Обещанная по крови

Екатерина Богданова, 2018

Жила-была одна совсем обычная девушка (ну да, леди, так все мы не без греха, вот). В общем, жила-была девушка и никого она не трогала (если её не трогали, ну а кто тронул, тому не повезло!). Так, не будем отвлекаться, жила я и никого не трогала (повторяюсь, это вычёркиваем). Переходим к главному: похитили девушку, ни за что ни про что (да-да, вот гады!). Нет, ну это потом стало ясно, для чего похитили, а сначала-то можно было подумать, что за красоту неземную (помечтать-то можно… м-да). А потом ещё раз похитили, и ещё! Так и воровали девушку, то есть меня, друг у друга злодеи разнообразные. Короче, сами напросились! И вообще, замуж не воровать нужно, а звать. Ну или сбегать хотя бы…

Глава 3

Меня били. Не сильно и даже не больно, но весьма обидно били по щекам и чего-то требовали.

— Ыыыыыы, — взвыла я ещё громче и самозабвеннее.

Бить перестали. А потом стало по-настоящему больно, больно и страшно. Страшно было везде, а больно только губам. Да, меня целовали, причём очень грубо, жёстко и болезненно. Даже привкус крови во рту появился.

— Нет, — выдохнула из последних сил, когда болезненный поцелуй прервался.

— Ненавижу слёзы, — зло прошипел мой истязатель.

Этот поцелуй и хлёсткая фраза заставили вернуться к реальности, и я поняла, что нахожусь в той самой маленькой спаленке, в которой была до купания и ужина. На кровати нахожусь. И надо мной нависает всё тот же ненавистный, но заставляющий замирать сердце лорд. И вот он надо мной нависает (и целовал тоже он, больше некому) а я даже его имени не знаю, слышала как обращался к нему владыка союза, но не помню. И ещё очень хочется опять впасть в беспамятство, потому что — я на кровати, и лорд на кровати, и продолжает нависать. И лучше просто не чувствовать того, что будет дальше. А руки сами тянутся к нему, обнимают мускулистую шею и… будь проклята магия притяжения.

— Достаточно, — жёстко и как-то брезгливо произнёс мужчина за секунду до того, как наши губы вновь должны были встретиться.

Потом он убрал мои руки со своей шеи, отстранился и, окинув меня пренебрежительным взглядом, молча ушёл. Пожалуй, сейчас я впервые была ему благодарна — за молчание.

Меня оставили одну, видимо, чтобы поспала. Но о каком сне может идти речь, если здравомыслие возвращается только когда тюремщика нет рядом? А вместе со здравомыслием приходит и осознание моего положения. Я слаба, слишком слаба, чтобы противостоять магам союза. Не говоря уже о наследном принце, ведь в нём течёт чёрная кровь мерзких, не достойных жизни, но таких сильных и практически бессмертных демонов. Да, наследнику я не понравилась, но это был порыв, мимолётное желание отказаться от страшной девицы. Теперь же я не была страшной, раны зажили и, даже если я не придусь по вкусу принцу, это не помешает ему исполнить долг перед союзом — добиться рождения ребёнка. Как истинная дочь империи сейчас я должна была пойти в ванную, закрыться там и сделать всё возможное, чтобы моё тело стало непригодным для деторождения. Да, именно так, искалечить себя. Лишить себя жизни гораздо проще, но теперь, немного успокоившись и вспомнив о том, кто я, поняла, что самоубийство было бы нежелательно. Я должна была как можно дольше оттягивать время, чтобы на родине успели принять меры. Как известно, в союзе нет истинных ценителей жизни, следовательно, и магии, способной определить женское здоровье невесты, тоже нет. Сколько пройдёт времени, прежде чем они поймут, что столь желанного потомства с демонической кровью не будет? Год, два? Этого будет вполне достаточно для того, что бы империя приготовилась к войне. А я даже не сомневалась, что война будет. Родные быстро поймут, кто и для чего меня похитил. Ведь наверняка только мне и не было ведомо о том, какую ценность представляет моя кровь для союза. И сразу стали понятны излишние, на мой взгляд, меры предосторожности, усиленная охрана и помолвка с Даром, который, несомненно, станет следующим императором, потому что чужаку трон не отдадут, а у императора Алорина есть только дочь. Женщин же как правителей в империи не рассматривали. Все части головоломки сложились воедино, и оставалась только одна проблема — моя репродуктивная функция. Пусть я и не была достаточно прилежной ученицей, но локально остановить регенерацию была вполне способна. И мне оставалось только одно — нанести себе нужные повреждения.

