Глава 12
— Ещё раз! Давай! — Оналэй оплыла небольшую площадку по кругу и вернулась к Рилинде. — Метать копьё на суше легче, чем под водой. Научишься попадать в цель здесь — и на поверхности тебе не будет равных.
— Зачем мне это? — в который раз спросила Рилинда, теряя драгоценный воздух. Небольшой воздушный пузырь вокруг головы стремительно уменьшался с каждым словом девушки. — Если я никогда не вернусь домой, никто не узнает о моей меткости.
— Замени пузырь и помолчи! — стражница открепила очередную горошину от водяного цветка. Как оказалось, эти невзрачные бутоны, похожие на сморщенные фасолины, перерабатывали кислород в таких количествах, что его хватало на весь подводный комплекс.
— Но это же правда, — девушка потратила остатки воздуха на бесполезный спор.
— Эли́ны, они же марнийцы, практически неуязвимы, — чуть тише, чем обычно, проговорила Оналэй и замерла за спиной Рилинды. — Но у них есть несколько слабых мест. Самое главное — подчелюстная железа. Если воткнуть в неё даже тоненькую иглу — марниец захлебнётся собственной кислотой.
Рилинда обернулась к стражнице и округлила глаза, но промолчала. Оналэй протянула руку к подбородку девушки и уверенно ткнула двумя пальцами с обеих сторон челюсти. Затем провела чёткую линию к уху и надавила чуть ниже мочек, где у ланна́а начинались хрящевые наросты, которые переходили в плавник, заменяющий волосы. Рилинда бросила взгляд на Аллу́а, которая в этот момент отвлеклась на ручного тритона, и вопросительно посмотрела на Оналэй.
— В прямом бою ни один эли́н не посмеет нанести удар по женщине — ланна́а неприкосновенны. Только женщина сможет подпустить марнийца так близко, что достанет до нужных точек, — Оналэй забрала из рук девушки копьё и лёгким скользящим движением отправила его в раковину, служившую мишенью. — Тут, как и наверху, один принцип — грубая сила ломает, нежность и гибкость побеждает. Вам это не особо помогло, но в метании копья важна не сила замаха, а умение попасть в цель.
— Зачем ты говоришь мне об этом? — воскликнула Рилинда, забывшись.
— Ланна́а хорошо плавают, но без воздушных пузырей они не выживут. Эли́ны напротив — не могут долго находиться на суше, — стражница обвела взглядом пространство вокруг и указала на упругую перепонку, заменявшую потолок. — Если точно знать уязвимые места, достаточно одного движения, слабого толчка, чтобы уничтожить.
Рилинда молча кивнула и поплыла за копьём. Ей уже не в первый раз казалось, будто Оналэй специально изображает неудовольствие от назначения, чтобы отвести от себя всякие подозрения на доброжелательность по отношению к девушке. Но именно Оналэй учила Рилинду тому, чему остальным ланна́а и в голову бы не пришло: например, тому, что кровь ланна́а является противоядием против токсина в иглах марнийцев. Или тому, что подводные потоки, струями бьющие из гейзеров, простираются за пределами воздушного кармана, и по ним можно добраться хоть до Нильденского леса, хоть до императорского дворца. Одним из этих потоков Рилинду доставили сюда в Нуэлион, обессиленную и умирающую.
Конечно же Оналэй многое недоговаривала. Она не сказала, как получилось, что марнийцы нашли Рилинду в храме и почему решили принести её сюда. Не рассказала и о том, кто такие шианаси-нкесар, к которым её причисляли. Но Рилинда помнила дневник неведомого Лара и то зачёркнутое слово — «нкесар», относящееся к расе Отца-создателя и его братьев. И если раньше девушка думала только о том, как выжить, делала всё для этого — прилежно училась, старалась быть незаметной и послушной; выполняла приказы отца, а затем и будущего мужа, то теперь, после того как чуть не погибла от обезвоживания в храме, ей меньше всего хотелось оказаться снова в том же положении. Ей хотелось сделать хоть что-то самой. Не сидеть и ждать спасения, а действовать, пытаться, пусть даже безуспешно.
В этот раз копьё достигло цели. Рилинда прислушалась к советам Оналэй и сосредоточилась не на острие, а на том, как поставлены руки, как двигаются ноги, ритмично сбивая вязкую воду в попытках остаться на плаву. Свободное движение без напряжения, мах бедром и только потом рывок кистью, не сильный, но хлёсткий и энергичный. Грубая сила ломает, гибкость побеждает. Девушка повторила про себя слова наставницы и снова взялась за копьё.
