В районах малых городов. Любовная лирика (Егор Акулов)

Не найти мне подходящих слов

Миловидной и прелестной даме,

Той, кому желаю сладких снов,

Той, о ком мечтаю я ночами.

На душевную седую даль

Пелена легла самообмана.

Я влюблен в ту самую, и жаль,

Что любовь — сочащаяся рана.

Описать ласкающую нежь

Не под силу в полном отдаленьи,

А внутри за барышню мятеж

И ветров разлуки дуновенье.

Наши судьбы не связать узлом,

Корабли ни в жизнь пересекутся.

Мое судно все ж металлолом,

На твое другие заберутся.

Августовский день

Гудки автомобилей где-то за окном

Врезаются в души симфонию под утро.

Мечтатель я. Мечтаю только об одном —

Бродить всегда под небом цвета перламутра

И думать, как девчонку с нашего двора

Очаровать стихом и гипсофил букетом.

А думаю по-поэтически пора

Прощаться с знойным жарко-красным нынче летом.

Сигналы слышу поездов. Забит вокзал.

На юг, из лета в лето уезжают люди.

Звоню той со двора, обхаживая зал

По кругу в стареньком, уже усталом худи.

Назначил в парке встречу вечером в полнОчь,

Пришел с букетом, ждал под месяцем двурогим.

Фонарь. Романтика, у Блока как, точь-в-точь.

И свет витрин казался нам таким убогим.

Под синим небом, в окруженьи ярких звезд

Забылись напрочь все гудки автомобилей,

(Что в душу ранним утром врезались внахлест)

Когда за руку взял тот ангел белокрылый.

По асфальтовой дорожке

По асфальтовой дорожке,

Пролегающей чрез мрак,

Я твои заметил ножки

И опешил, как дурак.

Ох, похабная затея,

Но влюблен в тебя не в то,

Что увидел, цепенея.

Я влюблен в твое пальто.

Шутка, братцы. Не об этом

Весь бессвязный этот бред.

Трудно быть и жить поэтом,

Описать и силуэт.

Я космос весь в тебе нашел

Златится, как желтеющие нивы,

Твоих волос кудрявых шелк,

Глаза без доли робости игривы —

Я космос весь в тебе нашел.

Светило страсти, лечащее душу,

Проводит чувственную нить

Чрез реки, море, рифы, горы, сушу

И не дает сердечно сгнить.

Мутнеет разум, в голове намеки

О тех губах, что так близки,

Но одновременно на зло далеки,

И оттого я сжат в тиски.

Ты так прекрасна, как цветная осень,

И пахнешь ландышем с полей.

К тебе душой я полностью серьезен,

Но яды в глотку мне не лей.

И как бы нас судьба не разлучала,

Твой лик останется во мне.

Любовь не раз от смерти выручала

И столько ж раз сожгла в огне.

По нраву был тебе на часть на третью

Оранжевый фонарь, как место встречи.

Мне не забыть, никак не прозевать

Твой гибкий стан, улыбку, губы, плечи,

Прогулку, дождь, ларек, подъезд, кровать.

Ты помнишь, солнце, рифмы стихотворца?

Я посвящал стихи без счета и

С ума сходил всегда с твоих пропорций,

В плену бывал фантазий, взаперти.

Дарил цветы, играл я на гитаре,

Хотелось судьбы пересечь навек.

Творил шедевры, будучи в угаре,

Таков влюбленный, знаешь, человек.

В ответ молчанье, смешанное с мретью,

Твоих всех чувств, холодных ото льда.

По нраву был тебе на часть на третью,

А я любил, чтоб крепко было, навсегда.

Не отпустить и не забыть

Тебя, как фото из альбома.

Сказали — надо просто жить,

А жизнь горька, как капля рома.

Бывает, радостные дни

По памяти перЕд глазами

Горят, как адские огни,

Омытые вчера слезами.

Пускал скупую, не стыжусь,

И беленькой травился ядом.

Родная, я тобой горжусь,

Очаровала хладным взглядом.

Манеры стервы. Я к таким тянусь.

Мужская чертова натура.

Но я от прошлого очнусь,

Очнусь от мерзкого гламура.

Красота под вино

Красота под вино превращается в похоть,

В жажду тронуть запретный и шелковый плод.

Начинается в теле под ночь суматоха,

Когда рядом она (мой один небосвод).

Бесконечно безумная тяга к богине,

Разжигается бурная нежная страсть.

Утопая в житейской глубокой пучине,

Я бы рад всю ее под луною украсть.