Как же это было мерзко и страшно, но у меня не было выбора. Либо так, либо потомки чёрной демонической крови поработят мою родину, уничтожат слабых и неспособных к сопротивлению, поставят на колени тех, кого посчитают достойными служить, зальют реками крови землю, по которой я бегала босиком в детстве… и убьют бабушку, потому что ведьмы извечные враги демонов. И это мои потомки будут проливать кровь, убивать, порабощать… Да, демоны ушли из нашего мира уже много веков назад, посчитав населяющие его расы скучными и недостойными их внимания, но, как и всякие завоеватели, они успели наплодить потомство со смешанной кровью. Так и образовался Шаонийский союз — объединение тех, кто, чувствуя в себе кровь всемогущих предков, возжелал обладать неограниченной властью. Вот только демоны были излишне самонадеянны и не удосужились в своём завоевании исследовать весь Маальтин. Они истоптали своими иномирными ногами только половину нашего мира, вторая же его часть скрывала в себе великую силу огня. Именно огненные лорды стали тем уравнителем, который не позволил ублюдкам демонов захватить Маальтин полностью. И вот уже более пятисот лет длится противостояние между Шаонийским союзом — обителью потомков демонической крови, и Эльтийской империи, под знамёнами которой объединились все населяющие наш мир расы. Именно тогда, под угрозой завоевания извне были стёрты расовые границы и враждовавшие ранее народы объединились. Лишь спустя века противостояния, в результате которого силы захватчиков постепенно ослабевали в виду всё большего разбавления чёрной крови, мы осознали, что сила в единстве. А потом поняли и ещё одну простую истину — смешение нескольких сил даёт ещё большую силу. Так и появились смешанные браки эльфов, огненных лордов, ведьм, оборотней и прочих народностей. Ведьмы пали последними, такой была и моя бабушка, но она, как и каждая уважающая себя ведьма, руководствовалась не принципами селекции, а чувствами. Да, мне посчастливилось родиться не из выгоды, а по любви. Родители переняли устои своих предков… а сейчас мне прочат участь племенной кобылы.

Встала с кровати, осмотрелась, взгляд зацепился за висящий на стене металлический прут с колпачком для тушения свечей, которые здесь были главным источником света, несмотря на легендарный уровень магии демонических выродков. Не думала, что они так ценят огонь — исконный источник силы огненной аристократии, которая являлась основой всего сопротивления. Но это были только отстранённый мысли. Я уже приняла решение, и этот металлический штырь был тем орудием, которое лишит меня не только невинности, но и будущего. Всего лишь кусок металла, а с другой стороны — мой приговор. И палачом буду я сама.

На негнущихся ногах подошла к стене, сняла с крюка прут с зазубриной, благодаря которой он и держался на крючке, осмотрела его отрешённым взглядом и пошла в ванную. Решение было принято. Оставалось только воплотить его в жизнь. Главное, не ошибиться и оставаться в сознании, чтобы исцелить себя с нужными отклонениями. Как же я ненавижу демонов, и их потомков ненавижу, и особенно лордов-охотников. Одного конкретного лорда-охотника особенно. Ненависть — та сила, которая сейчас питала меня, не давала отступить, спасовать, предать. Ненавижу…

***

Дверь в ванную просто рассыпалась, вот взяла и рассыпалась, словно превратившись в песок. А я только и успела, что наполнить ванну на четверть тёплой водой и снять с себя брюки. Просто понимала, что одеваться полностью потом сил уже не будет, вот и решила обойтись полумерами.

