Любовь рикошетом, или Правило бумеранга

Евдокия Гуляева, 2019

Он легко, одним взмахом руки разрушил мою жизнь. Возможно, после всего случившегося, он заслуживает, чтобы сработал закон бумеранга и заставил его прочувствовать на себе всю боль, причинённую мне, но я перестала верить в идеальную справедливость. Не знаю его, но ненавижу так сильно, что живу только сумасшедшей идеей возмездия. Во что бы то ни стало спалю в огне своей ненависти! Вариантов нет. Даже, если сама последую за ним в адское пекло, и мы заживо сгорим там вместе… Современный любовный роман. Внимание! Книга ранее выходила под названием "Слепая месть".

6 глава

Но ожидаемого выстрела не последовало…

Лишь отчетливый холостой щелчок, потом еще один…

Я отлично поняла, что пошло не так, но не прекращала стрельбу, не отводя напряженной руки, целясь в противника. Даже когда он сделал ко мне шаг, потом еще один… я продолжала надрывно нажимать на курок. До тех пор, пока он не остановился рядом со мной. Так близко, что дуло моего пистолета почти касалось его лба… Не удержавшись, я сделала последний выстрел…

А потом мне под ноги полетела россыпь патронов. Глухо стуча о старые доски, они беспорядочно раскатились по полу кухни.

Наши взгляды перехлестнулись. Он медленно поднял руку и пренебрежительно, пальцем, отвел направленное на него оружие в сторону. От растущего страха сердце начало пропускать удары, я замерла, почти не дыша, с безрассудным упрямством глядя прямо в глаза своей смерти.

— Заказчик кто? — раздраженно повторил свой вопрос Ветер. — Ну, же, сука, кто??? — внезапно взревел, теряя терпение.

Схватив меня за шею, не повалил, а с силой подбросил на кухонный стол, спиной ударив о его поверхность так, что мука разлетелась вокруг нас, окутав белёсым туманом. Я задохнулась. Воздух вышибло из в легких, а сделать новый вдох мне мешала его рука, крепко сжимающая мое горло. Инстинктивно ухватилась за нее, впиваясь скрюченными от напряжения пальцами, пытаясь отодрать. Но он, словно совсем не ощущал мое сопротивление. Хватку не ослабил, а еще раз слегка приподнял и ощутимо ударил меня спиной о стол, снова поднимая в воздух мучную пыль.

Я захрипела.

— Расскажешь, ведь все равно все расскажешь! — словно озлобленный зверь прорычал он. — Рвать тебя буду зубами, пока не узнаю имя заказчика! Ну же, говори, дура!

Еще раз с силой встряхнул меня, отпустил и выпрямился, но не отошел, продолжая устрашающе нависать надо мной. Я же, лихорадочно схватилась за свое горло, машинально прикрывая шею руками, пытаясь сделать жизненно необходимый вдох. Дыхание не восстанавливалось, словно тело одеревенело от неконтролируемого страха. Судорожно хватала ртом воздух, но он не поступал внутрь, а застревал где-то в гортани. Казалось, время идет на секунды и лёгкие сейчас просто лопнут от мучительного удушья. Перед глазами потемнело…

Почувствовала удар. Потом еще один.

Мужчина хлестко, пару раз ударил меня по щекам, приводя в чувство. Первый глоток воздуха, сильной пощечиной, буквально вбило в мое тело и я застонала, чувствуя, как он раздирает мое горло изнутри. Громко закашляла, проталкивая его дальше, в лёгкие, делая первый полный вдох.

Вижу, как замахивается снова… Пытаясь защититься, быстро перекатываюсь и падаю прямо на пол, плашмя, больно ударившись бедром. Слышу, как трещат доски кухонного стола от неконтролируемой силы его удара.

— Сама, я сама, — ору ему снизу, снова откатываясь от него в сторону. — Нет и не было никакого заказчика!

Ловко поймал меня за шиворот спортивной майки, вздернул вверх, подняв мое лицо до уровня своих глаз.

— Поиграть решила? Хорошо, давай поиграем. Только тебе не понравятся мои игры!

Бросив меня снова на стол, схватил кухонный нож, которым мама, еще недавно нарезала яблоки на шарлотку и, со всего размаха, всадил его в деревянную столешницу прямо возле моего уха.

— Сама! — завопила я, раздирая горло.

— Ветер, сейчас всех соседей соберем! — сквозь гул крови в ушах услышала я чье-то негромкое, но отчетливое предостережение.

Абсолютно не обращая внимание на говорившего с ним, мужчина легко выдернул нож и поднес его к моему лицу.

— Ты знаешь, кто такой Гуинплен? — не дожидаясь моего ответа он тихо продолжил, — «Человек, который смеется». Изуродованный, но умеющий говорить, не шевеля губами. Так вот мне, сука, губы твои ни к чему. Ты мне все расскажешь и так, с разрезанным ртом от уха до уха.

Я, с нескрываемым страхом, не отрываясь, смотрела в его глаза, но видела в них лишь черную, бесчувственную бездну. Ни проблеска жизни, только жуткая, леденящая душу, затягивающая внутрь пропасть. Совсем не человек! Сейчас, глядя на него, я прекрасно осознавала, что он не шутит.

Омерзительный ужас медленно пополз вверх по моим ногам…

— Ветер, — ранее говоривший с ним мужчина подошел ближе, — давай, заберем девку с собой на конюшни. Здесь ведь орать будет… К вечеру весь город съехался на дачи. Лишние проблемы нам ни к чему. А там, займешься ей… как хочешь.

