Бывшая любовь

Екатерина Дубровина, 2021

Даже уйдя от мужа, я знала, что от себя не уйти. И продолжая любить, ночами умирала в воображаемых объятиях, а днем, встречаясь с ним на работе, блуждала в лабиринте мыслей. Нет, так дальше не пойдет. Я должна отпустить. Я должна сохранить хоть каплю уважения к самой себе. Только вот смогу ли?

Глава 11

Сейчас

Переступив порог старого дома, я зажмурилась. Полгода я пыталась стереть в себе причиняющие боль воспоминания. И столько же скрывалась и запутывалась в терзающей меня реальности. Каков итог? Я снова здесь. И дело-то дрянь. Почему Денис после нашего ухода не снес к чертям все стены? Не перекрасил в черный цвет? Не залил бетоном ламинат? Не перенес кухню в спальню, а спальню на балкон? Почему все осталось в том же состоянии, что я его запомнила?

Заиграла знакомая мелодия, и Денис, извинившись, убежал на кухню.

Я же с грустью смотрела на щемящие сердце улыбки, проходя мимо комода, где были выставлены в ряд наши лучшие снимки. Этот со свадьбы, на этом выписка из роддома, а здесь Миша пошел в первый класс. Я взяла свадебную и провела пальцем по своему образу. Такая молодая, такая беззаботная. Обнять бы ее сейчас.

— Помнишь, как тебя украли, а я бегал по всему ресторану и предлагал деньги каждому, кто бы мог знать, куда тебя спрятали? — Денис неслышно оказался позади, и вдруг мне так захотелось, чтобы он прижал к себе и положил голову на плечо. Как раньше, когда все было иначе.

— Так зачем ты нас пригласил? — я поставила фото обратно и развернулась.

— Да, прости, — он кашлянул, — может, сначала перекусим? Я пиццу заказал. — И махнул рукой в сторону кухни, где на столе высились три больших коричневых коробки.

— Я позову Мишу, — сказала я и сделала шаг в сторону, но Денис поймал меня за руку.

— Можно я?

Я смущенно кивнула. Он имеет право поговорить с сыном, а сын имеет право знать, что его отец не такой козел, как он думает сейчас. Отпустив мою руку, Денис направился в бывшую Мишину комнату, а я в ванную. Двигаясь медленно, чтобы иметь возможность прикоснуться к памяти, я цеплялась за любую некогда дорогую мне вещицу. Широкий угловой диван ярко-оранжевого цвета неестественно загромождал гостиную, однако Денис не только позволил купить мне его, но и периодически передвигал с места на место, когда мне надоедало его расположение. Рядом с ним невысокая полка и стоящий на ней огромный телевизор, за которым мы проводили воскресные вечера, споря каждый раз при выборе фильма. Мише больше нравились блокбастеры, а мои мелодрамы редко выигрывали под натиском мужских доводов. И все же раз в месяц Денис увозил Мишу на целый день в парк или цирк, и я могла позволить себе проваляться на этом самом диване с пиццей, пялясь в экран.

Опомнившись, я смахнула с обивки несуществующие пылинки, и дошла-таки до ванной. Внутри было светло и чисто. Денис наконец поменял разбитый плафон, а зеркало сверкало безупречной стерильностью. Поразительно. Я точно знаю, что опрятностью Денис никогда не отличался, и пару раз в неделю на час зависала у зеркала, занимавшее всю стену над раковиной. Хотя чему я удивляюсь, наверняка находятся те, кто с удовольствием драит ему полы. И не только.

Открыв кран, я всмотрелась в отражение. Уставшая, потускневшая я, которой даже макияж не помог скрыть следы внутренних переживаний, наконец могла признаться самой себе, что проиграла. Ту жизнь, которой не дорожила, мужа, которого не заслужила, и сына. Но за него я еще поборюсь.

Когда я вошла в кухню, Миша и Денис уже сидели за столом. Разлитый по бокалам апельсиновый сок (а он не забыл) и разложенная по тарелкам пицца почему-то вызывали внутри детский восторг, который я, несомненно, выразить не смела. Вся эта картина субботнего домашнего обеда из прошлой жизни умиляла меня, а вовсе не тяготила, как должна была.

— Вернемся к разговору, — произнесла я, откусывая от пиццы барбекю (еще один жирный плюс в карму мужа).

Денис махнул рукой, мол, позже, после еды, и завел с Мишей беседу о недавней игре Арсенала. Сын сперва нехотя, а позже втягиваясь, раскрепощался и восторженно отзывался на реплики отца. Я видела, как ему не хватало этого общения, и понимала, что долго крепость устоять не сможет. Ему нужно было это внимание.