И как же я обрадовалась, что не успела снять эльфийское бельишко! Потому что в лишённом двери проёме стоял горячо ненавидимый мною лорд, от взгляда на которого замирало сердце, подкашивались ноги, и просыпалась пресловутая репродуктивная функция. И чему я, собственно, радуюсь? Сейчас же пойдёт в наступление и сниму, сама всё сниму…

— Помочь? — хрипло спросил лорд, переводя взгляд с полураздетой меня на прислонённый к стене металлический штырь.

Это он с чем мне решил помочь??!

— Н-н-нет, я сама, — пролепетала, отступая назад.

— Осторожнее! — почему-то крикнул лорд, но я уже начала заваливаться в ванну, так неудачно возникшую на пути отступления.

И даже то, что он бросился ко мне, а я по инерции обхватила его руками за шею, не уберегло от падения. В голове взорвалась тысяча лордов-охотников и мир потонул во мраке.

***

— Вот убил бы, просто взял и убил. Всем бы легче стало, — ворчал кто-то совсем рядом.

— Взял бы и убил, из жалости, — продолжал вещать ворчливый голос. — И даже поняли бы все, не осудили, рогом им в дыхло.

— За что? — прошептала плохо слушающимися губами.

— А за всё доброе, — пояснили мне. — И за хорошее тоже, — добавили зачем-то.

Послышался отдавшийся резкой болью в голове грохот нервно, со всей силы закрывшейся двери, и всё стихло.

— Жестоооооко, — протянула, смутно понимая, что рассуждения невидимого собеседника в корне не верны. За доброе не убивают, и за хорошее тоже.

— Так и я о том же, жестоко они с тобой это, того самого, — невразумительно ответил уже совсем другой, скрипучий и слегка визгливый голос.

Глаза открывать совершенно не хотелось, но и оставаться в неведении сил не было. Открыла, и задохнулась от эмоций, потому что над головой был чёрный, как сажа, потолок. А у нас таких потолков не бывает. Неподъёмной скалой навалились воспоминания, страх, разочарование. Я не успела, не сделала того, чего требовал от меня долг. Но где-то в глубине души расправляла крылья несмелая, не имеющая право на существование надежда.

У нас принято верить в судьбу, значит, судьбе было угодно оставить меня не только живой куклой во враждебных руках, но ещё и подарить надежду на спасение. Да будет так.

Перевела взгляд на того, кто поддержал меня в сетовании на жестокость и… завизжала.

Это был чёртик! Самый настоящий, лохматый копытный и рогатый чёртик. И этот копытный смотрел на меня красными угольками маленьких глазок, забавно морща своё тупое, поросячье рыльце.

— Мама, — прохрипела, забившись в угол кровати и прикрывшись подушкой.

— Ты чего? Это, того самого, какая я тебе мама? Я мужчина! — обиженно завизжал чертёнок, выпятив впалую, покрытую бурой шерстью грудь и для создания большего эффекта ударив в неё верхним копытцем.

Взгляд сам собой метнулся туда, где обычно находятся… эм… мужские регалии, но там тоже было лохмато, как и по всей поверхности «мужчины», за исключением пятачка.

— Срамота! — стыдливо прикрываясь взвизгнул чёртик.

— Простите, я не специально, — пролепетала, краснея от стыда.

— Да ладно, я не обидчивый, — подобрел чёртик. — Я Тяпокор. Можешь звать Тяпом.

— Очень приятно… Тяп. Я Эльтианита, можно Нита, — проявила вежливость, сопоставляя видение лохматого нечто с саднящей шишкой на затылке.

И вот если это чудо результат удара головой о бортик ванны, то шишку-то я быстро вылечу, а с повреждениями мозга придётся долго провозиться.

— Чего уставилась? — поинтересовался Тяп, почесал копытцем свою мужскую грудь и процокал к кровати.

Ростиком чертёнок не отличался и, чтобы забраться на кровать, подтянулся на верхних копытцах, ловко запрыгнул и уселся на край моего ложа, забавно болтая нижними.

