НОЧНИК ПИСАТЕЛЯ

Егор Русаков (2025)

Книги, будь то роман или повесть, как сама жизнь. Кусочек чужого бытия. А их автор — творец и повелитель душ. Рассказы же как сон. Они кратки и не всегда понятны. Нуждаются в расшифровке и переосмыслении. И мастер рассказа больше похож на экстрасенса или парапсихолога. В этом и прелесть рассказа. В нём поэтичность преобладает над сюжетностью. В нём сон преобладает над жизнью. Хороший рассказ лучше любой хорошей книги.

ВОЙНА — АД КАЖДОГО

С тех пор, как я вернулся домой, меня все спрашивают:

— Ну расскажи, — говорят, — что там, как там?

А что я скажу? Война — это ад. Но есть такая профессия — убивать.

Мы не называли это войной. Она была у других. У правительственных войск, у революционеров, у сепаратистов и даже у соседних стран, решивших аннексировать чужой кусок земли.

Мы это называли «миротворческая операция на территории братской республики». Мы были не военные, мы были миротворцы.

Точно также нельзя было называть пропагандой то, что творилось в учебке. Это агитация. Но права на собственное мнения у нас не было.

Когда я подписывал контракт, — где, кстати, ни слова не было сказано о том, что я, оказывается, миротворец, — активные военные действия уже практически прекратились. Но всё равно было страшно.

Нас отправили в столицу региона. Второй город страны. Наша задача, как оказалось, была небольшой: просто поддерживать порядок. В какой-то момент я даже поверил, что мы действительно прилетели, чтобы восторжествовал мир. Хотя я и молчал, патриотично помня об отсутствии права на мнение, но никак не мог избавиться от ощущения оксюморона: войной проложить путь к миру.

Большую часть времени мы находились в укреплённой базе в аэропорту. Занимались всем, чем угодно, но только не военными действиями. Тренировки, куда ж без них. Но куда чаще это строительные работы либо обслуживание.

Лично я был помощником повара. Но недобросовестным. В основном я просто чистил овощи. И вот однажды старший повар посмотрел, как я почистил картошку, срезал все ростки, которые я проигнорировал, собрал их в миску и поставил передо мной со словами:

— На, жри.

Я смотрю, удивляюсь, думаю: «Он что, рехнулся?». А потом он добавлял:

— Если ты жрать это не хочешь, зачем других заставляешь?

Ну это армия, — подумал я, — наверное, по другому здесь не получается. Так доходчивее, наверное.

Да и платили мне за это тогда в пределах четырёх тысяч за сутки. Это если не боевые. Если вдруг боевые, то все двенадцать. На то время это были нереально приличные деньги.

Чтобы получить боевые, достаточно просто постоять часовым на посту. Либо поучаствовать в безобидной перестрелке.

Как происходили безобидные перестрелки? Ну например, бывало, местные сумасшедшие перебарщивали с самогоном, доставали из-под пола отцовское ружьё и шли к стенам нашего лагеря судьбу на прочность проверять. Они что-то кричали нам, затем стреляли в воздух. Мы, конечно же, ничего не понимали, потому что не знали языка, и просто кричали что-то аналогично невнятное в ответ и симметрично стреляли вверх.

По итогу: никто не пострадал, а оклад тройной. Не красота ли?

А в остальное время четыре тысячи за то, что ты тупо в картошке колупаешься. Или, например, таскаешь из стороны в сторону измазанную гуталином шину. Почему бы и нет?

И вот настал момент.

Набирали добровольцев в разведгруппу. Рвались все. Во-первых, тройной оклад со возможными дополнительными премиальными. Во-вторых, ты вроде как воевать прилетел, а занимаешься не пойми чем и скучно до невозможности. Меня, к счастью, взяли.

Наша задача была небольшой. В течение нескольких дней нам надо было прочесать территорию вокруг большого укреплённого пункта. Его держала организованная преступная группа. Местные сумасшедшие и бандиты. Сколотили банду на фоне гражданской войны.

Не сказать, что это было угрозой нам. Мы взяли бы штурмом это пункт за сутки. Но командование не стремилось за наградами и терять людей ради этого считалось глупым. Поэтому решили просто осадить этот пункт и ждать, когда они сами там передохнут с голоду и от отсутствия воды и электричества. Ну или сдадутся.

Проблема была в том, что мы ждали, а они всё не дохли. Что-то было не так во всей этой истории. Вот и нас отправили разведать.

В нашей разведке не было ничего фантастического. Мы должны были переходить с одной точки на другую. Если бы видели аванпост противника, не приближались к нему, держали дистанцию, изучали, давали сведения на базу и двигались дальше.

Аэропорт — это всегда край города. С одной стороны мегаполис, с другой бескрайняя площадь пустой земли либо частный сектор, как было в нашем случае.

Все местные деревеньки были оставлены их жителями. Большинство покидало свои дома в спешке. Поэтому что-то оставалось. Чем, конечно, не могли не воспользоваться мародёры. Но это были не только вещи. Были оставлены и домашние животные.

Все существа на этой планете, как и люди, очень разные. Вот посмотришь на котов, ну чем-то похожи между собой, но каждый в отдельности такой уникальный, со своим характером и поведением.

Проходя мимо одной деревни к нам привязалась собака.

Это была очень глупая собака. Самая настоящая сука. Для неё никогда не было одного хозяина. Она готова была увязаться за любым. Достаточно было поделиться с ней едой или приласкать. А могла увязаться и без этого.

Об истории этой собаки можно было только гадать. Её приветливость всем подряд посреди ожесточённой междоусобной войны оставалась для нас загадкой.

Конец ознакомительного фрагмента.