Вырай. Новая эпоха

Екатерина Боровикова, 2020

Между человеческим и потусторонним миром разрушилась стена. От нашей цивилизации остались лишь осколки, да и они существуют только потому, что сверхъестественное не успело полностью поглотить планету. Люди пытаются жить бок о бок с нечистой силой и всё ещё гадают о причинах конца света. И лишь в Приречье знают правду. Но даже к такому сложному и непривычному миру можно приспособиться. Конечно, если никто не будет мешать. Добро пожаловать в Новую Эпоху. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

Нет нужды подвергать гонениям людей, которые демонстрируют сверхъестественные способности. Человечество приспосабливается к любым условиям жизни, и колдуны — наш ответ Выраю. Судя по всему, возможность творить магию заложена в геноме, так как проявиться подобные умения могут у кого угодно. Чаще всего этому предшествуют какой-либо стресс, физиологический или психологический. До четырнадцати лет способности не выявляются, как и в возрасте старше пятидесяти.

Любой маг обладает широкими возможностями, но лучше всего у него получается то, что проявилось изначально, ещё до инициации.

Если кто-то из ваших близких стал двигать предметы взглядом или разговаривать с животными, не стоит паниковать. Возможно, это благо для вашего сообщества. Хотя отношение колдуна к окружающим зависит от личностных качеств. Не стоит ожидать помощи от целителя, если в бытность обычным человеком он демонстрировал ненависть к людям.

М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».

Вера уже не кричала — не было сил. Только жалобно стонала. Взгляд иногда задерживался на Соне, но вряд ли роженица осознавала, что с ней рядом кто-то сидит.

Двенадцать часов схваток не прошли даром — Верочку совершенно измотала нечеловеческая боль.

— Всё никак? — В лазарет заглянула баба Валя.

Хромушка в ответ лишь покачала головой. Девушка не отходила от подруги, пытаясь поддержать всем, чем только возможно — массировала поясницу, водила по третьему этажу, помогала принимать позы, в которых схватки были не такие болезненные. Соня настолько переживала, что в какой-то момент поняла, что давно просматривает Верочку прямо так, на ходу, совершенно не контролируя себя. Лишь матка — огромная, тёмная, по-прежнему была закрыта.

Последний час Вера просто лежала — ходить, наклоняться, правильно дышать уже не было сил.

— Господи, спаси Рабу Божию и её дитя. — Перекрестилась старушка. — Пойду я, предупрежу матушку, что надо общий сбор делать. Ты носилки подготовь.

— Хорошо, баб Валь.

Старушка ушла, тяжело вздыхая. А Хромушка взяла за руку подругу и горячо зашептала:

— Девочка, солнышко моё хорошее! Пожалуйста, соберись! Всё хорошо, первые роды всегда тяжело проходят, не сдавайся. Подумай о малыше!

Вера, услышав родной голос, слабо улыбнулась.

Через несколько минут пришёл Иван. Он помог погрузить Верочку на носилки. На улице уже ждали.

В сложных родах обычно участвовал весь Родник. Роженицу укладывали на крыльце церкви, и прихожане хором молились за мать и дитя. Молитва помогала не всегда, но что ещё можно было сделать? Соня тащила носилки, стараясь не думать о том, что Вера может умереть.

⁂

Хромушку оттеснили — место рядом с Верой заняли сама настоятельница и Сергей. Дьякон хотел усыпить Верочку, но Ксения не разрешила — бледная, уставшая Вера и так была на грани обморока. После чудодейственного «снотворного» роженица могла уже не проснуться.

— А муж её где?

Соня вздрогнула. Она совершенно забыла о чужаке, и вопрос застал её врасплох.

— Нет мужа. Это непорочное зачатие.

— Да ты что! Серьёзно?! — Вячеслав старался не смотреть на крыльцо. Зелёное лицо и совершенно неуместные в такой ситуации вопросы дали понять Кривицкой, что мужчина впервые присутствует при родах.

