Вайя

Егор Чернецов, 2021

Эта книга – своего рода набор маяков прошлого, связанных добрым сюжетом и мыслями о мире вокруг и внутри человека. По этим маячкам читатель окунётся в атмосферу ощущений: полёт ласточек, прикосновение солнечного света к коже, запах первой майской грозы.

На крючке!

Ивана разбудило прикосновение к руке, лёгкое её потряхивание. Он открыл глаза. В комнате было светло, но воздух казался каким-то мутным.

Его будил отец, одетый в штаны и рубаху с закатанными рукавами. Тихим голосом он сказал:

— Вставай! Ты просил разбудить тебя, когда я соберусь сено косить!

— Встаю… — ответил сын. А сам продолжал лежать и смотреть, как солнечные лучи играют в складках занавесок.

Отец стал уходить, но на третьем шагу резко нагнулся и сдёрнул одеяло с сына. И, не оборачиваясь, удалился из комнаты.

Пришлось Ване распрощаться с теплом постели. Он сел на краю кровати. Ноги коснулись досок пола на пятнышке солнечного света из окна. Было приятно! На кровати по соседству, высунув одну пятку из-под одеяла, мирно спала Катя.

Ваня протёр глаза. Рывком поднялся. Прошёл в ванну, где умылся холодной водой. Дальше прошаркал на кухню.

За столом сидел отец, пил чай из огромной кружки и ел бутерброд, на котором был… Нет, не намазан, а положен внушительный кусок масла.

На свободном краю стола стояла обычная кружка с чаем и бутерброд поскромнее, предназначенные смягчить стресс раннего пробуждения сына. Кусок в рот не лез. А вот чай, улучшенный тремя ложками сахара, с хлюпаньем пропадал в мальчишке.

— Куда собрался в такую рань? На сенокос?! — с улыбкой поинтересовался глава семейства.

— Нее… Мне некогда сегодня с тобой ехать! Договорились с Лёхой сгонять на лесное озеро, которое за заброшенной фермой.

— Молодцы! Но завтра сено высохнет, и ты пойдёшь помогать ворошить и убирать его! — Отец говорил вроде бы мягко, но протестовать мыслей не возникало. — А в сегодняшний поход возьми воды и что-нибудь поесть. Ты ведь видел, какие рюкзаки мы собираем на охоту!

— Лёха возьмёт всё что надо. И червей, и тесто.

— Надеяться следует только на себя! Лучше ты возьми для себя и для друга! Мне пора. Одень рубашку с рукавом, а то заедят крокодилы крылатые.

Отец ушёл из дома. Ваня отправился одеваться. Одел носки, штаны. Долго смотрел на рубашку: «какие ещё крокодилы?!». Всё же схватил и одел футболку. Обнаружил швы на плечах. Снял, вывернул и снова одел. Теперь на его груди красовалась слегка уже затасканная, но когда-то яркая машина. «На улице такая жара! А комаров я не боюсь!» — подумал он. Прошёл через кухню, там схватил бутерброд со стола и корку хлеба, которую сунул в карман. На голову одел кепку цвета хаки «USA Army» и вышел во двор.

Было светло. Птицы пели свои приветствия новому дню. Солнце хотело уже поднялось над крышами, но сейчас его заслонило большое пушистое облако, и края этого облака светились белым светом, как спиралька в лампочке. Свет искрился в каплях росы на листьях яблонь. Но тело ёжилось от ещё не прогретого воздуха.

Ваня по сырой траве походил по саду и подобрал несколько яблок.

«Вот одновременно и еда, и питьё! Они же сочные».

Дальше он отправился по тропинке из бетонных плиток к сарайчику. По пути зашёл к собаке. Кабель овчарки — Мартин, звеня мощной цепью, вышел навстречу. Ваня откусил один раз от бутерброда, а остальное скормил четвероногому охраннику и погладил того по гриве. Наконец добрался до сарая, откуда из угла достал орешену почти в два раза выше себя, с натянутой вдоль древка леской, зацепленной крючком за гвоздик. На леске висел самодельный поплавок. Ручка удилища была украшена неаккуратными узорами, сделанными ножом и изолентой, и была затёртой. Всё свидетельствовало о том, что ею пользовались частенько, и она было большим, чем просто инструмент.

За сарайками, заглушая пение утренних птиц, громко застрекотал «пускач» трактора. Но через секунду с глухим «Птрррррыыыммм» он сменился на ровное гудение дизельного мотора.

