Дорогами памяти

Егор Ковальчук

Вдохновленные маршрутом Глеба Травина, мы отправились зимой по Якутии на велосипедах.Дневник-очерки, мысли, переживания и трудности вело-экспедиции по Якутии в 2014 году.В команде мы проехали зимой 3478 км по дорогам и зимникам при температурах до -52С.

ДНЕВНИК, 2014, 3478 КМ, ЯКУТИЯ (САХА)

Нерюнгри — Алдан — Якутск — Хандыга — Усть-Нера — Бурустах — Сасыр — Угольное — Зырянка — Среднеколымск — Аргахтах — Андрюшкино — Колымское — Черский.

Январь 2014, поезд «Новосибирск — Нерюнгри»

До встречи, родные и близкие! Прощайте, друзья. Здравствуйте, Дом, Мир, Бог! Чувствую, как все «городское» остается в стороне. Мир вновь показывает себя в естественном виде. Без подмен и игры. Образы начали таять в душно-жарком поезде. Все мытарства и скитания социального характера остались в Томске, они кажутся такими далекими и иллюзорными. Сейчас же начинаются скитания духовные. Этот путь мне по сердцу: можно больше думать о Боге и чувствовать близость родных. Отпустить свое ложное эго и надуманные представления о том-то и том-то. Прощаясь с сестрой, я ощутил острую боль и желание плакать: рядом с ней чувствуется какая-то особенная духовная близость! И мама… Искренне радостная, счастливая, отдающая и доверяющая нас в руки Господа с благословения провожающего нас отца Евгения. Мама ждет. Мама — мой Хранитель. Кота вновь забыл потрепать перед самым отъездом — хорошая примета, значит, вернемся однозначно. Прощание и прощение. Вновь и моя семья, и я сам у ног Мира. Вновь Путь, обретение себя и признание полного и должного нашего существования, служения и смирения.

Мы уезжали из Томска 23 января 2014. В Новосибирске были запланированы встречи с друзьями. Как же много у нас добрых друзей! Они провожали нас и в Томске, и в Новосибирске, и в Красноярске. Антоха сказал: «Смотрю на тебя и думаю, кем же я стал?» Приободряю его, говорю, что и он обязательно начнет делать шаги к себе, к осуществлению своей мечты… И через этот Путь придет к осознанию того, кто он и для чего он. А, впрочем, я и сам смотрю на каждого из своих друзей с восхищением и радостью и также мысленно вопрошаю себя: «Кем же я стал?» Как же все условно в этом мире!

Из Томска в Новосибирск всю нашу команду с вещами, еле поместившимися в машину с прицепом, отвез отец Евгений — папа Иоанна. 23 января 2014 года из Новосибирска отправлялся прямой поезд до Нерюнгри, а старт экспедиции был назначен уже на 1 февраля. Перед посадкой в поезд отец Евгений благословил нас и задал мне вопрос:

— А тебе, Георгий, имя — по крещению?

— Нет, я еще не крещен, — ответил я.

— Хорошо, ладно.

Поезд тронулся. Множество фраз, что довелось услышать за эти дни от разных людей, весь пафос, непонимание и безразличие — все это отпускаю сейчас и сосредотачиваюсь на словах поддержки и благословении близких. В Красноярске меня ждут трое прекрасных людей, они также дороги мне, как и моя семья. Все трое — особенные и уникальные, с каждым из них я познакомился при разных обстоятельствах; и как же здорово, что скоро я смогу их увидеть! Всех их очень люблю и до глубины души благодарен им за эту встречу. С Мишей и Юлей виделись в мае, сейчас эти встречи кажутся такими далекими! Коля приезжал в Томск пять дней назад, но, несмотря на это, тоскую по нему очень и очень сильно. Как же я благодарен за их чистые, светлые глаза, за то, что они рядом!

В поезде все спокойно: сон очень сладкий, а на продолжительных станциях стараюсь выходить на улицу, чтобы сделать зарядку и размять тело после долгого сна. Еще мы читаем, смотрим кино. Становимся ближе. Теперь мы — семья, и не важно, что будет в сложных ситуациях. Мы в ответе друг за друга.

Ночью отказался открыть мужику бутылку с алкоголем. Моим принципам это противоречит. Правильно ли я поступил? Завтра поговорю об этом с Иоанном.

