Обручённые небесами

Екатерина Андреевна Богданова, 2021

«Обручённые небесами» – это продолжение книги «Душа дворянки». Нестор и Юля отправляются в прошлое, и молодой князь возвращается к жизни. Влюблённые счастливы. Вот только жестокий крепостник Виссарион Вяземский прочит сыну в жёны ведьму Маргариту, а графиня Нина Романова категорически не одобряет избранника дочери. Как объяснить родителям, что счастливый брак без любви невозможен? Как заставить их изменить своё решение? Помочь в этом может только чудо.

Глава 6. Ананий

— Спасите, люди добрые! Христа ради, помогите! Убивают! — донёсся до нас молодой женский голос, и мы, забыв обо всём, бросились на помощь.

Картина, открывшаяся нам на одной из полян, просто ошеломила меня. Трое мужчин в длинных чёрных одеждах грубо заламывали руки юной крестьянке. Несчастная, плача навзрыд, стояла на коленях. Над нею в позе грозной повелительницы возвышалась молодая светловолосая женщина в нарядном чёрном платье, которое показалось мне знакомым. В руке блондинка крепко сжимала плеть. На оголённых плечах в чём-то провинившейся крестьянки виднелось несколько свежих кровоточащих полос, оставленных орудием наказания. Приглядевшись, я узнала в безжалостной особе, учиняющей расправу, содержанку Виссариона Арину.

— Где моё любимое колье? — не замечая нас, свирепствовала она.

— Какое колье? Вот вам крест — не видала! — содрогаясь всем телом от страха, ответила девица.

— То самое, что его сиятельство мне подарили! Золотое, с шестигранным антрацитом! Немедля сказывай, дрянь!

— Да отколь знать-то мне? Я сирота, всю жизнь у тётки прожила…. У меня с роду ни серебра, ни злата не бывало!

— Не бывало — вот и решила чужое прикарманить! Ты вчера мыть полы приходила — ты и своровала! Держите её крепче! — повелела Арина двум мужчинам, и те с молчаливо-угрюмой покорностью исполнили приказ.

— Только не это! Нет! — в отчаянии закричала крестьянка, и Нестор ринулся вперёд.

— Да что же ты делаешь, тварь?! Кто тебе такое право дал?! — закричал Нестор на Арину.

Однако та лишь расплылась в лучезарной восторженной улыбке.

— Ах, это вы, Нестор Виссарионович! Никак прогуляться решили…. А я здесь уму-разуму воровку учу. Забыли, что я над всеми девками в доме стою волей вашего почтенного батюшки?

— Отдай сюда это, — властно потребовал Нестор, указав взглядом на плеть, и Арина всё с той же сахарной улыбкой подчинилась. — Если ты ещё раз посмеешь сделать это без распоряжения хозяев, то недолго придётся скучать твоему заду без ядрёных розг!

Обескураженная Арина на несколько мгновений замерла с приоткрытым ртом, широко распахнув от неожиданности кукольные голубые глаза.

— А вы что тут делаете? — обратился Нестор к мужчинам в чёрных одеждах, которые удерживали обвиняемую крестьянку. — С каких это пор вы стали исполнять приказы девки крепостной? Я жду ответа, господа!

— Так это же не просто девка. Это же Арина Ивановна, ваше сиятельство, — ответил самый смелый из помощников белокурой надзирательницы.

Его оправдание привело Нестора в настоящее бешенство.

— Ах, вот оно что! Арина Ивановна, значит! — швырнув плеть на землю, воскликнул он. — А кто такова Арина Ивановна эта, вам ведомо? Нет? Что ж, я напомню вам: она не супруга моему отцу. Она всего лишь его содержанка. Вам известно значение этого слова?

— Но ведь она воровка! — указав на избитую крестьянку, возразил всё тот же смельчак, и Нестор, переведя дыхание, насилу удержал в себе новую волну разрушительного гнева.

— Запомните раз и навсегда, — громко повелел он, прожигая глазами насквозь лица мужчин. — Во-первых, ни единое наказание в этом доме не совершится, пока вина не будет доказана. Во-вторых, решение о наказании крестьян могут принимать только их законные хозяева.

— Но ведь их сиятельство Чёрный князь одобрили сие наказание-с, а они, осмелюсь заметить, и старше, и влиятельнее вас.

