Изнанка

Евгения Сергеевна Сергиенко, 2019

Мрачная история о любви и выборе погружает в атмосферу городского гетто, обнажает тёмные углы человеческих жизней и пронзает реальность сюжета тонкой мистической линией. Читается на одном дыхании.

Глава 3

— А ещё там интересные игрушки есть. Рыбки, например. У них на спинах магниты, и такие специальные удочки, тоже с магнитами, чтобы этих рыбок ловить. Представляешь, мам? Я весь день сегодня играл — даже устал!

Сын тараторит без умолку. Новый сад пришелся ему по душе.

Почти не слушая его, я продолжаю думать о работе, не справляясь со стаями дурных мыслей и предчувствий.

На улице почти совсем стемнело, но немного света ещё падает на лестничную площадку через разбитое окно, сверкающее острыми стёклами в центре коридора. Пробираясь по мрачной общаге, мы несколько раз спотыкаемся о пустые бутылки.

Поместив ключ в замочную скважину, я делаю два поворота, вхожу в квартиру и пошатываюсь от невыносимого запаха.

Лука останавливает свой рассказ и, скривившись, закрывает нос рукой.

Сбросив кеды, подбегаю к окну и быстро распахиваю его. Свежий, холодный воздух моментально наполняет квартиру.

Нет! Это просто невыносимо!

Ярость и тошнота растут одинаково быстро.

Где источник этой адской вони?! Неужели кто-то из соседей смог довести своё жилище до такого состояния?

Быстро провожу ладонью по голове сына. Стараюсь сделать прикосновение ласковым. Рука не слушается.

— Милый, я вернусь через пару минут, раздевайся, мой руки и разложи мокрые вещи на батарее.

Сын встревожено поднимает глаза, но, встретив мой полный гнева взгляд, коротко кивает, развязывает шнурки ботинок, снимает куртку и, не переодеваясь, забирается под одеяло.

«Интересно посмотреть в глаза жильцам снизу!»

Бегом слетаю вниз по лестнице.

«Что за люди там живут!»

На первом этаже полумрак.

«Устроили в доме хлев, а мы должны задыхаться!»

Быстро нахожу комнату, расположенную под нашей, и с силой стучу кулаком в дверь.

Тишина.

Переминаясь, ищу глазами кнопку дверного звонка, но её нигде нет.

Серая, исписанная дверь остаётся запертой.

Стучу снова.

«А что если здесь живут преступники или алкоголики? В таком доме можно ожидать чего угодно!»

В голову влетает разумная мысль, но тут же исчезает под натиском злости.

Жду несколько секунд и стучу опять. Ярость нарастает как снежный ком.

«А если здесь вообще никто не живёт? Мы что, так и будем задыхаться от невыносимой вони?!»

— Открывайте! — пнув ногой по двери, я чувствую, как сердце с силой бьёт по грудной клетке. — Быстро! Пока я не выломала дверь!

В эту секунду я готова наброситься на того, кто находится внутри. Даже если это верзила ростом до потолка! Даже если их десять! Сейчас я ничего и никого не боюсь!

За дверью раздаётся шорох. Потом странный гул. Потом тяжелые и неестественно медленные шаги.

Сведя плечи и сжав пальцы в кулаки, я опираюсь на правую ногу и смотрю на дверь исподлобья, как хищник, готовый напасть на добычу или как стоящий на старте и не имеющий права на поражение участник марафона.

Шаги останавливаются совсем близко. Дверная ручка вздрагивает, раздаётся глухой щелчок, и дверь распахивается так быстро и резко, словно с той стороны её тоже пнули.

На пороге появляется высокий тощий человек.

Моя злость исчезает сразу. На её место встаёт странный, почти мистический страх.

Этот человек похож на ходячий труп или на зомби из страшных фильмов. Сутулый, очень бледный, с пустыми раскосыми глазами чёрного цвета и короткими, зализанными назад волосами. Вытянутое лицо неизвестной мне национальности не выражает никаких эмоций, а синие, сжатые в тонкую нить губы делают его злым.

Очень отдалённо человек напоминает живого мужчину.

— Ты кто на хрен такая?! — шипит он сквозь зубы, сводит брови вместе, и чёрные глаза становятся узкими.