«В каком месте он жил? Там что, никто не рожал никогда?»

— Конечно, серьёзно. Зачатие такое же непорочное и чудесное, как и все божественные откровения Прихода! — Прошипела Соня. Она едва сдержалась, чтобы не послать любопытного новичка.

— Соня! Соня, ты где? — Верочка заметалась на грязном матрасе, отпихнула руку настоятельницы и попыталась подняться.

— Кривицкая, иди сюда. Может, если рядом будешь ты, несчастная хоть немного успокоится. А вы, братья и сестры, начинайте.

— Приими, о всеблагословенная и всемощная Госпоже Владычице Богородице Дево, сия молитвы, со слезами Тебе ныне приносимыя от нас недостойных раб Твоих…

Едва Соня оказалась рядом с подругой, та с облегчением вздохнула и потеряла сознание. Соня почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Верочка была сверстницей младшей сестры, умершей одиннадцать лет назад, когда на город опустился лиловый туман. Тогда же погибли и родители. Может, именно поэтому семнадцатилетняя Вера всегда была так важна для Софьи. Девочка заменила ей семью.

Хромушка не могла, просто не могла дать подруге умереть.

Забыв о конспирации, о маячившем впереди костре, Соня включила внутреннее зрение.

Матка ходила ходуном. Но всё равно было непонятно, что происходит. Кривицкая напряглась, и словно что-то хрупкое лопнуло в её груди. Тёмная пелена спала, и она, наконец, увидела.

Как маленький, тоже смертельно уставший человечек стремится в мир, но упирается в выход ножками. Ещё немного, и место, служившее убежищем девять месяцев, станет ему могилой. За ним отправится и мать — натянутые волокна мышц готовы были разорваться в любую секунду.

Откуда-то из далёких далей послышался возмущённый крик Аристарховой:

— Что происходит?!

Соне было плевать. Ровный гул голосов, читающих молитву, очень помогал — Сила, впервые превратившись из тонкого ручейка в ревущий водопад, оттягивала страшный момент. Целительница задрала платье роженицы, засунула руку в родовые пути и схватила ребёнка за ногу.

Если бы Вера не потеряла сознание за несколько минут до этого, она бы сделала это сейчас. Хромушка практически по локоть залезла внутрь, поняла, что вытянуть ребёнка таким способом не получится, положила вторую руку сверху на живот и стала осторожно, но настойчиво поворачивать малыша головкой вниз.

Кривицкая заметила какую-то возню краем глаза. На миг отвлёкшись, целительница как раз успела увидеть, как от удара в челюсть Сергей улетает с крыльца, а Ксения и Жорж пытаются обезвредить взъерошенного Вячеслава. Мужчина не давал подойти к Вере и Софье, сыпал давно забытыми в приходе матерными словами и орал, что из-за бредового отношения к колдовству не даст погибнуть юной матери и ребёнку.

Малыш наконец оказался в нужном положении. Хромушка послала немного Силы, и Вера пришла в себя.

— Тужься. Тужься, Верка! Почти всё!

Верочка была всё же слишком слаба. Софья чувствовала, как вся Сила уходит на то, чтобы малыш наконец-то родился.

Когда мальчишка истошно заверещал, Кривицкая удовлетворённо улыбнулась и отключилась.

⁂

— Соня! Сонец! Ты долго ещё валяться будешь?

Дико раскалывалась голова. Весёлый мужской голос ввинчивался в мозг, словно шуруп. Хромушка застонала и попыталась открыть глаза. Не получилось.

— Давай, красотуля. Постарайся. Тебе бы банку варенья сейчас захавать или мёда, но чего нет, того нет, так что давай, сама.

Голос вдруг показался тише. Софью затошнило, и она поняла, что снова сейчас отключится.

— Эй, ты это, не вздумай! Зараза. Лады, пого́дь, сейчас помогу.

