Озаряя тьму

Екатерина Андреевна Богданова, 2023

Нестор и Юлия после венчания переезжают в Петербург, в красивый дом на Фонтанке. Молодые живут мирно и счастливо. Однако тёмные силы не дремлют. Виссарион Вяземский приходит в ярость от своевольного поступка сына, и страшное возмездие не заставляет себя ждать. Ведьма Маргарита также решает жестоко отомстить сопернице и увести бывшего любовника, страсть к которому в ней не угасает. Что делать, если медовый месяц превратился в настоящий ад? Нестор и Юля готовы отдать всё на свете, чтобы в их семью вернулись безмятежность и радость.

Глава 2. Затишье перед бурей

Холодное ноябрьское солнце ещё не взошло, когда мой любимый отправился на службу в Академию наук. Сквозь сон я слышала, как Нестор поспешно умывается, бреется и одевается. Он старался не шуметь, но всё же выдавал себя плеском воды, шелестом ткани и звуками осторожных шагов. Через полчаса после его ухода меня разбудила Татьяна. Я вскочила с постели, дабы успеть позавтракать и привести себя в порядок к началу учебных занятий.

Сначала я занималась арифметикой с мсье Грановским, затем — естествознанием с мсье Лыковым. Последним уроком был французский, которому меня по-прежнему учил высокообразованный, однако слишком вспыльчивый и придирчивый Жан-Батист Делор.

— Что ж, на этом на сегодня закончим, мадемуазель, — взглянув на часы, наконец, сказал мой наставник.

— Мадам, — негромко поправила я, и улыбка заиграла на моих устах.

Не только окружающие, но и я сама до сих пор не могла привыкнуть к почётной, но непростой и ответственной роли взрослой замужней женщины.

— Да-да, мадам Вяземская, — вспомнил учитель.

В дверь постучали, и на пороге появился мой супруг.

— Ну что, как дела у вашей ученицы? — поздоровавшись с учителем, поинтересовался Нестор. — Поддаётся ей гранит науки?

— Жюли овладевает основными грамматическими правилами, — скептически заметил Делор. — Однако выдающимися способностями к изучению языков она не обладает.

— Тем не менее, она готова усердно заниматься для того, чтобы освоить разговорный французский. Примите. Это ваше жалование, — сказал Нестор, и учитель откланялся.

Оставшись вдвоём, мы не скрывали взаимную радость от долгожданной встречи и заключили друг друга в нежные объятия. Нестор почувствовал, что слова француза оставили у меня внутри неприятный горький осадок.

— Полно, не печалься, — утешил меня он. — Во-первых, это его субъективное мнение. Во-вторых, твоему горю нетрудно помочь. Каждую среду и каждую субботу мы будем общаться на французском языке. Как тебе такая мысль?

— Она гениальна. Впрочем, как и все ваши прочие мысли, князь, — с улыбкой ответила я и склонила голову на его плечо.

— Скучала без меня? Ждала меня?

— Конечно! Я считала минутки до твоего возвращения!

— Я тоже постоянно думал о тебе, — признался Нестор.

Мой любимый распорядился о том, чтобы накрывали на стол, ибо давно уже наступило время обеда. Также он приказал не скупиться на хорошие дрова, которые дают больше тепла.

— Душа моя, да ты совсем озябла! — чутко заметил Нестор.

Он укутал меня тёплым пледом и распорядился, чтобы обед перенесли на кофейный столик у камина. Именно здесь несколько дней назад, уставшие с дороги, замёрзшие в экипаже, но безумно счастливые, мы впервые согревались чаем в новом доме, а рядом возвышалась целая пирамида свадебных подарков.

— Так-то лучше, сударыня, — улыбнулся Нестор и занял место напротив. — Я не прощу себе, если вы простудитесь и захвораете.

— Расскажи, как у тебя всё прошло, как тебя встретили, как приняли, — попросила я, наблюдая, как Ефросинья проворно раскладывает столовые приборы.

— Картофельный суп, ваше сиятельство, — закончив сервировку стола, отчиталась она. — Когда второе подавать прикажете-с?

— Через четверть часа, любезная, — ответил Нестор, и мы, приступив к обеду, продолжили наш разговор. — Всё прошло превосходно. Со многими коллегами я уже был знаком. Два года назад я поступил учиться на врача, однако уже через неделю один из преподавателей сказал, что моё место не на студенческой скамье, а за преподавательской кафедрой и что российский университет не даст мне новых знаний. Я успешно сдал все экзамены, даже толком не готовясь к ним. Вот, собственно, и вся история. Кстати сегодня же я должен обустроить новую лабораторию. В кабинете страшный беспорядок. Надо разобрать там всё, разложить так, как мне будет удобно. Вот только я не хочу оставлять тебя одну.

