Основы ксенологии. Сигнал бедствия

Екатерина Геннадьевна Белозерова, 2021

Есть в космосе одно негласное правило – нельзя игнорировать сигнал бедствия. Ни один астронавт не оставит другого в беде, неважно с какой планеты и какой он расы – космос таит много опасностей для любого из нас. Но если бросаешься на выручку, будь готов оказаться в худшем положении, чем тот, кого ты собирался спасать…

Так случилось, что я в течение трех лет по контракту входил в состав экспедиции, в качестве корабельного врача и специалиста по внеземным формам жизни. Кто бы мне сказал еще каких-то десять лет назад, что я стану весьма преуспевающим врачом-ксенологом и буду летать на космическом корабле на другие планеты, я бы ни за что не поверил. Позвольте представиться — Ген Рáрус. Мое полное имя — Геннадий, так назвал меня мой дед. Родился и вырос на Земле и до своих двадцати шести лет не знал, что мы не одни во Вселенной. Никто не знал…

Но теперь наша старушка планета входит в состав Содружества Миров, хоть и не имеет пока права голоса в нем. Зато мы можем пользоваться благами и техническими достижениями чужих цивилизаций. Утопично? Да, но так и есть на самом деле, хотя и не без подводных камней. Но сейчас не об этом…

На борт космолета “Янгель” я попал не случайно, а по рекомендации одного моего бывшего коллеги, с которым вместе работали после армии еще в доконтактное время в Больнице Скорой Помощи моего родного города. Капитан “Янгеля” попросил его об услуге, а тот вспомнил обо мне, не забыв добавить, что я к тому же еще и изучаю новую науку — ксенологию. Так что, шансов у других кандидатов просто не оставалось. И вот я здесь.

Когда поступил сигнал бедствия, мы как раз возвращались на Землю. Летели уже шесть месяцев, все были вымотаны донельзя и очень хотели домой. Дежурил в рубке в тот день второй пилот Марк Руссо, он же и прибежал в кают-компанию, держа в руках планшет с данными.

— Мы поймали сигнал SOS, — взволнованно огласил он. — Капитан?

Евгений Зайцев отставил стакан с водой на стол и протянул руку к пилоту:

— Показывай. Расшифровали?

— Н-нет, — замотал головой Марк. — Сигнал есть, текста нет. Просто три точки, три тире, три точки. Все.

— Координаты?

— Почти по пути, с небольшим отклонением на ноль ноль двенадцать градусов, — Марк уже понял, к чему клонит капитан.

— Рассчитай курс. Мы не можем игнорировать SOS, — Зайцев встал, вылил остатки воды в рециклер и вышел из кают-компании. Марк выбежал сразу же за ним.

— Как интересно! — Лира прижала руки к груди. — Я никогда не участвовала в спасении.

В кают-компании нас осталось трое — я, Лира Томако и Серж Ри. Врач, ученый и инженер.

— В подобном, как правило, нет никакой романтики, — заметил я. — Поверь. Возможно стоит приготовить лазарет. Хорошо, если будет, кого спасать.

Серж молча кивнул, затем извинился и вышел.

— Я сказала что-то не то? — Лира удивленно посмотрела на медленно задвигающуюся дверь.

— Не бери в голову, — попытался ее успокоить. Эх, Лира. Такая умная и одновременно с этим такая далекая от всего, что происходит у нормальных людей. — Он потерял брата пять лет назад. Не успели спасти.

— Я не знала. Мне жаль. Я наверное тоже пойду, — она убрала за собой посуду в автоматический дезинфектор.

Ну, и мне тоже пора было идти на свое рабочее место. Чувствовал я — работы предстояло много.

До объекта, который все еще передавал сигнал бедствия, мы добрались всего за несколько часов. Судя по передаче, сигнал шел с поверхности огромного астероида, который медленно дрейфовал в просторах космоса. Он уже был виден невооруженным глазом через обзорный иллюминатор в рубке. Мы все столпились за креслами пилота и капитана, нарушая все инструкции — ситуация была нестандартная. Огромная бесформенная глыба, сопровождаемая роем из осколков и космической пыли, вращалась вокруг своей оси, как будто ввинчиваясь в пространство острым носом. Вполне возможно, что на ней могла застрять добывающая металлы группа космо-шахтеров, а может терпящие бедствие космонавты были вынуждены сесть на ближайший к ним объект и теперь не могут выбраться. Фантазия рисовала разнообразные картины, но я постарался сосредоточиться на происходящем.

— Сканирование не выявило на астероиде следов космического корабля, но возможно, что показания искажены из-за большого количества металла в составе породы, — отрапортовал Руссо и добавил: — Фонит камешек. Вокруг — некое подобие электромагнитного поля, или что-то типа того.

— Если сигнал идет действительно с астероида, то нужно садиться, — сказал капитан Зайцев.

— У нас только один из двух челноков исправен, — пробурчал инженер Ри.

