Бывшая любовь

Екатерина Дубровина, 2021

Даже уйдя от мужа, я знала, что от себя не уйти. И продолжая любить, ночами умирала в воображаемых объятиях, а днем, встречаясь с ним на работе, блуждала в лабиринте мыслей. Нет, так дальше не пойдет. Я должна отпустить. Я должна сохранить хоть каплю уважения к самой себе. Только вот смогу ли?

Глава 7

На следующее утро я встала раньше обычного. В половину седьмого. Помыла голову, попыталась неброско накраситься, чтобы подчеркнуть естественную красоту, но в итоге промучилась и только испортила, что пришлось смыть лицо и начать сначала. Долго выбирала наряд, надевала, красовалась перед зеркалом, снимала, снова надевала. Спустя полчаса остановилась на кремовом сарафане длиной до колена и закрытой грудью. В одно время оно было строгим и деловым, а в другое — летним и свежим. Как-никак жара же на улице.

Я жила с родителями в двухкомнатной квартире старой и ветхой пятиэтажки на окраине города. Большую комнату занимали они, а маленькая досталась мне. Относительно недавно. До этого комната была их спальней, а я жила в большой на диване. Но как только мне исполнилось восемнадцать, они решили, что привилегия закрытой двери должна достаться мне. Думаю, их пугала вероятность застать меня за непристойностями. В это входило и переодевание.

Мой отец — бывший военный, сейчас в отставке, хотя это и никак не сказалось на его стати и выправке. Он был невысоким, но широкоплечим. Проседь на его голове всегда была аккуратно зачесана на правый бок, а усы тщательно подстрижены. И все же безусловным педантом я отца не считала. Глубоко посаженные серые глаза под нависшими веками отнюдь не казались заплывшими, они ярко блестели, выдавая живость ума и остроту сознания. Он часто улыбался, шутил и всегда позволял мне то, чего мама не одобряла. Просто потому, что все мое детство его не было рядом. Постоянные дальние командировки. Мы даже не знали точно, куда именно. Просто ждали его дома. Я помню, как часто стояла у окна и представляла, что вижу его на дорожке. Он вышагивает по ней как по плацдарму, широко подняв голову и расправив плечи, а в руках свернутые в газету цветы для мамы и огромная рыжая кукла для меня.

Да, рыжая кукла была мечтой. Увы, так и несбывшейся.

Моя мама — учительница начальных классов в школе, что была во дворе. Полноватая и подходящая отцу по росту (ох, как он любил ее этим уколоть, мол «засуну тебя подмышку и унесу»), она никогда не позволяла себе выйти из дома без макияжа, пусть и самого простого. Черный веер ресниц обрамлял ее карие глаза, а темная помада зрительно уменьшала крупные губы, которые она ласково называла «пельмешки». Она коротко стриглась и лет с сорока пяти красила волосы в один и тот же оттенок, а я уже и забыла, какой она была раньше. Но искренне любила ее сливовый.

Мама всегда была в курсе моих двоек, драк, выяснений отношений, влюбленностей. Ощущение, что шпионы были расставлены по всей территории, а жучки лежали у каждого в портфеле. Но я не обижалась на нее. Возможно, это был единственный шанс быть в курсе моей жизни. Сама-то я делилась редко.

А еще я очень любила их. Они — защитный тыл, дом и крепость. Без их веры в мои способности я бы вряд ли даже аттестат получила. Конечно, сейчас они не очень рады тому, что я ушла на вечерку. Но они поймут. Через год или два. Я же не собиралась бросать институт насовсем! Я хочу им помочь. Я уже не маленькая девочка.

Крутясь у зеркала, а это была единственная деталь, отличавшая их спальню от моей комнаты — зеркало на ножках во весь рост, я была довольна своим выбором. Легкий румянец на щеках, почти незаметный блеск на губах и пара взмахов тушью делали меня настолько миленькой, что я бы влюбилась в себя сама, будь молодым красавцем. Невысокая, хрупкая, с серыми доставшимися от папы глазами и пухлыми от мамы губами, я часто ловила на себе завистливые взгляды однокурсниц. А моя толстая рыжая коса, лежащая на плече, испытала на себе силу стольких мужских прикосновений, что мне могут позавидовать голливудские звезды.