— Не беспокойся, я найду себе занятие, — поспешила утешить его я.

После обеда я принялась за вышивание, однако бросила это дело. Ноги сами понесли меня на первый этаж, в кабинет любимого. Постучавшись, я отворила дверь и увидела настоящий склад из нагромождённых коробок, свёртков, корзин и перевязанных кип бумаги. Нестор одну за другой извлекал из ящика закупоренные колбы с реактивами. Услышав мои шаги и шелест платья, он обернулся.

— Я пришла помочь тебе. Можно? — приблизившись к нему, негромко спросила я.

— Не стоит, Юля, лучше отдохни, — отказался он. — Наверняка занятия утомили тебя.

— Пожалуйста, Нестор, позволь мне остаться! — взмолилась я, приобняв его за плечи и пытливо заглянув в его глаза.

— Хорошо. Только будь осторожна.

Несколько часов мы с Нестором разбирали толстые книги, расставляли по полкам склянки с реактивами и раскладывали по ящикам увесистые папки, набитые желтоватой бумагой. Я внимательно слушала мужа и исполняла всё, о чём он просил, стараясь ничего не испортить и не перепутать.

К семи часам вечера кабинет преобразился до неузнаваемости. Завалы вещей были разобраны и рассортированы, мусор выброшен, а коробки отправлены в чулан и на кухню. Уставшие, но довольные и гордые собой, мы присели отдохнуть на диван.

— Спасибо, Юля, — поблагодарил Нестор. — Без тебя я провозился бы здесь до утра.

— Право, не за что! Я буду помогать тебе во всём, на что хватит моего ума и моих сил, — пообещала я. — Мне тоже не безразличны судьбы раненых. Мой отец погиб на войне. Он наверняка бы выжил, если бы рядом оказался хороший врач.

— Ты права, родная, — согласился Нестор. — Невозможно спасти человека с простреленным сердцем или отрубленной головой. Но ранения в конечности и живот не должны становиться причиной смерти! Меня волнуют судьбы не только раненых солдат, но и женщин. Роды — великое испытание, однако они не должны заканчиваться смертью матери. У меня есть кое-какие мысли насчёт того, как предотвратить угрожающие жизни кровотечения и хотя бы вдвое уменьшить возникающую при родах боль.

— Однажды я испытаю на себе твои изобретения, — улыбнулась я, тронутая его неравнодушием к нелёгкой женской доле.

— Я благословлю тот день, когда стану отцом. Не могу вообразить большего счастья, чем сын, — признался он.

— А если родится девочка?

— Хм…. Что ж, буду рад ей не меньше, чем мальчику, — ненадолго задумавшись, ответил Нестор. — Но сына вы мне непременно родите, княгиня. Нам нужен наследник.

— Как скажете, князь, — тихо засмеялась я.

Закончив с последней стопкой книг, мы покинули лабораторию. Нестор запер её на два оборота.

— В этой комнате не должны бывать посторонние, Юля, — прочитав в моих глазах вопрос, пояснил он. — Ключ я всегда буду носить с собой, а дубликат надёжно спрячу.

После недолгой вечерней прогулки и вкусного ужина мы составили список гостей. Мой любимый не стал устраивать большое торжество. Он пригласил на день рождения только близких друзей, мою маму, Варфоломея и Варю Гавриловых. Засим мы с Нестором поднялись наверх и начали готовиться ко сну.

— Ты, наверное, очень устал сегодня, — предположила я, глядя на него из-за ширмы, за которой Татьяна ловко расшнуровывала мой корсет. — Всё-таки первый день на службе. Это очень волнительно.

— Небольшое волнение было, не спорю, — расстёгивая на ходу ворот рубашки, согласился мой любимый. — Но вся усталость исчезла, стоило мне вновь увидеть вас, сударыня. Вы пробудили во мне совсем иные чувства!

— Нестор! — застеснявшись служанки, остановила его я, и он задёрнул шторы на окне.

Татьяна ушла. Мой муж закрыл за нею на щеколду дверь, а после погасил в комнате все свечи, кроме тех трёх, что горели на моей прикроватной тумбочке. Сидя на краю постели в одной сорочке, я расчёсывала перед сном волосы.

— Князь, отчего вы так глядите на меня? — спросила я, смутившись от его лукавого взгляда.

