Книга, которая пишет меня

Егор Ковальчук

«Книга, которая пишет меня» рассказывает про мой внутренний путь, раскрывает мои мотивы и стремления не только в путешествиях, но и в жизни. Эта книга о других путешествиях и странствия, они проходят внутри меня, по пространству души. Через людей, через природу я встречаюсь с собой, но это малая часть самой важной встречи.Истории в книге охватывают период 2013—2023.

Открывая мир, Афганистан — Грузия

Дорога в Афганистан

В 2013 году, после долгих километров на велосипеде, которые вели меня от Сибири по Азии, Востоку, я прибыл в Грузию. На тот момент эта страна являлась для меня девятой страной, ни больше, ни меньше в моем первом большом велосипедном путешествии.

Мой интерес так же привел меня на велосипеде в очень манящую тогда и сейчас страну, загадочную по своей культуре и ослепительную в отблеске гор — Афганистан. Неделя в этой стране выдалась очень жаркая и нервная, так что после выдворения из страны и предшествующим перед этим задержаниями полицией, обысками, воровством и вымогательством, оказавшись вновь на русскоязычном пространстве, я чувствовал себя легко и в безопасности, лишь чаще стал оборачиваться назад и думать о том, что меня могут прихлопнуть или ограбить.

На тот момент мне 24 года, и меня наполняет ветром первооткрывательства собственной географии, и каждая страна для меня это не глава в книге, к примеру, а если сравнить — то серия книг с объемным повествованием.

Есть такие слова, что если ты доверился путешествиям, то не ты выбираешь их, а они тебя! Эти слова многое объясняют, и те, кто совершает экстремальные путешествия или занимается неординарным видом спорта, подтвердят мои слова. Мне до сих пор сложно ответить на вопрос, почему одно из первых своих велосипедных путешествий шло строго в Афганистан. Но он манил своей загадочностью, вершинами гор Гиндукуша и отблесками из советских фильмов. Все, что мы знали об Афганистане, это совсем не школьная программа, а книги и рассказы взрослых. В июне 2013 года, не пытаясь ответить на вопросы и не давая ответов, так как все было ясно и так: «Путь — выбирает меня» — складывалось, будто вызов — отправиться на велосипеде в Афганистан.

Годом ранее, в 2012 году, мне удалось побывать в ближайшем районе от Афганистана, на советской стороне — Таджикском Памире, мы ехали по дороге вдоль реки Пяндж и любовались глинобитными постройками, которые располагались в 50 метрах через реку от нас — это и был Афганистан, невероятно близкий, что можно было перекрикиваться с детьми, и настолько далекий, потому что невозможно его было посетить в то время — в выдаче виз нам отказали из-за беспорядков, которые возникли в момент нашего приезда. Вся здешняя территория в привычном состоянии нестабильности и войны. Мы смотрели, как улетают вертолеты с Грузом 200, а приграничный город Хорог государства Таджикистан — был заполнен военными. Афганистан мы увидели, но так и не соприкоснулись, с этой культурой, бытом, нравом и укладом жизни местного населения, лишь для того, чтобы вернуться туда ровно через год. За пару часов до Афганистана:

14 августа 2013 Термез, Узбекистан! 5200 км. Приграничный город встречает нас появившимися зелеными соснами, цветочными садами и необъятным Солнцем, а так же колоннами военной техники. Сильная жара описывается, тем, что находимся в пустынной местности, спустившись с перевалов, которые преследовали нас несколько дней подряд! Через несколько часов совместно с Николаем покинем пространства СНГ и перенесемся в страну, что обрастает мифами, страхами и словами!

Мы пересекаем мост Дружбы, в небе высоко держится военный дирижабль войск НАТО. Николай, очень хорошо знает военную историю, поэтому рассказывает, что когда советские войска выводили из Афганистана по этому мосту, колонны военной техники ехали плотным потоком весь месяц. Мы проникаемся этой историей — я через Николая, он же через рассказы отца, который был ранен где-то впереди на перевале Саланг, куда нам предстоит ехать дальше. Первые ночи мы ночевали на военных постах, военные нас принимали с радостью, а мы осматривали территорию, всю огороженную мешками с песком и даже конура пса была сделана из глины и выглядела словно бомбоубежище. Очень жарко, поэтому спали, как и военные, на крыше, где расстилали наши спальники и смотрели на закат уходящего афганского Солнца, о котором так давно мечтали.