Соня почувствовала, как до её руки дотронулись чьи-то тёплые пальцы. Секунду ничего не происходило, а потом состояние стало улучшаться. Будто бы внутренние силы, ушедшие на спасение Веры и её сына, потихоньку возвращались на место. Это было настолько неожиданно и приятно, что Кривицкая крепко сжала чужие пальцы и стала вытягивать из непонятного источника всё, что только могла. Оказалось, это просто и так же естественно, как и дышать.

— Сдурела?! — Пальцы резко отдернули.

Соня открыла глаза. Сейчас она себя чувствовала просто смертельно уставшей, не более того. Бледный Вячеслав, с упрёком глядя на неё, массировал свою руку.

— Чуть не уконтропупила. Учись контролировать себя, а то плохо всё закончится.

— Что это было?

— А ты не знаешь? — Слава с интересом уставился на собеседницу.

— Я вообще ничего не понимаю, кроме того, что мне конец, и, судя по всему, тебе тоже.

Только сейчас Соня сообразила, где они. В церковном подвале.

Храм был очень старый, и никто не знал, для чего здесь эти решётки. Покойный отец Павел, возможно, был в курсе, но он об этом месте не распространялся, и нашли церковную тюрьму лишь после его смерти. Аристархова активно её использовала.

Здесь ждали вынесения и исполнения приговора люди, открывшие в себе запрещённые способности. А также сидели провинившиеся — стащившие чужую порцию еды, попытавшиеся обмануть настоятельницу при еженедельных исповедях или усомнившиеся в Боге.

Сейчас здесь находились лишь Соня и Вячеслав. Им даже оставили лучину — щепка, вымоченная в старом подсолнечном масле, жутко чадила и неровно горела, в большей степени освещая узкий коридор, чем камеры, но и этого было достаточно. Лучше, чем сидеть в полной темноте.

Клетки Кривицкой и чужака разделяли металлические ржавые прутья. Сквозь них Слава и смог дотронуться до девушки.

Вот только зачем?

— Конец или нет, это мы ещё посмотрим. Судя по всему, ваша святоша не знает, как поступить — прихожане за тебя горой встали, она явно этого не ожидала.

— А что там произошло, когда я в обморок упала?

— Ну, когда твои глаза зелёным полыхнули, я не удивился. Давно понял, что ты ведьма.

— Кто?!

Вячеслав усмехнулся и покачал головой:

— Ладно. Куковать нам здесь ещё долго, так что объясню вкратце. Смотри. — Мужчина закатал рукав рубашки, и Соня увидела на плече татуировку — геометрический узор тёмно-красного цвета.

— Эта руна предупреждает о нечисти в радиусе двухсот метров. Кроме того, она начинает покалывать, когда кто-то пользуется магией. Рядом с тобой пару раз кольнуло. Вот только не пойму, где и как ты смогла инициироваться, вы же за забор не выходите. Или всё-таки бывала за городом?

— Нет. — Соня заворожено смотрела на руну. Именно от этого рисунка веяло тем «покрывалом», которое не давало просмотреть Вячеслава.

— Вас таких, между прочим, не так уж и мало. Правда, не все идут дальше, оставляя умения в зачаточном состоянии. У каждого изначально есть какая-то одна способность. Например, Серый ваш может сон насылать.

— Он не только это может. — Тихо сказала Кривицкая. Правду о себе она приняла сразу и даже успела сделать выводы о происходящем в Роднике Веры. — Помнишь, я говорила про непорочное зачатие? Каждая девушка раз в месяц всю ночь молится в церкви. Часто парами ходим. Многих накрывает Божья Благодать, они не помнят ничего. Иногда после таких ночных молитв беременность наступает. Меня редко трогают — видно, хромота не устраивает, или грудь маловата. А вот Веру они любят. Она, несчастная, каждый раз плачет и вырывается. А потом Сергей память стирает. Правда, на мне это не работает, но я делаю вид, что тоже забываю правду.