— Больше и не нужно, — Зайцев бросил взгляд на Сержа. — Полетит только одна команда — я и Ген. Полагаю, что моя кандидатура не обсуждается, а врач сможет оказать первую помощь, когда мы найдем терпящих бедствие. Марк заменит меня на мостике, пока мы не вернемся. Есть вопросы?

— Тогда я пошел готовить челнок, — Серж и сам был готов лететь, но знал, что с капитаном спорить бесполезно.

В открытый космос раньше мне доводилось выходить не раз, да и высаживаться на всяких планетах, условия жизни на которых далеки от земных. Но до сих пор мне было не по себе. Каждый раз. Довольно прочный и толстый, но все же всего лишь слой плексигласа отделял мою жизнь от удушающей холодной смерти в вакууме. И это заставляло меня постоянно быть в напряжении, хоть я этого внешне не выказывал никогда.

Челноком управлял Зайцев, мне оставалось лишь болтаться пристегнутым в кресле пассажира и следить за курсом. В этом не было необходимости, но капитан решил, что лучше, если я тоже буду присматривать за приборами на всякий случай. Астероид из иллюминаторов “Янгеля” выглядел большим, а уж при приближении и вовсе громадиной. На его поверхности почти не было равнин, сплошь шипастые гребни и уходящие вглубь тоннели пещер. Площадку для приземления нужно будет еще поискать. Как только мы вышли на орбиту астероида, сигнал бедствия исчез.

— “Янгель”, — позвал я в рацию, — Марк! Вы все еще слышите сигнал?

— Да, “Сатурн-два”. Все еще принимаем, вполне четко, а что у вас?

— Возможно металлическая порода искажает прием, — заметил капитан.

Я приблизил изображение поверхности с внешних камер на панели управления. Характерный цвет скал с вкраплениями подтверждал ответ капитана, но кроме камня я разглядел на поверхности астероида какие-то небольшие водоемы, чего просто не могло быть.

— Капитан, вы видите? — начал было я, но Зайцев сразу же отреагировал:

— “Озера”? Вижу. Скорее всего, наши глаза обманывают наш мозг. На таких типах небесных тел не может быть ни воды, ни атмосферы, ни жизни.

— Я знаю, поэтому мне хотелось бы взять образцы этой “жидкости” для исследования в лаборатории.

— Ну, если повезет — возьмешь, — улыбнулся наш суровый капитан.

Я продолжил вглядываться в экран, приближая те или иные участки поверхности. Среди изогнутых скалистых шипов заметил небольшой просвет. Для посадки он был не самым подходящим — слишком маленькая площадь, но выбирать было не из чего, и я указал на него командиру. Евгений Зайцев — отличный пилот, несмотря на то, что уже много лет является капитаном “Янгеля” и за штурвал давно не садился. Направляемый им челнок нырнул вниз сквозь поле и сбавил скорость уже на подлете к поверхности. Снижение и дальнейшее приземление не обошлось без серии небольших случайностей. Только благодаря Зайцеву, мы не разбились ни об один скалистый выступ, который задели, маневрируя. Как оказалось, сели мы не совсем удачно. Как только посадка была совершена, взвыла аварийная сигнализация и челнок вдруг накренился на один бок.

— “Сатурн-два!” Доложите ситуацию! Слышите меня? — кричал в радиопередатчик Руссо.

— Слышим, “Янгель”, — голос капитана был спокойным, а его действия четкими. Вот уж действительно опыт и закалка. Я, если честно, сначала немного запаниковал. Зайцев кивнул мне и указал на выход, продолжая разговаривать с кораблем по радиосвязи.

— Посадка не слишком гладко прошла. Куда-то вляпались. Сейчас выйдем с Рарусом и посмотрим.

— Осторожнее там, — сказал Марк, и по голосу было слышно, что он совсем не успокоился.

Челнок накренился еще сильнее и мы, на ходу пристегивая шлемы, буквально выбежали из него. Сначала я, потом, чуть позже — Зайцев, прихвативший переносной радиопередатчик. Снаружи сразу почувствовали смену гравитации. Астероид вращался, но притяжение на нем было меньше земного, хоть и присутствовало. Я слишком резко оттолкнулся, что чуть не напоролся на обломки скал, которые мы задели при посадке. Капитан успел поймать меня за ремень скафандра.

— Тише, Ген, решил без челнока до"Янгеля"добраться? — нелепо пошутил он и отпустил ремень, как только мои ноги коснулись поверхности. Мы синхронно обернулись к челноку.

“Сатурн-два” тонул. В прямом смысле слова погружался в какую-то бурлящую желто-зеленую жижу.

— Это что еще за хрень? — вырвалось у меня.

Немыслимая чушь. Откуда вообще тут может быть жидкость?

— Это кислота, — вдруг сказал Зайцев и указал пальцем на то место, куда погрузилась задняя часть челнока. Металл обшивки, соприкасаясь с жижей, шел пузырями и его буквально разъедало на глазах. Я огляделся вокруг, чтобы случайно самому не вляпаться, но не заметил рядом подобной кислотной ловушки.

Конец ознакомительного фрагмента.