Первый крупный наш город — это Мазари-Шариф, что на севере Афганистана, крупный и пыльный город, с большими базарами, осликами на дорогах вперемешку с велосипедистами и грузовиками. Мы быстро вливаемся в этот поток и сливаемся с местными жителями, к вечеру мы знакомимся с афганцем, который долгое время работал в Москве и отлично говорит на русском языке — мы гости в его доме. Вечером поездка по городу на машине с его друзьями, а велосипеды мы оставляем в его магазине — настолько доверяем этим людям.

Дальше дорога пошла по круговой афганской дороге, через небольшие городки и кишлаки, дорога почти на всем протяжении до Кабула асфальтированная, со всех сторон нас окружают горы. Мы испытывали напряжение иногда, так как многие люди, которых мы встречали, пророчили нам смерть от рук террористов и показывали жестом знак перерезания горла.

Путешествие на велосипеде — это всегда быть мишенью и точкой досягаемости, на обочинах дорог и в кишлаках встречались сгоревшие советские танки, на фоне которых дети играли воздушными змеями, что воспринималась как надежда на светлое и радостное будущее.

Страна очень контрастная, вот мы едем и дети на ходу нам подают кусочки с дыней, а вот на следующем спуске в другой день, дети обкидывают нас камнями, такое случалось лишь несколько раз, но сильно запомнились детские, но уже совсем взрослые глаза детишек — настоящие воины, с очень твердыми принципами: гость — посланник Бога, поэтому часто нас сопровождало радушие, гостеприимство, а когда узнавали, что мы «шурави» то есть советские, то всегда с восхвалением говорили о советских солдатах и о том, что честно воевали. Войска ЕС и НАТО ругали, а дети при нас солдат, которые конвоировали эшелоны, обкидывали камнями.

Многие люди, которых мы встречали, рассказывали нам о той войне, о том, как тоже воевали и когда пытались взять в плен русских солдат, то те не сдавались и подрывали себя.

Перевал Саланг, мы штурмовали полтора дня, более 60 км дороги и постоянно вверх до отметки выше 3000 метров над уровнем моря, часто мы просто катили свои велосипеды, а когда останавливались, то нас звали в гости или угощали фруктами или чаем. Однажды в кишлаке мы ремонтировали багажник велосипеда Коли — денег с нас, конечно же, не взяли. К вершине Саланга мы догнали конвоируемый эшелон, впереди ехала установка по ликвидированию мин, сзади — вереница машин. Нас пропустили вперед, поэтому туннель в перевале мы проехали спокойно и без машин, и лишь потом осознали, что если дорога оказалась бы заминированной, мы бы и остались там, где когда-то ранили и отца Коли.

При спуске с перевала у Николая лопнула передняя камера, и он не справился с управлением и сильно упал. Хорошо, что перед спуском он очень тепло оделся, поэтому падение очень смягчилось.

Были моменты, когда нас часто останавливала полиция, нас досматривали с пристрастием, могли забрать паспорт и ехать вперед на скорости машины, а мы изо всех сил пытались не отставать. Такие процедуры могли занимать по полдня. После допросов о наших целях и проверок нас отпускали, и мы ехали дальше.

20 августа 2013. Приехали в Кабул! Каждый первый встречный пророчит нам смерть на юге от рук террористов. Обстановка и правда очень напряженная в психологическом плане. Досмотры каждый день. Много оружия.

Это несравнимо с природой, что нас окружала, пока мы ехали по афганскому Памиру через перевал Саланг, пробираясь через него два дня на высоту 3400 метров. Доехали за четыре с половиной дня 420 км до Кабула. После Кабула на одном из трех постов нас задержали и передали к военным в ФСБ Кабула, после чего приехали представители из консульства РФ. Они объяснили, что наше путешествие закончено в целях нашей же безопасности. Пока решались по нам вопросы с отправлением назад, мы сидели двое суток в полиции, под конвоем нас иногда выводили в магазины. Ночью мы слушали дикие крики людей — как объяснили нам, это велись допросы.