Ивана всегда завораживало, как отец, ловко орудуя двумя руками, заводит трактор: шевелит рычажки, кувыркает бутылку с бензином, дёргает верёвку — заводилку. От этого дёргания качается весь огромный трактор. И как ровно гудит этот трактор: грязный, с пятнышками ржавчины повсюду. В котором уже нет светящих фар и пары стёкол кабины. Как крутится вентилятор, дёргаются пузырьки в разных полупрозрачных шланчиках.

Но сегодня Иван торопливо шагал к дому своего друга, неся в одной руке удилище, а в другой сетку с яблочными припасами. Около калитки Алексея уже стояла наготове его удочка, на лавке рядом стояло пустое ведёрко. Оставив свои вещи рядом, Ваня отправился искать товарища. Поднял резиновое кольцо, как бы запирающее калитку, над штакетником и проник в огород.

Друг обнаружился за сарайкой на навозной куче. Вилами всковыривал старый навоз на краю кучи, приседал, вылавливал расползающихся червей и транспортировал их в стеклянную банку.

— Думал, ты ещё спишь, и придётся идти одному, — улыбался «змеелов».

— Один бы ты только червей ловил, а не рыбу! — Ваня присел и стал помогать ловить вёртких красных создателей перегноя. Но стоило ему испачкать руки в ароматном грунте, как напарник объявил, что наживки хватит, и завернул крышку на банке.

Путь ребят лежал в противоположном от реки направлении. Они пересекли асфальтную, на которой поздоровались со знакомым дядей на ЗИЛе, проезжающим по ней. И пошли дальше по грунтовой накатанной дороге.

Дорога эта когда-то соединяла деревеньки по 5-10 домов. А сейчас деревни эти либо остались как дачи, либо отсутствовали по факту. И места брошенных деревень можно было узнать по деревьям. Они как-то отличались от дикорастущих. Были выше и раскидистей одновременно. Под и рядом с ними росли, в прошлом культурные, а сейчас одичавшие, яблони, рябины, терновник.

Дорога вилась через эти деревни и урочища, опускалась в овражки с ручьями, поднималась к вершинам — горизонтам полей. Набиравшее власть солнышко загоняло тени и туманы в глубины оврагов и чащи лесов, прогревало поля, на некоторых из которых уже начинали золотиться колоски. И ветерок играл в них, колыхая, будто волны. Среди стеблей яркими пятнышками сапфиров и бриллиантов светились цветки васильков, ромашек и других жёлтых, розовых цветков.

На влаге лужиц в колеях на дороге сидели большие группы белых бабочек. Мальчишки вбегали в эти стаи и со смехом прыгали от восторга, наблюдая, как бабочки кружатся белой метелью вокруг них.

Спустя час они добрались до большого здания заброшенной фермы. На крыше, из трещин, росли небольшие берёзки. У стен были заросли крапивы. Рядом виднелась пара ям, так же заросших растительностью. Ребятам рассказывали, что ямы эти от бомб. В Великую Отечественную Войну вражеские самолёты летели бомбить город — областной центр. Но горючего не хватало и, чтобы вернуться, пилоты сбрасывали свой разрушительный груз в этих местах.

Ребята пришли на берег большого пруда, чуть ниже по склону поля, на границе с лесочком. Расположились на вытоптанном бережку под двумя берёзками. «Активировали» свои удочки, насадили по вёрткому червяку, поплевали каждый на своего и забросили.

Сперва стояли и держали удочки в руках, подбирали спуск поплавка. Потом опустили тонкие концы удилищ на ветки ближайших кустов. На поверхности воды два самодельных поплавка балансировали среди кувшинок, другой водной растительности, плавающих насекомых и редких волн. Один был из кусочка плотного пенопласта, другой — из гусиного пера.

Плеснувшись, от берега отплыла лягушка и замерла у кочки. От пруда веяло прохладой и тиной. Когда дул ветерок, кожа мальчишек покрывалась мурашками. Над водой роились тучки насекомых. Десятки комаров отделялись от своих роений и приземлялись на лица и руки рыболовов с известной целью. Почёсывая в очередной раз укус выше локтя, Ваня со смесью досады и зависти посмотрел на рукава Лёшкиной рубашки.

— У тебя что-то есть! — насторожил Лёша.

И правда, плавучий раскрашенный кусочек пенопласта делал небольшие непроизвольные движения.

Ваня взялся за удилище. Рывок поплавка в сторону. Подсечка. И, разметая брызги по спокойной воде, на конце лески болтался маленький карасик. Иван поднял удочку вертикально, и рыбка прилетела ему в руку. Была она размером с указательный палец. Но всё же это был улов! Первый за этот день! Ванин улов!