— Эта ланна́а способная ученица, — Аллу́а уже наигралась с тритоном и вернулась к Рилинде и Оналэй. — Шианаси-нкесар сильные и смышлёные.
— Она не шианаси. Обычная ланна́а, только и всего, — хмыкнула Оналэй и пренебрежительно скривилась. — Много ли надо ума, чтобы попасть в цель?
— Если цель известна и видна — не слишком. Но для некоторых вся жизнь проходит в попытках найти эту цель, — стражница участливо коснулась плеча Оналэй. — Ты и сама знаешь.
— У меня своё предназначение, — буркнула та, скидывая руку Аллу́а.
— Ты рождена в Нуэлионе, но ни разу не выбирала эли́на для утех, — укоризненно ответила ланна́а и проводила взглядом меткий бросок Рилинды. — Ты не поднимаешься на поверхность и не почитаешь Нла́а.
— Меня не спрашивали, где родиться. И я уж точно не мечтала, чтобы отец оплодотворил одну из ланна́а, — гнев в словах Оналэй бурлил, подобно струям водного гейзера.
— Эли́н не решает, кого ублажать, — твёрдо заявила Аллу́а и всмотрелась в лицо подруги. — Ты знаешь, что для любого эли́на это честь и самый великий праздник, если ланна́а выбрала его.
— Шианаси мог выбирать и мог решать, но не захотел, — с горечью и детской обидой в голосе возразила Оналэй, слишком упрямая, чтобы признать правду.
— Шианаси сделал выбор — стать одним из нас. Другого выбора для него уже не будет.
— Я могла бы обращаться в крылатого ящера, могла стать такой, как она, — Оналэй махнула рукой в сторону Рилинды и раздула щёки, а затем напрягла перья на плавниках. — Но я до конца своих дней буду ползать по дну моря и жевать тухлую рыбу.
— Не смей! Ещё одно слово, и я отведу тебя к Нла́а, — Аллу́а жёстким хватом вцепилась в руку Оналэй. — Ты в последние дни стала совсем невыносимой. Тебе нужно выбрать эли́на и усмирить свой гнев.
— Мне надоело возиться с этой неженкой, — проворчала Оналэй, фыркнув и скорчив презрительную гримасу. — Дальше без меня.
— Ты отправишься к эли́нам? — с надеждой спросила Аллу́а.
— Возможно. Я ещё не решила, а что?
— Попроси Нилиа сопровождать тебя, не ходи одна.
— Боишься, что ваши ненаглядные эли́ны подерутся за право быть со мной и ненароком меня зацепят?
— Нет, я думаю о том, что ты можешь покалечить кого-то из них. Нельзя терять воинов перед битвой, они нам нужны, — Аллу́а потянула на себя отвернувшуюся подругу и приблизила к ней лицо. — И ещё, Оналэй. Ты мечтаешь о том дне, когда твой брат сменит тебя, но ты ведь и сама знаешь, что не выживешь на суше. Даже если он поможет тебе обратиться в человека, ты станешь рабыней жестоких дракканов.
Оналэй не ответила, шлёпнула по воде хвостом и поплыла к переходу на мужскую территорию. Она уже не в первый раз отговаривалась тем, что не может подобрать себе эли́на по вкусу, и до сих пор ей верили. Но Аллу́а уже что-то подозревает, ещё немного и она может поделиться своими мыслями с кем-то, с той же Нилиа, к примеру. Если отец не придумает что-то в ближайшее время, Оналэй придётся самой решать, как поступить, но тогда она поставит под угрозу договор между марнийцами и шианаси-нкесар.
— Найди моего отца и приведи сюда, — приказала она одному из эли́нов, стоящих на страже. — И поживее!
Марниец задрал голову, обнажая шею и открывая доступ к уязвимым точкам, а затем бросился вглубь мутной воронки, которая свидетельствовала о том, что боевые учения в самом разгаре. Оналэй фыркнула и передёрнула плечами, глянув на другого стражника, покорно застывшего в заискивающей позе — она никогда не смогла бы решиться на близость с любым из этих существ. Когда-то отец принёс её сюда, едва вылупившуюся, как поступают со всеми ланна́а, и отдал королеве. Нла́а заботилась о дочери, воспитывала и тренировала её наравне с остальными, но так и не смогла заставить её полюбить Нуэлион и эли́нов.
Конец ознакомительного фрагмента.