В одно утро нас погрузили в самолет, и теперь на Горы, которые мы проезжали на велосипеде, мы смотрели с птичьего полета, через полтора часа нас встретили в городе Мазари-Шариф представители консульского отдела РФ в Афганистане, сопроводили к границе и рекомендовали для собственной безопасности не появляться больше в Афганистане. Мы пересекали вновь мост Дружбы и смотрели на Афганистан с радостной тоской.

Мы пытались разгадать, чем же он, высушенный войной и солнцем так привлекает нас, может, искренним радушием к гостям, может, своей честью и благородством, может, тем, что его так никогда не смогли завоевать. Люди в этой стране — настоящие воины чести, тех, кого мы видели: крестьяне, дети, пастухи, жители гор, в глинобитных постройках. Здесь будто жизнь не изменилась по своему нраву и укладу и такова и осталась, что сотни лет назад. Афганистан — притягивает своей загадочностью, вершинами гор, невероятным нравом людей…

Когда мне становилось слишком трудно, я доставал открытки от детей и читал их послания, в эти моменты я очень сильно осознавал, что здесь мы не зря и очень важны. Дальше дорога ушла в обход Афганистана, я продолжал ехать один по Ирану, Востоку и Кавказу. В своем дневнике, я написал после Афганистана следующую фразу: «Остался Счастливым».

Как и после любых происшествий, моя психика нуждалась в реабилитации и восстановлении, большое количество нервных ситуаций подорвали во мне доверие. Афганистану я отдал свое доверие! Это тот урок, который мне требовалось пройти и вновь обрести доверие к людям. Легко доверять, ощущая себя постоянно в безопасности и заключая формулу: «мир открыт», но первое, что надо уяснить: «Чему учит мир?». Тогда я понимал это лишь инстинктивно и косвенно! Но понимал, урок принят, но не пройден!

Я потерял доверие к людям и с тем самым приобрел, возможно, важный урок для себя — стараться увидеть человека в человеке, а для этого его нужно понять и оправдать, вопреки себе. Так я заключил тогда в 2013 году в 24 года, так я считаю и в 2020 году, когда мне уже 31 год, и я дописываю «мостики» к этим главам.

Доверие к миру, ситуациям и людям возрастало медленно, помог Иран, позже я пересмотрел и весь опыт, полученный в Афганистане. Все возвращалось в свой поток, в то время я продолжал крутить километры на велосипеде и закладывал свою линию пути, познавая собственную географию.

Встреча в Грузии

Грузия стала для меня крайней страной в этом первом и огромном на тот момент велосипедном путешествии, которое длилось 6 месяцев через 9 стран и включило 12546 км пути на велосипеде. Как часто бывает со мной, о Грузии я мало что знал по школьной программе, и, приехав в страну, старался, чтоб все открытия начинались не с информации, которую можно прочитать в интернете, а вот так с чистого листа, с глазу на глаз.

Эта книга начинается именно главой о Грузии, не об Афганистане, хоть он и является важным здесь, но поймите меня верно, все начинается в Грузии! После долгих бурь и штормов корабль выходит к тихим гаваням, паруса сушатся, капитан отдыхает и вспоминает все бури! Грузия стала тихой гаванью и безопасностью, мне удалось проехать многие деревушки и побывать во многих религиозных местах, о которых я тогда мало знал, что они значат и вмещают в себя.

Грузия открыла мне какой-то совсем диковинный мир, о котором я знал лишь поверхностно, а то, что знал, казалось мне отвратительным и меркантильным, именно, такое отношение у меня было ко всему христианскому миру, и все отвращение отражалось в позолоте куполов!

Именно тогда я в первый раз усомнился в своих помыслах и задал себе вопрос: « а что я вообще знаю о Христианстве, кроме своих догадок и поверхностных суждений, которые основаны на условно говоря газетных вычитках и общественных разговорах, пошлых проповедях не значимых лиц?» Как ни странно, до этого я изучал и буддизм, и кришнаизм, и язычество, но все так же поверхностно, не вникая в ритуалы и догматику.

Для христианства дорога всегда была закрыта, я и слышать не хотел ничего об этой религии и учении! Именно поэтому книга не оставляет мне выбора — быть изданной, чтоб показать свой опыт на этом пути и рассказать о тех открытиях, переживаниях, которые я как путешественник не часто показываю открыто! Итак, эта встреча состоялась в Грузии!