Январь 2014, Нерюнгри

Пишу уже задним числом 28 января из Нерюнгри. Хочется еще немного рассказать о поездке в поезде. Жизнь под стук колес протекает плавно, очень много времени для отдыха и сна, но под конец поездки сон уже не в радость. Очень душно и тесно, но меня радует такая социальная среда: кажется, что находишься в общежитии. Мы знакомимся, узнаем друг друга, общаемся. Интересно развиваются отношения между пассажирами вагона. В подобных условиях искусственной изоляции изначально у нас сложились слегка натянутые отношения с проводницей Любовью; но некоторое время спустя все изменилось: появились уважение, дружба и понимание. На прощанье мы даже обнялись. Я вручил ей книгу «Несвятые святые», которую мне дала в дорогу Татьяна. Проводница только нашему купе желала доброй трапезы. Ко мне и вообще выказывала особую заботу и внимание, и мне стыдно вспоминать, как ранее я чуть было не ответил ей грубостью на замечание, что не закрыл пару раз двери. Чуть было не ответил ей упреком на упрек, но вовремя вспомнил, что отвечать нужно только Любовью. Ведь так учит нас Бог. А потом она просто отошла. У меня сохранились самые светлые воспоминания об этой проводнице, которая годится нам в мамы! Еще переживаю о том, что из-за своей стеснительности так и не подарил карандаши Гуле, киргизской девочке лет пяти. Корю себя за эти социальные слабости. Европеизация превращает нас в индивидуалистов. Вспоминаю искреннюю радость в их раскосых азиатских глазах, их улыбки, которыми провожали нас при высадке из поезда и прощании, из-за этого вновь понимаю свою ментальную ущербность, замкнутость. Чаще всего буду вспоминать глаза Гули и ее улыбку. Иоанн тогда сказал мне: «Тебе нужно написать книгу «Как привлечь к себе внимание. 1001 способ». Мне было очень приятно услышать такую шутку от друга. Но я никогда не задаюсь целью привлекать к себе внимание, я просто делаю что-то, что мне приятно: вплетаю в волосы ленточки, хожу босиком по поезду (а также на встречах в аудиториях), сплю без одеяла и простыни. Мне действительно так удобнее и проще. Может, из-за этого мы как-то по-особенному срод-нились в поезде. Все-все. Я лучше узнал Кшиштофа, он стал мне очень близким человеком, таким, будто я знаю его уже давным-давно.

Утром в Иркутске состоялась встреча с Катей. Признаться, я был удивлен тому, что она пришла. А до этого в районе 2—3 часов ночи я вышел из поезда, чтобы сделать зарядку, и увидел идущих людей, бродяг, больше напоминающих «тени жизни». Я подошел к ним и спросил: «Хотите есть?» После чего, не дожидаясь ответа, помчался в поезд собирать еду. С собой у нас имелся запас продуктов, принесенных Колей из храма, и другая пища, то есть съестного было в избытке. Помнится, при этом благодарил Бога за то, что дал возможность поделиться пищей с нуждающимися. И все же в какой-то момент меня посетило сомнение: отдать имеющуюся у нас еду или оставить ее себе, ведь нам предстоял тяжелый путь. Ответ пришел моментально: «Не пища нам даст сил в дороге, не она спасет нас». После внутренних колебаний я сложил большую часть еды в пакеты и вынес этим несчастным. И позже радовался не тому факту, что помог людям, а осознанию, что Господь проявил себя и позволил нам быть Его «орудием». Ведь как раз накануне наша группа обсуждала наличие излишков еды. Славься, Боже!

Еще о случайных совпадениях. Как ни велико было мое желание не пользоваться электронной книгой в поезде, все же заряжал ее и читал. И вот она сломалась. Где-то в глубине души я ждал чего-то подобного. По приезде буду стараться исправить поломку. Подписал фотографии, хочу отправить их дорогим людям в Казахстане, Грузии и России. Так я хочу выразить свою благодарность тем, кто встречается мне в дороге: не забывать их, писать письма, звонить и присылать фото. Для меня это хоть и малое, но очень важное дело.

Групповая экспедиция — это полный отказ от эгоизма и индивидуализма (не путать с индивидуальностью). В таких мероприятиях «я» заменяется на «мы». Теперь мы — единое целое, и очень важно постоянно помнить об этом и осознавать. Фактически, это мини-опыт некоего подобия семьи. Я часто молюсь, при этом осознаю, сколько же во мне еще искушений и помыслов! Для успокоения духа читаю книгу «Путь великих прощаний». Хочу привести из нее поразившую меня цитату:

«Смыслом и целью духовной Жизни является преодолении Горы ложного „я“, которая с незапамятных времен отдаляет нас от Кришны (Бога). Эта гора состоит из двух сортов гранита — „Я“ и „МОЕ“. Гора эта высокая и неровная. Даже искусным альпинистам не приходило в голову преодолеть ее. Скорее, наоборот, все их достижения, как, например, восход на Эверест, воздвигали еще более мощную и неприступную гору ложного „Я“ в их сердцах».