Нависший надо мной изувер моргнул. Потом еще раз, явно, приходя в себя. В прояснившемся взгляде мелькнуло сознание и он отпустил меня, не скрывая своего раздражения, отбросил на пол нож. Только когда монстр отодвинулся, я увидела, что говорившим с ним мужчиной был Игорь.

Дружески похлопав его по плечу, Ветер развернулся и пошел в сторону выхода, бросив тихое:

— Девку забрать.

— Это я, только я сама. Больше никого нет. Нет и никогда не было никакого заказчика, — от страха быстро затараторила я.

Игорь молча подошел ко мне и дернул на себя за руку, поднимая меня. Обернувшись, кивнул двум мужчинам, мявшимся в спальне, указывая им в сторону выхода. Те быстро ушли, оставив нас вдвоем.

— Пойдем, — холодно произнес мужчина.

— Игорь, пожалуйста, — я подняла на него полные слез глаза, — с мамой что? Ты только ответь, прошу! Мне больше ничего не надо! Куда хотите пойду! Сама!

Обойдя меня, все так же, молча, он подобрал с пола клочок бумаги и сунул мне в руку.

«Анюта, я про сахар забыла. Дойду до сельского магазина и обратно. Тебе придется подождать.» — гласила короткая записка.

— Сейчас, я сейчас, Игорь…

Быстро схватила с пола брошенный пистолет и, собрав красные туфли и платье, свернув все, быстро затолкнула назад в шкаф. Подняла нож и вернула его на стол. Нашарив здесь же ручку, перевернула смятый мной листок и быстро написала:

«Не теряй. Уехала на сборы.»

Оставив записку на кухонном столе, повернулась к мужчине.

— Спасибо, — прошептала ему одними губами.

Ни слова не говоря, он подтолкнул меня в сторону выхода.

Оказавшись на веранде, увидела, что стальной «Lamborghini» уже нет. Аккуратно закрыла дверь садовой калитки и забралась на заднее пассажирское сиденье черного «Cadillac Escalade». Игорь сел рядом и, все так же, молча, махнул рукой водителю, разрешая тому отъезжать. У выезда, на углу соседней улицы я заметила маму, которая оживленно разговаривала с такой же дачницей, бережно прижимая к груди большой бумажный пакет сахара…

От неконтролируемого чувства облегчения одинокая слеза искренней радости скатилась по моей щеке. Я подняла руку и, незаметно для всех, размазала ее по лицу, припухшему от подаренных пощечин. Поднесла пальцы к губам и прикоснулась к ним языком, пробуя соль головокружительного счастья на вкус.

И вот именно сейчас, в этот самый момент, мне стало абсолютно не важно, что со мной будет! Главное, что мама останется жить…

За неудавшийся план своей несостоявшейся мести должна ответить только я. Никто больше. Страх от предстоящей «беседы» холодил тело и нервным ознобом проходил по всему организму…

Я, заерзав на дорогой коже сиденья, своей суетливостью привлекла внимание Игоря и он повернулся, глядя на меня.

— Расскажи ему, — лаконично грубо бросил мне.

— И он отпустит?

— Нет, но будет менее болезненно, — честно ответил немногословный мужчина и отвернулся, продолжая следить за дорогой.

Меня передернуло от откровенности тихо прозвучавшей жуткой правды…

Дальше мы ехали уже молча. Больше смерти теперь я боялась новой встречи с ним! Проклинала тот день, когда не смогла сделать тот, самый первый, важнейший в своей жизни, смертельный выстрел.

Мне показалось, что приехали быстро. Заброшенный, старый конезавод, как выяснилось, отлично охранялся. На въезде нас встретили два охранника-сторожа, которые быстро подняли шлагбаум, пропустив машину. Территория запущенной конефермы была огромна. Аварийные бараки, предназначенные для животных стояли рядом, один к одному. Мы подъехали к самому дальнему и машина остановилась рядом с уже припаркованной стальной «Lamborghini»

— Сама пойдешь? — спросил Игорь.

Я не смогла ответить, лишь кивнула. Водитель разблокировал двери и я вышла. Но ноги, словно приросли к земле. Чуть подтолкнув меня в спину, Игорь тихо, еще раз отчетливо, лишь для меня, негромко произнес: «расскажи ему». И от этого шепота колкие мурашки побежали под моей кожей, больно задевая, оголенные от эмоций, нервные окончания…

Зайдя внутрь, поморщилась от въевшегося в стены здания, застарелого запаха испражнений животных, мгновенно въевшегося в ноздри. Помещение было длинным, с наглухо закрытыми стойлами по обеим сторонам узкого прохода. Тусклый свет попадал сюда случайно, только через незначительные прорехи в прохудившейся от времени крыше.

Ужас сковывал мои движения. Я шла вперед, словно уже не живая…

Подойдя к открытой двери последнего денника, решительно перешагнула его порог и вошла внутрь. Тесное, душное помещение, к моему удивлению, оказалось пустым. Игорь, подойдя к дальней стене, у самой коновязи, звякнул цепью и повернулся ко мне.

— Сама… или…? — вопросительно, тихо спросил он.

— Я же тебе обещала, что сама, — ответила ему и сделала шаг навстречу.

Не разглядывая меня, он моментально защелкнул грубо-сваренный, достаточно объемный железный ошейник на моей шее и вышел из стойла. Больше ни разу не оглянулся и резко закрыл за собой дверь на внушительный засов снаружи. Я слышала только глухие шаги уходящего мужчины. Каждый его шаг точно совпадал с тихим ударом моего сердца…

Устало оседая на грязный, устланный старой, заплесневелой соломой пол, в тысячный раз пыталась убедить себя, что весь ужас этого дня очень скоро закончится.

Как же я ошибалась!

Оказалось, что все только начинается…