Домовой

Екатерина Владимировна Федорова, 2019

Он – домовой с сомнительным прошлым, она – представительница древнего рода уничтожающих нечисть. Казалось бы, их ничего не может связывать, но чувства, будь они неладны, никогда никого не спрашивают. В ней его спасение, в нем ее погибель. Как сделать правильный выбор, если любой вариант причиняет боль?Содержит нецензурную брань.

Глава 4. Розовая прядь

Прошло пару дней, которые Тимофей потратил на восстановление. Сад, это, конечно, хорошо, но и о себе забывать стоит. Солнечные ванны, сметана, рыбка, дом. Деревянные стены хранили тепло всех тех, кто когда-то владел этим домом. Были, конечно, в его стенах и откровенные гады. Куда же без них? Но их гниль Тимофей уже давно выкинул как из души, так и из памяти. Нечего засорять голову всякой ерундой. Лучше найти что-то важное, например причину его неадекватной реакции на Юлю. Кто ищет, всегда найдет. Он нашёл. Правда не был уверен, что рад этому.

— Что-то случилось? — присев в соседнее кресло, спросил Петрович. Старик каким-то невероятным образом всегда находил его, если он был в доме.

— Я знаю, почему случился приступ.

— Почему?

— Она из рода уничтожающих нечисть, был такой в средние века. Ее кровь для меня смертельна, а прикосновения подобны наркотику.

— Ну так в чем проблемы? Держись от нее подальше и все.

— Не могу! Я не могу без нее!

Домовой закрыл лицо руками и заплакал. Мысль, что Юлькина привязанность к нему обуславливается исключительно свойствами ее крови убивала. Однажды, очень давно, он уже сталкивался с подобным. Тогда это ему едва не стоило жизни, сейчас… он не хотел думать, что будет сейчас…

Горестная весть прилетела спустя два дня. Тимофей еще не до конца восстановился, но отказываться от похода на кладбище не стал. Ему было жизненно необходимо ее увидеть, понять, что с ней все в порядке. Однако реальность превзошла все ожидания. Едва увидев малышку, парень задохнулся от горя. Запакованная в черное платьице, она сжимала папину руку и с ужасом смотрела на гроб, в котором пряталась ее мама. Ни тени слез, лишь широко распахнутые глаза, искусанные до крови губы и… седая прядь, что выбилась из русой косы.

— Не надо! — Петрович попытался было остановить друга, но судя по сковавшему руку холоду тот был не в состоянии стоять на месте.

— Пусти!

— Ты же умрёшь!

— Разве это важно?

Одно дело рисковать жизнью по незнанию, другое сознательно. Тимофея трясло от предчувствия чего-то нехорошего, страшного. Поцеловав малышку в макушку, он готовился к физической боли, но сначала пришла тоска. Дикая, необузданная, тёмная. Девочка невольно делилась с ним всем тем, что было у нее на душе. Непонимание, боль, отчаяние. Уже сознательно потянув все это на себя, домовой задохнулся от боли, но не отступил. Дети не должны переживать такие потрясения. Только ни в 6 лет, только не она. Тимофей не чувствовал во рту привкуса крови, не видел, что вновь начал таять, ему важны были лишь ее глаза. Уходящая из них усталость, отчаяние и боль. Вдруг кто-то вскрикнул:

— Смотрите!

Почувствовав всеобщее внимание, домовой ускорился. Чтоб тебя! Боль полыхнула огнем, Тим услышал, как рвутся капилляры, словно сова ухает в груди сердце, а потом все закончилось так же резко, как началось. Пошатываясь с земли поднялся высокий рыжий парень, с черными от боли глазами.

— Кто вы такой?

— Тимофей! — подхватив друга под мышки, Петрович злобно взглянул на окружающих, — что смотрите, племянник ко мне приехал. Припадочный он.

Удивительно, но к больным люди относятся с настороженностью и чем заметнее болезнь, тем дальше от нее стараются держаться. Тим выглядел очень плохо, поэтому через минуту вокруг них образовался приличных размеров круг. Лишь Беловы остались стоять на месте. Мужчина был не в себе от горя, а Юльке было просто не могла уйти.

— Эй, ты как? — тихонько спросила она, когда Петрович ушёл встречать скорую.

— Жить буду, — усмехнулся Тимофей, разглядывая ее лицо.

Больше всего парня привлекла одна-единственная деталь. Седая прядь девочки окрасилась в нежно-розовый цвет крови домовых. Именно это привлекло внимание и заставило его стать видимым. Кровь домовых связывает жизни. Да уж… Ситуация…

— Здравствуйте, как вы себя чувствуете?

Пока Тимофеем занимались врачи, Петрович поговорил с Беловым старшим и услышанное ему совсем не понравилось. Мать девочки никогда не была хозяйкой дома, в котором они жили сейчас. Раньше семья жила в городе, сюда приехали лишь из-за болезни женщины. Квартиру в городе пришлось продать, вот она то принадлежала им обоим.

— Простите мое любопытство, просто племянник дом себе под дачу подыскивает рядом со мной, вот и… Простите, еще раз.

— Ничего, — грустно улыбнулся Белов. — Мы вот тоже думали его под дачу использовать, а видите как вышло.

— Мои соболезнования.

— До свидания.

Бледный до синевы Тимофей уже ругался с врачами. Парень прекрасно знал, что никакая терапия не поможет ему восстановить силы. Да и откат может настигнуть его в любую минуту. А врачи настаивают на госпитализации. Ну что тут делать?!

— В чем дело? — Петровичу хватило взгляда, чтобы понять ситуация накалилась до предела.

— Вы кто? Родственник?

— Да. Дядя.

— Так уговорите, дядя, — мужчина сделал акцент на последнем слове, отчего руки Тима сами собой садись в кулаки. Это на что такое намекает? — своего племянника лечь в больницу.

— В этом нет необходимости. Дома у нас есть все, что нужно.

— Пусть тогда пишет отказную.

— Тимофей?

— Я не уверен в корректности формулировок. Вдруг я помру от чего-нибудь другого, а они тебе ее в лицо тыкать станут.

— Подписывай, давай, умник!

Рядом с довольно крупной фигурой Петровича его племянник казался еще худее, но именно на нем останавливался взгляд местных красавиц. Веснушчатое лицо, длинные пушистые ресницы, тонкие губы, средний рост. Он был бы обычным, если б не рыжие волосы, шапкой обрамляющие его лицо и глаза цвета молодой травы, что проникли прямо в душу. Старику даже пришлось пару раз садануть виснувшего на его плече парня, чтобы тот перестал сканировать всех вокруг.

— Ну и зачем ты потратил весь запас своих сил?!

— Ей стало легче.

— А тебе?

— А что я? Я…

Договорить Тим не успел, его накрыло откатом. Изогнувшись от боли парень закричал и… исчез, чтобы вернуться к жизни только через год.