31 января 2014, Нерюнгри

Сегодня воистину самые сложные дни, все мы наполнены тревогой перед предстоящим путешествием. Но я считаю, что духовные переживания идут нам во благо: мы крепчаем психологически. Полное спокойствие наступит, когда мы наконец-то начнем свой путь. Сборы и встречи кажутся нескончаемыми, несколько последних дней на — поминают заколдованный «День сурка». Меня лично это сильно выматывает, плюс ко всему ощущаю раздражение от испытаний в виде бюрократии и переключателя, не подходящего к велосипеду. Но, в целом, вроде держимся. Завтра начнется серьезная работа!

1 день, 1 февраля 2014, Чульман, 30 км

Нервное напряжение не дает поспать в последние утренние минуты. Внутренняя истерика в буквальном смысле продолжается уже второй день. С нетерпением жду начала экспедиции — это поможет освободиться от сомнений и решить много вопросов! Как будет вести себя велосипед? Что будет с механизмами? Сможем ли мы перенести сильный мороз? Возможно ли будет крутить педали с учетом такого огромного количества вещей? Я едва могу перемещаться, облаченный во всю свою экипировку; хоть она и не громоздкая, но чувствую себя в ней ужасно неуклюже. Ночь была тихой и ясной, я сидел и смотрел в окно на дорогу, на проезжающие мимо машины. Наконец настало утро, и вот уже с радостью считаю последние минуты до старта. С Богом! Выезжаем в храм за иконой «Новомученики и исповедники Российские», отправится в дорогу вместе с нами. Хотя нет, лучше написать по-другому: которая будет нас сопровождать. От храма мы и начинаем свой Путь, свою Дорогу. Я не ожидал, что так много народа придет нас провожать! Знакомые и незнакомые ребята, студенты… Какая-то женщина даже плакала, беспокоясь о нас. Батюшка заканчивал утренние молитвы, напоследок прочитав «Мира всем». Для меня все это очень значимо! Некоторое расстояние за городом едем в сопровождении машины МЧС, под пристальным прицелом камер волочимся по тягунам сопок. Дорога представляет собой долгие чередующиеся подъемы и спуски. Спросили о погоде и поразились: оказывается, было — 42 °С.

Утром в низинах собираются туманы, этакая густая пелена природного дыма. Ехать в нем нужно аккуратно и вдумчиво, суровый «сухой холод» учит быть осознанным во всем: постоянно акцентировать свое внимание на руках, ногах, кончике носа. Крайне важно, чтобы они не потеряли чувствительность, ибо холод проникает под одежду без жгучего ощущения, тихо и спокойно. Замерзают даже батарейки, отчего фонари превращаются просто в куски пластмассы. Мазь и все, что не убрано в карманы, превращаются в лед. Я сам не мерзну: руки, ноги, лицо ощущают себя комфортно, так как одежда подобрана хорошо; два слоя термобелья сухие и хорошо выводят влагу. Но есть и некоторые неудобства: флисовый слой отводит влагу от тела под куртку, из-за чего та примерзает к кофте, да и волосы обледеневают.

Рассветное солнце придает сил и бодрости, ехать становится легче. Подъемы на 70% мы проходим пешком. В первые дни нужно стараться соблюдать плавность движений, все делать без рывков, не нагружать велосипед без лишней надобности — ноги должны привыкнуть. Радуюсь, что начали работать так называемые «велосипедные мышцы», чувствую, как тянется спина, а мысли стали на — столько легкими, что я даже начал мечтать. Или, как сам это называю, «сеять семена» будущих дел. Велосипед — хороший транспорт: с одной стороны, дисциплинирует, а с другой — позволяет побыть наедине с собой и с Миром без внешних шумов. Я еду последним, Иоанн — впереди, Кшиштоф — посередине. Меня устраивает такая позиция, но порой все же обгоняю ребят, чтобы сделать фото и посмотреть на их улыбающиеся лица. Так и продвигаемся: едем, катим велосипеды, идем пешком. Среди дня решил отказаться от горячего чая, не хочу травмировать зубы.

По ровной поверхности велосипед едет уверенно, быстро и мощно, хорошо движется по инерции. На спусках возникает опасность сброса переднего колеса. На моем велосипеде у переднего колеса лишь два ряда шипов в середине, а боковых нет, хотя мне кажется, что и так неплохо. Накат у втулок хороший, но вот каретки замерзли и утяжеляют кручение. Приедем в Якутск, перетрясем. Поймал себя на мысли о том, что на самом деле очень здорово, когда тебя где-то ждут.