— Ты хочешь сказать, что ваши дьяконы регулярно девок в церкви насилуют? Прямо там? О каком Боге они тогда говорят вообще?! А настоятельница что на это?

Соня грустно покачала головой:

— Она не вмешивается. Даже одобряет. Мужчинам нужно как-то напряжение снимать, верно? В этом только Данила не участвует.

Слава сплюнул на пол и замолчал.

— Угу, — услышала вдруг Софья и подняла голову. Под самым потолком в камере имелось крохотное оконце. Стекла в нём давно не было, и свежий ночной воздух проникал в подвал.

— Привет, Совушка! — обрадовалась девушка. — Ты меня нашла!

Птица протиснулась в окно, слетела на пол, клюнула Кривицкую в ногу и неодобрительно посмотрела в соседнюю камеру.

— Познакомься. Это мой новый друг, Слава.

— Коваль. Вячеслав Коваль. Какая у тебя птичка интересная. — Славка сощурился, потёр руну на плече, придвинулся к решётке и просунул руку, пытаясь дотронуться до птицы. Та возмущённо угукнула и отскочила в дальний угол.

— Обычная сова. Я её уже несколько лет прикармливаю. Мы дружим.

— Обычная, да не совсем. Сюда бы Маринку, она бы лучше разобралась…

Пернатая раскрыла клюв и выплюнула на пол ягоды.

— Спасибо, милая, за угощение. — Софья, чтобы не обижать птицу, подобрала чернику и забросила в рот.

— И часто тебе пташка ягодки таскает? — Слава развеселился непонятно чему.

— Весь последний год. А что?

— А то, что ночная подружка кормит тебя вкусняшками из Вырая. Тебя инициировали, а ты и не в курсе.

Сова подошла ко всё ещё просунутой сквозь прутья руке и важно, деловито, клюнула Коваля в запястье. Потом наклонилась и подсунула голову под ладонь, требуя ласки.

Соня не сразу поняла, что имеет в виду мужчина. А потом испугалась.

— Ты хочешь сказать, что это она меня в ведьму превратила? И что это не птица? Но зачем?! И кто это?

— Не могу ответить ни на один из твоих вопросов. В нынешние времена всякое бывает. Знаю одно — вряд ли птаха делала это со зла. Скорее, наоборот, исключительно с благими намерениями.

Сова словно не слышала людей — отошла от прутьев, засунула голову себе под крыло и стала упоённо чистить пёрышки.

— Совушка, зачем? Зачем ты это сделала?

— Сонец, я дико извиняюсь, конечно, но вряд ли она тебе ответит. Хотя, если будешь развиваться на колдовском поприще, сможешь получить ответ без проблем. Поверь, я такое уже видел.

— Где? В своём военном городке?

Коваль помолчал, но потом признался:

— Я не из военного городка. Но история реальная. Просто не моя. К нам, знаешь ли, тоже странники приходят, много чего рассказывают. Вот и про военный городок молодой пацан рассказал, Данила. Это не я, это он сеструху потерял.

Соня поразилась:

— А как ты смог Ксении соврать? Она же тоже, как я поняла, ведьма, и способность у неё как раз такая — тайные мысли выведывать.

Славка просто ткнул пальцем в руну на плече.

— А, точно. Я и забыла.

— Кстати, маман ваша, в смысле, матушка, никакая не ведьма. Она, как я, обычный человек. Может, предмет магический в кармане лежит, может, как у меня, татуха. Или ещё что-то. Кто-то ей помогает.

В голове словно зажёгся яркий свет. Торопливо, стараясь ничего не упустить, девушка стала рассказывать всё, что знала. Слава не перебивал, сова таращила свои круглые глаза и тоже внимательно слушала.

В середине монолога погасла лучина. В подвал пришла темнота. Но девушка не обратила на это внимания и продолжила вываливать на Вячеслава информацию.

