Любовные незабудки. Независимые авторы

Евгения Хамуляк

Перед вами не просто книга любовных рассказов, а настоящий эликсир хорошего настроения, который подойдет всем без исключения в любое время года, хоть от осенней хандры, хоть от зимней спячки, поможет от весеннего бешенства и даже от летней горячки.Эти истории написали девушки, которые сами бы мечтали прочесть подобное, чтобы вновь поверить в любовь.Изюминка этого сборника в том, что амор и юмор любовных незабудок будут с вами на протяжении всего повествования.

«Соленый роман», Юлия Январская

23 декабря 1978 г. Город Киров.

— Ты чего все хихикаешь? Еще немного, и ты свалишься с подоконника.

— Ну и что? И кому от этого будет хуже? Ха! Я столько раз падал и с более высокой колокольни. Главное — достойно подняться. Ой, не могу, сейчас умру, посмотри, как невеста наяривает, ой, платье треснет! О, похоже, она собирается в толпу незамужних девиц вместо букета неженатого мужика бросить. Ах, а куда ее жених-то потащил, смотри, смотри, по всему залу на руках… Уронит ведь, уронит на радостях-то!

— Так, ты что сидишь, гогочешь? Бегом невесту придерживай, рядом будь, а не язык разминай, — ворчал старший ангел-хранитель Серафим, командуя над средним.

— А? Где? Что происходит? — спохватился младший Купидон, протирая глаза.

— Да спи, давай, отдыхай, малой. Как всегда, тебе потом все расскажем. И так ты дел наделал на целую историю. Ух, интересная сказочка получилась!

Средний Херувим, запыхавшись, возвратился к друзьям и возбужденно воскликнул:

— Ты смотри, если бы не я, шлифанула бы наша невеста паркет девственно белым платьем с высоты метр восемьдесят.

— Вот для того ты здесь и поставлен. Приглядывать надо всегда, некогда нам расслабляться. Помнишь, как мы с тобой ее с того света вытащили?

Младший ангел вздрогнул и приоткрыл левый глаз:

— Постойте, постойте, кто кого вытащил?

Старший почесал подбородок и с гордо вскинутой головой изложил:

— Неживая она на свет появилась, еле откачали. А говорят, кто в рубашке родился, счастливым будет. Как сейчас помню, синюшная вся, в пуповине обмотана, а вокруг доктора скачут нервным зайчиком. И тут этот весельчак, Херувим, младенца нашего вверх ногами перевернул и как давай его по попе хлопать, пока наша девчуля, как будущая Анна Нетребко, не издала свое драматическое сопрано. А теперь вот, — голос Серафима треснул, — на свадьбе ее гуляем, — смахнул дрожащую слезу ангел-хранитель. — Мы же с рождения за ней наблюдаем. Вот выйдет Надежда из дома и шепчет: «Ангел мой, пойдем со мной, ты вперед, я за тобой». И хочешь не хочешь, а плетешься. Такая девушка позвала!

— Твоя правда, — согласился Херувим. — Я всегда смотрел на нее и радовался. Сколько в ней энергии! Храбрая, как мальчишка, на равных с ними по заборам лазила, мать только успевала занозы из мягкого места доставать. И все-то ей как друзья. Веселая, задиристая и неприступная.

— Конечно, — усмехнулся Серафим. — Ты же ее смешил все время и не давал возможности всерьез подумать над ухажерами, которые постоянно вились вокруг красавицы с васильковыми глазами, надеясь добиться ее расположения. — Ангел вздохнул, закатил глаза и продолжил: — Помню, она игриво встряхнет кудрями и ответит какой-нибудь колкостью или высмеет паренька прилюдно, предлагая встать в очередь из кавалеров, остра на язык, в общем. Ни к кому не относилась серьезно, ждала кого-то особенного, кто встревожит ее сердце.

Херувим, чувствуя, как засыпает Купидон, мягко толкнул его и повысил голос:

— Да, да, я в августе как-то гулял с девчонками по городу и увидел, подходит к нам цыганка, ну я ее что было мочи как давай отталкивать, заразу, но она все-таки успела Надюху за руку схватить и прошептать ей зомбирующим таким голосом: «За казенного короля выйдешь, уедешь далеко, последний год в девках ходишь». Надя только улыбнулась, но слова глубоко в душу врезались, как якорь в тяжелый морской песок. И не отпускает, держит ее мысль. Подруги посмеиваются да подначивают, а она их не слышит. И зародилось внутри нее сомнение, запустился механизм тоскливого ожидания.

— А как все начиналось? — оживился вдруг Купидон и поправил венок на курчавой голове.

— Как обычно, с приключений, — пожал плечами Серафим. — Чем черт не шутит, когда Бог спит.

***

1978 г. Август

— Надюш, поедешь с нами в Одессу на заработки? Тут скучно, а там покупаемся, загорим и денег заработаем, — предложила Надина подруга Лена, учившаяся тогда в институте. — Пока каникулы, недельки на две. У нас группа не набирается, в начале года многие записались, а вот к лету планы поменялись, и троих не хватает. Ты как?

