Темные времена. Книга 3

Екатерина Боровикова, 2023

Дочь главной героини попадает в беду, и ее приговаривают к сроку в виртуальной тюрьме. Для того, чтобы облегчить там ее пребывание, заботливая мать решает во что бы то ни стало заработать деньги на дорогостоящую медицинскую капсулу. Для этой цели она сама регистрируется в виртуальной игре «Темные времена», а родня помогает ей монтировать игровые ролики для раскрутки собственного канала. Но оказывается, что у героини плохая наследственность, родители были лишены прав из-за сгубившей их игромании. В итоге игра затягивает ее все сильней, и зачастую понять, где виртуальный мир, а где реальность, становится все тяжелей. Заканчивается все врачебной помощью и клиникой для людей с психическими расстройствами. В третьей и финальной книге героиня снова оказывается в игре. Но в этот раз грань между игрой и реальностью размывается окончательно. В конце концов, начинают возникать подозрения, что нейросеть управляет всеми, кто в игре, а героиня начинает сомневаться даже в собственном существовании как отдельной личности и том факте, что ее прошлое это реальность. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

Бусю не призывала, дошла до деревни нечестивцев пешком: так ресурсы собирать проще. Бывает, лошадь мимо кустика какого-нибудь проносится, приходится возвращаться, спешиваться… только время терять. Нет, оно всё равно быстрее, конечно, получается, но слегка раздражающе.

Дом кузнеца, как и положено, располагался на отшибе. Внешне он почти ничем не отличался от остальных зданий, лишь во дворе стояли наковальня и маленькая плавильня.

Сам кузнец, здоровый длинноусый мужик в не слишком чистой одежде, дубасил по наковальне большим молотом. Над его головой висел знак вопроса.

— Вам тут посылка от травницы, — не стала я тянуть со сдачей задания.

Мужик зыркнул на меня не слишком ласково, и, не прекращая работу, обронил:

— Поставь вон под тот навес. Там же заберёшь ящик, Ильзе занесёшь.

Я кивнула, подошла к указанному месту. Металлический сундучок, украшенный растительными мотивами из металла, синевато подсвечивался. После сжатия кулака он оказался в моей сумке, а вместо него на земле появилась закупоренная бочка литров на пятьдесят, от которой шёл зеленоватый, пованивающий гнилью пар. Как хорошо, что игровые условности позволяют не таскать такие вещи на своём горбу! Если бы пришлось нести бочку «по-настоящему», у меня пупок бы развязался.

— На словах Ильза просила что-нибудь передать?

Я вздрогнула: крупногабаритный кузнец подошёл совсем неслышно, как кот. Ну, или лазутчик в инвизе.

— Нет, ничего такого.

Вопрос над головой всё ещё висит. Странно, бочка доставлена…

— К этой травница тебя тоже послала?

Ничего себе, сколько презрения в тоне!

— Ага.

— Тогда заодно передай, что я всё равно первым буду. Вот тебе, за беспокойство.

Знак вопроса наконец-то пропал, а мой кошелёк потяжелел на десять золотых. Кузнец вернулся к наковальне, а я вышла со двора, посмотрела на часы и задумалась.

Раньше ночи соваться к праведникам не желательно, так что впереди целый день. Можно в другую какую-нибудь локацию переместиться, поискать интересные задания, но лучше не распыляться. Здесь останусь. Травку пособираю, а ближе к вечеру на рыбалку отправлюсь. Причём не на «своё» место, а прямо здесь, в болоте, удочку расчехлю. Вдруг чего интересного выловлю? Территория практически безлюдная, ганкеров вряд ли встречу, и даже если наткнусь, они будут приблизительно моего уровня, а значит, разглядеть меня сквозь режим невидимости не смогут.

Потом в гостиницу, просплю положенные часы, и вернусь. Очень надеюсь, что квест травницы «докачает» репутацию до следующей стадии.

* * *

Проснулась глубокой ночью, словно от тычка в спину. Час. Ровно. Божья прихоть уже несколько раз подряд будит меня в это время, но что поделать — мы не всегда можем управлять своей жизнью.

Огонь в печке еле теплится, так что убранство комнаты скрывается в полумраке. И зябко немного, совсем не хочется вылезать из-под одеяла.

Но пора вставать, всё равно больше не засну. Заказ нужно выполнить, да и ритуал совершить тоже. Перед сном поленилась, а теперь на душе тревожно.

Ведь ритуал — это очень важно.

До аукционного дома добралась быстро и без проблем — по ночам улицы пустынны, так что подъёмники снуют вверх-вниз очень быстро, а мне по склону горы всего три уровня вверх. Забрала наторгованное золото, написала нужный набор цифр в нужном окошке, зажмурилась… А когда открыла глаза, денег в кошельке уже не было. Тревога тут же ушла. Нечестивые боги получили свою дань, а я — временный покой.