— Отпусти такого, посоветовал Лёха, — пока у него губа не заживёт, он попадаться не будет и вырастет большим!

— А кошке бы и такой понравился! — Ване было жалко отпускать добычу.

— Мы сейчас нормальных наловим, — убеждённо заявил Алексей.

— Я тебя поймаю следующим летом, — сказал Иван рыбёшке и отпустил карасика в стороне от места ловли.

Затем он заново снарядил удочку. Пошло ожидание. Вокруг поплавков сновали водомерки.

«Почему все в воде тонут, а эти жучки нет?! Просто бегают! — пошли мысли в Ваниной голове. — Наверно, они наделены магией, или суперсилой, или волшебными башмаками! Хотя Папа и говорит, что учёба и какая-то физика объяснят почти все чудеса, вряд ли у неё есть решение этого. Потому что, раз человек был даже в космосе, а ходить по воде не может — значит это чудо!»

Гусиное перо наклонилось и поплыло к кустам. Лёха вскочил и дёрнул удилище. Орешену даже изгибало! На крючок попался карась размером больше ладони.

— Зачерпни в ведро воды, — рыболов заботливо вытаскивал крючок из рта рыбины.

Ваня встал у края пруда на колено и зачерпнул ведром воды с пучком водорослей и одной ракушкой.

— Я ж говорил, что наловим! — Лёша был очень доволен! Он опустил трофей в ведро, полюбовался на него, выкинул ракушку в пруд, а растительность оставил. Затем насадил нового червя, забросил снасти и достал свёрток газеты. Положил его между собой и другом и развернул.

В газете оказались пироги с капустой. Ребята принялись их есть, продолжая гипнотизировать поплавки. Ваня достал свои припасы. Мякиш из хлеба выковыряли и оставили для наживки. Корку съели.

— Пить охото.

— Угу… Вот яблоки, они сочные, — друзья стали хрустеть фруктами, следя за каждым укусом, чтоб не съесть червяка.

Время шло. Поплавки на воде ничто не тревожило. Рыболовы пробовали менять наживку, но ситуацию это не меняло.

Воздух становился всё жарче. Ивана начинало незаметно клонить ко сну. Внимание рассеялось. Он смотрел, как у берега рывками плавают большие жуки — плавунцы, лениво двигаются прудовики. Над водой небольшим обрывом нависал берег, коричневая глина омывалась водой. Мальчик начал представлять, что мореплаватели издали видели приближающиеся неведомые континенты такими же: холмы островов с шапками лесов.

Ваня прилёг на один бок и локоть. Перед глазами была трава, среди травы булыжник, на нём островок мха. Чем дольше мальчик всматривался в этот микро — мир, тем более детальным он казался. Разные жучки, оттенки, вкрапления, побеги. Как отдельная полноценная цивилизация на одном камне, согретая тем же всеобщим солнцем. Огромным динозавром за три рывка — перебежки пронеслась по этому миру ящерка. На травинку рядом села ярко-красная Божья коровка.

«Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба…» — всплыла песенка в голове у Вани. Они всегда так напевают, сажая яркого жучка на руку, и наблюдают, как тот доползает до высшей точки, расправляет крылья и взлетает.

«Какое доброе имя у этого жука! Все его любят. Дети радуются его ярким расцветкам. А вот Колорадского жука, с иной яркой спинкой, никто не любит… Мама с бабушкой заставляют собирать его и его противных личинок с картошки. Этих вредителей снимают с кустиков картофеля. Потом бабушка их уничтожала: сжигала керосином, давила или скармливала курам. Одни жуки хорошие, другие — плохие», — думалось молодому мальчику. Хотя эту оценку дал этим насекомым сам человек. По мере их полезности для него. А ведь каждый вид просто живёт свою жизнь насекомого!

— Смари какой вертолёт! — возглас друга вырвал Ивана из потока мыслей. Посторонних звуков с небес не слышалось. Ничего не найдя взглядом на небо, он поднялся и проследил, куда смотрит Лёха. Над камышом летала огромных размеров синяя стрекоза. Она то резко перелетала, то зависала на месте.

Снова крик Лёши:

— У тебя наутоп!!!

Быстро метнув взгляд в то место, где был поплавок, рыбак обнаружил лишь круги волн и леску, уходящую в непрозрачную, как чай, воду. Он резко вскочил, схватив удочку. Поскользнулся и в падении на спину вытащил попавшуюся рыбу из её родной стихии. Это оказался белый карась размером в полторы ладошки. Его чешуйчатые бока блестели в солнечных лучах.

Конец ознакомительного фрагмента.