Сдавайся, это любовь…

Евсения Медведева, 2023

«Боженька, ну где все мужики-то нормальные? Ну, хоть одного бы! Одного! И ведь прошу немного… Хочу сильного, смелого, горячего настолько, чтоб прикуривать можно было… Я буду очень хорошей девочкой… Клянусь. Аминь!»Это безбашенное, головокружительное приключение началось именно с этой неаккуратно брошенной фразы, в самом центре родного бара. А дальше? Дальше кара не заставила себя долго ждать. Мы с подругами ошалело наблюдали за траекторией полёта выскользнувшей из моих рук бутылки ровно до громкого мужского «Ой!»…Поздно пить Боржоми, когда сама сделала заказ… Поэтому сдавайся, это любовь…!

Глава 8

Кирилл

— Как не вовремя!

Я щурился и массировал виски, чтобы снять напряжение. Признаться, если б не Гера, то я сегодня и вовсе не выходил бы из дома. Сидел на кухне, смакуя вторую чашку кофе, и тупо смотрел в небо.

В современном мегаполисе уже почти не осталось квартир, из окон которых видно голубое покрывало. Просыпаясь, ты видишь пылающие огоньки чужих жилищ и монолитные стены холодных высоток. Будь моя воля — застроил бы нашу гигантскую территорию одноэтажками. А что? Площадь позволяет! Чтобы люди чаще смотрели наверх.

После разговора с Гвоздём остался неприятный осадок, конечно. Но я не барышня кисейная, переживу.

Брякнул фарфором о каменную мойку и стал собираться. Гера ждать не любит, а я терпеть не могу опаздывать.

И когда я уже был готов, телефон взорвался звуком полицейской сирены:

— Кир, ты что там Гвоздику наговорил? — друг орал так, что пришлось убрать телефон от уха подальше.

— Моня, тебя это не должно волновать. Ты остался при своих звездах, выдыхай. А мне осточертело то звездопад хвалебный ощущать, то заморозки. Я им что — игрушка для битья? Хотят — по верхней головке гладят, а хотят — нижнюю сжимают в тисках?

Я бегом сбежал по лестнице и рванул в сторону парковки, отчаянно жмякая пульт сигнализации.

— Так ты и про субординацию ничего не слышал, друг. Тоже ангела-то тут из себя не строй, хотя бы при мне. Да будь я на месте полкашки… Эх, но я не на его месте, а ты мне друг, поэтому внимай и не перебивай, — Ярику, очевидно, было не до шуток, оттого и тон голоса стал таким серьезным, трескучим. — Короче, брат, слушай меня: Гвоздик сказал, что на этой неделе к нам приезжает какой-то хер с лысой горы. И, между прочим, поговаривают, что старик будет его готовить вместо себя.

— Очень интересно, спасибо, дружище, за свежую сплетню. Я ахнуть должен был в какой момент? — психанул и, закрыв машину, пошёл за дом, где у гостиницы всегда толпились таксисты. Нажрусь! Точно нажрусь!

— А то, что ты берёшь себя в руки и вновь становишься любимцем Гвоздика. Ты же понимаешь, что означает приехавший чужак?

— Понимаю, Ярик, но ничего с этим поделать не могу. Я все равно нарумяню задницу старика рухнувшим планом раскрываемости. Пусть и его головку помассируют как следует!

— И кому ты сделаешь хуже? Себе? Ты Гвоздя-то еле перевариваешь, а представь, что будет, когда какой-то хуй засланный появится в нашем царстве закона и порядка? Все, Чибисов, выдыхай. Он урод, согласен. Но пора занять его место!

— Ты у Блиновской не подрабатываешь, Моня? Очень воодушевляет. И Генеральчик тоже умом тронулся, кстати, так и передай! — крякнул я и отрубил звонок.

То, что Гвоздь вызвал какого-то уникума из области, я был в курсе. Не понравился дедушке наш разговор. Рассердился дедушка. И решил меня носом ткнуть, что повышать статистику умею не только я. Ну что ж… Посмотрим.

— Моня, — я снова набрал друга. — А ты не знаешь фамилию новой звезды?

— Звериная какая-то, точно помню. То ли Медведев, то ли Овчинников, а может, и Козлов…

— Баранов? — внутри будто струна лопнула. Я выскочил из такси, подъехав к бару, где меня уже ждал Керезь.

— Может, и Баранов. Завтра узнаю…

Я сжал в ладони трубу с такой силой, что чехол хрустнул.

— Нажрусь…

План был у меня четким, продуманным и не единоличным, как оказалось, потому как Лёвка Доний, увидев меня, свернул горлышко коньяку.

— Ты-то меня поддержишь, брат? — Лёва криво усмехнулся и наполнил для меня бокал, даже не дождавшись ответа.

— Что, Лёва, тоже жопа? — я скинул кожанку и плюхнулся в кресло, махнул Керезю, сидевшему за барной стойкой с какой-то силиконовой блонди.

— Ещё какая, Кирилл. У меня в офисе крыса, представляешь?

— А ко мне в офис закона и порядка тоже едет крыса, — я опрокинул рюмку и зажевал лимонной долькой. — У тебя что? Бабки?

— А в том-то и дело, что нет… Вообще крысы странные пошли. Воруют базу, уводят клиентов, методично смазывая мою шею маслом, чтобы вздернуть было легче.

Лёвка Доний был отвязным балагуром и оптимистом, поэтому видеть его в столь подавленном состоянии было максимально странно. Я даже завис, не понимая, что и сказать.

— Так давай задушим тварь? Пока меня не уволили.