А я, чуть ли ни на стену забравшись от страха, лихорадочно вспоминала всё, что знаю про чертей. Бабушка рассказывала, что они у демонов являются чем-то вроде домашних питомцев и слуг одновременно. В давние времена часть демонов подверглась деградации, так и появился новый вид. Хотя, наличие свиного рыльца наводило на размышления о моральных качествах предков этих самых чертят. Разум подкинул доводы в пользу этой идеи. Если при смешении демонической крови появились внешне очень похожие на людей полукровки, то похожие на поросят чертята… Хотя нет, они же ещё и лохматые, так что не только на поросят похожи… Какими же это надо быть извращенцами?!!

— Ты чего это так на меня зыркаешь? — возмутился парнокопытный прямоходящий.

— Страшно, — честно призналась я. Было действительно страшно, и от того, что возможно это галлюцинации, и от выводов о порочности демонов и вообще просто страшно. Мне можно, я же девушка, невинный бабушкин цветочек.

Кстати о бабушке, она рассказывала, что чёртики вполне безобидны и дружелюбны, в отличие от своих хозяев. Именно ведьмы привечали лохматых беглецов из союза, в силу сопричастности с природой видя их суть, а не жуткий внешний вид. В живую я этих существ никогда не видела, но бабушка показывала картинки. И вот сейчас на краю кровати сидела ожившая картинка из детских сказок. И эта картинка смотрела на меня красными глазёнками, смотрела настороженно и с любопытством.

— Я этого, того самого… не понимаю чего, вот ледя ты, а смотрю и вижу — ведьма, как есть ведьма, — изрёк визгливый волосатик.

— Есть немного, — честно призналась я.

— И сбежать бы предложил, но хозяин у меня хороший, гневить не хочу, — тягостно вздохнул Тяп.

— Это этот-то хороший? — удивлённо спросила я.

Невольно потрогала шишку на затылки и решила заняться самолечением.

— Уууу, это, того самого, не ведьма значит, показалось что ль? — протянул чёртик. — Или не показалось? Распустились вы там совсем, и не поймёшь чего понаплодили. Вижу ведьму, а глаза огнём горят, — с упрёком добавил Тяп.

Я виновато улыбнулась, продолжая процесс исцеления своей бедовой головы. И вот за что мне себя винить? А какое-то недоразумение лохматое пристыдило.

На мою улыбку чёртик среагировал совсем уж странно. Он пронзительно взвизгнул и, кубарем скатившись с кровати, помчался в тёмный угол комнаты. И уже оттуда:

— Ууууу, а кровь-то чёрная, а ухи-то острыя. Срамота!

— На себя посмотри, — обиделась я.

Вот правда, кто бы говорил! Сам со свиным рылом, шерстью, рожками и копытами.

Закончила процесс ликвидации последствий встречи головы с бортиком ванны и вспомнила о том, кто я и где нахожусь.

Чёртик продолжал прятаться в тёмном углу и мною было принято решение игнорировать его присутствие. Встала, постояла немного, проверяя устойчивость в вертикальном положении, и уверенно пошла в ванную. У меня есть долг перед империей и я уже приняла решение его выполнить. Страшно? Ещё как! Но я должна, а если буду медлить — не смогу.

В ванной на полу была лужа, созданная моим падением в воду, но металлический штырь всё ещё сиротливо прислонялся к стене, ожидая своего звёздного часа. И вот незадача, двери-то здесь нет, а при Тяпокоре совершать интимный процесс лишения себя чести я была не готова. Попытаться просто воткнуть острую штуковину в живот? Нет, не смогу, да и излечить себя после такого будет сложнее, а умирать мне нельзя. И если уж быть откровенной, я всё ещё надеялась на спасение, так что жить всё же хотелось.

Немое противостояние взглядов с кочергой( ну да, это я на неё с немым укором смотрела, а она стыдливо жалась к стеночке, отказываясь действовать без моей помощи) прервал настороженный визг.