Отец Рафаил, 18 октября 2013, монастырь Святого Димитрия, Руиси

Ветер несется слегка мне навстречу, он вновь встречает меня, а позади, с гор, небо затягивает белой пеленой, погода бурлит и меняется очень часто, я, как и ранее, очень люблю наблюдать за всеми ее проявлениями, это еще важно, чтобы вновь не нарваться на снеговую буру где-нибудь в горах, от того я и смотрю за свечениями рассветов, закатов и неумело, конечно же, каждый раз прогнозирую погоду.

Не доезжая городка Гори, решаю сворачивать с дороги в сторону деревушки, ведь ветер тем временем разошелся во всю силу и не дает мне шансов для продолжения пути. Предстоит, видимо, смена погоды в ближайшие дни.

На перекрестке дорог в деревне меня со всех сторон обступили молодые люди на машинах, все рассматривают меня и медленно подходят, видимо, для знакомства, и чтобы узнать, чем можно мне помочь. Находясь в Грузии, я уже столкнулся с местным радушием и гостеприимством, один из парней, как мне показалось, имеющий определенный авторитет в своих кругах, узнал, что я ищу ночлег, после чего велел другим ребятам сопроводить меня почему-то именно к монастырю, где меня встретила молодая монахиня Анастасия и дальше помогла решить мое будущее время нахождение. Она позвонила в соседнюю деревушку, и дальше меня сопроводили туда. С Анастасией мы разговаривали о Боге и о путешествиях, она говорила со мной будто не словами, но только глазами, настолько сильно они излучали чистоту, любовь и саму жизнь. О моем поиске, пути, духовных странствиях, она легко без настаивания сказала: «Слушай сердце и молись», а потом добавила «Главное — верь». В знак нашей встречи она протянула сплетенную из бисера маленькую ладанку в форме грузинского кувшинчика с крестом.

В деревне, куда мы пришли, меня встретили монахиня и парень, по-русски они не говорили, я последовал вслед за ними, под руки ведя свой велосипед. Спустя примерно двадцать минут ходьбы, мы прибыли к двухэтажному зданию, где и дождались монаха, о котором я уже слышал от Анастасии.

Отец Рафаил назвался старцем и тут же принялся меня благословлять и радоваться, что меня послал ему Бог. Он буквально от радости едва ли не танцевал в самом хорошем смысле этого слова и все говорил: «Тебя мне Бог послал», а я смотрел на это также очень открыто и радостно и воспринял душой, что Бог видимо не случайно привел меня в это место, о котором еще час назад мне ничего не было известно. Позже я узнал, что отец Рафаил выкупил это административное здание и теперь здесь воссоздает своими руками монастырь. Он предложил мне пожить здесь столько времени, сколько мне потребуется. А мне и правда требовалось время, в первую очередь, конечно, чтобы отдохнуть после горных перевалов Турции, снегов, к тому же мне следовало привести в порядок велосипед и, конечно же, написать все свои впечатления, которые я не так подробно писал, находясь в Турции, так как слишком замерзал там в горах и тратил все силы и мыслительные процессы на обогрев себя.

Этим вечером при свете свечи на небольшом деревянном столике, который впитал в себя историю здешнего быта, мы пили чай и разговаривали, совсем поверхностно. Я как любознательный старался узнать больше об отце Рафаиле и этом месте, а он спрашивал о том, куда я еду, зачем и для чего, но спрашивал без назидания и претензий, а с интересом к географии и ремеслу путешественника.

После нашего знакомства и чаепития, отец Рафаил отвел меня в комнатку и выдал теплый офицерский спальный мешок. Ветер тем временем разошелся до штормовых порывов и рвал листья деревьев. Комнатка, в которой я разместился, вмещала в себя небольшую кровать и шкаф. Спешно, переместив все убранство для сна на пол и расположив рядом у изголовья самые важные для меня вещи — диктофон, дневники, ручки, свечку для освещения, так как электричества в этом здании не было, закрыл глаза и всматривался в окно. Ветер проникал в комнату и напоминал мне о горах, снеге и перевалах, выданный спальник помог мне согреться, ведь крайние недели я слишком замерзал, ночуя в своем легком спальнике.

