Вдох. Эротический роман

Ека Козлова

История о благопристойной Мадемуазель Лукреции клана Медичи, которая должна была выйти замуж за Генриха IV и стать королевой Франции. И, казалось, ничего другого в жизни и не нужно, если ты королева. «Казалось», пока она не встретила свою любовь! Любовь, которая поглощает целиком и полностью, не оставляя ни малейшего шанса на бегство. Любовь, в которой таятся страсть и разочарование. Любовь, которая способна уничтожить, но такая сладострастная, что перед ней невозможно устоять!

Глава 2

Мария де Медичи ушла в свою комнату, оставив юную Лукреция наедине со своими мыслями о предстоящей поездке в замок Нерак короля Генриха IV.

За окном стояла глубокая ночь, а Лукреция всё никак не могла заснуть. Её терзали сомнения и страх.

Лукреция с раннего детства росла в кругу своей семьи. Была окружена любовью и заботой своих старших сестёр. Она даже из палаццо Медичи никогда не выходила одна. Её всегда и повсюду сопровождали родные сестры или служанки.

А утром ей предстояло отправиться одной в чужой дом, в незнакомый для неё мир, и всё это, конечно же, беспокоило её. Дядюшка Фердинандо запретил ей взять с собой хотя бы одну из своих служанок в замок короля. Объяснил он это тем, что так будет лучше, и вынужденное одиночество Лукреции не только поможет ей наконец-то повзрослеть, но и поспособствует укреплению их отношений с Генрихом. А новых подруг и соратников ей теперь предстояло заводить в среде придворной знати при Французском дворе, чему сам Фердинандо был очень рад.

Для мадемуазель Лукреции подобные условия стали полной неожиданностью. Лукреция даже представить себе не могла, как она будет жить в замке короля совсем одна, без своих любимых сестёр — без Марии!

Ей казалось, что она словно овечка, которую бросают на растерзание в стадо волков.

— Как её примут в замке короля? — задавалась она вопросом. — Все эти люди, которых она прежде не знала, будут ли они любить её, как делали это сёстры или хотя бы просто добры? Как она будет обходиться без своей преданной служанки Анны?

Всё это тревожило Лукрецию, на её душе было скверно и, ещё даже не уехав из родного палаццо, она начала тосковать по дому и сёстрам.

Лукреция пыталась вспомнить, как выглядит Генрих. Она видела его всего один раз на приёме в доме Валенто. Их представили друг другу, но Лукреция не придала этому знакомству никакого значения, несмотря на то, что перед ней стоял сам король Франции Генрих IV. В тот вечер её больше интересовали танцы с другом детства Николя де Мошон. Они были одного возраста и, это был первый званый вечер, на который их пригласили. Герцог Валенто праздновал свой юбилей и устроил в честь этого пышный бал, где собрались все сливки французской и флорентийской знати. А музыканты играли так божественно, что в пляс ушла даже её бабушка Катерина де Медичи.

Это был первый бал в жизни Лукреции, и она желала не пропустить ни одного танца.

А вот Генрих был так очарован красотой Лукреции, что не сводил весь вечер с неё глаз. Задорный смех молоденькой мадемуазель и вовсе приводил короля в восторг.

Лукреция веселилась весь вечер с другом детства Николя, как ребёнок. Она смеялась, хлопала в ладоши и с заметным энтузиазмом начинала танцевать с первыми звуками скрипки.

Она поразила короля Генриха не только своей красотой, но и своей юностью, беззаботностью, жизнерадостностью, которой совсем не отличались придворные дамы, будучи интриганками и в большей степени старыми занудными склочницами.

Король влюбился с первого взгляда в мадемуазель Лукрецию, в её юность, в её свежесть, и возжелал всем своим мужским нутром обладать этой юной красотой.

Но Лукреция, нет, она даже не запомнила лица Генриха и все её воспоминания о том вечере были посвящены лишь танцам с Николя.