Отсюда до дорожного указателя совсем недалеко, так что я поспешила к нему. Мимо с выпученными глазами пробежал бессмертный. Они всегда вот так вот носятся, торопятся неизвестно куда, нервничают, ведут себя по-хамски.

Я тоже бессмертная, вроде бы. По крайней мере, воскресаю на кладбище, как они, и в передвижениях свободна, и в мыслях. Да и жители Этельгрина относятся ко мне уважительно, как к избраннице богов. Вот только когда пытаюсь задуматься на эту тему, в голове всё плывёт. Наверное, мой денежный ритуал как-то с этим связан.

Может, я когда-нибудь сильно разозлила Нечестивых, и теперь отбываю наказание? По той же причине не помню свою жизнь до того момента, как оказалась в плену у хрючкеров. И всё заработанное отправляю неведомо куда, и, пока этого не сделаю, схожу с ума от беспокойства.

Впрочем, всё это лишь мои домыслы. Как дела обстоят на самом деле — не знаю. Может, к моим странностям Нечестивые вообще никакого отношения не имеют. И спросить не у кого, так как меня преследует стойкое ощущение, что заводить дружбу ни с кем нельзя.

Дорожный указатель мгновенно переместил меня в Глубокие топи. Блуждающие огоньки сияли, так что здесь было даже светлее, чем в гостиничном номере.

Я призвала Бусю, оседлала её и шагом направила к деревне праведников. Скорее всего, травница права, и меня не потянут на костёр.

Большинство людей поклоняются либо праведным богам, либо нечестивым. Но это не значит, что они игнорируют другую сторону. Кто же в здравом уме будет в открытую конфликтовать с богами? Очень часто бывает так, что в большой комнате стоит «правильный» алтарь, а где-нибудь в подвале или в амбаре — тщательно спрятанный жертвенник «вражеского» бога. На всякий случай. Даже инквизитор и ведьмак ковена зачастую один и тот же жрец. Днём в светлых одеяниях, ночью — в тёмных. И лишь бессмертные раз и навсегда выбирают покровителей. Это, кстати, ещё одно доказательство того, что я не простушка какая-нибудь — светлые боги всегда ко мне глухи.

С другой стороны, поклонники Праведников иногда предлагают мне подзаработать, а у настоящих бессмертных так не бывает, насколько я знаю. Да, при солнечном свете в «светлой» деревне мне делать нечего, но ведь во время властвования Лун могу даже задание получить!

Ой, лучше об этом не задумываться. Боги могут разозлиться.

На околице я отпустила Бусю, скрылась под покровом тени и любимым полуприседом двинулась по улице в сторону вдовьего дома. Метка на карте не даст ошибиться с дверью.

Вдова почему-то прохлаждалась на улице. Сидела на завалинке и мирно постукивала спицами, вывязывая то ли носки, то ли варежки. Имя над головой жёлтое, вопрос тоже, значит, не убежит, и стражу не позовёт, когда меня увидит. Прекрасно.

А вот днём цвет был бы красным.

Хм. Красивая. Очень молодая. Её даже зовут именно так: «Молодая вдова». И, кажется, я её знаю. Вот только откуда…

Так. Стоп. А не жена ли это Свида? Пленника хрючкеров, который помог мне сбежать, но сам при этом погиб?

Далеко же её занесло. Хотя она говорила, что без мужа её в Пределе Хрючкеров ничего не держит, и что они с ребёнком пойдут искать лучшую долю.

А кем она была там, в Больших Лужах? Праведницей или нечестивицей? Совершенно не помню. Впрочем, какая разница.

Здравствуй, — вынырнула я из невидимости. — Посылка тебе, от травницы.

— Тише, бессмертная! — зашептала вдова, убирая спицы куда-то за спину. — В доме старосты гостит инквизитор, если он узнает, что в деревню забрёл нечестивец…

— Ясно, — я тоже понизила голос. — Спасибо за предупреждение. Куда бочку поставить?

— Пойдём в дом, — вскочила на ноги Вдова. — Только ты, ну, как бы сказать…

— Клянусь Равновесием, что не замышляю зла против праведников этого дома, — произнесла я стандартную фразу.

Женщина удовлетворённо кивнула и повела меня в избу.

Место для бочки нашлось в сенях. Пар от неё шёл не зелёный, а жёлтый, а в остальном ёмкость не отличалась от посылки кузнеца. Даже запах такой же противный.

Вдова пригласила меня в жилую комнату. Поскольку задание всё ещё не засчиталось, пришлось зайти.