— Исчезните с глаз моих, дьяволы! — приказал Нестор и, разозлившись в ответ на медлительность в исполнении приказа, решительно обнажил лезвие сабли. — Пошли все вон!

Безоружные мужчины в чёрных одеждах бросились наутёк. Мы остались на поляне вчетвером: я, Нестор, белоснежно улыбающаяся Арина и ничком упавшая на сырую траву крестьянская девушка. Несчастная больше не кричала и не рыдала, а только, не двигаясь, словно мёртвая лежала на земле.

— Что смотришь? Ну, давай, накажи меня! Барин…. — вплотную приблизившись к Нестору, расслабленно-томным голосом пропела Арина и кокетливо прикрыла глаза ресницами. — Я так мечтала получить хоть чуточку твоего внимания! Батюшка-то твой уже не тот, хворает с годами всё сильней. А ты такой молодой, здоровый, сильный…. Страстный! Госпожа Марго охотно делилась со мною, каков ты можешь быть. Да и сама я в щёлочку видела…

— Молчать! — оборвал неприятный спектакль Нестор, сбросив со своего плеча Аринину руку.

Грозный оклик хозяина ещё больше раздразнил её.

— Ишь, ты злой какой, барин! — не повышая голоса, покачала головой она. — Видно, барышня твоя не спешит тебя голубить. Свадьбы хочет, хитрая. А ты и рад по рукам и ногам себя связать. В двадцать-то годков!

— Какое твоё дело собачье?! — услышав оскорбление в мой адрес, не на шутку рассердился Нестор. — Мои отношения с Юлией Александровной тебя не касаются.

— Ну что ты, милый мой, полно, не серчай, — не оставляя омерзительного флирта, коварно усмехнулась Арина. — Марго твоя уже в путь собирается, волосы гребешком рубиновым чешет, ножки розовой водою умывает, чтобы слаще тебе было целовать их!

— Молчи, безумная! Теперь всё в прошлом. Я намерен обвенчаться с Юлией. А ты скоро ответишь за всё. Всё отольётся тебе кровью и слезами! И это не угроза. Это предсказание твоего ближайшего будущего.

— Ах, как страшно, гореть мне в аду! — саркастически воскликнула Арина и вновь широко заулыбалась. — А впрочем, это только к лучшему. С тобою там увижусь, барин. Это куда веселее, чем скучные тропиночки рая топтать.

— Пошла долой с глаз моих, — негромко, но властно произнёс Нестор.

— Так скоро? — чувственно переспросила она.

— Пошла вон, я сказал! — повторил Нестор, и Арина, себялюбиво ухмыльнувшись, неторопливо направилась в сторону дома.

— Вставай! Ты слышишь меня? — тихо позвала я крестьянскую девушку, которая до сих пор так и не поднялась с мокрой травы.

— Домна, встань с земли, не то простудишься и захвораешь! — окликнул её Нестор, и она встала.

— Может, и лучше даже будет, коли захвораю, — понуро глядя в землю, равнодушно пробубнила она. — Дядька мой нынче летом на дворе удавился. И я удавлюсь. Всё лучше, чем такое житьё-бытьё!

— Безумная! — возмутился Нестор и, коснувшись подбородка крестьянки, заставил её поднять глаза. — Да знаешь ли ты, что самоубийцы Богом к убийцам причисляются и в преисподнюю наравне с ними попадают? Дядька твой умалишённый был и водку пил, оттого и удавился. А ты девица здоровая и молодая. Не старше невесты моей, как я погляжу…. Сколько тебе?

— Шестнадцать годков.

— Купи себе новый красивый платок, да потеплее. Зима морозная будет, — протянув Домне блестящую монетку, улыбнулся Нестор. — А что касается обидчицы твоей, то это не сойдёт ей с рук. Кто такая Арина? Всего лишь девка крепостная. Уговорю отца продать её — и дело с концом. Ступай к себе и не трогай раны грязными руками: они могут загноиться. Скоро я пришлю тебе лекарство, — пообещал Нестор.

— Благодарствую, — в пояс поклонившись, сказала Домна и побрела к выходу из парка.

Тут к нам подбежал какой-то запыхавшийся мужичок.

— Доброго здравия, барин! — сказал крестьянин.