— Ты чего это удумала, девонька? — спросил Тяп, показавшись в осиротевшем дверном проёме. — Ты это, того самого… не дури. А то хозяина позову, — пригрозил он.

— Думаешь, он поможет? — с горькой усмешкой поинтересовалась я.

— Плохо с тобой, Нитка. Вижу, темно у тебя на душе. И страху столько. Ты это, того самого…, — покачал лохматой башкой чёртик.

— А не пошёл бы ты… Тяпка… куда-нибудь. Да хоть к хозяину своему. Просто исчезни, — устало проговорила я.

— Не велено оставлять, приглядываю я за тобой, дурёхой, — авторитетно заявил чертёнок, деловито сложив копытца на груди и прислонившись плечиком к косяку, словно невзначай пародируя повадки лорда-охотника.

— Уйди, пожалуйста, — прошептала, чувствуя как, вопреки всем моим усилиям сдержаться, глаза заволокло слезами.

— И чего, правда калечить себя порешила? — с жалостью спросил Тяп.

Дожилась, меня уже чёртики всякие жалеют! Но на душе было так мерзко, что смолчать не смогла.

— Правда, я должна, понимаешь. Я обязана, это мой долг. Ааа, ничего ты не понимаешь, — махнула рукой на парнокопытного сторожа.

Нагнулась, схватила железный штырь и замахнулась им на в принципе ни в чём не повинного Тяпа.

— Пошёл вон, отродье демонское! — прикрикнула, наступая на чертёнка.

Тяп дико завизжал и… исчез. Вот просто взял и будто лопнул, огласив ванную гулким хлопком.

— Так-то лучше, — прошептала я и быстро, пока малодушно не передумала, забралась в ванну.

Села в остывшую воду, поджала колени и попыталась вспомнить, как снимается эльфийский пояс. В экстремальной ситуации вспоминалось плохо, но я старательно выуживала из памяти нужные слова и энергетический настрой. Не получалось! Паника начала медленно заползать в и без того истерзанную душу. По щекам уже катились крупные слёзы, с шипением падающие в воду. Вспомнила! Вот только от этого слёзы полились с удвоенной силой. Горючие капельки с шипением падали в воду и ванную начало заволакивать паром.

— Соберись, тряпка! — прошипела, ударив себя по щеке. И ещё раз, и ещё.

— А можно мне? — язвительно поинтересовались от входа в ванную.

Я застонала и откинулась на бортик, зажмурившись, чтобы не видеть эго. Не успела. Слишком труслива и слаба. Было противно от собственной беспомощности и слабости. В этот момент я сама себе была противна, и вся ситуация была противной, мерзкой, ненавистной…

— Ненавижу, как же я вас всех ненавижу, — прошептала, не открывая глаз.

Послышался тихий скрип, а после лицо опалило горячим дыханием и голос лорда-охотника прямо возле уха.

— Зачем же ты так себя мучаешь, девочка? — с грустью спросил он, и я поняла, что это скрипел мокрый пол под его сапогами, когда он присел у ванны.

Рука непроизвольно сжала кочергу и я открыла глаза. Удар нанесла сразу же, до того, как по предающему меня телу разлилось тепло, концентрируясь жаром внизу живота. Я била молниеносно, приложив все умения, полученные на тренировках по бою на кинжалах. Но он оказался быстрее, без усилий перехватив металлический прут, выдернул его из моей ослабевшей руки и отбросил в сторону. Прут воткнулся в покрытую чёрным мрамором стену. На пол посыпался крошащийся камень. Это ж сколько должно быть силы, чтобы вот так воткнуть железо в камень?!

Съёжилась под пристальным, внушающим ужас взглядом чёрных глаз. А пусть бьёт! И желательно по лицу, не буду лечиться, специально для женишка приберегу. В подтверждение своей решимости зажмурившись повернулась и подставила нуждающееся в коррекции лицо лорду-охотнику.

И вот сижу я в ванне, вся испуганная, но полная решимости, глаза не открываю, а он не бьёт.

— Ну, и долго мне ждать? — спросила требовательно.

