вымаливавшая прощение и так его не заслужившая я изумленно подняла брови, словно не ожидала снова старой пластинки. Но в этом была вся моя подруга. Пока не услышит заветных слов, не отстанет.

— Я же тебе все объяснила по телефону. Ничего нового ты не услышишь, — и не дожидаясь Марины, я поплелась по дорожке.

— То есть? — она нагнала меня почти сразу. — И даже фингал не сфоткала? Ого! — она заметила мою опухшую кисть, — так это правда?

Я фыркнула. Конечно, такая новость. Странно, что мне еще не позвонило полкласса с расспросами.

— Ага, чтобы ты растрепала всей школе?

— Ну, — она обиженно поджала губу, — это могло бы сгладить нанесенное тобой оскорбление. И к тому же почему ты обо мне такого мнения? С друзьями так не поступают.

— Нет, не сфоткала, — меня бесил этот разговор. И ее неподдельное внимание. В первый раз в моей жизни произошло что-то такое, что заинтересовало Марину. И это не назвать хорошим знаком.

— Да и фиг с ним. Твоя рука тому подтверждение. Офигенно.

Я промолчала, наслаждаясь минуткой славы. Да, я была крута в гневе.

Мы шли по опавшей листве и специально зарывались в нее ботинками, а потом раскидывали сухое природное наследство, молчаливо делившееся с нами настроением, таким же удручающим, как и сама осень.

— Это его машина стояла за домом? — неожиданно спросила Марина, когда мы уже достигли школы.

— Ага, — подтвердила я ее догадки, отчетливо понимая, повернись я сейчас, столкнусь с озорным огоньком в ее глазах. Точно таким же, что загорелся у меня, когда я услышала эту новость от отца. Но соединившись с моим, размах трагедии в разы бы превышал мою изначальную задумку. Но была ли я настолько зла, чтобы пустить Марину в огород? О да.

— И что ты будешь с этим делать?

Встретившись с ее взглядом, таким, на который я и рассчитывала, я расплылась в улыбке.

— Я хочу поцарапать ее. Ключом. От крыла до крыла.

Но подруга только сморщила нос.

— Фи, как неинтересно. У меня есть идея получше. Но сначала мне нужно кое-что уточнить.

Всю алгебру я не находила себе места. Не слушала объяснения учителя и постоянно поглядывала назад. Что же такое придумала Марина, до чего не смогла додуматься я? И насколько ее план может быть безупречным? Еле дожив до звонка, я тут же плюхнулась на соседнее с ее партой место.

— Ну?

Неспешно отрываясь от тетради, она насмешливо закусила губу и прошептала:

— Сейчас увидишь.

Обернувшись на звук скрипнувшей двери, я раздосадовано фыркнула. Опять? К нам направлялся Никита.

— Если я увижу его еще раз на этой неделе, то буду думать, что ты нас сводишь.

— Брось, — процедила она мне, широко улыбаясь приближающемуся парню. — Привет. Спасибо, что пришел. Нам, то есть Васе, нужна твоя помощь.

Приземлившись рядом, он с интересом наблюдал мою реакцию. Самое время состроить нелепую гримасу, но я вдруг вспомнила, что он защитил меня перед мамой, и лишь снисходительно ему подмигнула.

— Так вот, — Марина вклинилась в наши переглядывания, и теперь две пары глаз были устремлены на нее. — Нам, то есть ей, — она кивнула на меня, — нужны аэрозольные баллончики.

— Что? — одновременно вырвалось у нас с Никитой.

Опомнившись, я выдавила:

— Да-да, аэрозольные баллончики.

— Да не простые, — Марина продолжала, — а те, которые не стираются. Как для граффити.

— Вы собрались изрисовать школу? — прыснул парень. — Я с вами.

— Нет, — подруга покачала головой. — Это личное.

— Хм. — Никита зажал подбородок рукой и устремил задумчивый взгляд на стену.

— Хорош, придуриваться, — Марина с размаху влепила ему затрещину. Я даже опешила слегка.

— Эй, — потирая ушибленное место, он поднялся. — Или я в деле, или иди и сама все покупай.

— Ладно, обиженка, тормози. — Она повернулась ко мне. — Вась, гони деньги.

Закусив язык, чтобы не уточнить, почему плачу я, я похлопала себя по карманам и достала злосчастную купюру.

— А что у тебя с рукой?

С ужасом понимая, что протянула именно ту, ушибленную, я попыталась спрятать ее в карман, но Никита успел ухватиться за пальцы, сжимающие деньги, и крутанул ладонью вниз. Красная, распухшая, так и не видевшая спасительной мази рука вызвала на его лице сожаление. Кончики его пальцев пробежались, едва касаясь кожи, изучая ущерб. Отдернув руку, я перешла в нападение:

— Если купишь на свои, так и скажи.

— Ты дралась? — не слыша моих слов, он думал о чем-то своем, что заставляло его искренне страдать.

— Уймись, это не твое дело.

— С кем?

— Эй, голубки, звонок прозвенел, — толкнула в бок Никиту Марина. — Если можешь помочь, помогай, а нет, так вали.

Я снова протянула скомканную тысячу, и на этот раз он взял. А потом быстро убежал из кабинета, чмокнув меня напоследок. Опешившая дважды за эту перемену я приложила ладонь к щеке и затихла.

— Леонова, а тебе отдельное приглашение нужно? — Зыркая волком, ко мне приближалась Лариса Николаевна. — Марш на свое место!

Опомнившись, я подскочила и скоро побежала меж рядов. Обожаю геометрию.