— Любуюсь. Разве это запрещается? — загадочно улыбнулся Нестор и тихо опустился на свою половину кровати. — Кстати ты уже выбрала платье к Рождеству?

— Да, — ответила я и взяла с тумбочки модный журнал, который заложила на нужной странице. — Вот это пышное, изумрудного цвета. Мне очень нравится драпировка на подоле. И кружева…. Такие красивые! Нестор! Ты меня слышишь?

— Отменный выбор, мадам, — ответил он, по-прежнему не сводя с меня глаз.

— Вы даже не взглянули на платье, князь, — не удержавшись, засмеялась я. — Я понимаю, что вам это малоинтересно, но всё же….

Он не слышал моих слов. Он смотрел на меня, точно странник, очарованный живописным, захватывающим дух горным пейзажем. В комнате воцарилась таинственная тишина.

— Скажи мне: отчего ты так прекрасна? — внезапно произнёс Нестор. — Такая естественная, простоволосая, босая, но красивее всех?

— Я не знаю. Быть может, оттого, что ты любишь меня? — предположила я.

— Больше всего на свете, — его мелодичный бархатный голос стал пленительным и вкрадчивым. — Больше жизни!

Модный журнал выскользнул из моих рук. Прошелестев по краю кровати, он приземлился на ковёр. Я попыталась что-то сказать, но не смогла: горящие глаза молодого князя лишили меня дара речи.

— Забудем обо всём, кроме любви, — прошептал он в дюйме от моего лица, которое нетерпеливо и страстно согрел долгим поцелуем.

Веки мои отяжелели и доверчиво сомкнулись. Руки сами собой обвились вокруг его широких плеч. И только три свечи, горящие в загадочном сумраке ночи, стали свидетелями сказочных минут, которые мы с Нестором провели наедине, занятые тем, что должно быть скрыто от посторонних глаз и доступно очам одного лишь Господа Бога.

****

Наутро Нестор опять ушёл на службу до моего пробуждения. Сквозь сон я с тихой радостью почувствовала, как любимый осторожно пригладил мои волосы и подарил мне поцелуй на прощание.

Пунктуальная и ответственная Татьяна вновь разбудила меня с помощью звонкого колокольчика, а потом помогла поскорее умыться и одеться, дабы успеть позавтракать к началу учебных занятий.

После завтрака принесли почту, в том числе и пакет с медальоном, который я припрятала в свой ящик с веерами, украшениями и перчатками. Мне не хотелось, чтобы Нестор раньше срока обнаружил подарок и лишил себя приятного сюрприза в день именин.

Сосредоточиться во время занятий было трудно. Головокружительно-яркие воспоминания о минувшей ночи и праздные мысли о дне рождения Нестора отвлекали от учёбы. Лишь ко второму уроку мне удалось взять себя в руки.

Возвратился Нестор в то же время, что и вчера. Обедали мы снова вместе и у камина. Благодаря хорошим дровам, он стал давать намного больше тепла.

Мой любимый помнил о том, что ещё вчера решил помочь мне освоить самый трудный для меня предмет. Остаток дня мы общались на французском языке. Этот опыт показался нам обоим полезным и интересным, а мне — ещё и безумно романтичным. Время от времени Нестор поправлял меня. Он делал это настолько тактично и вежливо, что я не обижалась на него, тем более, каждая произнесённая им фраза на этом языке звучала как красивое признание в любви.

Этот день накануне праздника прошёл так же легко и безоблачно, как и предыдущий. Посетив вечернюю службу, мы возвратились домой со спокойствием и ощущением божьей благодати на душе. Все наши тревоги отступили, а трудности показались сущими пустяками.

****

Девятого ноября Татьяна растолкала меня полвосьмого утра. Будить себя с помощью колокольчика я в этот день запретила. Мне не хотелось тревожить Нестора, который сладко спал.

— Доброе утро, барыня! — улыбнулся мне в верхней гостиной Ананий.

— Доброе утро. Ты не знаешь, что хозяин любит на завтрак? — спросила я.

— Ведомо, что любит. Блины с липовым мёдом обожает. У Гавриловых, как медвежонок, мёд банками лопал!

— Тогда вели Ефросинье приготовить блины, пока Нестор не проснулся! — распорядилась я. — Я сама принесу ему завтрак.

— Как скажешь, барыня. Одна нога здесь, другая там! — сказал Ананий и помчался вниз, а я направилась в соседнюю комнату, чтобы привести себя в порядок.