Пусть за окнами крУжат снега и метели,

Пусть пурга завывает в зеленых лесах.

Мы добьемся того, что так долго хотели,

Приоткроется тайна в нагих телесах.

Легкодумна горящая пламенем похоть,

Красота под вино превратилась в дурман.

Потихоньку хмелею от каждого вздоха,

И она — мой наркотик, а я — наркоман.

Твой звонок

Твой звонок полуночный разрушил

Пелены удушающий мрак.

Я в тебе целый мир обнаружил,

Я — поэт и влюбленный чудак.

По ночам не хватает объятий,

Голос греет в кошмарные дни.

Неужели в нас рать из проклятий

Потушила, задула огни.

Расстояние в N километров

Не помеха амурным делам.

Мы с тобой унесенные ветром

В океаны шагать по волнам.

Коль любовь обращает к скитаньям,

Я — бродяга, влюбленный поэт.

Ты останешься в сердце мечтаньем

Тем, чей в душу запал силуэт.

Дорогая, давай до рассвета

Дорогая, давай до рассвета,

До лучистых и розовых дней,

До небес уж пунцового цвета

Покоримся пургою страстей.

До березовых чащ прикоснемся,

Ты, моя, как березка, стройна.

Словно пламя, очами зажжемся

И посветим, как светит луна.

О родная, ты ранняя осень

И румянцем походишь на клен,

Что стоит все в промозглую просинь,

Головою что в высь устремлен.

Кареглазый ты лучик надежды,

Лучик солнца, ласкающий ширь

Мира страсти, а он безмятежен,

Как безмерна в России Сибирь.

Дорогая, давай до рассвета,

До заката, до пасмурных дней,

До зимы, до весны и до лета

Не потушим зажженных огней.

Безнадежные потуги

Пред глазами несчастно взвинтилась

Черно-белая мертвая жесть.

Одинок я. Вот так получилось.

За проступки судебная месть.

Сколько в жизни я мучал любовью

Предь всего не любимых ко мне.

Написать бы на снеге да кровью

Имена, коих видел во сне.

И сейчас я с разбитым корытом

Преуныло смотрю из окна,

Как другие в скверу подзабытом

Поцелуям отдались сполна.

Одиноко стоящие ели,

Как вам холодно в обществе пург.

Мои чувства, как снег, леденели,

Я устал с безнадежных потуг.

Не ищите издохшее тело

На кладбИщенских серых местах.

Мне кукушка однажды пропела

О моих бесполезных годах.

Вы найдете творца у березок,

Одиноко стоящих в лесу.

Я хочу, чтобы мой отголосок

Поселился в ночную росу.

Остается залить эту боль

Прямо в глотку дурманящим ядом.

Обжигает огнем алкоголь,

Лучше ты обжигала бы взглядом.

Недопитый бокал посмотрел

Недовольно и мутно-стеклянно

Мне в глаза и готовил расстрел

Всей души. Я сидел покаянно.

Этот голос, что режет мой мозг…

Будто ты не ушла, а осталась.

С безразличья до дрожи промозг,

Никогда ты во мне не нуждалась.

Предлагает открыться блокнот,

И вино заставляет открыться.

Напишу о тебе уж. Why not?

Мне сегодня придется напиться.

Мелодия вольных сердец

Доносится трауром горьким

Мелодия вольных сердец.

Под небом расстались высоким,

Расстались они наконец.

Чужими в мгновение стали

В житейскую снежную стынь.

Но чувства б воздвигли из стали,

Не больно бы было остыть.

Седое рыхлистое небо

Расплакалось ливнем по льду.

Нет в жизни с разлуки плацебо,

Не сеять чтоб в душах вражду.

Ушли в миг от пламенной страсти,

Не знаются больше никак.

Сердечно распались на части,

Устроив беспечный бардак.

Вселенной нет места в глазах

Кто сказал, что Вселенной нет места в глазах?

Я однажды в твоих обнаружил бездонность.

Как звезда освещает все небо впотьмах,

Так и ты освещаешь любовь и влюбленность.

Подобрать бы бессчетное множество фраз

И ласкать бы есенинским шелковым стилем.

Ты из мира людей драгоценный алмаз,

При тебе даже буря становится штилем.

Похвалюсь, что уж мне посчастливилось быть,

Прогуляться по кутанной снегом аллее.

Ты в тот вечер морозный не дАла остыть,

Холода мне казались немного нежнее.

Распрекрасен душевный вселенский мотив,

Я однажды в глазах обнаружил бездонность.

Как от солнца, тепло все твое ощутив,

Я почувствовал в сердце влюбленность.