Я хочу ответить, но, бросив взгляд за его спину, теряю все приготовленные слова.

Маленькая комната мрачная как кротовья нора, стены неравномерно чёрные, словно здесь был пожар. Повсюду висят оторванные клочки обоев и отбрасывают уродливые тени на стены. Одна половина окна раскрыта, вторая разбита и замотана чем-то прозрачным. Углы под потолком заросли паутиной, и даже с такого расстояния мне видны черные точки — застрявшие в паутине тела мух. Но самое странное и пугающее здесь — это огромная гора мусора, наваленная прямо посередине комнаты. Возможно, запах источает именно она?

— Кто такая ты?! — рявкает человек, и его глаза вспыхивают яростью.

— Я соседка, — выдавливаю из себя. — Сверху.

— И чё?! — только сейчас я замечаю, что он стоит передо мной в потёртом трико и растянутой майке, несмотря на то, что в открытое окно задувает ледяной ветер.

— У нас запах…

— И чё? — мой визит ему явно не по душе.

— Вам нужно сделать у себя… э-э… уборку.

— А мне и так нормально, — отвечает человек, и уголки его рта едва заметно приподнимаются, делая лицо ещё более устрашающим.

Решая, что ещё сказать, я мнусь на месте. Смелость, с которой я стучала в дверь, испарилась, словно её и не было. Вдыхая холодный воздух, всё сильнее ощущаю едкий запах и чувствую, как секунда тянется за секундой, а слова все не приходят.

Раскосые глаза смотрят с вызовом — две бездны, в которых едва различимы зрачки.

Вдруг одна яркая мысль вспыхивает в сознании — да с ним же что-то не так! Нужно уходить отсюда! Быстрее!

— Извините… — пробормотав себе под нос, делаю шаг в сторону от дверного проёма. — Лучше я пойду.

Но тут, не меняясь в лице, человек, резко подавшись вперёд, обхватывает моё запястье ледяной рукой.

Дернувшись, пытаюсь освободиться. Что он делает?!

С силой вырываю руку, но он намного сильнее меня и держит словно клещами.

В его глазах вижу своё отражение — искажённое ужасом лицо.

Ещё одно резкое движение. Человек тянет меня на себя. Хочет затащить в свою комнату!

От боли вскрикиваю. Но, похоже, этого никто не слышит!

Упираясь всем телом, пытаюсь высвободить руку. Но моих сил недостаточно. Хочу закричать снова, но звук застревает в горле.

Ещё рывок.

Быстро оглянувшись по сторонам, человек перетаскивает меня через порог и толкает в комнату, а сам остается стоять у двери, улыбаясь ненормальной улыбкой.

Я едва удерживаюсь на ногах и, попятившись к окну, столбенею от страха посреди тёмной, заваленной хламом и пропитанной вонью комнаты.

— Что вам нужно?! — голос возвращается ко мне.

–Воняет, говоришь? — человек смотрит исподлобья.

Оглядываюсь на окно. Открыта только одна створка, но она слишком узкая, я не смогу выпрыгнуть и убежать!

— Да, запах неприятный.

Стараюсь говорить спокойно. Где–то слышала, что с сумасшедшими нельзя быть злой и резкой. Неизвестно, как они поведут себя в ответ.

— Не-при-ят-ный, — скривившись, он повторяет за мной это слово, растягивая каждую гласную. — А мне неприятно, что в дверь ломятся тощие девки и указывают, что делать! Нам здесь хорошо! Нечего здесь шариться!

«Нам?» Быстро озираюсь по сторонам. Он что, не один здесь?

— Что ты зыркаешь?! — рявкнув, человек делает шаг вперёд. — Не надо тут всё рассматривать!

Вздрогнув, я отступаю назад и, споткнувшись обо что-то, едва не падаю на кучу мусора. Кажется, она состоит только из тряпок — рваных, грязных и старых вещей. Отпрянув, хватаюсь рукой за стену. Кусок оторванных обоев, шелохнувшись под пальцами, отходит ещё сильнее и из-под него выбегает насекомое жуткого вида — многолапая тварь размером с палец. Сколопендра!