— Здравствуй, Егор! — поприветствовал в ответ Нестор.

— Ананий прислал вам о делах на конюшне доложить, сказывал, что обрадуетесь. Аврора в ночь жеребёнка принесла.

— Прекрасная новость! — повеселев, согласился Нестор. — Что же отпрыск? Здоров?

— Ох, барин, не жеребёнок, а диво! Здоровый, крупный. А красавец-то какой! Вороной, тонконогий, в глаза как будто ложкою столовой звёзд насыпали! Один-в-один ваш Орион!.. Ну что ж, поспешу я к лошадкам своим. Разрешите откланяться.

— Ступай, Егор, — отпустил конюха Нестор, и тот скрылся из вида.

— Куда мы теперь? — спросила я.

— Зайдём на конюшню. Мне бы хотелось показать тебе своего коня Ориона. Да и на жеребёнка любопытно взглянуть.

Обойдя усадьбу, мы отправились на хозяйственный двор. Путь туда оказался недолгим: за пылающей осенним янтарём листвы и рубинами спелых ягод рябиновой рощицей показалось длинное одноэтажное строение. Подойдя чуть ближе, я отчётливо услышала ржание лошадей.

— На всякий случай смотрите под ноги, сударушка, — приостановившись, предостерёг мой любимый, и я кивнула в знак согласия.

У самого входа в конюшню нас едва не сбил с ног юноша с мягкими и чрезвычайно живыми чертами лица и отпущенными до плеч каштановыми волосами. Невысокий и худощавый, он был одет в свободную крестьянскую рубаху, простые штаны и в забавную широкополую шляпу с истрёпанным синим пером, бросавшую на лицо резкую тень. На ногах его красовались небольшого размера сапоги.

— О, вы поглядите-ка! Барин молодой наконец-то к нам пожаловал! Да ещё и с такой нарядной барышней. Ананий! — весело и непринуждённо представился незнакомец и как давнему приятелю протянул мне руку, отчего я окончательно смутилась и растерялась.

— Здравствуй, сорванец, — поприветствовал Анания Нестор и обратился ко мне с просьбой. — Пожми ему руку, милая. Иначе он затаит обиду на тебя.

Звонкий и отрывистый голосок конюха показался мне после мягкого мужественного баритона Нестора непривычно высоким. Рядом с ним мой суженый выглядел ещё взрослее и серьёзнее.

— Юлия, — представилась я, некрепко пожав ещё мальчишескую, но уже огрубевшую от работы ладонь Анания.

— Отменный выбор, однако, — прищурившись и окинув меня оценивающим взглядом, вынес вердикт Ананий. — Барышня прехорошенькая, видно, что не глупая. В качестве первой жены вполне сойдёт.

Колкая ирония беспечного мальчишки не обидела меня, хотя немало удивила.

— Рад был угодить на твой вкус, — усмехнулся Нестор. — Но только жена у меня будет одна на всю жизнь. Вот эта. Запомни в лицо. Так что если впредь шутить так вздумаешь, надеру тебе уши как мальцу, своровавшему вишню.

Последние слова не прозвучали как серьёзная угроза. Тем не менее они заставили юного конюха ненадолго присмиреть.

— Что ж, не буду. Да вот только и твои уши, барин, могут пострадать, — заметил Ананий. — Как батька-то узнает….

— Ну, это уже забота не твоя, — не восприняв предостережения Анания всерьёз, произнёс Нестор.

— Ты к нам надолго али как, барышня? — полюбопытствовал Ананий.

— Я не знаю, — ненадолго призадумавшись, сказала я. — Виссарион Афанасьевич против того, чтобы мы с Нестором были вместе.

— Коли в самом деле барина любишь, оставайся, — посоветовал Ананий. — И думать тут нечего! А громовержца нашего не бойся. Днём он на улицу носа не кажет. Коли его солнце припечёт, по телу язвы и коросты поползут как у прокажённого. Ночью звереет, рвёт и мечет, но и к этому мы уж привыкли. Ты на всякий случай ночью подле барина будь. Он не даст тебя в обиду.

— И в самом деле: ведь мне придётся ночевать у тебя, — глядя на закатное небо, одетое темнеющими облаками, произнесла я. — Будет ли это удобно?