Из мебели здесь стоял лишь небольшой угловой столик и два мягких стула. Всякий раз, заглядывая в эту необжитую комнату, я чувствовала особенный трепет. Ведь она, согласно плану Нестора, однажды станет детской для нашего сына или красавицы-доченьки.

— Как ты думаешь, Таня: Нестору понравится мой подарок? — показав служанке медальон, взволнованно спросила я. — Не бойся, возьми, посмотри!

Татьяна приоткрыла медальон и, увидев мой портрет, с улыбкой закивала.

— Я тоже надеюсь, что понравится, — сказала я и убрала украшение в подарочную коробочку, перевязанную атласной синей лентой.

Таня вновь закивала. Когда мы закончили с умыванием, она нарядила меня в шёлковое розовое платье — то самое, что было на мне в день знакомства с князем Юсуповым. Волосы я заколола гребнем, украшенным розовыми мирточками.

— Дело сделано, барыня! — появившись на пороге с подносом, доложил Ананий. — Вот вам и кофий, и мёд, и блины. Отнести лишь осталось….

— Уже всё готово? — не веря своим глазам, спросила я. — Как Ефросинья справилась так быстро?

— Так я ещё вчера Фроське наказал на завтрак блинчиков напечь. День-то нынче какой…. Барин наш, Нестор Виссарионович — именинник!

— Какой же ты молодец! — похвалила его я и приняла из его рук поднос.

— Что уж там, барыня, невелика заслуга! Ступай к нему: наверняка уж проснулся. А я Хавроньке скажу, чтобы в доме прибрала. Гости как-никак пожалуют.

— Ты читаешь мои мысли, Ананий, — рассмеялась я. — Ну всё, мне уже не терпится поздравить его!

Озорной мальчуган отворил передо мною дверь в спальню, где почивал мой любимый. Я надеялась, что мне удастся дойти до кровати бесшумно и разбудить Нестора поцелуем. Однако звук закрывающейся двери потревожил его. Открыв глаза, он увидел меня посреди комнаты с подносом.

— С добрым утром, радость моя! — поприветствовал меня молодой князь. — Зачем ты встала так рано? Занятий у тебя сегодня нет!

— С добрым утром! И с днём рождения тебя! — сказала я в ответ и поставила на тумбочку Нестора поднос. — Я принесла тебе завтрак, как это когда-то сделал ты.

В эту минуту мне казалось, что мой муж тотчас же приступит к еде, однако мой праздничный наряд заинтересовал его намного больше.

— Вам так идёт это платье, княгиня, — коснувшись моего пышного подола пудрово-розового цвета, заметил он.

— Как? Вы всё-таки замечаете их, князь? — засмеялась я, вспомнив недавний случай с журналом, и уселась на край незастеленной кровати.

Моя нелепая шутка не обидела его. Наши уста смежил нежный поцелуй.

— Полно, князь, — мягко остановила его я. — Лучше посмотрите, что я принесла вам!

— Заварные блины? М-м-м…. Да ещё и с мёдом! Вот так сюрприз, сударыня! — подняв фарфоровую крышку с принесённого мною блюда, приятно удивился мой муж и принялся за любимое лакомство. — Постойте, но откуда вам известна эта моя детская слабость? А впрочем, я знаю, кто выдал меня.

— Не сердись на него. Он очень добрый, отважный и смышлёный мальчуган! — вспомнив своё чудесное спасение из лап Чёрного князя, попросила я.

— Мне тоже нравится Ананий. Оттого я и взял его в Петербург, — запивая блинчик горячим кофе, улыбнулся он. — Ты тоже угощайся, милая. Наверняка ещё не ела с утра!

— Ты прав, — не скрыла я.

Лакомясь заварными блинами и беззаботно болтая с любимым, я едва не забыла подарить свой скромный подарок.

— Вы что-то прячете за спиной, сударыня, — заметил Нестор. — Меня ждёт ещё один сюрприз?

— Да, — улыбнулась я и преподнесла молодому князю коробочку с медальоном. — Это мой маленький подарок тебе. Я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой. Ты очень умный, благородный, честный и добрый человек. Не только верный и отзывчивый друг, но и самый любящий и заботливый муж. Я счастлива, что стала твоей законной женой!

— Какая тонкая работа! — открыв медальон, произнёс именинник. — Живописец постарался на славу! Благодарю тебя, душа моя. Я всегда буду носить его с собой.