— Во-первых, надо найти её, а во-вторых, Кирилл, твоя морда уже примелькалась. Спалимся…

— Есть у меня один должник, он нам и поможет. Генеральчику поручу, он ищейка что надо, да и харя его незнакомая. Только тряхнуть твой муравейник нужно, понимаешь? Пусть начнётся небольшая паника, тогда и выбивающихся из строя легче искать.

— Что ты предлагаешь?

— Сместить фокус внимания, пусть задёргается, начнёт проявлять инициативу. Поверь, когда в гнездо залетает чужой дрозд, владелец гнезда появится сам, — я опрокинул ещё одну стопку по горячим следам и только тогда откинулся на мягкую спинку, чтобы попытаться расслабиться.

— Здравые мысли глаголишь, Чибисов. А у тебя в чем жопа?

— Так в том же… Только дрозд уже летит в моё уютное гнёздышко. И стучать он будет ой как знатно, чтобы кресло тёплое занять.

— Как сказал один мудрый и немного датый мудрец, — заржал Лёва и со всей своей богатырской дури треснул меня по плечу. — Смести фокус внимания с этого дрозда на себя.

— Засранец ты, Лев Саныч, засранец… Стоп! А Гера куда намылился? — я обернулся как раз в тот момент, когда разъярённый Керезь выскочил из-за приватного столика в углу зала и рванул к выходу.

— Это что за Ветер перемен тут разыгрался? — Лёва вдруг скинул маску задумчивости, а на лице его заиграла такая мечтательно-влюблённая лыба, что даже смешно стало. Но ненадолго… Потому как из беснующейся толпы выплыла моя новая, но пиздец как хорошо знакомая Людмила Аркадьевна Курочкина.

Моя челюсть сбацала рядом с Лёвкиной, а глаза должны были выпасть и покатиться следом за шикарной женщиной.

Я, как чумной, смотрел вслед её ошеломительной фигуре и бесконтрольно генерировал все новые и новые позы, что не успел опробовать. Ещё даже не вдохнул запах её кожи, не ощутил нежность пушистой копны волос, не насладился соблазнительными пропорциями, а член уже стал болезненно каменным. Да и вообще, кровь забурлила, то с силой ударяя в мозг, то отливая, лишая способности мало-мальски соображать. Как собачонка, смотрел на лакомство…

Эта её шикарная аппетитная задница, крышесносные сиськи и длинные ноги с тоненькой щиколоткой.

Я пропал…

Мог бы — непременно объявил бы в розыск собственную выдержку. Но не могу… Сдулся майор… капитан Чибисов. Как шарик воздушный, готовый оказаться в её нежных ручках.

Боже, что это за женщина?

Откуда она взялась на мою голову?

И ведь дело совсем не в моське как с картинки глянцевого журнала, хотя признаться, личико у неё что надо, тут что-то другое…

— Бля… — зашипел Лёва и стал стремительно стекать под стол. — Лена Михайловна… Какого хера в этом баре собралось полгорода? Ещё этот Груздев, оказывается, благотворительную вечеринку закатил.

— Кто такой Груздев и кто такая Лена Михайловна?

— Лена — девица, которую мне матушка навязывала для… Короче, в целях обретения статуса государственного образца, — друг прикрылся курткой и лишь кивал на бутылку, намекая, чтобы налил.

— Женился чтобы?

— Тьфу-тьфу-тьфу! Накаркаешь ещё! — зашипел Лёва, стягивая бокал под стол.

— Эх… Не бережёшь ты свою матушку, Лёва. Не бережешь!

— Еще как берегу. Сходили пару раз в ресторан, но от неё спать охота, Киря, — Лёва крутанул головой, а убедившись, что горизонт чист, выполз обратно. — Если и жениться, то на той, что до конца твоих дней будет занозой в заднице. На той, которую даже в шестьдесят ты не отпустишь с подругами в бар, на той, что заменит тебе весь мир! И даже если вы поругаетесь, то потом мириться будете так, что случайно спалите хату. Поможешь, если чё, со страховой?

— Осторожнее с желаниями в барах, — усмехнулся я, не сводя взгляда с Курочкиной. Она подсела за столик к подруге, которая теперь мне показалась уж слишком знакомой, и они стали переговариваться, эмоционально размахивая руками. — Кто это? Ты же всех знаешь.

— Это ягодка, Кирилл. Сладкая такая, трепетная, лёгкая, как ветерок…

— Трепетная? — я чуть дымом не подавился. Трепетная… Знаем мы тот трепет.

— А… Ты о другой? — очевидно, друг проследил за моим взглядом. — Это Люся Курочкина, а с ней Вероника Ветер.

— А трепетная-то кто?

— Ну, точно не Люсинда, — заржал Лёва. — Эта тебя в бараний рог свернёт и не поморщится. Баба-огонь, с ней и в разведку, и в психушку, и на Колыму, не дай Боже…

— Ты влюблён, что ли?

— Да за ней полшколы бегало, — снова рассмеялся Лёва. — А она за Антошку замуж выскочила на первом курсе.

— Ху из Антошка? — пока Лёва не понял причины моего несанкционированного допроса, я закидывал его вопросами, а сам продолжал рассматривать девушку.

— Ублюдок один, — Лёва скривил лицо. — Так, ладно… Дружище, прошу прощения, но вынужден оставить тебя, ибо нет сил сопротивляться ветру! Чао!

Как только Курочкина оставила подругу одну за столиком, Доний скрылся в толпе…

Но это меня уже не волновало. Я как зомби уже шёл по следам Люси…