19 октября 2013, монастырь Святого Димитрия, Руиси,

«Господь сам вывел меня на эту дорогу и к этому дому» — размышлял я, удивляясь сам себе, о том, какие мысли приходят в мою голову.

На самом деле я так благодарен за это счастье, счастье спать в теплом спальнике, быть наедине и без лишний вопросов ко мне. Сей восторг со слезами на глазах выражает и отец Рафаил по отношению ко мне, наверное, путник, сбившийся с дороги и нашедший приют в монастыре, как образ, выраженный во мне, для него что-то да значит.

Здесь он возводит монастырь в честь святого Димитрия вот уже несколько лет. Все своими силами и на собственные средства, без какой-либо поддержки. Обещанный свет ему так и не подключили, так и живет он здесь при свечах, очень просто, но и, наверное, по-своему счастливо, как мне кажется. Можно ли говорить о счастье при свечах, без электричества, воды, где в помещении ветер не гость, но почти, что хозяин, куда залетают ласточки и проносятся снежинки? «Счастливым здесь может быть или сумасшедший, или монах» — так рассуждал я.

Как я узнал, ему 61 год, утром он уехал на поля, а я остался в монастыре. С кровати вчера я перебрался на пол, предварительно вымыв его, и постелив покрывало, матрац, а сверху — выданный спальник. Бог словно сам мне подготовил место для давно задуманного мною голодания. И сегодня провожу практику сухого голодания, то есть не пью никакой жидкости и не ем. За наши трудности и испытания Мир всегда награждает нас. Он всегда так делает. Просто нужно совершать задуманное с легкостью.

В обед сходил к старинному храму, где совершалась служба, она так меня успокоила и напитала новыми силами, что голод совсем не чувствовался.

В это время ветер так и не прекратился, и уже второй день он словно штормом, рвет все на своем пути, и гонит тучи с запада, и льет дождем. Я ожидал снега, но тут еще слишком тепло, поэтому снежинки пролетают лишь изредка вечером, чаще льет сильный стальной дождь.

К 4-м часам дня я вновь пошел на службу, которая длилась два часа. Пареньки, что участвовали в службе (пономари), вывели меня из храма и попросили снять с шеи кулон с символом орла, подаренный мне друзьями в Иране месяцем раньше, после чего устроили мне настоящий допрос.

Отец Рафаил видавший у меня этого зороастрийского орла днем ранее, лишь отшутился, о том, что у меня висит фашистский знак, я же ответил, что он иранский. Вместе с ним мы посмеялись на этот счет.

Узнав, что я не крещеный, ребята предложили меня покрестить завтра же утром. И попросили снять орла с шеи, я не противился, а воспринял их просьбу очень легко и без труда сорвал орла со своей шеи. На счет их предложения о крещении, я ответил, что подумаю, но в итоге просто больше не ходил в этот храм. Уже не только из-за предыдущих обстоятельств и моих вопросов, я так же понимал, что в этом храме, теперь мне не дадут спокойно и наедине побыть в моем стремлении и интересе к этой религии, будут постоянно спрашивать, почему я не крестился и прочие личные вопросы.

Отец Рафаил приехал затемно, около 7—8 вечера и вновь наш разговор продолжался под его слезы. «Полюбить нужно каждого, всем сердцем, полюбить сразу, иначе нельзя» — говорил он, а после продолжал «У меня только Бог, он все для меня». Потом мы разошлись по комнатам и отошли ко сну.

Все же мне легко в этих храмах, здесь я будто нахожусь в тишине, без суеты, могу смотреть со стороны, думать, размышлять обо всем на свете, как здорово, что в Грузии так много храмов и церквей, буквально на каждом переулке они расположены. Куда бы не уткнулся мой взор, я вижу крест. Храм для меня стал тихой гаванью, где я могу замедлить свой велосипедный темп, иногда я беру с собой дневники внутрь храма, сажусь на лавочку поодаль и пишу свои записи. Здесь всегда можно зайти и побыть наедине с Богом и то, что я вкладываю в это понятие сейчас. Бог для меня олицетворение, чего-то высшего, чего, я сам еще не знаю. Но знаю, что если принимаю всю его значимость и важность в своей жизни и признаю свою малость пред его творениями, то открывается что-то вечное, что-то большее и настоящее.