Взвизгнув, отшатываюсь назад, снова спотыкаюсь, хватаюсь за подоконник и замечаю, что пол в комнате застелен досками, неровно приколоченными друг к другу, каждая выше или ниже другой. Выглядит это так, словно доски многократно отрывали и прибивали снова.

Человек закрывает дверь и шагает на меня.

— Не приближайтесь! — крик вырывается раньше, чем я успеваю решить, что делать. — Не трогайте меня!

Ужас ледяной волной прокатывается по затылку, спине и пояснице.

Медленными шагами человек идёт вперёд.

Даже в темноте я вижу, как каждая жила на худом теле напрягается, делая его сильнее.

Я не успею убежать, не успею выбраться в окно! Он будет быстрее, что бы я ни сделала!

Вдруг рядом со мной раздаётся удар, а затем треск, словно что-то массивное упало на карниз по ту сторону окна, и он сломался, не выдержав тяжести.

Уставившись на открытую оконную створку, человек замирает.

Один страх сменяет другой.

Поворачиваю голову на звук, и тут мимо меня молнией проносится нечто чёрное огромных размеров. Оно похоже на облако копоти, на грозовую тучу или на призрака из самой преисподней.

Ахнув, вжимаюсь в стену.

Выпучив безумные глаза человек, падает на пол и обхватывает голову руками.

Нечто делает круг по комнате, садится сверху на кучу грязного тряпья и пронзает пространство громким криком:

— К-а-а-а-р!

От шока не могу ни закричать, ни пошевелиться.

Прямо передо мной сидит огромный черный ворон! Тёмно-серые лапы с длинными когтями, громадный, изогнутый клюв, атласные перья и жёлтые блестящие бусины глаз.

Птица похожа на тех, что рисовали в учебниках по истории, когда речь шла о крепости Тауэр. Но размер! Неужели такое бывает в природе!

Сидя на куче хлама, ворон почти достаёт до потолка!

— К-а-а-а-р! — раздаётся ещё раз.

Человек на полу скрючивается и начинает стонать.

Взмахнув крыльями, ворон чуть приподнимается над кучей и снова садится.

Этот взмах занимает полкомнаты и, окатив меня холодной волной воздуха, возвращает к чувствам.

Нужно бежать!

Быстро бросаю взгляд на птицу, затем на человека, срываюсь с места и за долю секунды достигаю двери. Толкаю её изо всех сил. Вырываюсь в подъезд. Не оглядываясь, взлетаю по лестнице на второй этаж и не успеваю опомниться, как оказываюсь в нашей с Лукой комнате.

Заперев дверь, сажусь на пол у порога и пытаюсь отдышаться.

Сын спит на диване у стены, натянув плед по самый нос. Слава Богу, что он не испугался, не потерял меня и не отправился на поиски.

Сейчас, при свете лампы, замечаю, что мои дрожащие руки покрыты чёрной сажей и, кажется, вся одежда пропиталась зловонием.

Что это было? Сумасшедший сосед, огромная птица, заваленное хламом жилище…

Всё тело трясёт. Никогда раньше я не видела подобного. И чего хотел от меня человек? В его чёрных глазах не было похоти. Было что-то другое, неизвестное мне до сегодняшнего дня.

И ворон? Откуда в городе такие огромные птицы? Почему дикий ворон не боится людей? А может быть, он не дикий?

Тяжело вздохнув, опять чувствую, как запах встаёт поперек горла. Становится дурно.

Окно приоткрыто, но этого недостаточно. Нужно что-то делать, и от мысли об этом становится ещё хуже — похоже, мне ещё не раз придётся встретиться с соседом снизу.

Глава 4

— Извини. Но тебе лучше уволиться.

Я неподвижно стою несколько секунд, пока смысл сказанного окончательно просачивается внутрь и оседает в голове, делая её тяжёлой.

Не могу пошевелиться. Не могу выдавить из себя ни одного слова.

Сидя в кресле для гостей посреди бутика, Эльвира Каримовна, поджав губы, пробегает по мне оценивающим взглядом и быстро отводит глаза. Ольга стоит, облокотившись о ресепшен и, постукивая каблуком, смотрит на меня. На её лице угадывается намёк на улыбку.

Я хочу спросить, в чём дело? Что могло произойти за одну ночь?! Но во рту пересохло, а от обиды сердце застучало так сильно, что больно дышать.