Ты можешь забыть про меня

Ты можешь на время забыть про меня,

Случайно забыть мне ответить.

Своею забывчивостью опленя,

Потерю не сможешь заметить.

Могу бесконечно я ждать и терпеть,

Влюбленным плевать на преграды.

Но сердце не может победно запеть,

Когда откровенно не рады

Глаза, что хранят судьбоносный ответ.

И голос не хочется слышать.

Тебе наплевать, что я рядом иль нет,

И личность моя не колышет.

Ты можешь на время забыть про меня,

Случайно забыть мне ответить.

Своею забывчивостью опленя,

Потерю не сможешь заметить.

Любовь рассеялась как дым

Любовь рассеялась, как дым,

Сгорело сердце деревяшкой.

Проспект надежд весь стал пустым,

И взгляд мой стал теперь стекляшкой.

Лиловым цветом облака

Сказали дню, что время к ночи,

И заплетенность языка

От устали мне душу точит.

Окинув мельком новый сквер,

Я обнаружил безысходность:

Газонно-елевый барьер

И пьяно кутанную сонность.

Завод шумит, и дым клубит,

Уходят в даль незримо годы.

Душа моя опять дрожит

С морозной внутренней погоды.

Под звук машин и звон музла

Любовь вчера лишилась воли.

Нет в мире нашем хуже зла,

Чем сердце жженое от боли.

Молчаливо прогнали

Мне очень и очень паршиво,

Откуда взялась эта боль?

И в мире прогнившем все лживо:

Слова, обещания, роль.

Мой друг, тут хотя бы не спиться,

«Столичная» губит всерьез.

Мечтам не дозволено сбыться,

Судьба преподносит курьез.

Представим, что малость влюбился —

Дурная моя голова.

В закрытую душу я бился,

В глазах лишь одна синева.

Без пользы стучался и рвался,

Напрасно влюбляться, поверь.

Пытался, пытался, пытался,

Но сердце раскрасилось в серь.

Не видятся светлые дали,

Я знаю, откуда тоска.

Опять молчаливо прогнали,

Надменно взглянув, свысока.

Дворовая королева

Смеркается. На улице дождливо.

Лежишь, наверно, слушая музло.

Тобой я послан на х*й горделиво,

В любви ни капли мне не повезло.

И, сравнивая Витьку и Сережку,

Конечно, в пользу счет, но не в мою.

И ты растлила сердце понемножку,

Как жаль, что мне сейчас не пох*ю.

Красавица, направо и налево

Гуляй, бухай, *бися на ура.

Меня отвергла королева,

В которой побывала вся братва.

Убито время раненым солдатом,

И я убит — не повезло.

Лежу, слежу с утра за циферблатом

И слушаю любимое музло.

Непрошеный гость

Стучится непрошеный гость.

Впусти ненадолго, родная.

Как пес в пустыре гложет кость,

В душе меня гложет земная,

А может и нет, но любовь,

А может простая влюбленность.

Реальность диктуется вновь,

Диктуется вновь отстраненность.

Подумаешь! Много парней

Ты встретишь на этой дороге.

Подруга отчаянных дней,

Открой. Я стою на пороге.

Терзать только душу не смей,

Не жги уж засушливым летом.

Смотрю с социальных сетей,

Хотелось бы в жизни, с букетом.

Игнор разбавляет тоску,

Нашел свою гибель во мраке.

Наган бы приставить к виску

И сдохнуть в лесном буераке.

Прекрасный вечер

Милейшая, Вы в столь прекрасный вечер

Сидите приунывши у окна.

Меня дурманом манят Ваши плечи.

Среди кирпичной грубости нежна.

Вы смотрите украдкою с балкона,

Но взгляд горячий обжигает плоть.

Как будто в душу просится икона,

Как будто Вы тот самый Бог-Господь.

И рядом с Вами веточка березы

Едва достала верхнего окна.

Вы так милы, и не к лицу Вам слезы.

И жизнь моя в одном заключена.

Всегда очаровательная леди,

Я в Вас влюблен давно, чего скрывать.

Стою, смотрю, любуюсь, а соседи

Нас с Вами лихо стали обсуждать.

Милейшая, не хмурьтесь, не рыдайте,

Таким, как Вы, крадут звезду с небес.

Прошу, нежнейшим ангелом порхайте,

Пейзаж градской, вечерний с Вас воскрес.

Равнодушие сделало грязь

Проливные дожди, проливные,

Затопили меня изнутри.

Льются слезы мужские, скупые

По ночам, ровно в два или в три.

