Как избавиться от токсичного окружения

Екатерина Алексеевна Соколова, 2021

Сборник статей и эссе, помогающих идентифицировать вербальную агрессию, а также лучше понять себя.

Синдром самозванки

(написано для проекта «Токсичные родители» в 2018 году)

Пенка от капучино медленно оседала, становясь похожей на тающий снег. Я сидела в маленькой пражской кафешке и думала о чем-то и ни о чем. Прага совершенно разочаровала меня: верно сказала моя Юлька, что когда мы мечтаем о чем-то, мы понятия не имеем о том, о чем мечтаем. Прагу я представляла себе, как красивый европейский город со средневековой архитектурой, а по факту оказалась на территории заброшенных поликлиник и торговых центров с непередаваемыми запахами помоев, испражнений и цементной пыли…. Все это напомнило мне мое детство, самую раннюю его пору, начало 90-х.

Внезапно мои мысли были прерваны телефонным звонком: то звонила моя Аллочка, мой давний душевный друг и, по совместительству, мой вечный соратник и со — (чаевник? кофеино-посидельник?) по вопросу проработки психологических установок.

Голос Аллочки дрожал — по всему было ясно, что она хочет сообщить мне что-то очень важное, но при этом личное.

— Катя, — начала осторожно Аллочка, — помнишь я говорила, что начала читать Орлова «Восхождение к индивидуальности». Так вот, я пришла к странному выводу. Но даже не знаю, с чего начать… Ты знаешь, мне дико сложно было в институте экзамены сдавать. Все время. Спасало только то, что они все письменные были.

Про Аллочку я уже писала в своих предыдущих постах. Выпускница сложнейшего факультета одного из ведущих технических вузов, владеющая несколькими языками, она и в 31 сохраняла какую-то неподдельную детскую искренность и восторженность. При всем том, Алла была ученым в душе, настоящим ученым, из тех, кто смело бы отказался от карьеры топ-менеджера ради возможности работать с людьми в лаборатории, где пытаются изобрести супербиоразлагаемый пакет, не наносящий ущерб окружающей среде. Помимо всего прочего, у Аллочки, сколько я ее помню, была всегда особо рода зависимость — она физически не могла существовать без интеллектуального труда: в погоне от серых будней она учила 4 языка, закончила аспирантуру, а потом еще отдельно, сама не зная зачем, закончила и Бауманку. И вот этот человек звонит мне одним декабрьским днем и признается, что всю свою жизнь сдавать экзамены для нее было пыткой, такой же самой пыткой. как и проходить собеседования.

— Алл, ну-ка давай поподробнее, — с нескрываемым интересом сказала я.

— Катя, да просто одно и то же. Я прихожу на собеседование, меня спрашивают элементарщину какую-то, а я слова из себя выдавить не могу. Чистый лист. И знаешь что? Читая Орлова, вот вспомнила, что в институте — то было то же самое. Каждый раз. Хотя я старательно и училась, и занималась, и готовилась. А у тебя такое было?

Внезапно я осознала, что ладони мои молниеносно вспотели, лоб покрылся испариной, а сердце бешено забилось. «Вот оно, — подумала я, — началось. Реакция на информацию, столь глубокую и интимную, что ее хочется спрятать подальше не только от своих друзей, но и от самой себя.»

— Было, Алл, — медленно через себя начала я, — все 6 лет учебы в Академии. А это 12 экзаменов и зачетов в семестре. 12 семестров и диплом. Я до сих пор считаю себя самозванкой, не заслуженно получившей диплом (Это несмотря на то, что поступила я сама, не с первого раза, но на бюджет). Все 6 лет я пахала «как папа Карло», а ведь ты знаешь — у нас была система так называемых «отработок» (не пришел в день семинара или плохо ответил — будь любезен прийти в день консультации преподавателя и ответить ему всю тему, которая, в свою очередь, могла состоять из 300 страниц различных нормативно-правовых актов). И я готовилась к семинарам, ходила на лекции, зубрила, читала, готовила дополнительный материал, опять читала. Перед экзаменом читала снова. И к экзамену приходила в состоянии чистого листа, вследствие чего свои зачеты получала, больше, проезжаясь на авторитете. Преподаватели при этом всегда удивлялись, как это так — такая умная ответственная студентка, и — по нулям. Бывали, правда, моменты, когда я выдавливала из себя что-то, но это было только в 50 процентах случаях. В основном же, в битве правовая отрасль против нервной системы, первая терпела сокрушительное поражение.

По Аллиному вздоху, я поняла, что ОНА ПОНЯЛА. Именно поэтому она и рассказала мне: она знала, что тема экзаменов и диплома для людей вроде меня и нее была даже более интимной, чем секс.

— Я до сих пор считаю себя самозванкой, Алл. Поэтому я, наверное, и не стала юристом, поэтому отказалась от работы в Цюрихе и решила сменить профессию — несмотря на то, что у меня в голове до сих весь гражданский кодекс и я смело могу вытащить оттуда что угодно, когда это нужно моим друзьям, чтобы защитить их интересы, я никогда не считала себя профессионалом в юриспруденции… ведь я НЕ ЗАСЛУЖИЛА.

— А хочешь я теперь расскажу тебе, почему это происходит? — невозмутимо тихим голосом ответила мне Аллочка. — У тебя с детства механизмы защиты срабатывают. По"выключению".…и"забыванию". Ты так часто вследствие своих"токсических родителей"чувствовала вину, что психика, не находя этому рационального подтверждения, просто блокировала все, что под руку попадалось: эмоции, события, память. И всякий раз, испытывая стресс на экзамене, твое тело реагировало привычным для тебя способом.

Алла замолчала. Замолчала и я.

За окном по-прежнему виднелись пыльные улицы Праги. Такие же пыльные и плохо пахнущие, как улицы моего родного города в 90-х. Я снова стала маленькой девочкой, которой предстояла долгая и иногда со своими"заковырками"жизнь. Я вспомнила слова любимого мужчины перед нашим расставанием:"Жизнь как нефть. Она циклична. И когда-нибудь ты обязательно вернешься в ту же точку, с которой начала".

_________________________ Многоточие вместо вывода. В общей сложности, на свои поступления в Московскую государственную юридическую академию и учебу там я потратила 9 лет.