Империя драконов. Сказание о лягушонке I

Екатерина Викторовна Королькова, 2020

Великий Император был мудрым и сильным правителем. О нем слышали во многих Вселенных, уважали и почитали, как бога. Но таким Гуаня узнали через десятки лет после событий "Сказания о лягушонке". А началось все с малого…

1.

— Пусть твои потомки будут прокляты Великим Ящером, грязный свин! — прокричала тяжеловесная дама в серо-зеленом платье из грубого хлопка, после чего схватила мальчишку за гребень на предплечье и швырнула о стену харчевни.

— Не появляйся больше здесь. Увижу тебя у дверей моей лавки — зашибу.

Она бросила в него погрызенный кусок дыни, развернулась и, прихрамывая, поплелась вдоль улицы.

Ребенок сплюнул кровь, встал, подобрал испачканный огрызок. Ничего не оставалось, как протереть его о штанину и доесть. Уж больно сладкий и аппетитный попался фрукт, тем более, что помирать от голода совсем не хотелось.

— Старая ящерица, тьфу, — промямлил разбитыми губами парнишка.

Над старым городом пролетел серебристой стрелой Р-9, отчего стены разрушающихся построек задрожали, и песок ручьями посыпался на гранитные плиты. Облачная дорожка пролегла за двигателем мощного воздушного судна, распадаясь на молекулы воды. Благодаря таким полетам у посадочной площадки летательных аппаратов часто было пасмурно, и шли кратковременные, но сильные дожди.

«Надо наведаться к дядюшке Суну. Он точно даст воды, а, может, и покормит бедненького родственника-мутанта» — подумал мальчик и побрел вслед облачной дорожки.

Привычный маршрут парень преодолел за пару часов, хотя несведущему ящеру пришлось бы потрудиться, перед тем, как оказаться у стен Затерянного города. Узкие улочки, словно паутина, растянулись на пару километров, все время петляя. Часто они заканчивались тупиками, куда местный житель складывал мусор и отбросы со стола.

Внешний город сотни лет находился в плачевном состоянии: зеркальная облицовка стен давно облупилась, гранит на основных улицах и площадях превратился в крошку, которая неприятно проминалась под ногами, особенно в период засухи, когда песок, основной ингредиент почвы, превращался в сыпучий раскаленный пласт.

Особенно тяжко жилось в последние пару лет — власти совсем отвернулись от нищих жителей и перестали вывозить хлам и менять неоновые свечи над домами памяти усопших. Старый город погрузился в темноту и смрад.

У стен Затерянного города парень остановился. Привычным движением он снял дырявую рубашку, поправил челку и встал у пластиковой голубой панели. С размаху плюхнул пятипалую руку на панель и высокомерно произнес:

— Гуань Удо 888, откройте. Мне на диагностику.

Пластик засветился синим, по нему прошла мелкая рябь, рука утопла на пару секунд в жидком полимере. Вскрикнув, мальчик отдернул ее.

— Уроды! Империя сделала нас недозрелыми мутантами, так еще и руку жгет каждый месяц. Хоть бы еду давали за это.

Как обыкновенно бывало, ему никто не ответил, а пластина потемнела и превратилась в безжизненный холодный квадрат на каменной стене. Ребенок злобно плюнул на панель, в глазах стояли слезы, но плакать он не стал. Слишком много чести — плакать из-за бездушных, расчётливых змей, которых даже родным племенем-то не назовешь.

Гуань обернулся и сощурил глаза, солнце вставало из-за гористого горизонта, озаряя пустынный пейзаж кроваво-алыми лучами. В скором времени ящеры проснутся и заполнят улочки, спеша на службу, рынок или просто погреться под теплыми и ласковыми утренними лучами. Безносые проповедники начнут читать молитвы могучему и безучастному Великому Ящеру, перебирать четки и проверять своими отвратными раздвоенными языками, насколько свежо и аппетитно подношение коленопреклоненных сегодня.

Вдалеке, на окраине Золотой гряды, первые проснувшиеся торговцы уже перетаскивали мешки с крупами и сетки с курами на площадь.

— Пора идти, иначе получу двойную дозу больнючей сыворотки, и до вечера будет тошнить зеленой слизью.

Парня передернуло от воспоминаний.

Он натянул рубашку и помчался вдоль стены к вратам в райский уголок, к Вратам Амисан.