— Я с удовольствием уступлю вам свою постель, сударыня, — гостеприимно пообещал Нестор.

— Зачем же? — возразила я. — Я вполне могу поместиться на диванчике, на котором мы сидели во время обеда.

— Смешные вы, господа! Как будто дети малые! — не выдержал Ананий. — Да там у вас кроватища такая, что на неё можно четверых уложить! Юлия, что тебе мешает просто лечь с ним рядом? Укусит он тебя что ли? — спросил Ананий, и я, заулыбавшись, потупила взгляд.

— Как ты обходишься с барышней, негодник! — воскликнул подошедший к нам Варфоломей. — И не совестно тебе скромной благородной девице такие вопросы задавать?

— Разве я плохо обходился с тобой? — не поняв упрёка, напрямую спросил у меня Ананий.

— Нет, — немного растерянно ответила я.

— Так в чём проблема, старик? — простодушно спросил Ананий. — Я же не плодиться им до венчания велю, а просто вместе на мягком поспать и не рядиться, кому отлёживать бока на маленьком диванчике.

— Тогда, стало быть, ни в чём, — сердито нахмурив брови и немного помычав в раздумьях, сдался Варфоломей. — Ни в чём, коли Юлия Александровна прощает тебе недостойное поведение и позволяет обращаться к себе на «ты». Не всякая благородная барышня потерпит такую неучтивость! Ты должен извиниться перед ней за дерзость и за то, что без нужды встреваешь в столь интимные господские разговоры.

— Прошу прощения, сударыня. Я не стану более… встревать, — покорно пробубнил Ананий и, не удержавшись, снова рассмеялся.

— Да ты и вовсе тронулся рассудком, как я погляжу. Что подумает о тебе наша гостья? — пристыдил Анания Варфоломей.

— Я думаю, что вы слишком строги с ним, — стараясь говорить спокойно и вежливо, вмешалась я. — Я не наследница престола, чтобы так церемониться со мной. Да и ничего страшного тут не случилось.

— А он любитель на самом пустом месте выдумать проблем, а после ворчать как старый дед. Ты посмотри на него только! — воскликнул Ананий и сорвал с Варфоломея шляпу. — Сорок два года только от роду, а он весь как старик поседел!

— Если и так, то от серьёзных дум о будущности семьи моей, — не отрицая очевидного, нерадостно произнёс Варфоломей. — Это ты ещё дитя, ничем особенно не обременённое.

— Экий Софокл! Вы поглядите на него! «О будущности семьи моей….» — передразнил Ананий настолько реалистично, что я едва не засмеялась.

— Вы не слушайте его, Юлия Александровна. Сам не знает, что мелет. Головой ушибся в детстве сильно, да с тех пор вот…. — Варфоломей обречённо махнул рукой. — Даст Бог, прояснится у него, когда в лета мои взойдёт. Поколенье нынче подрастает такое, что диву даёшься. Вот, помнится, в молодости моей и подумать не смели….

— Вот и то, о чём я говорил тебе! Пожалуйста! — сказал мне Ананий. — Старик стариком и с тобой как со старухой беседует.

— Отчего же как со старухой? — спросила я.

— А я-то почём знаю? Видать, другому способу беседы не обучен, — поиграв со смыслом моего вопроса, усмехнулся Ананий и дал Варфоломею дерзкий совет. — Ты за Варькой-то в оба гляди. А то уйдёт, моложе и резвее найдёт себе. Молодая ведь ещё. Не то что ты.

— За Варькой? — изменив своему спокойствию, грозно переспросил Варфоломей. — За какой такой Варькой? Повторяй: Варвара Лукинишна! Ну!

— Варвара Лукинишна, — хмуро пробубнил Ананий себе под нос.

— То-то же. Чтоб по-другому и не слышал. И полно возводить напраслину на мою жену. Мы с ней перед лицом Бога в своё время поклялись….

— Скучно с тобой, старик! — зевнул Ананий. — Пойду на псарню загляну. Его сиятельство охоту завтра затевают, собак отобрать велено….

— Постой-ка, любезный, — остановил его Нестор. — Есть дело важнее. Нарви гранитоцвета, два букета по пять стеблей. Первый букет отнеси в дом у родника. Отдашь его девице Домне, велишь ей сделать из цветов и листьев отвар, пропитать им чистую тряпицу и на ночь к ране приложить. Другой букет отнеси подальше, к ельнику. Эта улица против леса прямо, а дом стоит, два двора не доходя до околицы.