Да, я до сих пор ходила с косой. Все дело в том, что распусти я волосы, то становлюсь похожей на божий одуванчик, который непременно хочется причесать. И это большая ошибка. После встречи с расческой я становлюсь еще более пышной и кучерявой. Знаю, существует множество способов справиться с этим явлением, но это либо салонная процедура, либо длительное по времени использование утюжка. Конечно, у меня был дома такой. Может, и правда стоило?

Робкий стук в дверь отвлек меня от размышлений. Мама просунула голову и, кажется, икнула.

— Ты же работать в офисе собралась…

— А что не так? — я удивленно подняла бровь.

— Да нет, все так, — мамины глаза рассеянно забегали по комнате, — время много уже. Пошли, если не хочешь опоздать.

Я схватила сумочку и телефон, и выпорхнула в коридор. Пахло сладкими мамиными духами и утренним горьким кофе. Значит, отец тоже поднялся. Он вышел из ванной как раз, когда я вставила ноги в туфли. Обнял меня и, пока я не вижу, смахнул слезу. Напутственных слов, правда, не сказал. Наверно решил, что у меня на сегодня впечатлений, итак, хватит.

Мама не была настолько понимающей. Всю дорогу до школы она причитала, что я не оправдала надежд, и пока она работает, мне нужно было учиться, и вообще знания важнее опыта. Я молча слушала и не влезала в полемику. Это было бесполезно. Мама просто дольше принимала все глобальные изменения в моей жизни. Ей одного «переспать с этой мыслью», увы, было мало. Ну и пусть. Погундит пару дней и успокоится.

Сейчас меня волновало другое. Поэтому, как только школа вместе с мамой осталась за поворотом, я полностью отдалась мечтаниям. Вот я вхожу в здание. Все меня приветствуют, пожимают руки, представляются. Я сразу нахожу взглядом Дениса, он улыбается, бежит мне навстречу, и больше не отходит от меня, все показывает и рассказывает. А наши столы оказываются рядом. Я смеюсь над его остроумными шутками, нам так хорошо вместе, что он делает мне предложение. И вот я в свадебном платье в ЗАГСе, рядом плачет мама, отец надел парадный пиджак с наградами, приехали все наши родственники из деревни. И…

Начался дождь. Сперва мелкий, почти незаметный, на который слегка увлекшаяся я не обратила внимания, через мгновение превратившийся в такой ливень, что не заметить его было невозможно. Я словно попала в шторм на маленькой лодочке, борта которой хрустели под давлением бившихся о них волн. Мои туфли черпали воду из луж, а платье прилипло к телу и ногам, мешая бежать. Хотя назвать бегом неуклюжие шаги на каблуках было сложно.

Люди прятались под козырьками магазинов и кафе, но я не могла себе это позволить. Опоздание в первый рабочий день показало бы меня в дурном свете. А то, что я приду в неподобающем виде, меня заботило мало.

Добежав до нужной двери, я с силой дернула ее и оказалась сразу же в чьих-то объятиях. На пороге толпились, и мне пришлось расталкивать людей, чтобы попасть внутрь. Когда я добралась до той же приятной девушки, что и вчера была здесь, ужас в ее глазах быстро сменился узнаванием. Она махнула мне рукой и подозвала обойти стойку. Так я оказалась напротив тех, через кого только что протискивалась. Вода все еще стекала с волос и тела, падая на документы, лежащие на столе, но мою коллегу это не тревожило. Она накинула мне на плечи какой-то бесконечный шарф и, собравшись с мыслями, зычно оповестила всех присутствующих, о том, что я сейчас запишу данные каждого и лично буду заниматься их вопросом. А представила она меня как начальника отдела кадров.

Я, не мигая, смотрела на девушку и вдруг осознала, то даже имени не знаю. И тем более участвовать в подобной авантюре не могу. Ну какой из меня начальник? Я даже не знаю, чем занимается эта фирма! И кто, вообще все эти люди? Но обращенный ко мне умоляющий взгляд что-то всколыхнул внутри. И я сдалась, уверенная, что сто процентов потом пожалею.

— Уважаемые посетители, — начала я, спотыкаясь на каждом слове, — я прошу вас успокоиться. Сейчас я всех запишу…