Когда Хромушка, наконец, замолчала, Слава хмыкнул, и заявил:

— Если ты не против, я кратенько обрисую ситуацию в вашем безгрешном родничке. Потом проще отчёт писать будет.

— Какой отчёт?!

— Позже объясню. Итак. Жил был город, который в один не слишком прекрасный вечер накрылся медным тазом. Как, впрочем, и весь мир. Оставшиеся в живых горожане укрылись в одной из православных церквей города, защищаясь от нечистой силы, упырей, в которых превратились некоторые не совсем умершие, и от диких зверей. Объединил всех под одной крышей хороший человек, священник отец Павел.

— Всё правильно.

— Вы худо-бедно справлялись, а потом, через год, девочка-подросток Софья Кривицкая подслушала ссору батюшки и рядовой женщины Ксении Аристарховой. Кстати, кто она?

Соня пожала плечами, но поняла, что Слава в темноте этого не может видеть, и сказала вслух:

— Я не знаю. Она была последней, кто пришёл тогда. Точнее, они с Дарьей и Сергеем на машине приехали. Автомобиль до сих пор стоит в сарае. Вроде бы их к нам вынесло откуда-то из другого населённого пункта.

— То есть, они не местные, так?

— Да. Даша вроде как её телохранителем была, а Сергей — водителем. То ли бизнесмен она, то ли чиновница — никто точно не знает. Всё на уровне слухов. И то, в последний раз мы это обсуждали тогда, когда отец Павел погиб.

— Лады. Значит, поцапалась Ксюха со священником, да так, что этот добрый самаритянин готов был живого человека выгнать за ворота на съедение злобным потусторонним силам. И вдруг, неожиданно, совершенно внезапно и скоротечно, Господь говорит с Павлушей, да без свидетелей. Говорит полную ерунду, заставляет умереть и отдать бразды правления никому не известной тётке, которую наделяет неприятными такими способностями. И дружков её тоже заодно.

Сова вдруг истошно завопила. Софью обдало волной воздуха — птица взлетела, сделала круг по камере и бесшумно приземлилась. Она странно щёлкала клювом — девушке показалось, что птицы так делать не должны. Стало жутковато.

— Ты смотри, как заволновалась. Видно, наша не совсем птичка что-то знает, только рассказать не может. Ладно, давай дальше. Непонятный голос, который наивные прихожане приняли за Глас Божий, оказался очень кстати. Он всё быстро вам объяснил.

— Это единственное, что меня смущает.

Слава насмешливо фыркнул:

— А я как раз это могу объяснить без проблем. Но не будем забегать вперёд. Значит, бабёнка корчит из себя безгрешную цыпочку, дьяконы её тоже. В последующие годы к их стае прибивается ещё два любителя власти. Лучшая еда — им. Свобода перемещения — им. Право повелевать, управлять человеческими судьбами — у них в руках. Периодически ребятки устраивают себе оргии с молодыми девчонками, а потом стирают жертвам память. Неужели никто этого не понял? Изнасилование разве не оставляет следов? Синяки, ещё какая-нибудь гадость?

— Они не зверствуют. Просто расслабляются. У нас есть одна женщина, её, как и с десяток таких же несчастных, в предыдущем поселении насиловали. Пять лет. В клетке держали, помоями кормили, издевались, как могли. А в голодные зимы эти звери женщин ещё и ели. Элизе с трудом убежать удалось. До сих пор весь приход будит по ночам криками — кошмары снятся. Кстати, её ни разу «благодать» при ночной молитве не посещала, мне кажется, её наши дьяконы жалеют.

— Или брезгуют. — Слава посопел, потом добавил глухим голосом: — Ты так спокойно об этом говоришь, что меня жуть берёт.

— Есть гораздо более страшные вещи в этом мире. Зато у Верочки малыш появился.