Гости были приглашены к трём часам пополудни, но уже в одиннадцать Пантелей доложил о прибытии первой посетительницы:

— Графиня Нина Алексеевна Романова пожаловали-с, — отчеканил лакей, и я поспешила в нижний этаж, дабы радушно встретить самого родного человека.

— Мама! — не удержавшись, воскликнула я.

— Юлия! Неужели это ты?! — увидев меня, восторженно прошептала она, и я, как маленькая девочка, бросилась к ней в объятья.

Я улыбалась и едва не смеялась от счастья, хотя в глазах стояли слёзы. Мне не верилось, что мы с мамой не виделись всего несколько дней: столько впечатлений накопилось за это время, которое я прожила в Петербурге с молодым князем Вяземским.

— Как ты похорошела, милая моя…. Как повзрослела, как расцвела! — засыпала меня комплиментами она. — Просто цветочек лазоревый!

— Спасибо. Садовник у меня хороший, — смущённо улыбнулась я, принимая из маминых рук тяжёлую корзину с деревенскими гостинцами и передавая её Пантелею. — Как же славно, что вы приехали! Пойдёмте скорее в гостиную, к камину: там очень тепло!

— Садовник молодой ещё, но, видимо, и впрямь хороший. Да и оранжерея просто царская! Какие комнаты просторные! А потолки высокие какие! — запрокинув голову, не скрыла восхищения мама. — Ну, расскажи, как вы живёте. Не ругаетесь?

— Живём замечательно, как я и мечтала. Нестор служит в Академии наук. Я продолжаю занятия с учителями. Вечерами мы гуляем вместе, после прогулки вкусно ужинаем, а потом…. — я запнулась и почувствовала, что мои щёки начинают гореть, как небосвод на закате. — Он любит меня! Я чувствую это всякую секунду, когда он рядом. Он очень добрый, заботливый и щедрый. Я так счастлива и благодарна вам за благословение!

— Береги его, милая, — нежно обняв меня, сказала она, и нотки грусти зазвучали в её тихом голосе. — Как зеницу ока береги. Говорила об этом, но ещё десять раз повторюсь. Где же именинник? Мне уже не терпится увидеть его!

Я не успела ответить на мамин вопрос: в гостиной появился мой муж.

— Прошу прощения, графиня. Я заканчивал эксперимент, когда Пантелей доложил о вашем приезде, — поприветствовав тёщу, повинился Нестор. — Как самочувствие, Нина Алексеевна? Не беспокоит ли вас что-нибудь?

— Что беспокоить меня может, когда моя дочь в таких надёжных руках? Сердечно поздравляю вас, дорогой князь! Желаю здоровья богатырского, долголетия, счастья бескрайнего, любви взаимной неугасимой и прочих христианских благ!

— Merci, madame, — поблагодарил тёщу мой любимый и обходительно поцеловал ей руку. — Всего того же я желаю и вам.

— Теперь подарок, — улыбнулась мама и достала из свёртка, который держала в руках, старинную, украшенную драгоценными камнями вещицу. — Сей портсигар принадлежал Александру Николаевичу Романову — Юлиному отцу. Десять лет назад он погиб на поле боя. Александр получил портсигар в подарок от отца, его отец — от деда, дед — от прадеда, а прадед, если верить старой легенде, — от самого государя императора.

— От Петра Великого? — уточнил Нестор.

— Да-да, именно так, — закивала мама в ответ. — Господь не послал мне сыновей, но послал моей доченьке прекрасного мужа, которому можно передать семейную реликвию. Примите этот портсигар в подарок, Нестор. Александр всегда брал эту вещь с собой: на дуэли, в военные походы. В последнюю кампанию взять позабыл и не вернулся. Так и остался дома его талисман.

— Почту за честь стать хозяином этой вещицы. Благодарю вас, Нина Алексеевна, — улыбнулся Нестор и, заметив, что глаза тёщи полны слёз, обнял её. — Не плачьте, графиня. Поверьте: счастье ещё впереди. Вы молоды и хороши собою. Признайтесь: ведь к вам сватаются и по сей день!

— Сватаются старики одни, — грустно улыбнувшись в ответ, отмахнулась мама. — У тех, кто помоложе, не женитьба на уме, а только пакости!

— А вы бы присмотрелись, мадам, к ним внимательнее. Может, кто-то не так уж и плох.

— Ох, Нестор, не смущайте меня. Где это видано, чтобы мать после дочери венчалась? Да и такого человека, каким был Александр, мне никогда не найти. Отчего ты так на нас смотришь, Юлия?