Мне кажется, этот стук слышен всем.

— Дорогая, постарайся не расстраиваться, теперь у тебя есть опыт и ты без труда найдешь новую работу, — ласковым голосом, не глядя на меня, говорит Эльвира Каримовна.

Но и она, и я понимаем, что с маленьким ребёнком сделать это будет не так просто.

Вместо того чтобы спросить, почему меня увольняют, я лишь коротко киваю.

Проходит несколько секунд тишины, после чего слово берет Ольга:

— На собрание ты не явилась, вчера ушла раньше, и недостача с прошлого месяца тоже возникла не просто так…

Недостача? Она и это приплела?! Неужели у Ольги хватает наглости подозревать меня в краже? Я вскидываю на неё полные злости глаза. В ту смену мы работали с ней! Вдвоём! Почему Эльвира Каримовна верит ей, почему она не хочет помочь мне?

Но спорить и оправдываться бессмысленно, взглянув на начальницу, я понимаю, что решение уже принято.

— Милая, я помню, что обещала твоей тётке обеспечить тебя работой, и я сдержала слово, — масленым голосом говорит она. — Ты славно трудилась в бутике всё это время. Поверь, её кончина никак не связана с моим решением.

— А с чем связана? — тихо спрашиваю я.

— С тем, что ты с самого начала не вписываешься сюда, — встревает Ольга. — Посмотри на себя! На свой вид. Ты на средний-то класс не тянешь, не то что на премиум! И ещё эта недостача…

— Я ничего не брала! Всегда работала честно! — не выдержав клеветы, повышаю голос.

— Так откуда же она взялась?! — не унимается Ольга.

— Девочки, прекратите! — выпрямившись в кресле, Эльвира Каримовна разводит руки в стороны ладонями вперед, призывая нас замолчать. — Причина увольнения в том, что график бутика никогда не подходил тебе, и работа с клиентами тебе тоже не нравилась. — Начальница делает паузу и первый раз за все время смотрит мне в глаза. — Поэтому на должность продавца мы нашли нового, более подходящего сотрудника.

От этих слов я отшатываюсь, словно от пощёчины. Воображение быстро рисует образ длинноногой пышногрудой девицы, которая не опаздывает, не отпрашивается раньше и улыбается шире ушей от перспективы работать здесь.

— Не переживай о деньгах! — поднявшись, начальница торопливо подходит ко мне и кладёт руку на плечо. — Положенные две недели можешь не отрабатывать, а заниматься поисками новой работы, мы выплатим тебе всю сумму за полный месяц.

Не глядя на неё, я лихорадочно думаю, что теперь делать. Куда можно устроиться и как зарабатывать на жизнь для себя и Луки.

— Ну что ж… — несколько раз легонько хлопнув меня по плечу, она подходит к ресепшен, берет одну из стоящих там папок и, достав два листка, вручает их Ольге. Очевидно, это бумаги на увольнение. — Не люблю долгие прощания. Поскольку мы во всём разобрались, я пойду. Зарплату получишь на карту, как всегда.

У меня открывается рот. Неужели это всё. Неужели, она вот так просто уйдёт?

Закинув сумочку на плечо, Эльвира Каримовна адресует мне сдержанную улыбку и говорит:

— Счастливо, девочки, нужно бежать, у меня самолёт через два часа… — как ни в чём не бывало, она перешагивает порог, оставив нас с Ольгой наедине.

— Снова летит отдыхать, — сухо говорит Ольга, протягивая мне бумаги. — А твою зарплату будут считать без нее. Имей в виду.

— Хочешь подставить меня ещё раз? — взяв ручку, я быстрым движением оставляю подпись.

— Что ты! — ехидно отвечает она. — Я тебя не подставляла, нужно было с самого начала соответствовать уровню и быть внимательнее…

Ольга окидывает взглядом бутик, затем меня, останавливает глаза на запачканных внизу джинсах.

Да. Я снова бежала, чтобы не опоздать.

Хорошо, что Лука в детском саду и не видит, в каком я состоянии. Страх хватает меня липкими пальцами за самое горло. Все это время я боялась остаться без работы и лишиться средств к существованию. Боялась так сильно, что это произошло!