И мне тоже. Но я даже не пыталась вникнуть в смысл всего, что ими было сказано.

Закончив трапезу, мы убрали со стола, а остатки пиццы я засунула в коробку и полезла в холодильник, чтобы спрятать ее. Почти пустой, если не считать пары открытых банок консервов и кетчуп в дверце. Ну и что. Денис всегда предпочитал еду из ресторана. А на голодающего он, увы, непохож.

Не обратив внимание на мое замешательство, мужчины скрылись в гостиной, а чуть позже я услышала восхищенные возгласы сына. Да, отец умел удивлять. Может, новый плейстейш купил.

Как же я оказалась права. Закинув ноги на придиванный столик, эти двое зажимали в руках джойстики и, не сдерживая эмоций, горланили как на настоящем матче. Что ж, здесь мне делать нечего. Пускай развлекаются.

Я подошла к окнам и с удивлением отметила, что ни один мой цветок не завял, а фикус даже был пересажен в новый горшок. Неторопливо огибая свои прежние владения, я ощущала, как скучаю по этому месту. Как же мне не хватает ощущения, что я хозяйка, и это все мое. Не замечая, куда несут меня ноги, я вошла в спальню. И замерла в дверях.

Однако.

Здесь произошли некоторые изменения.

Я уставилась на картину, что теперь висела над двуспальной кроватью. На портрете с первого юбилея свадьбы я в длинном обтягивающем платье, а Денис и стоящий между нами Миша — в строгих смокингах. Мы обнимаем друг друга и выглядим счастливыми. Нет, не так. Не выглядим. Мы счастливы искренне.

Подступивший к горлу ком никак не хотел проглатываться, и я часто-часто заморгала, чтобы непрошеные слезы оставались там, где им самое место. Отвернувшись от портрета, я уперлась взглядом в шкаф. Но тут-то Денис точно должен был налажать. Не могло все быть так идеально! Я резко дернула за дверцу и, отступая, ударилась о борт кровати.

Невозможно! Зачем все это?

Не сдерживая больше слез, я разрыдалась, прижимая руки к груди. Все мои вещи… Все они лежали на своих местах. Будто я и не уезжала никуда, а просто вышла за хлебом. Тщательно разобранные по цветам футболки, свернутые кофты. Денис сохранил все, даже трусики мои были аккуратно сложены в небольшом контейнере.

Размазывая слезы по лицу, я, стараясь незаметно проскочить мимо мужчин, бросилась в ванную. Я так не могу. Я устала. Я слабая. Я больше не хочу скрываться. Это моя жизнь. И я хочу жить, а не существовать. Я хочу любить и быть любимой, и не склеивать разбитое на сотню мелких осколков сердце.

Смыв то, что осталось от макияжа, я опустила крышку унитаза и села. Как жаль, что я не курю. В такие моменты в кино дамы обычно выпускают в потолок кольца дыма. А вместе с ними и свою боль.

Робкий стук в дверь вряд ли мог принадлежать сыну, поэтому я не стала таиться.

— Ты как? — Денис просунул голову в щель. — У-у-у, что ты сделала с той красоткой, которая пришла ко мне? — Он бесцеремонно проник внутрь и прикрыл за собой дверь. — Все плохо, да? — Его участливый голос тревожил душу еще больше.

— Зачем ты нас пригласил? — надрываясь, спросила я.

Денис присел на корточки у моих ног и взял меня за руки. Несколько раз он открывал рот, чтобы что-то произнести, но будто не решался. И когда все же собрался с мыслями, в дверь постучал встревоженный Миша.

— Мам, я вызываю такси?

— Оставайтесь, — выпалил Денис прежде, чем я ответила сыну. А глядя на мои округлившиеся глаза, добавил: — не думай ничего плохого, я просто хочу побыть с вами.

И я сдалась. Знаю, что не должна была. Знаю, что предаю не только себя, и Миша потом не простит. Но мне так хотелось вновь почувствовать себя целой, не половинкой, не четвертинкой. А целой. С невероятного размера вселенной внутри.

— Я буду спать на диване, — торопливо выдал Денис, все пытаясь меня уговорить и не догадываясь, что я заочно была согласна. Лишь переступив порог этого дома.

Я растерянно киваю и закрываю глаза, чтобы не видеть радость на его лице, или, может, чтобы не показать свою. Издав победный рык, Денис выскакивает из ванной, оставляя меня наедине с непонятным мне ощущением. Не то боль и надрыв, не то счастье и надежда. И вот я снова рыдаю. Прошлое нужно уметь отпускать, нужно делать выводы, искать выходы, либо пробивать новые дороги. Я же опять ныряю в бездну, оставив свой кислородный баллон на берегу. Пожалею же, точно пожалею.