И квартира пустая во мраке

Подгоняет невольно страдать.

Я купаюсь в бесчувственном шлаке,

Жаль, что жизнь мне никак не продать,

Поменять бы как в зиму перчатки,

Обойти судьбы грабли, прожить.

Наложить бы на душу заплатки

И любовь отыскать, сторожить.

Как я мог безнадежно купиться?

Равнодушие сделало грязь.

Как папаша мне надобно спиться,

Но не пьется «Столичная» мразь.

Я опять как надежный дружище,

Не любовник и не ухажер.

Разожгла красопета кострище,

И другие во мне жгли костер.

Развалился теперь на кровати,

Созерцаю я звезды в окно.

Прогорел уж не к месту, некстати,

Одиночество мне суждено.

Вспоминая об S

Давай будем друзьями, сказала

Роковая прекрасная мисс.

Мне тогда будто жизнь отказала

Получить долгожданный каприз.

Шелковистые пряди ты мило

Поправляла, смотря мне в глаза,

И вселенская звездная сила

Приманила очей бирюза.

Ты вошла в мою душу без стука,

И ушла, сухо щелкнув замком.

Разлагается в сердце разлука,

Разлагается трупом, молчком.

Непременно покажется странным:

Ты осталась на память во мне.

Хоть и был я уж гостем незваным,

Хоть сожгла мои чувства в огне.

Воплотил идеал в человеке,

Воспевал в стихотворных речах,

Что такая одна в этом веке,

Красоту обнаружив в плечах.

Посчастливилось быть мне влюбленным

В роковую прекрасную мисс.

Я тогда был безвольно плененным,

Я качусь теперь кубарем вниз.

Миловидная девчушка

Как живется, миловидная девчушка?

Временами помнится хоть обо мне?

Знаешь ты, суровых дней моих подружка,

В пелене полночной видишься в луне.

Судьбу разрушил пагубный поступок,

И ласкает кто-то мягкость твоих губ.

Может быть, умен, красив, или затупок,

Может быть, он очень нежен или груб.

ПризнаЮсь: не отпустил на сто процентов,

Ты мерещишься в ядре природных сил.

Нахожу лицо в известных монументах.

Где ж рассудок трезвый, черт его носил?

Говорила часто: нравятся ромашки,

Желтоглазые белесые цветы.

Лепестки нарву и положу в кармашки,

Чтоб у сердца рядом где-то была ты.

Сжигая мосты

Сжигая мосты, не забудь попрощаться,

Скажи, что на берег забраться нельзя.

В манере твоей флиртовать и общаться,

В моей — унижаться, к ногам приползя.

Шевелится сердце в угаре предтрупном,

Мне хочется ночью тебя обнимать,

Но гибель в далеком нашел, неприступном

И начал убийственный факт принимать.

Ты падкая очень на страсть и на дерзость,

Жалею, что я не воспитан таким.

Схватила за душу дрожащая мерзость,

Погиб впопыхах от огня херувим.

Догнать невозможно того, кто уходит,

Сжигая, взрывая по следу мосты.

Тоска, разложившая жизнь, так изводит:

Во снах и на улицах видишься ты.

Унылый вечер

Залез в стакан унылый вечер,

В ушах звенит немая тишь,

И мне порадоваться нечем,

А ты так сладко дома спишь.

Я, огорченный от обиды,

Смотрю в окно на белый снег,

И слышен отзвук панихиды

Внутри себя, отчайный смех.

Степенно греют граммы водки,

Как раньше бархат твоих рук.

Глоток застыл в дрожащей глотке,

Устал с обманчивых разлук.

Ничто не скрасит этот вечер,

Мне б только сладость твоих губ.

Судьбе порадоваться нечем,

Мотив любви спартански груб.

Когда я не в ударе

И каждый раз, когда я не в ударе,

Когда от жизни надо просто жить,

Валяюсь вяло в устали, в угаре:

Нет сил ни есть, ни спать, ни пить, ни быть.

Я не иду в шалман, как можно было,

И папиросы гордо не курю,

Как сердце б не рвало мое, не ныло.

(Себя за это уж благодарю.)

Я не такой, как мой родной папаша —

Ответов в алкоголе не ищу.

Пусть Света бросила, Наташа, Маша —

Закроюсь в комнате, опять взгрущу.

Вокруг коричне-бежевые стены,

Часы трещат, и телек — позади.

В стихах надеюсь я на перемены,

Валяясь на кровати посреди.

Прижмусь

Прижмусь к чему-то дорогому,

Прижмусь щекой к твоей щеке,

Чтобы вдохнуть дурман-арому,

Что — по телесной по реке.