— А жеребёнка посмотреть сперва не хочешь, барин?

— Ах, да! Жеребёнок! — спохватился Нестор. — В конюшне прибрано?

— А то! Трое скотников нынче после обеда убирали и лошадей чистили, — с гордостью доложил молодой конюх. — А жеребёнок в крайнем стойле, так что даже и с порога увидите. Вороной, бархатистый…. Любо-дорого поглядеть!

Войдя в конюшню, мы увидели на соломенной подстилке, подле крупной буланой кобылицы маленького и неокрепшего вороного жеребёнка. Детёныш был ещё так мал и слаб, что даже не мог подняться на свои тоненькие ножки.

— Какой крошечный! — слетело с моих уст, стоило мне только увидеть его.

— Напротив, вымахал сверх меры, — со знанием дела возразил Ананий. — Как только в материнском чреве поместился?

— Красавец….. Крупный, здоровый красавец! Погляди, какие у него глаза! — восхищённо подметил Нестор.

Жеребёнок повернул ко мне узкую мордочку, и сердце моё затрепетало от умиления.

— Как звёздочки! — встретившись взглядом с тёмными, но ослепительно сияющими по какому-то волшебству лошадиными глазками, сказала я.

— Имя бы дать ему, барин. Сами назвать не решились, — признался Варфоломей.

— А тут и думать нечего. Ригель, — произнёс Нестор, а после подробно обосновал свой необычный выбор. — Ригель — одна из самых ярких звёзд Ориона, да и всей нашей Галактики. Бело-голубой сверхгигант, который в сто раз ярче Солнца…. Древние египтяне связывали Ригель с богом возрождения и царём загробного мира Осирисом.

— Мастер ты, барин, по звёздам лошадок называть, — восхитился Ананий. — Ну что же, за гранитоцветом мне бежать?

— Да, но приведи-ка прежде Ориона, — попросил Нестор. — Я давно не виделся с ним.

— Лечу стрелой! — сказал Ананий и бросился исполнять приказ.

Он привёл под уздцы высокого и статного, чёрного как самая беззвёздная ночь тонконогого жеребца с густым водопадом блестящей угольной гривы. Когда конь подошёл ближе, Нестор смело подал ему руку. Вытянувший мощную шею жеребец несколько раз ткнулся мордой в раскрытую ладонь, а после громко и радостно заржал.

— Узнал, красавец! Молодец, узнал! Знакомься: это мой Орион, — представил мне своего коня Нестор, и тут его любимец, раздув ноздри, с любопытством потянулся к моему плечу. — Не бойся, он просто хочет обнюхать тебя…. Ну что, дружище, ты теперь молодой отец! Сын у тебя. Вот так! А давно ли сам несмышлёным крохой таким был? А потом вырос, но всё капризничал, оседлать себя не давал.

— А помнишь ли ты, кому удалось оседлать его, барин? — вмешался в разговор Ананий.

— Неужели тебе? — предположила я.

— А что? Разве не похоже, что я могу оседлать коня?

— Нет, что ты. Просто ты ещё так молод….

— А молодость — это, по-твоему, порок? — спросил Ананий. — Нестору Виссарионовичу всего двадцать годков, а дюжину старых академиков заменит!

— Ты преувеличил, любезный, — скромничая, не согласился мой суженый и бросил взгляд в небольшое окошко, за которым догорали последние лучи заходящего солнца. — Уже смеркается. Время ужинать, сударыня.

— Разрешите пригласить вас, барин, — обратился к Нестору Варфоломей. — Варвара к вечеру отменные обещала пироги: и картофельные, и капустные, и сладкие….

— Что ж, я бы с удовольствием отведал твоих пирогов, — охотно принял заманчивое приглашение Нестор. — А вы что скажете, Юлия Александровна?

— И я бы с удовольствием их отведала, — сказала я.

— А мне что прикажешь делать, барин? — спросил Ананий.

— Отнеси в деревню лекарства, а после присоединяйся к нам, — ответил Нестор.

— Я мигом, барин! — пообещал Ананий и даже прежде, чем мы вышли из конюшни, скрылся из вида.