Бедность. Так можно охарактеризовать быт вдовы. Нет, даже не так. Более точное слово — нищета. Очень мало мебели, причём вся она грубо сколоченная, не слишком красивая. Брёвна стен покрыты трещинами и плесенью, пол земляной, печка закопченная, какая-то кособокая. Из щели под маленьким оконцем нещадно дует.

Рядом с печкой люлька, в которой мирно посапывает младенец, завёрнутый в чистые, но совершенно ветхие пелёнки.

Странно. Когда я видела эту семью в первый раз, ребёнок был таким же, хотя в этом возрасте дети должны расти не по дням, а по часам.

Интересно, как такое может быть?

Не знаю, что такого опасного для богов в размышлениях о взрослении детей, но я вдруг резко «поплыла». Вдова потеряла чёткость, комната замерцала, а мебель стала безликой, бесцветной и словно нарисованной. Меня затошнило, в черепушке послышались еле различимые голоса. Ещё немного, и я потеряю сознание. Плавали, знаем.

Ну уж нет. Я заставила себя не думать о малыше и завертела головой, разыскивая алтарь. Надо же как-то переключиться? Да и интересно немного, кому конкретно поклоняется Молодая Вдова.

О, нашла. В дальнем углу небольшой столик, накрытый кружевной скатертью, на ней венок из колючих веток, оплывшая свеча и ломтик чёрного хлеба. Значит, она возносит молитвы Богу Бедности и Аскезы, так что вся её нищета — напускная. В том смысле, что она не вынуждено в плохой избе живёт, а вполне сознательно.

Ох уж эти праведники!

Помогло. В голове прояснилось, а окружающий мир обрёл нормальные очертания.

Пока меня штормило, хозяйка дома терпеливо ждала: молча стояла возле печки и переминалась с ноги на ногу. Но, как только я тряхнула головой и улыбнулась, включилась в диалог:

— Я тебя узнала, приключенка. Ты сообщила мне о смерти Свида и сохранила его наследие для нашего сына. Второй раз помогаешь, хоть мы и по-разному относимся к Тьме. Спасибо за посылку, наконец-то я смогу утереть нос этому гаду.

— Кузнецу из соседней деревни?

Вдова кивнула, подошла к люльке и поправила пелёнку:

— Тебе нужно вернуться к травнице и сообщить, что работа сделана. Ильза тебя наградит.

Вопросительный знак всё никак не исчезал.

— Кстати, про кузнеца. Он просил передать, что будет первым всё равно. Не знаю, о чём это, но…

— Говорю же: гад, — спокойно перебила меня женщина. — А знать подробности тебе ни к чему. Вот, отнеси Ильзе. Мы с ней договаривались.

В её руках материализовалась вязаная шаль, тёмно-вишнёвая, пушистая и даже по виду очень тёплая.

Я сжала кулак, вещь переместились в сумку.

— Передавай Ильзе привет. А этому ничего не передавай, если встретишь.

Ребёнок в люльке закряхтел, Вдова утратила ко мне интерес. Поскольку вопрос над её головой наконец-то пропал, больше в избе меня ничего не удерживало.

На улице всё ещё царила темнота. Я стала невидимкой и прошлась по деревне — вдруг в каком-нибудь домике мелькнёт восклицательный знак? Всё-таки ночь, праведники в это время готовы к беседам с такими, как я. Инквизитора не боюсь — ну вот что он мне сделает? Казнит? Так всё равно оживу.

Похоже, я действительно избрана богами. Бессмертная. Или моё самомнение чересчур высокое, и боги меня наказывают именно за него.

Улица «поплыла», я усилием воли заставила себя прекратить размышления на такую скользкую тему, и отправилась к бабушке Ильзе.

* * *

Триста сорок золотых и бесполезный для меня учебник травничества оказались в кошельке, едва я сообщила заказчице, что посылки доставлены. И вопрос над её головой исчез, и божественная информация о том, что задание завершено, появилась перед глазами. Да ещё и репутация повысилась со всеми Глубокими топями. Приятно.

— Благодарю тебя, приключенка, за помощь, — сказала Ильза, с явным удовольствием укутываясь в принесённую шаль. — Всего хорошего.

— Бабушка, а вы не знаете, почему кузнец и вдова друг друга не любят? — торопливо спросила я, пока она не ушла в дом. До рассвета ещё два часа, бродить по ночному болоту такое себе удовольствие. По опыту знаю, что могу остаться во дворе, и никто меня не прогонит, но ждать солнца молча и в одиночестве слишком скучно.

Травница поправила пенсне и по-доброму усмехнулась:

— Интересно? Что ж, пойдём. Я тебя травяным чаем напою и всё расскажу. Всё равно спать уже нет смысла ложиться.