Гласят нам физики законы:

На минус тянет только плюс.

Любовь — бурлящие гормоны.

Не знаю. Я к тебе тянусь.

Возможно, ветреная сила,

Возможно, просто так привык.

Красой своей меня пленила,

Душевно вжавшись и впритык.

Поэт — спокойный, хмурый паря —

Влюбился в свет от милой мисс.

И, жизнь свою в огне прожаря,

Он тосковал, катился вниз.

Любимая, позволь признаться:

На части разрывает боль

С того, что не в кого прижаться,

Мою отняли с силой воль.

Коснуться бы мне дорогого,

Прильнуть бы к бархатной щеке,

Чтобы вдохнуть дурман-арому,

Что — по телесной по реке.

Самообман

Я в тебе души не чаю.

О, какой самообман!

Никого не замечаю,

Только твой воздушный стан.

Не бросай судьбу поэта,

Произвол — тупая боль.

На тебе сошлась планета,

У тебя святая роль.

Вот бы вместе на постели

Разожгли огонь любви

В жуткий холод и в метели.

Рядом сели б визави.

Это грезы, им не сбыться,

Ледяная точит стынь.

Я хочу под землю скрыться,

В мир бесчувственных пустынь.

Я в тебе души не чаю.

О, какой самообман!

В час любой всегда скучаю,

Представляя стройный стан.

В комнатушке

Лежу взаперти в комнатушке,

Тут два с половиной на два.

Влюбленность к стервозной девчушке.

Влюбленность еще нетрезва.

Ходила бы ты по-хозяйски,

Воздвигла б из серости рай.

Пока в черно-белые краски

Я крашу всю душу-сарай.

Закуришь степенно и важно,

Едва ли припомнив о мне.

Я песнь под гитару протяжно

Спою о сердечной войне.

Смотрю, и Проспект суетится,

И я суечусь без тебя.

Мне снова твой образ приснится,

И встреча в конце января.

Три важных слова

Прими восхищение слов

Страдальца, меня, рифмоплета.

Ты — муза всех девственных снов,

Высокого птица полета.

Лети, доставая до звезд,

До сгустков небесного света.

В судьбе я тебя превознес

Своей героиней сюжета.

И пусть не полюбится нам,

И больше не встретиться снова.

Запомнил тебя по следам,

Запомнил три важных мне слова.

Отзвенел твой голос

Отзвенел твой голос соловьями,

И прошла пурпурная заря.

Поцелуй немой под фонарями

Нежил нас в начале декабря.

Затянулись бархатным туманом

Зовы так родных до боли губ.

Растеклась влюбленность океаном,

Затопив из водосточных труб.

Отцвела ты кустиком сирени

И опала, как осенний сад,

И мечты рассеялись как тени,

Мы шагаем как-то невпопад.

Разошлись прохожими, чужими,

Повстречав «тех самых» на пути.

Мы ветрами вольными вскружили,

Не сумев тропой одной пройти.

Дарье

Посвящается Дарье К.

Кареглазая милая Дарья,

Для тебя все букеты цветов,

Ты — Вселенной душа, мирозданья,

Идеал из природных даров.

Не печалься, не хмурься, родная,

Череда вечно черных полос

Разменяется белой, я знаю,

Не пойдет твоя жизнь под откос.

Восхищайся улыбкой по Утру,

Не найти нам таких никогда.

Ты — волшебная дама, и мудро,

Принимать и любить навсегда.

Багровое зарево

Багровое зарево скрасило луг

И скрасило лик деревенских лачуг.

Стоим на пороге любовных страстей,

Любуясь на вечно поющих гостей.

Здесь прорва восходит ласкающих чувств,

А мы изнываем от юных безумств.

Томимся в котле в ожидании звезд,

Мы — вольные птицы, слетевшие с гнезд.

Пусть вспыхнет на небе златая луна,

Она, как и ты, лучезарна, скромна.

Сольемся устами в немой поцелуй

Под натиском чувственных огненных струй.

Светила Земли нам покажут пути,

По линии жизни мы будем идти.

Пока постоим, помечтаем в закат,

Пьяны наши души влюбленно, в умат.

Дождемся комочков с синюшных небес,

Чтоб в сердце под лунность май месяц воскрес.

От лица фронтовика

Свинцовый шквал над головой,

Но я вернусь, моя родная.

Удачи нам в последний бой,

Дай Бог, грозы в начале мая,

И с восхищением весну —

Нам встретить бы без автоматов.

За жизнь, любовь опять рискну,

За лик алеющих закатов.