Лукреция пыталась изо всех сил вспомнить, как выглядит король Генрих, но не могла этого сделать. Тогда она стала представлять себе, как вновь увидит его. Сначала она хотела представить его себе, хоть и взрослым, но достаточно красивым и подтянутым. Но потом испугалась, что реальный Генрих будет сильно отличаться от этого образа и разочарует её. Она решила подготовить себя к худшему, и вообразила себе его старое морщинистое лицо, дряхлые руки. Капельки пота на его толстом лице и совершенно отвратительную улыбку, что исказила его лицо в гримасе старого извращенца.

Ей стало не по себе от этих фантазий. А мысли о том, что этот отвратительный старик будет прикасаться к ней и вовсе вызвали в ней отвращение к Генриху. Она стала ненавидеть своего будущего мужа, ещё даже не увидев его. И она ничего не могла поделать с этим чувством отвращения к нему. Ей захотелось заплакать. Страх перед грядущими событиями усиливался. А самое ужасное было то, что все её мечты о счастливом замужестве оказались напрасными.

Лукреции было горько расставаться со своими мечтами. — Как это несправедливо! — думала она. — Чем же она заслужила такое наказание? Как жестока судьба! — протестовало юное нутро мадемуазель.

Она с детства мечтала о любви, с каким-нибудь прекрасным мужчиной. Конечно, ей хотелось, чтобы он был немного старше. Но только немного, а не на тридцать с лишним лет! Возможно, даже, её возлюбленным мог бы стать Николя. Хотя, нет, он лишь друг. Лукреция знала его с детства, и он для неё был уже как ещё один член семьи. Но это неважно! Важно, что Лукреция с детства мечтала выйти замуж по любви и прожить долгую счастливую жизнь с любимым человеком. А выходить замуж по расчёту, да ещё за старика? Нет, о таком Лукреция никогда не мечтала. И даже тот факт, что на её голову собирались надеть корону Франции, не мог скрасить её отчаянья. Ей было так горько и обидно, что она всё-таки расплакалась и не заметила, как заснула.

Рано утром её разбудила служанка и сообщила, что дядюшка Фердинандо собирает всех в главном зале палаццо, где решил устроить праздничный завтрак в честь отъезда Лукреции.

Служанка Анна заботливо принесла с собой горячею воду в кувшине и приготовила столик для умывания.

Лукреция нехотя встала с кровати и присела на её край. Она поспала всего пару-тройку часов и была в дурном настроении.

— Госпожа, вы так бледны. Как ваше самочувствие? — заботливо спросила Анна.

На глазах Лукреции снова навернулись слёзы, но плакать в присутствии прислуги она не решилась, как и посвящать её в свои переживания.

— Мне приснился лишь дурной сон, — успокоила Лукреция служанку.

— Настоящий ночной кошмар? — уточнила Анна, удивлённо посмотрев на свою госпожу.

Анна боготворила клан Медичи, и служить в их доме считала для себя большой честью. Она была просто уверена в том, что её господа голубых кровей никак не могут подвергаться невзгодам простых смертных. И каждый раз, когда она обнаруживала, что члены семьи Медичи могут хворать или видеть ужасные сны, как самые обычные люди, удивлялась этому, словно ребёнок, который только что родился на свет.

Лукрецию это забавляло, и она рассмеялась.

— Да, Анна, самый настоящий кошмар! — подтвердила Лукреция, произнеся эти слова со зловещими нотками, и снова захохотала.

Анна покраснела немного, смутившись, но задорный смех госпожи и ей приподнял настроение. Она улыбнулась в ответ.

— Расскажете мне свой сон? — с любопытством спросила она.

— Он был таким гадким, что я его уже не помню, — соврала Лукреция и, окончательно проснувшись, подошла к умывальному столику, чтобы привести себя в порядок.

Анна немного расстроилась. На её лице появилось разочарование. Она очень любила разные тайны, мистику, сновидения и была очень любопытна до всего этого, особенно того, что происходило у господ. Читать она не умела, а вот слушать разные истории просто обожала. Но, видимо, сегодня потешить свой ум ей не удастся, и девушку это огорчило.