20 октября 2013, монастырь Святого Димитрия, Руиси

У отца Рафаила сегодня молебен, как он мне объяснил, начинаются плановые службы в храме. Он уехал рано утром, пока я еще находился в спальнике и читал. Сегодняшний день посвятил дневнику, писал весь день, так много за раз я писал, наверное, лишь во время курсовых работ и диплома в университетское время, буквально выписывал все, что накопилось — велосипедную практику и письма родным.

Вернувшись, отец Рафаил сказал с улыбкой: «Весь день пишешь», я в ответ также улыбнулся: «Много текста задолжал, поэтому теперь нужно много работать», после сказал, что завтра уезжаю, а он велел, чтоб я взял в дорогу яблок. Вечером, отец Рафаил попросил выслать ему рыбы из Сибирских рек, я пообещал исполнить это дело.

В монастырях принято молчать или мне так кажется, я замечал, что тут не будут лезть тебе в душу. Отец Рафаил не расспрашивал меня, не учил, не заставлял ходить на службы. Если ты здесь, значит в том нужда, других причин и объяснений и не нужно, как понял я. Монахи и старцы говорят глазами, так, что слова здесь излишни. Я не удержался и спросил, долго ли Отец Рафаил живет здесь, он так же просто ответил кротким словом «Да». Мое любопытство, словно необузданная страсть. Тут надо учиться слушать не ушами и говорить не словами. На ночь слушал сильный ураганный ветер и олицетворял его со своей внутренней бурей. Так все символично и правдиво. В другой комнате через незастекленные окна залетали ласточки и хлопьями снег. По полу проносился сильный сквозняк, от которого меня защищал теплый спальник.

Следующим утром мы прощались, Отец Рафаил не говорил мне напутствующих слов, лишь так же тихо спокойно сказал: «Приедешь и второй, и третий раз».

Ферма

23—26 декабря 2013, граница между Грузией и Россией

За семь километров до границы с Россией, я увидел огни, к ним и направился, уже скоро намеревалось темнеть и мне требовалось где-то расположиться на ночлег, я искал безопасное место. Близ вагончика ходили свиньи, коровы, лаяли собаки, на шум вышел пожилой мужчина, я поздоровался и попросился отогреться, после холодного спуска с Крестового перевала, а спустя тридцать минут спросил могу ли здесь расположиться на ночлег. На что он так по-доброму улыбнулся и сказал: «Да, конечно, живи хоть неделю, хоть месяц».

Здешнее хозяйство принадлежит монастырю, что в нескольких километрах от этого места, живут там молодые монахи тридцати лет и послушники, заявившие о желание стать монахами. Монахи, как сказал дядя Ваджо, так зовут человека, который меня встретил, именуются чёрными, давшие обет безбрачия и полностью посвятившие себя Богу.

Здесь, на ферме, дядя Ваджо самый старший, но он не послушник и не монах, но также живет и трудится с Богом в сердце, как мне показалось. Когда-то он имел огромное хозяйство скота, но всегда с его скотоводством были проблемы, то желание заработать больше денег, то крайнее расточительство, и не было, как он сказал чего-то важного, в итоге он продал свой скот и устроился работать на монастырскую ферму. Служитель не благословил ему отправиться работать в монашескую общину, так что он занял пост трудового рабочего, если можно так выразиться, чтоб никого не обидеть.

Он говорит, что сейчас всё наладилось в его жизни, и, самое главное, в душе. Тут ему и зарплату платят, сейчас уже 500 лари, что равняется 10.000 рублей, он отправляет их сразу семье в Тбилиси. Ещё своей семье он помогает продуктами и говорит, что этих денег хватает за глаза.

Давид, юноша лет двадцати пяти, здесь он в роли послушника по своей и Божьей воле хочет вступить в ряды монахов, для этого нужно пройти путь послушания, на котором за ним пристально смотрят другие монахи и определяют степень готовности вступить в ряды монашествующих. Дядя Ваджо, говорит, что монахи часто спрашивают о поведении Давида, а сам он его описал как очень горячего кавказского парня. Рассказал также о монастыре, который расположен у границы с Россией, где живут монахи без каких-то рангов и градации, без иерархии и статуса, где каждый выполняет то, в чем силен без подсказок, а если ошибется, то никто не поставит это в упрек. Самое сильное замечание, которое можно тут получить — это емкий взгляд, как говорит дядя Ваджо.