Пока в окопе. Взрыв гранат.

Кружатся Ил-ы в небе дымном.

Под стоны раненых солдат

Пишу о чувстве, о взаимном.

Не уничтожит в нас любовь

Торпедой, пулей или миной.

Весну с тобой мы встретим вновь,

И я вернусь к тебе, любимой.

На столике белом

На крохотной кухне на столике белом,

Когда серебристые звезды сошлись,

Гармонию в царстве с душою и телом

Два лика раскрыли с сердечных кулис.

Линолеум устлан ненужной одеждой,

Луна золотая таится в окне

И светом касается кожи их нежно,

Тела пребывают в густой пелене.

Звучащая тишь перебита экстазом,

Дыхание томное мчит с глубины,

Мгновение кажется ценным алмазом,

Мгновение страсти ночной седины.

Слились воедино фигур силуэты,

Историю пишут в интимный дневник,

Они не прозаики и не поэты,

Взрастили друг в друге душевный цветник.

Приблизилась зорька. Попрятались звезды.

На столике белом не видно телес.

За окнами пышут рябинные грозди,

И солнце восходит с лазурных небес.

Цепляясь за черствую душу

Цепляясь за черствую душу,

Она потеряла рассудок

В любовно-манящую стужу,

Во время полночное суток.

Впустила в судьбу хулигана,

На чувствах поставила крестик,

Сгорела частицей урана

Под крики своих же истерик.

Повеса скандалил, крутился,

И жизнь прохудилась до дырок.

Но плачь по нему доносился

Экспрессом ненужных посылок.

Плевал на любовь мистер черствость,

Но мисс все питала надежды.

Впитала зачем-то суровость

На зло с хулигана-невежды.

И силу утратил в ней стержень,

Собой исковеркан, загнулся.

Никто ее больше не держит,

Рассудок случайно споткнулся.

Рисковая блудница

О, ты, рисковая блудница,

Изводишь, ранишь и манишь.

Как быстрокрылая синица,

В гнездо к другому улетишь.

Ведь я же знаю: за такую

Полсотни юных дураков

Сердцами с дурости рискуют.

А ты дурманишь простаков.

Не жалко ли тебе глумиться

И вить веревки из парней,

Что угораздило влюбиться

В подругу их ненастных дней?

Какой-то цирк, ей Богу, леди

Бескрайность выбор не дает.

А будет сердце в нас из меди,

Тогда тоска дождем сойдет.

Ой, дорогая, ты несчастна

От изобилия повес,

Но не виновна, не причастна,

Коль родилась звездой с небес.

Историю нашу забуду

Пожалуй, историю нашу забуду,

Листвою сожгу по осенней поре.

Мы ткнули иголками в сердце, как в вуду,

И дата зачеркнута в календаре.

Прошедшие дни догнивают в чертогах,

Разумных когда-то, плененных судьбой,

Хранятся в еще не заживших ожогах

В душе окончательно рваной, седой.

Застыли безмолвно на смутную память

На шее касания приторных губ.

Снегами нам выдалось быстро растаять,

Попасть в одиночеством созданный клуб.

Пока вечерами мелькают картины,

Того, что уже никогда не вернуть,

Как город однажды убитый в руины,

Как души желавших навек утонуть.

Чужими, но больно знакомыми стали.

Мы те незнакомцы, что были родны

И вместе под небом о многом мечтали.

Теперь не мечтаем. Любви лишены.

История наша забудется, может,

Листвою сгорит по осенней поре.

Но память пока что изрядно тревожит

Та дата разлучная в календаре.

Повседневный натюрморт

В обстановке уныний, печалей

Повседневный лежал натюрморт:

Карандаш и блокнот для начала,

Создавали душевный комфорт.

Там страницы исписаны кровью

Разнородных по краске чернил.

Невзаимной окутан любовью

От девиц, что когда-то любил.

Там письмо для почтенной Мадонны,

И страдания вжились об S,

И в блокноте ожили районы —

Нездоровый к перу интерес.

Вечерами о пагубной жизни

Я пишу, чтобы скрыть дискомфорт.

Отдаленность с любовью нависли

На лежащий всегда натюрморт.

По следу любви

Как опытный сыщик английских творений,

Тебя отыщу по прозрачным следам.

Не зная с каких ты кирпичных строений,

Прошляюсь по разным этажным рядам.

И в каждый подъезд с облезающей дверью,

И в каждую сырость хрущевских домов,

И в каждый массив с многолюдною серью

Я все ж заходить тебя ради готов.