Сова издала неприятный, резкий звук и забегала по камере.

— По-моему, наша подружка хочет, чтобы я продолжил. — Вздохнул Коваль. — На чём я остановился?

— На том, что Аристархова и её помощники повелевают судьбами.

— Точно. Кроме того, они тщательно выбирают, кого принимать в сообщество. Предпочтение отдаётся людям из страшных мест, как Элизе вашей, или как мне — из мест, которых больше не существует. Неугодных изгоняют или приносят в жертву над колокольней. Напрашивается вывод — отца Павла тоже в жертву принесли. Вопросов два — для чего и кому.

— Для чего — понятно. С тех пор, как Ксения здесь руководит, ни одно чудовище к нам не рвётся. А кому… Дьяволу, наверное? Настоятельница, прикрываясь Богом, служит Князю Тьмы. Он в ответ на жертвы одаривает её способностью залезать в головы к другим и держит на коротком поводке своих приспешников.

Коваль опять развеселился:

— Тоже мне, князя нашла. Мне кажется, я знаю, что за чмырь тебе ручкой махал, знакомые повадки. Это обычный чёрт — они пакостники, каких белый свет не видывал, но, в принципе, достаточно адекватные, если, конечно, можно так сказать о нечистой силе. Если я прав, и это кто-то из них, то ваша Аристархова сама его навела на подобные мысли, сама в них поверила, и, естественно, сама с собой согласилась. Он только подыграл. И продолжает подыгрывать. Не удивлюсь, если он к ней является в образе Сатаны. И «Глас Божий» его был, скорее всего, они мастера подобных фокусов.

— Так что — она просто так людей убивает?

— Почему же просто так. Черти ничего не делают без собственной выгоды. Да и договор выполняют — ты же сама говоришь, вас не трогают. Думаю, души погибших над звонницей прямиком к нему попадают. Правда, мы до сих пор плохо понимаем, зачем они им, и вообще, как это всё работает.

Решив позже уточнить, кто такие «мы», девушка задала вопрос:

— Раз ты настолько в теме, объясни тогда, зачем она тех, кто странные способности проявляет, сжигает на костре?

— Сонец, я не знаю, что творится в голове у этой бабы. Могу только предположить, что она уничтожает потенциальных конкурентов. Своеобразная инквизиция местного разлива.

Внезапно Кривицкая почувствовала, что в душе пусто. Зачем все эти расследования и попытки выяснить истинные мотивы Аристарховой? Правда одна — много лет эта женщина худо-бедно справлялась с организацией жизни нескольких десятков людей. Да, было много чего плохого, но крыша над головой, скудная еда, закон, порядок — важные вещи. А главное, у прихожан была вера в светлое, хоть и загробное, будущее под присмотром самого Господа.

— Какая разница? Всё равно гореть мне на костре. Да и тебе тоже, если настоятельница не смилуется и не выпроводит тебя восвояси.

— Может, и нет. Если повезёт, и мы просидим здесь дня три, за мной успеют прийти. А уж тебя я в беде не оставлю. — Темнота не позволяла рассмотреть собеседника, но Соне показалось, что Слава улыбается.

Девушка слабо понимала, как за ним могут «прийти», если целенаправленные путешествия уже много лет как невозможны, но решила, что спрашивать не стоит — Коваль, хоть и выглядел шутником и балагуром, за всё время общения так ничего о себе и не рассказал.

Поэтому она просто объяснила:

— Никто нас здесь так долго держать не будет. Так что забудь. На рассвете отправимся к Господу. Мы как раз дрова начали заготавливать, каждый день дьяконы в город выходят. К зиме ещё мало, но на два костра хватит.

— Ерунда. Кстати! Я ж тебе главное не рассказал! Что было, когда ты в обморок брякнулась!

Загремел замок. Птица что-то просипела и неуклюже пошагала под узкий топчан. В подвале появился свет, и заключённые увидели бледную Верочку.