— Я любуюсь вами. Как славно, что вы полюбили друг друга! — не скрывая умиления, призналась я. — Раньше мне казалось, что вы никогда не найдёте общий язык. Услышал Господь мои молитвы. Вы оба рядом, мои самые близкие люди…. Я так счастлива!

— А что это мы до сих пор за пустым столом сидим? Пантелей! — крикнул Нестор и позвонил в колокольчик.

— Чего изволите-с? — спросил лакей.

— Принеси-ка нам чаю, любезный, — распорядился молодой князь. — А после сбегай на кухню и посмотри, начала ли Ефросинья готовить праздничный обед.

— Слушаю-с, — ответил слуга.

После тёплой душевной беседы за чаем Нестор предложил тёще пройтись по дому. Мама с большим интересом посмотрела все комнаты, начиная со спален и гостиных и заканчивая людскими и кладовыми. И планировка, и интерьеры ей очень понравились.

— А я последовала вашему совету, князь, и начала ремонт мансарды. Сделаю там ещё одну спальню, — поделилась с нами мама. — А в комнате, где Юлия жила девицей, поставлю большую кровать. Вы сможете ночевать там вдвоём, когда будете приезжать ко мне в гости.

— Бог в помощь, графиня, — улыбнулся Нестор, и я прочла в его загоревшихся глазах воспоминание о том волшебном дне, когда мама, наконец, благословила нас на брак.

— Мама, а как поживает Груня? Ведь она нашлась? — спросила я, и мама вмиг помрачнела.

— Ох, Юлия…. Не хотела я говорить тебе об этом, медовый месяц твой дёгтем разбавлять. Ладно, коли ты спросила, расскажу, — тяжело вздохнула она. — Сгинула она. Отправила я мужиков на поиски. Два дня они по лесам и полям Груньку искали, а на третий платок её в чаще нашли, весь кровью забрызганный. То ли медведь, то ли волк её, сердешную, задрал. Да только тело так и не обнаружили.

— Голодный зверь был, видно, раз даже костей не оставил, — угрюмо сказал Нестор. — Помню служанку Юли, хорошая девушка была. Царствие ей небесное!

— Нет…. Быть этого не может! Нет! — не веря своим ушам, воскликнула я, и слёзы покатились из моих глаз.

— Юлия! Немедля успокойся! — окликнула меня мама, но я уже в голос рыдала на плече любимого, не в силах совладать со своими чувствами.

— Поплачь, родная, тебе станет легче. Поплачь, — усадив меня на диван у камина и усевшись рядом, сказал молодой князь.

Он попросил Пантелея принести для меня стакан воды.

— Она была влюблена в тебя, Нестор. Она была так несчастна! Господи, за что ты так рано оборвал её жизнь?! — содрогаясь от рыданий, сетовала я.

Мой муж терпеливо утешал меня в нежных объятиях и как маленькую девочку гладил по голове. Насилу успокоившись, я умылась прохладной водой и привела себя в порядок. Скорбь по Груне по-прежнему терзала и заставляла мучиться чувством вины, однако я взяла себя в руки, дабы не омрачать праздник любимому.

К трём часам прибыли друзья Нестора. Только Гавриловых мы так и не дождались.

— Твой отец, наверно, страшно разозлился и жестоко наказал их, — предположила я, представив грозную расправу Чёрного князя с непокорными крестьянами. — Ведь они были свидетелями на нашем венчании!

— Юля, не накручивай себя, — попытался успокоить меня любимый. — Может, Варваре просто нездоровится. Не забывай, она в положении. Ну а Варфоломей просто не захотел ехать без неё, оставлять её и детей надолго одних.

— Да, наверно, ты прав, — согласилась я, отгоняя дурные предчувствия.

Лишь поздним вечером мы поняли, насколько заблуждаемся. Праздничный стол был уже наполовину осилен, большая часть красного вина и шампанского выпита, а бисквитный торт разрезан, когда лакей обратился к хозяину, дабы передать ему почту.

— Прошу прощения. Вам письмо, ваше сиятельство, — сказал Пантелей.

— Как? Ещё одно поздравление? — весело произнёс Нестор.

— Извольте-с, — подавая желтоватый конверт на маленьком серебряном подносе, сказал лакей, и молодой князь взял в руки очередное послание.

— От кого оно, Нестор? — спросила я, заметив, что мой любимый переменился в лице и немного побледнел.

С его губ не слетело ни слова. Он безмолвно передал мне нераспечатанный конверт, на котором чётко значилось имя отправителя — князь Виссарион Афанасьевич Вяземский.