Дождалась. Он меня поцеловал! Опять! Это уже просто издевательство какое-то. И главное я-то, я! А что я? Я ответила на поцелуй. И так хорошо сразу стало, тепло так, везде, жарко даже. Руки сами собой потянулись к инициативному лорду и обвили его шею. А лорд-то, тоже хорошо! Зарычал и прижал к себе до хруста в рёбрах, до невозможности дышать. Мда, нежненько так прижал, синяки точно останутся. Но именно эта боль отрезвила, помогла прийти в себя и оттолкнуть соблазнителя бесчестного.

— Сволочь, — прошипела с такой злобой, что сама себе удивилась.

А охотник продолжал распространять магию притяжения, но при этом как-то растерянно смотрел на меня. Будто это не он тут сейчас меня домогался, а я его!

— Пошёл вон, выродок! — выплюнула в его исказившееся яростью лицо, прилагая неимоверные усилия, чтобы не наброситься на мужчину с требованием продолжить несанкционированные действия.

Лорд медленно, плавно, со звериной грацией выпрямился и недобро сощурил чёрные глаза.

А я смотрела на него и ненавидела, как же я его ненавидела. За похищение, за этот взгляд, за поцелуй, но больше всего я ненавидела его за то, что под словно проникающим в душу взглядом сердце замирало, а потом начинало биться с утроенной скоростью. И причиной тому был не страх. Страсть? Возможно, это была именно она, раньше я ничего подобного не испытывала. Но как же было больно и мерзко от того, что охватывающее меня чувство являлось лишь реакцией на магию, которой я была не в силах противостоять.

— Оденься и приведи себя в порядок, — ледяным тоном приказал лорд-охотник и вышел из ванной, по дороге выдернув из стены кочергу и забрав её с собой.

Я посидела ещё немного в ванне, приходя в себя и ожидая, когда сердце перестанет колотиться как пойманная в клетку птица. Поднялась из холодной воды и прошептала «Вот это ты села в лужу, так села, Нита».

— Я жду, — донеслось из комнаты. И тон лорда не предполагал возражений или промедлений.

Подняла с пола мокрые брюки, с трудом натянула их на себя, зашнуровала с такой силой, что пояс больно врезался в кожу и медленно пошла к тому, в чьей власти я сейчас была полностью и безоговорочно. Но смотреть на него не буду! Только ненависть поможет мне пережить это унижение, а при взгляде на бесчестного обладателя магии притяжения она пасовала. Не смотреть, что бы ни случилось не смотреть.

— Сядь, — приказал похититель.

И я безропотно подчинилась, присев на краешек стула, стоящего у изножья кровати. Сейчас мне были видны только ноги лорда, и эти ноги сидели на кровати. То есть лорд сидел, а широко расставленные ноги стояли рядом с кроватью. Чуть приподняла взгляд и поняла что, таки нет, он весь стоит рядом с кроватью. В устрашающей такой позе стоит: ноги в чёрных брюках и чёрных же сапогах широко расставил, руки на облачённой в чёрную шёлковую рубаху груди скрестил… ну а дальше, не решилась взгляд поднимать.

— Я искренне надеюсь, что вы, леди Маэсто, понимаете суть своего нового положения, — начал лорд-охотник. — Вам должно быть очевидно, что владыка поручил именно мне… приглядывать за вами и подготовить вас к… бракосочетанию с наследным принцем Рарриэшем. И не надейтесь, что мимолётный каприз принца заставит его отказаться от долга перед родиной. Но…

И замолчал. Вот же гад! И что это его «но» означает?

— И? — намекнула я на продолжение после многозначительного ничего не разъясняющего но.

— Я могу помочь вам избежать этого в высшей степени нежеланного вами союза… из благородных побуждений, скажем так, — выдержав паузу продолжил охотник.

— Ну и? — не растрачивая и без того держащиеся на чистом упрямстве нервы коротко произнесла я.