По дороге встретили веселого японца на машине, он сказал, что постоянно путешествует с 2007 года. Встреча и общение с ним подняли нам настроение. Немного удивляет, что проезжающие мимо машины нас приветствуют. Сегодня хотим увидеться с проводницей по имени Любовь (я уже писал о ней выше) и с ребятами из Томска. На встрече нас спросили, почему был исключен один из участников команды Иван П., и мы честно ответили, что у него просто не получилось поехать с нами. При подъезде к деревне нас встретил и пригласил к себе человек по имени Николай. Мы согласились и, как выяснилось, не зря. Погостив у Николая, в его доме с баней, мы всей душой ощутили, что именно вот здесь, в такой деревушке на Дальнем Востоке России, еще сохранились какие-то традиции, радушие, гостеприимство, доверие. Вечером — игра на баяне, застолье. Как приятно хотя бы на время побыть в такой семье! Позже съездили в храм князя Владимира, а затем и в женский монастырь. По дороге решили, что останемся у Николая до завтра, а заодно попробуем увидеться с местным историком-активистом.

Вечером первого ходового дня при ведении дневника я попытался оценить расстояние, пройденное нами за этот день и все последующие километры. На краешке листа дневника я с сочувствием написал «30/3500», а потом долго пытался сопоставить 30 километров, пройденных сегодня, с теми 3478 тысячами, которые ждут нас впереди. И понял, что оценить это разумом очень и очень сложно.

3 день, 3 февраля 2014, Большой Хатыми, 75 км

Утром пес Николая Лору пришел ко мне и лег рядом, и так мы вместе на полу спали в последние минуты перед началом нового дня. С превеликим сожалением мы покидали столь добрую семью Николая. Сегодня второй день дороги, и всю двухгодичную теорию подготовки в области зимнего велодвижения мы изучили на практике за эти два дня. Только сейчас стали понятны многие ответы на вопросы, связанные с передвижением в ультранизких температурах. Сегодня случился прокол на переднем колесе велосипеда Иоанна. Только начали менять, как тут же подъехал УАЗик и водитель предложил помощь. В будке машины мы быстро поменяли камеру и переглянулись: подумали, что УАЗик будто послан нам свыше — так внезапно он появился. А если бы не приехал УАЗик? Тогда бы больше промучились с колесом на улице, сильнее обморозили пальцы рук… Уверены, что впереди у нас будут еще и не такие ситуации.

Еще до начала нашей экспедиции опытные путешественники посоветовали закачивать внутрь велосипедных камер вместо воздуха глицерин, который размягчает резину и не дает ей растрескиваться. Сегодня при ремонте велосипеда Иоанна я заметил, что глицерин не застывает на сильном морозе, а вытекает из прокола. Также хочется отметить, что покрышки наших колес заявили о себе очень хорошо. Несмотря на такие морозы, они остаются эластичными и мягкими, и благодаря этому мы разбортовывали колеса без помощи монтажек, просто стягивая покрышки руками. Покрышки у нас фирмы Sсhwalbe Ice Spiker Pro и Schwalbe Ice Spiker. Первая серия — это сверхуниверсальный полимерный фолдинг с дополнительными рядами боковых шипов, вторые — чуть проще. Но нас пока больше тревожат камеры.

Холод не прощает ошибок и с каждым днем преподносит нам новый урок. Сегодня мы лишились первого хорошего насоса. На морозе все становится хрупким, из-за этого у насоса и отломился зажим-рычаг. Накачали электронасосом из УАЗика. С велосипедом та же штука — каретки дубовые. Остальные механизмы не потеряли свойств кручения и работают отлично. Все крутящие элементы и узлы мы тщательно промывали, вытирали насухо и использовали жидкую универсальную смазку для низких температур марки Nanoprotech. Каретки же не промыли отчего-то. Еще слегка заедают тормоза и ручки переключения передач. Втулки на колесах работают очень хорошо. Вчера при помощи искусственного меха утеплили сиденья и рога на руле. Попе сегодня теплее, да и за руль можно браться порой голыми руками, когда светит солнце и нет ветра. Рука тонет в мехе, и какое-то время холод не беспокоит ее. Одежда хорошо справляется со своими функциями вплоть до семи часов вечера. Когда начинает темнеть, она превращается в ледяной саркофаг. Я ехал и думал, а что мы будем делать, если предстоит заночевать в лесу? Обсудил эту проблему с ребятами, и в итоге решили, что становиться на ночлег следует в светлое время суток. Впрочем, об этом нам говорили и наши наставники по экспедициям 90-х годов.