Вода в медном тазике была теплой и Лукреция с удовольствием умылась. После этого, она присела за свой туалетный столик и посмотрела в зеркало на своё отражение. Выглядела она и в правду не самым лучшим образом. Лицо было бледным, а глаза припухли от слёз.

— С этим нужно что-то сделать, — заключила мадемуазель, покрутив головой из стороны в сторону перед зеркалом и оценив свой внешний вид.

— Если наложить румяна, то бледность лица не будет видно. А на глаза можно наложить тени, чтобы скрыть припухлость, — предложила Анна.

Лукреция не любила использовать косметику, но сегодня видимо это придётся сделать.

— Да, так и сделаем, — согласилась она.

Прежде чем приступить к макияжу, Анна взяла гребень и принялась укладывать волосы Лукреции в прическу. Она собрала её белокурые локоны в пучок и заколола их шпилями. Эта была любимая причёска госпожи, и Анна без лишних слов сделала её, как и всегда.

Лишь иногда Лукреция просила вплести ей в волосы цветы, но сегодня она запланировала надеть на голову диадему с сапфирами под своё синие платье, и служанка знала об этом, так как приготовила платье для своей госпожи заранее. Все остальные наряды Лукреции были уже собраны и упакованы в саквояжи, что стояли у окна. Гостить в замке короля ей предстояло всё лето, поэтому она собрала с собой практически все свои платья и личные вещи, кроме шкатулки с драгоценностями, что всё ещё стояла на столике.

— Шкатулку тоже не забудь положить в саквояж, — напомнила Лукреция.

— Я не стала этого делать, потому что вы вчера сказали, что ещё не знаете, какие именно украшения захотите сегодня надеть, — виновато отозвалась Анна.

— Я выбрала диадему с сапфирами ещё вчера вечером, значит и колье с серьгами будут такими же. Неужели так трудно догадаться?! — нахмурившись, ответила Лукреция.

Невежество Анны порой возмущало её.

— А кольца? — тихо спросила служанка, всё ещё пытаясь угодить своей госпоже.

— Нет, кольца сегодня надевать не хочу, — капризно ответила мадемуазель.

— Как скажите, Госпожа, — всё ещё боясь гнева Лукреции, тихо ответила Анна.

Анна ещё раз взмахнула кистью с румянами, и на щечках Лукреции появился легкий румянец.

— Всё готово, — окинув взглядом свою работу, заключила она.

Лукреция посмотрела в зеркало на своё отражение. Её белоснежные волосы были распределены ровным пробором посередине головы и уложены в изящный пучок на затылке. Легкий румянец на щеках и еле заметные тени на глазах подчеркнули её черты, но придали и без того красивому лицу кукольный вид. Зато скрыли последствия бессонной ночи, и это стало единственной причиной, почему Лукреция не смыла так ненавистную ей косметику.

— Вы прелестны, — улыбнулась Анна, восхищённо рассматривая красивую госпожу.

Лукреция нравилась всем, и Анна гордилась тем, что прислуживает именно ей, в палаццо Медичи.

— Да, неплохо, — согласилась юная мадемуазель. — Помоги мне одеться и поторопись, время идёт к девяти часам, а я всё ещё в своей спальне и не одета.

Анна спохватилась и принялась за платье госпожи. Она достала с вешалки темно-синее бальное платье с кружевом и помогла Лукреции одеться в него, затянув корсет. После, достав из шкатулки украшения, застегнула на её шеи колье и надела серьги с сапфирами, а в завершении всего водрузила на её голову изящную диадему.

Лукреция преобразилась. Синева платья и блистающих сапфиров подчеркнули тёмно-голубого цвета глаза госпожи. Казалось, что её глаза сияют не меньше, чем эти драгоценные камни и придают облику Лукреции поистине королевский взор.

Юная мадемуазель в таком изысканном наряде стала выглядеть старше своих лет, но это не портило её красоты.

Она покружилась перед зеркалом, любуясь своим отражением и, убедившись в безупречности своего наряда, отправилась на завтрак в столовую.