Под ливнем в мерзотную влажную пору,

Промокнув до нитки, идя вникуда,

Я сердце свое для тебя приоткрою,

Твой ангельский лик не познав никогда.

Слоняться придется, к несчастью, безвольным,

Заложником мыслей в амурных делах.

Но я остаюсь почему-то довольным,

Мотаясь по следу любви впопыхах.

Прохожие смотрят в глаза с любопытством —

Потерянный взгляд от исканий надежд,

И наглость моя уравнялась бесстыдством:

Я рвусь за не ясным, как толпы невежд.

Но знай, дорогая, что встретимся, может,

На улицах малых/больших городов.

Судьба мое сердце пока что заложит

В ломбард, дожидаясь счастливых годов.

Отсчет до ДМБ

Она все ждет, зачеркивая дни,

И календарь давненько ожидает,

Когда же повстречаются они:

По парню ненаглядная страдает.

Они ведут отсчет до ДМБ,

До неизбежности капризных жизней,

И на гитаре только о судьбе

Поет он на посту родной Отчизны.

Почти что год разменивает срок,

Прибудет скоро поезд с дембелями,

Она и он отбросят страшный рок

И полетят в закат счастливо лебедями.

Ночная девица

Вертись, отрывайся, имейся парнями,

Девица отвратных ночных приключений,

Страдаю извечно ночами и днями,

А ты тренируешь похабность умений.

Заждался, заждался, устал добиваться,

Тебе наплевать, ведь таких миллионы,

Кто хочет на утро с тобой просыпаться,

Возможно, проспекты, кварталы, районы.

И платье красивое, стразы, парфюмы,

Нехватку засек одного элемента,

Глаза почему-то твои так угрюмы,

Как будто влюбилась в пройдоху-студента.

О нет, в голове лишь безумная шалость,

Не можешь влюбляться в таких уж поэтов.

Ты красивее любишь и с деньгами. За малость

Я продал бы душу и пару куплетов.

Совсем одичал, обозлился на дурость,

Вертись, отрывайся, имейся парнями.

Купился, как эти, на фейс и округлость,

Страдаю извечно ночами и днями.

Но сердце свое не хочу отравлять.

Пошла восвояси, стервозная бл*дь!

Искания любви

Стары, как мир, искания любви,

Ответов нет на вечные вопросы.

Дружище, сердцем никогда не лги

И чистым будь, как утренние росы.

Из слов заветных стелятся луга,

Цветут изрядно, вянут обещанья.

Из ожиданий сыпятся снега,

И ливнем льются мрачности прощанья.

Листами клена вырастают дни

С той страстной многогранностью событий,

Что жгут в душе багровые огни —

Источники всех влюбчивых наитий.

Растут, растут и ветки, и листва,

Дожди, ветра неважная помеха,

Небес согреет даже синева

Под звуки гроз и грОмового эха.

Бывает так: от осени привет,

Все усыхает и ложится наземь.

И в тех глазах, где считывал ответ,

Вдруг безразличье непременно скрасит.

Любовная болезнь

Дорогая, я очень и очень взволнован,

Изнутри выжигает до пепла тоска,

Небосвод, как на зло и на мрак, оцинкован,

И накрыла судьбу гробовая доска.

Величаво вошла в мою грешную душу,

Обрекавши на целую груду мытарств.

А теперь уж тебе я и вовсе не нужен,

И любовь — это горечь фальшивых лекарств.

Заметался по жалким ничтожным тропинкам,

Не узнавши заветный и правильный путь.

Я готовлюсь прискорбно к сердечным поминкам,

Захлебнулось оно, и пришлось утонуть.

Ты когда-то застенчивых знала поэтов?

Так запомни, родная, стеснение глаз

В эти первые дни задушевных дуэтов

Неуверенно-приторных искренних фраз.

Дорогая, я очень и очень расстроен,

Не убрать сокровенную жгучую боль.

Этот мир как-то худо и бедно устроен:

Отдавая себя, ты теряешь контроль.

Вдруг судьба нас сведет в городах в одночасье,

И тебя повстречаю под ручку с другим,

Я взгляну неуверенно в сумрачной массе

На тебя, прикоснувшись душевно нагим.

Помятые истории

Рука задрожала, и линии вкривь

И вкось расчеркали небрежно бумагу.

Разросся в глубинах коралловый риф,

В глубинах душевных, подобных зигзагу.

Писал про Нее возвышающий стих,

Но к низу тянула Ее отстраненность.

Под месяцем серым отчайно притих,

Вникая в неясную мне замудреность.