На ферме работа начинается до рассвета — нужно подоить двадцать две коровы, накормить их и отправить на пастбище, после чего начинается процесс сыроварения. Каждая корова приносит по десять литров молока, на мой вопрос, сколько же времени требуется, что бы выдоить всех коров, отвечают, что около двух часов.

Дядя Ваджо, здесь единственный кто говорит по-русски, мне он рассказывает о своей семье, о здешнем быте и все то, что меня интересует. Дома он не был девять месяцев и, с его слов, главное, чтобы дома было все хорошо, связь с родными через телефон. Моя связь с родными в этом плане сильно отстает, ведь я не использую телефон, но для связи с домом использую такой метод — записываю аудио сообщения на диктофон, после чего раз в несколько дней с помощью компьютерного клуба отправляю аудио письма родным.

Вечером я вникал в основы сыроварения. Как ученик, я впитывал все тонкости и кое-что записывал в свой дневник. Молоко после дойки имеет температуру тридцать семь градусов, и если оно остывает, его нужно довести именно до такой температуры, после чего в большую емкость добавляется несколько крышечек ускоряющей сыворотки, спустя час в пятидесяти литровой емкости молоко сворачивается. Размешивая его руками, дядя Ваджо похож на художника, также его движения замедленны и плавны, а весь процесс напоминает мне искусство. Затем всё процеживается с помощью марли и укладывается в формы, лишняя влага просачивается через отверстия, так что к утру сыр получается готовым. Для долгого хранения его закладывают в емкости с солевым раствором. Когда мы варим сыр, дядя Ваджо, наполняет мне большую емкость свежим еще парным сыром, а потом мы варим кофе по интересному рецепту — кипятим кружку со свежим молоком, куда добавляем ложку кофе и сахар.

Здесь на ферме я провел несколько дней, на ночь я оставался в вагончике, а дядя Ваджо и Давид ночевали в другом вагончике, по утру еще в темноте с наступлением холода я затапливал печь и начинал писать свой дневник, в тарелке всегда лежал свежий, еще не соленый сыр, и тем сохранивший все натуральные вкусы. Утром мы отправлялись на дойку коров, после чего варили сыр, за эти два дня чуть-чуть я познакомился и с другими монахами, которые приезжали с монастыря, они были чуть старше меня, всего на несколько лет, но казались настоящими воинами. Их сильный взгляд меня поражал, они мне показались совсем иными монахами, без дорогих крестов, облачения. Заштопанные рясы, выцветшие на солнце и обветшавшие за время, да черные четки на запястье — вот и все богатство, которое я увидел.

Грузия произвела на меня тихое впечатление, я почувствовал, среди всего мира, тишину и прикоснулся к какому-то иному миру, именно в тот момент в 24 года в 2013 году, я дал себе обещание, что если и приму христианство, конечно, на тот момент я ни в коем случаем не собирался этого делать, но предложил, что если это случится, то крестит меня отец Рафаил здесь в Грузии.

Тогда мне стоило, еще многие понять вопросы и найти ответы, которые так меня волновали в религии, в личности Христа и в своем намерении примкнуть к религиозной ветви и к тому же для чего мне это?!

Грузия не раскрыла мне ответы, кто такой Иисус, что такое Причастие и Троица, но изменила кардинально отношение к православному христианству. Осознание того, что я ничего не знаю о нем, позволило медленно начать изучать его, по крупицам, аккуратно и, конечно же, не вникая в полемики, догматику и богословские разговоры.

На этом пути много сомнений, в который раз меня пытались крестить, обратить в буддисты, сделать кришнаитом. Но, конечно, без моей воли этого всего не случилось.

Чаще всего, как ни странно, меня пытались окрестить православные, поэтому я понимаю как никогда тех, кого от веры оттолкнули свои же единоверцы. Меня это не отталкивало, но наоборот, помогало уклониться от поверхностного суждения и увидеть, что находиться в глубине. Там, в тишине мне и открылся другой мир, и, конечно, там без пышный слов, без агитации — Он.

2013, Афганистан-Грузия