Восклицательный знак не появился. Скорее всего, никакой практической пользы от этой беседы ждать не приходится. Но в тепле всяко лучше сидеть, чем здесь в темноте, в компании ужей и блуждающих за забором огоньков. В общем, от чайку я отказываться не стала.

Но сначала Ильза пристроила сундучок возле кровати, полюбовалась на него, склонив голову набок, пробормотала что-то вроде «прекрасная вещица, наш кузнец очень талантлив», а потом захлопотала по хозяйству. Я сидела за столом и наблюдала, как она вытаскивает из печки остроносый чайник, а из комода румяный хлеб и сливочное масло.

Прямо не чаепитие, а поздний ужин. Или ранний завтрак.

Травница поставила угощение на стол, села напротив меня и наконец-то завела рассказ:

— Я служу Равновесию. Поэтому одинаково отношусь к жителям обеих деревень. А они меня, кстати, побаиваются, ведьмой за глаза называют. Обидно немного, но зато ерундой от важных дел не отвлекают, обращаются, только если действительно помощь нужна. Тебе мёд в чай класть?

— Не надо, спасибо. И так вкусно.

Чай действительно оказался замечательным. Не знаю, из каких травок он собран, но бабушка Ильза в растениях толк точно знает.

— Вдова появилась в Глубоких топях прошлым летом. Праведники её с радостью приняли, потому что она отличная рукодельница. Они ей овечью и собачью шерсть несут, она её прядёт и что-нибудь вяжет. Нет, все бабы в Глубоких топях мастерицы, но вдовушка из других, далёких мест, в которых совсем другое плетение нити распространено. И узоры. Ой, что-то я не о том говорю. Так вот. Осенью мы отмечаем праздник урожая, целую неделю. В это время сельчане забывают о разногласиях и развлекаются вместе. Вот на празднике кузнец её замуж и позвал. До этого присматривался, но не заговаривал, боги-то разные! А она отказала, очень резко, при всех. Мол, не собирается за нечестивого выходить, покровителей менять не хочет, и вообще, он старый, некрасивый и грубый, не чета её покойному мужу. Кузнец обиделся, наговорил в ответ всякого… Вот, с тех пор и не терпят друг друга. И так это всех достало, что явился к ним гонец Равновесия и потребовал прекратить изводить друг друга и окружающих. Мол, кто вырастит самую большую тыкву, тот и прав. А другой извинится, при всех. Ну, вроде как это будет их последний спор, последняя ссора, иначе и вдова, и кузнец должны будут покинуть Глубокие топи. Так они заказали у меня удобрение, ускоряющее рост, потому что сроки посевной давно прошли, а бросать обжитые дома не хочется.

Тьфу ты. Я думала, в бочках что-то серьёзное, а это всего лишь овощная подкормка. И ради чего время тратила? А с другой стороны, на что я рассчитывала? При слабом доверии никто серьёзных дел не предлагает. Боги только несколько минут назад отметили, что в этих местах я заработала доброе имя.

— И сама бы им варево отнесла, но у нас тут люди пропадают, а я всё-таки не молодуха. И не ведьма, чтобы там ни говорили. А у тебя вон, посох за спиной, боги присматривают, вот и…

— И много исчезнувших?

— Точно сказать не могу. Сначала путники, которые оказываются в Топях проездом, стали деваться куда-то. Ну, а потом и до местных докатилось. Пятнадцать человек домой с болот не вернулись. Вон, даже инквизитора вызвали.

— Да, я знаю, что у старосты праведников жрец инквизиторский ночует.

— Только он всё равно не выяснит ничего, — пожала плечами травница. — Пожертвование возьмёт, всё пиво из деревенских запасов выпьет и вернётся в город ни с чем. Мы по-другому справимся.

И тут у неё над головой появился восклицательный знак. Я подобралась и даже недопитый чай отставила в сторону.

— Понимаешь, бессмертная, есть у меня кое-какие мысли, — заговорщицки склонилась над столом бабушка Ильза. А местных привлекать не хочу. Праведники за такое дело не возьмутся, а нечестивцы могут пропасть, как и остальные. А тебе бояться нечего. Ну как, возьмёшься?

— А покровители? Если соседские склоки сам бог Равновесия разбирает, неужели он не может помочь в таком серьёзном деле? Или, например, Богиня Смерти, или Бог Света. Да любой!

— Понимаешь, — смутилась травница, — гонец Равновесия не совсем гонец и не совсем божественный. В общем, это я расстаралась, по просьбе старост обеих деревень. Скандалы эти надоели всем до ужаса. Так что пришлось отправить к склочникам одного бессмертного, он, как ты, работу искал. Объяснила, что и как соврать и всякое такое. Ну? Возьмёшься помочь?