Дорога представляет собой бесконечную череду спусков и подъемов. С 7 утра до 21—30 мы были в пути, отнимаем один час на обед и еще один час на перекусы. Итого получаем примерно 10—12 часов ходового времени и всего 75 пройденных километров. Что делать? 50% сегодняшнего времени вели велосипеды за собой. Шел сегодня бодро до тех пор, пока у меня не случился так называемый «откат». В 16—00 от усталости у меня затряслись ноги, мне при — шлось начать быстро жевать козинаки, конфеты и пить медовый чай. До этого времени я ничего не ел и не пил — не хотелось. К вечеру наша скорость снизилась до предела, мы нервничали из-за того, что сегодня планировали добраться до деревни. Этот день нам очень много дал в плане опыта, темпа и обкатки. Поэтому мы решили идти до плановой точки, чего бы это ни стоило. Впереди еще много тяжелых дней, поэтому нужно уже сейчас учиться приспосабливаться. Идти тяжело, ноги как палки, да и руки не тянут велосипед. Мозг задает вопросы: «Что вообще происходит?», «Как я сюда попал?», но, благо, ответы находятся быстро.

Много машин останавливалось возле нас: кто-то крутил у виска, кто-то искренне удивлялся. А мы иногда просили у них попить. В моем плеере весь день играют мантры, поставил музыку на повтор. Иоанн прислушался и сказал, что мои мантры мешают ему читать молитву. Через десять минут после этих слов у него обнаружился прокол. Я заметил ему, что не стоило меня упрекать. Мы не стремились обидеть друг друга, эти слова были сказаны больше от испуга и усталости, нежели с целью причинить друг другу боль. В итоге разлад в нашей команде, благо, не наступил. Когда вокруг такая звенящая тишина и природа будто сама заледенела, то и в отношения не хочется лишний раз привносить холод. Мы — один механизм на этом пути, одна команда. Поэтому просто подхожу к велосипеду Иоанна, начинаю решать проблему с проколотой камерой. Все проходит быстро и удачно, ребята в это время поочередно пьют чай, после и я присоединяюсь. В крайне изможденном состоянии мы добрались до пожарной части поселка Большой Хатыми. Поели, развесили всю одежду на просушку. И тут я задался вопросом о сушке вещей в случае ночевки в палатке. В голове крутились множество ответов, недаром два года мы слушали и разных умников, и толковых людей. Подумал, что практического опыта в данной ситуации еще не было и следует его обязательно получить. Нам сказали, что этот год выдался аномальным в плане температур: стабильно держатся сильные морозы в минус 50, минус 60. Поэтому за нас поручилось МЧС, сотрудники которого обещали сопровождать экспедицию. Нас постоянно пугают низкими температурами и безлюдьем; рассказывают, как японские велотуристы даже летом здесь ездят с целой колонной сопровождения. Спасибо Богу за опыт этого дня. Фонарик заднего расположения порадовал тем, что не перестал светить после дня пребывания на морозе. А передний (китайский) замерз через час после выхода утром. Запасной передний фонарь марки Black Diamond еще не использовал.

4 день, 4 февраля 2014, Большой Хатыми, 7 км

Спал у батареи под лимонным деревцем, возраст которого 31 год — даже старше меня. Спалось некомфортно и тяжело, проснулся как будто вареный. Все мышцы ноют, гудят; я чувствую себя выжатым, словно тот самый лимон, под которым я спал. Вчера еще дала о себе знать старая травма позвоночника: спину заклинило, и потому я сегодня частично парализован.

Поутру приехал отряд МЧС из Нерюнгри и всеми силами дал нам понять, какая большая ответственность возложена на них за нашу экспедицию. У них появилась работа, забота и т. д. Сегодня они приехали оформленные, как в командировку. Их основное задание — передать нас отряду следующего района. Хотя слово «передать» в данном контексте всего лишь формальность: мы сами должны ежедневно звонить в МЧС и говорить, что с нами все хорошо. Таким образом будет происходить их сопровождение. Сейчас могу сказать, что мы не всегда выполняли данное условие, потому как чаще всего нам было совсем не до телефонов. Да и спутникового телефона у нас, конечно же, не было.