Устроен с погрешностью чертовый мир,

Влюбляемся в тех, уж с которыми нечем

Делиться, уходим забыться в трактир

Иль пишем халтуру под матовый вечер.

Встречаются возгласы: «Ты пессимист,

Любовь — это ласка, забота, взаимность.»

Видать, я из прошлых веков романист,

В душе у которого жарит наивность.

От дел от любовных и руки дрожат,

Небрежно черкаю и порчу бумагу.

Ах сколько историй помятых лежат

В глубинах душевных, подобных зигзагу.

Мисс из окна

В квадратиках прямоугольников кирпичных

Настала временность пришедшей темноты.

Нарушена лишь парой ярких единичных,

В одном из них таится гений красоты.

Не спится, мисс? Я понимаю, ты с работы

Пришла домой, залезла в душ, и смыла день,

И в коридоре на разбросанные боты

Тебе плевать. Усталость это, а не лень.

Но неизменность и прекрасность остается

Всей прямотой чернюшно-угольных волос,

И звездность глаз на душу ласково прольется,

Разбавит день, заколготивший на износ.

Ты пьешь вино, уйдя с кощунственного мира,

Реальность травит темно-красное Бордо,

И на колонках нашумевшего кумира

Ты слушаешь, мечтая с этим заодно.

Пройдет часок, прильнуть захочешь к изголовью,

Настанет временность пришедшей темноты.

Ложатся строки с нежностью, любовью,

Воспета мисс (тот гений чистой красоты).

Не целуется

Не целуется что-то сегодня,

Не целуется что-то вчера,

Моя жизнь для других инородна,

Коротаю один вечера.

Больше красок в раскраску недели,

Перламутром хотя бы, ну а?

Мои дни стариком поседели,

Опустел и запас языка.

Мне бы девушку, прямо такую,

Из романов классических мер.

Восхваляю других зачастую

Мармеладовых Сонь, например.

Парадоксы изменчивой жизни

Испытал прямиком на себе.

Говорят, что «все будет, не кисни»,

Только верю я больше судьбе.

Одиночкой упадочно шляюсь,

Коротаю один вечера.

Безуспешно сегодня влюбляюсь,

Безуспешно влюбился вчера.

My dear

My dear, I’m really lonely,

I can’t understand your neglect.

I’m slave of amorousness only,

Who wanted your life to protect.

Nowdays we’re living without

Tenderness, care and love,

But I’m a poet and go through out

Your soul to praise you enough.

My honey, I’m really injured

With your understanding of life.

You think that I’m ill-natured,

That I’m as sharp as a knife.

I love you, my beautiful lady,

I’m pleased with your being in sum.

You сrashed and destroyed my shady,

My worried and sensitive heart.

Провинциальная любовь

Не замечая праздного народа,

На лавочках уснувших под окном,

Сказал бы я, что хороша погода,

И хорошо в том городе одном.

Еще весна на пятки наступила,

Озеленив кустарники, сады,

И ты меня, поэта, полюбила

Среди блатной пройдошеской орды.

Под легкий дождь облазили кварталы,

Разворошили таинства дворов,

И четырехэтажки — маргиналы

Встречали с постсоветских берегов.

Лицом к лицу мы сталкивались возле

Безлюдных бесприютных пустырей

И целовались страстно, ну а после

Шагали до твоих/моих дверей.

И пусть народец праздный отдыхает,

Весна в душе звенит в колокола

И нас, провинциалов, услаждает,

Чья юность в старом городе прошла.

Из пятого с Титова

Эй ты, которая из пятого с Титова,

Какой-то черт тебя до дома провожал.

А мне не скажешь уж ни слова, ни полслова,

А он тебя в подъезде, сволочь, обжимал.

Витек хитер — не по его терять напрасно

На все согласный и бесценный экземпляр.

А я вчера звонил тебе походу ежечасно,

Как верящий в любовь доверчивый школяр.

Я понимаю: жутко странный простофиля,

Поэт вдобавок, точно чудик-человек,

Тобой ночами, днями бредит от обессилья,

А ты другими бредишь. Двадцать первый век.

Пусть будешь выпита ни капельки не мною,

Полюбишь как-то беспредельщика шныря,

Сольюсь в своем подъезде с мертвой тишиною,

Тебя люблю, а значит прОжил я не зря.

Под моросящий дождь

Спешу под моросящий дождь

В твои горячие объятья,

А у ДК бессменный вождь

Стоит и мокнет. Вот проклятья.

И небо стало не таким,

В районах малых городов

Оглавление

* * *

Оглавление

* * *

Смотрите также