— Ваше чрезмерно развитое для столь юной женщины либидо и неуёмное желание подчинить меня слегка нервирует и может оказаться помехой на пути моих… благородных стремлений, — зло продолжил лорд. — Прекратите это и тогда мы сможем обговорить всё подробно. И хватит уже изображать из себя жертву, готовую на крайние меря. Ваш пассаж с гасителем начинает раздражать.

— Что? — возмущённо воскликнула я, вскинув голову и с ненавистью взглянув на охотника.

Медный цена моей ненависти! Как только наши глаза встретились я почувствовала себя свечой, плавящейся от жаркого пламени. Сейчас мне как никогда был нужен этот самый гаситель. Если жар в животе не загасит, то хоть тресну им этого надменного лорда, который совсем обнаглел и решил обвинить меня в том, что я не в силах противостоять его магии притяжения.

— Ну вы и наглый, — не скрывая восхищения произнесла я.

Было противно, что восхищалась я не наглостью, а всем лордом в принципе, но оставалась надежда, что он этого не поймёт.

Надежда мне, похоже, не благоволила и лорд ответил с нарастающей злобой… и чем-то ещё, тоже нарастающим.

— Вы опять это делаете, — прошипел он, напрягся весь и отвернулся.

— Я делаю?! — справедливо возмутилась, непроизвольно делая шаг к охотнику. — Да это вы тут выворачиваете меня наизнанку, заставляя чувствовать себя последней дрянью. Немедленно прекратите это безобразие.

К концу гневной реплики я скатилась к едва слышному шёпоту, проклиная себя за то, что подошла к лорду почти вплотную и запрокинула голову, чтобы, встав на носочки, потянуться к его губам.

И ладно я, но он-то тоже хорош — подался вперёд и опять начал обнюхивать. Глазками заблестел, черты лица обострились, суставы захрустели, едва уловимо перестраивая тело, а движения стали совсем уж неприличными…

— Вот только не надо меня там нюхать! — завопила истеричным голосом и… прижалась к выпрямившемуся от моего крика охотнику всем телом.

— Вы ведёте себя в высшей степени неблагородно и непрофессионально, — прошептала, скользя ладонями по окаменевшей мускулистой груди.

Руки сами собой сомкнулись на напрягшейся шее, а губы потянулись к его сомкнутым в прямую линию губам.

«Аааааа!» — вопило моё сознание. «Заткнись, дура, тут такой экземпляр» — рявкнуло подсознание и я опять поцеловала вражину.

— Сама напросилась, — прорычал лорд и стиснул мою талию, отвечая на поцелуй с таким напором, что я совсем уж неприлично застонала.

Память услужливо подсунула воспоминания о пикантных эпизодах из книжек, которые мы с подругами зачитывали вслух, шумно и весело обсуждая каждую строчку. Некоторые из особо смелых девушек делились своими собственными впечатлениями, и в каждом таком случае полагалось страстно шептать имя героя-любовника.

— А вас как зовут? — поинтересовалась я, отстранившись от потянувшегося за мной мужчины.

— Заткнись, — рыкнул хам невоспитанный и принялся целовать меня с ещё большим рвением.

Я была до глубины души возмущена, но тело отказывалось подчиняться пылающей гневом хозяйке и льнуло к завоевателю с просто таки бесстыдным упорством.

А этот… непристойный лорд решил, что хватит обмениваться слюной и приступил к обслюнявливанию моей шеи! И я, я сама помогала ему расстёгивать пуговицы своей блузы, открывая пространство для манёвра! Видимо без должного рвения помогала, потому что он разорвал жалобно затрещавший предмет моего и без того скудного гардероба и продолжил процесс изучения моего тела, не гнушаясь разрывания зубами нижнего белья. А я кричала «нет»! Ну это я мысленно оправдывала себя, что закричала бы, если бы могла. Но я не могла, потому что задыхалась от ощущений, хватала ртом воздух и хрипела как умирающий.

— Сними, — с угрозой приказал лорд-охотник, прижимая меня руками к постели и с ненавистью взирая на… эльфийское бельишко.