Пик перевала Тит — это точка, где проходит граница районов. В 11 часов утра градусник показывает — 50—52 °С. Сколько же было ночью? Выехали. Проехать сегодня долго не получилось — западают собачки в трещотке на велосипеде Иоанна, цепь крутится на месте. Пришлось ехать на ремонт и ночевку обратно в часть. Также приняли решение, что, пока нас передают из части в часть и держат под контролем, то вещи, пред — назначенные для автономного передвижения, будем передавать с МЧС, а это немалый вес! Мы везем, как мне кажется, много лишнего, но лучше подстраховаться и взять с собой все, что нужно для ремонта, автономной ночевки, готовки и т. д. Тут столько всего! Ворох запчастей на все типы поломок: 13 камер, покрышки, 2 трещотки, 2 цепи, набор всевозможных ключей, дополнительный комплект одежды, 3 горелки, 2 литра бензина, мешок еды, палатка, топоры, спальники, варежки, футболки, носки, кастрюли, книги и многое другое. Комплектуем все это на передачу, сняли передние сумки. Вообще я склонен считать, что перевоз вещей в передних сумках — большая ошибка в поездке любого уровня сложности. Руль должен быть легок и свободен. В предыдущих своих велопоходах я никогда не использовал передние сумки, в итоге у меня сложилось впечатление, что это то же самое, будто нести рюкзак на груди, а не на спине. На самом деле очень здорово, что мы столкнулись с такими сложностями в самом начале пути — это дает нам возможность укомплектовать нужный запас провизии и вещей, тем самым оптимизируя наше перемещение. С собой берем только самое необходимое: набор ключей для мелкого ремонта-настройки, камеры, комплект сменной одежды, рукавицы, шапки, маски (они страда — ют в первую очередь, покрываясь льдом). Минимальный резерв еды, аптечка. К счастью, у Кшиштофа медицинское образование!

К месту или не к месту вспоминаю цитату из одного фильма: «Жить и путешествовать можно лишь налегке, иначе это превращается в волочение ноши прошлого и будущего». Мысленно оцениваю вчерашний ходовой день и ставлю ему твердую четверку. И это несмотря на огромное количество лишнего барахла! Я уверен, что после оптимизации мы будем проезжать ежедневно гораздо больше. Возможно, в некоторых местах будет тяжелее, но к трудностям мы уже морально более чем готовы. Еще одну проблему вижу в том, что не до конца навел порядок в своих в мыслях и действиях. Истина жизни заключается в ее простоте и порядке. Благо, у меня есть дневник, где можно и нужно анализировать, строить теории, размышлять над всяческого рода оптимизациями… В общем, отдыхать морально с помощью писанины.

К своему удивлению, выяснил, что главной особенностью зимних велопоездок считается то, что велосипед должен всегда находиться на холоде. От частого перемещения его из холода в тепло и обратно создается конденсат, который оседает во внутренних частях. Скорее всего, именно из-за этого сегодня и запали собачки на велосипеде Иоанна. Также специфика зимнего автономного передвижения заключается в том, что мы преодолеваем максимум 50 км в день при полной загрузке, при этом все находятся в крайне измотанном состоянии. Приходится ночевать в палатке, так как не доезжаем до населенного пункта. Будем надеяться, что налегке у нас получится делать максимум по 100 км. Завтра проверим эту теорию на деле. При средней скорости, которую мы поддерживали вчера, создается впечатление, будто движемся пешком; морально это очень угнетает. Но повторю еще раз: очень хорошо, что трудности, как и моральные, так и физические, выпадают в самом начале. Набираемся опыта с колоссальным прогрессом, и практика этих нескольких дней дала нам несравненно больше, чем двухлетнее изучение теории.

Бог, как и Любовь, не нуждается в объяснении, подтверждении, проверке. Это то, что не описывается нашими материальными реалиями. Холод — это отсутствие тепла в физическом измерении. Зло — отсутствие добра.