— Я подумаю, — похлопала большими глазами Надежда. Уже к вечеру она закинула удочку Маринке, на что та ответила: — Серьезно? В Одессу? Да у меня там одноклассница Танька жила с мамой на ПМЖ, недавно вернулись. Пойдем к ней, все расспросим.

Услышав цель визита девушек, Татьяна остолбенела.

— Девочки, — пробормотала она, — я сама хотела туда поехать, с подругами повидаться, да все никак одна не решалась.

В середине августа из Кирова отъезжал поезд, увозя красивых и счастливых девчонок из родного города к щедрому южному солнцу, пологим песчаным пляжам и соленому морю.

Надежда предчувствовала, что на Украине ее судьба, что приключится что-то особенное, это пугало и в то же время манило гарну дивчину. Она лежала на верхней полке и громко распевала известную в то время песню:

Несут меня из города колеса в палящий зной,

Туда, где дышит в синие утесы морской прибой,

Я погляжу на древнюю природу и наяву

На облаке большого теплохода я уплыву.

Я еду к морю, еду,

Я еду к ласковой волне,

Счастливей встречи нету,

Счастливей встречи нету

На всей земле.

— Как уже приехали? Почему не сообщили заранее? Мы ждали только десять человек, а вы говорите, вас будет тринадцать.

Умудренная здешним опытом Танька отвела подруг в сторону и прошептала:

— Зачем вам собирать эти чертовы помидоры? Труд адский, спину ломить будет, руки почернеют. Поедем ко мне, за жилье платить не надо, еда с огорода, бабушка обрадуется! Ехать двадцать минут.

Все почему-то охотно поверили, что бабушка-то уж точно обрадуется, а расстраивать старушку никому не хотелось и резвой кучкой девушки, смеясь, побежали за Танькой.

Неделю авантюристки жили монашками: утром на море, после обеда помощь бабушке, вечером приготовление пищи и чтение книг. Бабуле помогали собирать грецкие орехи и сахаристый черный виноград. Надя как-то подошла к ней и спросила:

— Бабуль, как я выгляжу? — и крутанулась на носочках вокруг своей оси. На что бабуля ответила:

— Ой, Наденька, ты отлично выглядишь!

На что девушка отвечала:

— Та-а-а-ак, значит, надо худеть.

Во всем оказалась виновата Танька. Брат ее подруги пришел из армии, он верой и правдой отслужил в Германии, и потому они решили пригласить друзей и знакомых на праздник, посвященный этому знаменательному событию.

— Марин, смотри, а вот этот, пожалуй, ничего, — исподтишка ткнула пальцем Таня, указывая на светловолосого паренька, сидящего напротив нее за столом.

— Да ну, мне тот больше нравится.

— Что? Да у него уши торчком…

— Ага, и нос пятачком, — прыснула Надя, а сама посмотрела в сторону худенького паренька в коричневой рубашке с вышитым на кармане зеленым крокодилом.

— Слушай, Тань, а у них всегда так?

— Что именно?

— Ну, встречают из армии, словно свадьбу играют, — поинтересовалась Надежда

— Это еще что! Тут человек пятнадцать, а так и в десять раз больше бывает. У тебя платье красивое, под цвет глаз, где взяла?

— Мама сшила. Мое любимое. — Девушка любовно пригладила подол.

Таня взъерошила волосы, выбеленные блондом, поправила джинсы на талии и, вздернув подбородок, бросила:

— Ну, вы как хотите, девочки, а я пошла танцевать! Музыка — отпад!

Надежда оглядела всех присутствующих пареньков и подумала: «Ничего хорошего. Разве что этот в коричневой рубахе, да и то какой-то крокодил».

***

— Да, да, — встрепенулся Купидон. — Дальше моя работа. Я все знаю и так. Без меня бы тут все развалилось.

— Так, давай не задавайся, мы защитники в любых ситуациях, вдруг каким-то там ангелам вздумается судьбу испытывать. Мы тебе сейчас все рассказываем, а ты проверяешь, все ли правильно, вдруг где накосячил.

— Да, без проблем, проверяйте…

— Я продолжу, с вашего разрешения, — уточнил Херувим. — Ну так вот, в поселке уже начинались сумерки, кое-где зажглись фонари, стрекотали цикады и сверчки, чистый свежий воздух иногда разбавлял приятный запах жженого угля. Где-то в конце улицы раздавались крики, смех и громкая музыка. В тот вечер девушки развлекались. Марина и Таня приглашали хлопцев на белый танец. Надя заметила, что «крокодил» тоже все время с кем-то танцует. То ее кто-то приглашал, то его. Что-то было притягивающее в этом высоком молодом человеке лет двадцати трех с вьющимися волосами. Уже злил тот факт, что они никак не могут встретиться, и она, психанув, решила, что даже если это и не белый танец, все равно она сейчас же пойдет и пригласит его. Надежда дошла до середины двора, и ее сердце остановилось — он шел ей навстречу.

Конец ознакомительного фрагмента.