Ой, и когда это мы успели горизонтальную позицию принять? О том, что не заметила, как он разорвал брючки эльфийской работы, которые в принципе не рвутся, и говорить не стоит.

— А может не надо? — прошептала, тоже воззрившись на бельё, которое долженствовало защитить меня от подобных посягательств.

По мере разглядывания кружевного узора сознание постепенно очищалось от дурмана и становилось всё страшнее.

— Ты издеваешься, женщина? — прохрипел совсем невменяемый лорд.

— Да не женщина я, — пискнула, зажмурившись и медленно убирая руки с его рельефной груди.

Лорд натурально зарычал и попытался разорвать единственную преграду между моей честью и его бесчестностью. Бабушка Трэллинэль, я тебя обожаю!

Бельё мало того, что не порвалось, оно ещё и приласкало посягателя. Да так приласкало, что он отлетел к стене и медленно стёк по ней.

Ну да, это я хотела бы, что бы стёк. А этот не впечатлился и прямо от стены, по которой должен был стечь, метнулся ко мне, сверкая чёрным светом абсолютно невменяемых нечеловеческих глаз, опять потребовал:

— Сними, или сам сломаю.

— Не надо меня ломать, — пропищала, втянув голову в плечи.

Инстинкт самосохранения и страх наконец-то возобладали над репродуктивной функцией и теперь меня трясло крупной дрожью. Перед глазами всё плыло, чему я даже обрадовалась. Когда не было возможности сфокусироваться на лице злодея, его магия переставала действовать. Вот только его это мало заботило! И этот… лорд демонический начал ломать защиту защитного собственно артефакта.

Когда первая ниточка белья с треском порвалась я просто не поверила. Процессу слежки за охранным бельишком сильно мешали руки охотника, непрестанно блуждающие по моему, между прочим обнажённому, телу. Повторный треск известил, что одна из лямочек, опоясывающая моё скажем так бедро лопнула и я осмелилась взглянуть в лицо своему насильнику. Его глаза горели зверино-маниакальным блеском, но я была так испугана перспективой потери последней защиты, что даже его магия притяжения уже не впечатляла.

— Не надо, пожалуйста, не делайте этого, — взмолилась, уперевшись руками в его грудь и не обращая внимания на льющиеся ручьём слёзы.

— Ууууу, хозяин, того этого… может оно и не надо бы, а? — послышался визгливый голос из тёмного угла спальни.

Лорд-охотник поднял совершенно невменяемый светящийся взгляд на моё лицо и замер. А я ревела уже не пытаясь сдержаться, с подвыванием и судорожными всхлипами.

Он отпрянул от меня, будто чего-то испугавшись. И столь же стремительно вышел. Отстранённо заметила, что лорд был абсолютно голым, после чего предалась набирающей силу истерике. Я никогда так не плакала, до хрипа, до удушья, до ломоты во всём теле. Вздрогнула от прикосновения ткани к обнажённой коже, когда кто-то меня нарыл мягким одеялом и начала успокаиваться под причитания визгливого голоска и поглаживания через одеяло.

— Вот беда-то, беда. Не реви уже, горе ты такое. Не реви, кому говорю. Оно и понятно, испужалась девка, да пустое это всё. Не реви, кому говорю, — увещевал меня чёртик, продолжая гладить по одеялу. — Хозяин, он хороший. Это с тобой чего-то не так, если сорвался. Горячий, кровь-то чёрная, горячая.

От последних слов я взвыла с новой силой, повернувшись на бок и поджав колени к груди.

— Не реви, кому сказал! — прикрикнул Тяп, шлёпнув меня пониже спины.

— Не могууу, — провыла, глотая слёзы.

Слёзы пропалили подушку, от чего в комнате уже сильно воняло палёным пухом.

— На вот, выпей. Ночь уже и прошла, а поспать тебе надо, — проговорил чертёнок, с неожиданной силой приподняв меня и подставив к губам бокал с пахнущим мятой напитком.

Я покорно сделала два глотка и закашлялась от очередного истерического всхлипа. А потом пришла спасительная тьма.