5 день, 5 февраля 2014, Большой Хатыми, 10 км

Легко ли повернуть назад, поднять черный флаг смирения и сложить крылья? Легко ли забыть начатое, сменить поле деятельности, забыть поражения, не узнать прощения, поощрения? Конечно, нелегко. Трудности, что нас преследуют, лишь приводят к возникновению ярости, сильнейшему желанию не отступать, собрать всю волю в кулак и идти, идти. Идти дальше. Хотя сегодня, спустя 5 км подъема, пришлось повернуть обратно и снова остаться в пожарной части. Причины: температура у Иоанна (утром он отказался переждать еще день, но Бог сам помог сделать решение), педали и каретка на его велосипеде замерзли, а прокрутить их у него не было сил. Еще и заднее колесо спустило. Понуро катим велосипеды в часть. Меньше всего я думаю о том, что о нас скажут, что подумают, как осудят, как оценят. Нам просто честно нужно преодолевать все, что выпадает. Смиренно и стойко. Снова звонки из МЧС с вопросами, все интересуются: не решили ли мы закончить экспедицию? Отвечаем, что будем продолжать, пока сам Бог, если на то воля Его, не отстранит нас от этой дороги. Пока же мы первопроходцы в своем опыте. Да и мало кто в такие морозы ездил часто, долго, много. Всему учимся с нуля. Отступление же не даст освобождения, все равно придется пройти этот урок в будущем. Вчера вечером Иоанн сказал, что стоит ждать большего удара. Возможно, сегодня, мы его и получили. Февраль будет нас обтесывать, бить, учить. Март примет у нас экзамен.

8 день, 8 февраля 2014, Большой Нимныр, 94 км

Выйти нам удалось лишь 8 февраля утром, это была 4-я попытка покинуть пожарную часть поселка Большой Хатыми. Видимо, мешала нам (или же оберегала?) какая-то сила свыше. Вчера, спустя 10 км хода, на моем велосипеде раскрутилась каретка. Мороз был такой, что проводить ремонт на улице и мысли не возникло. Хотя на самом деле поломка не очень значительная, в летнее время устраняется несколькими движениями. Топаем обратно под искрящимся лучами зимнего солнца. Уже думаю, что ломаться в велосипедах осталось нечему. Разве что спицы разом вылетят или рама переломится.

Вчера болел Иоанн, замерзли мосты колес велосипедов и педали. В теплом помещении все перебрали уже в который раз. Все механизмы, подшипники, каретки, педали, мосты повторно промыли бензином и смазали нано-смазкой. Но что-то держит нас. Телефоны разрываются от звонков СМИ, МЧС, Министерства… И все задают один и тот же вопрос: не решили ли мы сойти, на их радость, с маршрута? Какие-то бестолковые подковырки, провокации. Но даже это лишь добавляет уверенности. Нам очень важна поддержка родных, близких и друзей; но также не менее значимы их осуждение и критика. До тех же, кто не входит в этот круг, нам пока нет дела. Пускай болтают, пускай идет молва. Пусть трепещет листва опавших дней.

Еще две ночи я бредил, хоть температура была у Иоанна, а не у меня. Снились страшные сны, в одном из них я видел отца Зосима — покойного якутского владыку. Наяву тоже все словно перемешалось; нас самих как будто разрывает изнутри, что уж говорить-то об общественности…

Вчера сходили в школу. Нас звали двумя днями ранее, но из-за болезни мы так туда и не попали. Это очень нехороший поступок с нашей стороны. В школе семь учеников, но радует то, что школа отремонтирована и оборудована по евростандарту, даже есть электронные доски! Здесь учатся дети тех, кто не покинул поселок, кто остался в умирающей деревне. После школы вернулись в часть, еще раз все собрали, приготовили на завтра. Дай Бог выехать! Решаем: что бы ни случилось, возвращаться сегодня не станем. Взяли бивачный минимум: палатку, спальник, топор, кастрюльку, еду, аптечку, вещи.

Заснул лишь в 12, а вставать нужно было уже в 3—30. Температура — 49 °С, но перед рассветом обычно холодает еще больше. Позже, в 7 часов, нам сказали, что было около — 57 °С. В 4—5 утра выходим. Сегодня длинный день: нужно успеть к вечеру добраться до следующей деревни. Бог нас подгоняет, будто помогая, вот мы и вышли, забыв икону. В тот момент, когда я осознал, что забыли икону, меня будто ударило молнией ужаса, некоторое время я не мог вымолвить и слова. День начали с греха, словом, как и все дни наши.

Сегодня с утра мне почему-то очень сложно раскататься, поэтому веду велосипед, едва успевая за едущими ребятами. Постоянный подъем не дал как следует разогнаться, а потом внезапно накатила такая усталость, что я едва не отключился на велосипеде. Чувствую, что засыпаю, не могу ни на чем сконцентрироваться. Знаю, что такое состояние продлится до рассвета… Чуть позже, видимо, все же задремал и врезался в Кшиштофа. В общем, если так будет весь день, то как же ехать дальше?!

С первыми лучами солнца мы дошли-доехали до подножия перевала Тит. И вот взошло солнце, стало заметно холоднее. Во время перекуса у Кшиштофа обнаружили прокол переднего колеса. Ну и дела! Иоанн начинает срочно разводить костер. Увидели приближающуюся машину, остановили и внутри поменяли камеру — быстро и оперативно. Кстати, по ощущениям рук можно судить о морозе. Передержал руки без варежек на морозе на 1—2 секунды больше — и уже приходится отогревать их минут десять, делая круговые махи. К вечеру стало легче, уже больше времени можно было находиться без варежек. К слову, это наш первый прокол в этот день, позже их было еще два: заднее колесо у меня и переднее у Кшиштофа. А к ночи, не доезжая 2 км до деревни, у меня прокололось и переднее колесо… Большая часть проколов (вернее, растрескивания камер) приходится на утро и вечер, когда резко начинает холодать и температура оказывается близка к — 50 °С. Докатил велосипед до места ночлега. Четыре прокола за день! И уже шесть камер на выброс. Мы мечемся в догадках, как правильно накачивать колеса: слабее или сильнее. Конечно, нас предупреждали наши наставники, что при температуре, близкой к — 50 °С и ниже, на велосипед не стоит ни в коем случае садиться, потому как нагрузка возрастает от такого холода в десятки раз. Но у нас нет выбора: мы садимся и едем. Продолжаем свой путь ценой своих проб и ошибок.

Меняли сегодня камеры, все это делали во встреченных машинах. Третью поймали уже в 10 вечера. В машины не наши «ледяные скафандры» (экипировка) растаяли, а на морозе тут же превратились в панцири. Впереди еще 18 км. Как же это далеко в данных условиях! Усталость берет свое, мороз крепчает, мозги соображают не так интенсивно и четко. Утомление сильно снижает умственную активность. На морозе мы сегодня с 4—5 утра. Без отдыха, потому как на таком морозе даже перекус происходит в считанные минуты. Мы передаем друг другу термос с кашей, набиваем рты теплой пищей, после чего движемся дальше. Процедура занимает пару минут.

К обеду мы преодолели перевал Тит. Красота вокруг! Снежное царство. Все во власти снега и коварного холода. Руки без варежек, чай, еда — все практически мгновенно превращается в камень, а промокшая от пота одежда напоминает железное одеяние. К счастью, до кожи доходит лишь легкий холодок, который бодрит и не дает расслабиться.

Днем ранее начался ажиотаж с англичанкой, с которой Кшиштоф общался по интернету. По ее словам, она едет по тому же маршруту, что и мы, но только в одиночку. Несколько местных жителей видели девушку, и по всем приметам это была именно она. А вечером от нее приходит смс, что она якобы в Иркутске, а по нашему маршруту едет на велосипеде какой-то венгр. Порой, когда я вижу человека, который так открыто врет, мне очень хочется понять, что у него творится в сознании, что движет его действиями, мыслями? Возможно, англичанка решила поиграть в игру «Кто быстрее», но, по словам очевидцев, после наступления ночи ее видели за 150 км за перевалом Тит (а это менее чем 15 часов). Такого не может быть! Вероятно, она перемещается на машинах или обладает секретными английскими сверхспособностями. Что ж, посмотрим, куда нас всех приведут дальнейшие события.

Под вечер силы все же покидают меня. В подобных ситуациях впереди должен ехать самый сильный член команды. Он выступает в роли «паровоза»: задает темп, стиль движения, в общем, ведет всех. Посередине располагается самый ослабевший, в конце — замыкающий; у него сил больше, чем у того, кто в середине. Так мы менялись несколько раз, по очереди. У меня под ночь силы проснулись, но тут я обратил внимание, что вечерняя темнота по-другому влияет на психику, нежели утренняя. Утром ждешь рассвета, солнца. Мысли ждут очищения солнцем. Вечерний же мрак сковывает, закрывает. Как выяснилось, подобные томящие чувства были не только у меня. Мне кажется, сама природа в сумерках начинает умирать. Как возможно не заснуть долгим сном в такой момент?!

Я не жалею ни себя, ни Иоанна, ни Кшиштофа. В голове проскакивает: «А если вновь сейчас кто-то пробьет колесо? Ведь уже ночь!» Но быстро приходит спокойная мысль: «Тогда мы заменим его и поедем дальше». Следующим, у кого случился прокол (растрескивание), оказался Кшиштоф, а потом снова я. Думаю, что это возможно из-за: 1) глицерина, 2) капельки воды замерзают между камерой и кортом и протыкают камеру, будто иголками, 3) давление в камерах высокое, 4) давление в камерах низкое, 5) виной всему мороз за — 50 °С. Нас-то еще можно согреть; греют сердце, мечта, идея. А кто согреет железо?

Конец ознакомительного фрагмента.