Теперь, не давая мне опомниться, в душу крадётся новый страх — не найти другую работу.

Злость, обида, непонимание стоят поперек горла, и когда я набираю первый номер телефона из газеты «Вакансии», собственный голос звучит как чужой. Торопливо задаю несколько вопросов, и милый женский голос объясняет мне, что для работы оператором колл-центра нужно высшее образование. Кладу трубку и вычеркиваю вакансию карандашом. Следующую комбинацию цифр набираю, думая о том, что я обещала хозяйке квартиры отдать деньги сразу за два месяца, рассчитывая на зарплату и небольшой аванс. Теперь взять нужную сумму негде.

— Ресторан. Слушаю, — отвечает женский голос.

— Здравствуйте, я звоню по поводу вакансии на должность бармена.

— Отлично, высшее образование и опыт у вас имеются?

— Нет… Но… Но я справлюсь! — говорю, помявшись.

— Извините, до свидания… — хмыкнув, голос прощается со мной.

— Нет, нет, подождите! — прошу я, сжимая мобильник. — Может быть, есть другие вакансии?! Любые! Мне срочно нужна работа!

— Ну… Сейчас свободно место официанта. Можете попробовать. Какие у вас внешние данные?

— Нормальные данные. А какая зарплата, какой график, — начинаю тараторить и ходить по комнате из одного угла в другой, ухватившись за первый попавшийся шанс, — и где вы находитесь, форма нужна?

— Форму мы предоставляем, зарплата зависит от количества рабочих часов, а график два на два с десяти до двенадцати.

— Два на два?.. До двенадцати?.. — переспрашиваю, опешив.

— Да, работа до двенадцати ночи. Потом нужно убрать оставшуюся посуду, и наш автобус развозит сотрудников по домам.

— Спасибо, но это совсем не подходит. У меня маленький сын, кроме меня его некому забирать из сада, и в выходные я работать не могу.

— Так вы ищете работу до вечера и по пятидневке? Без образования и с ребенком?.. — цокает голос.

— До свиданья, — вздыхаю я.

Дальше минуты развивают скорость. Не разрешая себе отвлекаться, я листаю газету и набираю номера на мобильном.

Один за другим незнакомые голоса приветствуют меня, перечисляют требования к соискателю и прощаются. Приветствуют и прощаются.

Я набираю номер, нажимаю зелёную кнопку, задаю вопросы и отвечаю… И тоже прощаюсь, и снова набираю номер… Меняются только цифры, а голоса сплетаются в одно безликое и бесполое лицо в моём воображении.

Темнота пробирается в комнату, когда пять из десяти листов газеты покрываются карандашными крестиками. Прошел весь день! Но я никуда не подхожу!

Взглянув на экран мобильника, замираю и оглядываюсь по сторонам. Уже пора идти в сад забирать Луку.

Отложив газету, прохожу в маленький закуток, называемый кухней, и, открыв кран, мою серые от газетных страниц пальцы. На холодильнике лежит купленная вчера половина хлебной булки. Ещё у нас есть пакет молока и упаковка лапши.

На ужин и завтрак этого должно хватить.

На улице холодно и мерзко. Не отрывая глаз от асфальта, я шагаю, крепко сжимая руку сына. Лука весело тараторит о звёздах и луне — в саду сегодня были новые интересные занятия. Второй рукой перебираю оставшуюся в кармане мелочь. На ощупь там около пятидесяти рублей. Вчера было больше, но мы купили хлеб и молоко, теперь оставшиеся монеты — наши последние средства.

Сын говорит быстро, но я погружена в тяжёлые мысли настолько, что улавливаю смысл его слов с трудом.

Наступая в лужи, мы шагаем в сторону нашего места обитания. Луке нравится, что я не заставляю его обходить лужи, а разрешаю топать прямо по ним, наслаждаясь разлетающимся во все стороны брызгами. А я наступаю в серую воду тяжело и озлобленно, представляя, что опускаю ботинок на лицо города.

Придя домой, я переодеваюсь, беру свои мокрые от дождя джинсы, комбинезон сына и, выйдя из комнаты, иду до конца длинного коридора в ванную, где можно всё это постирать.

Путь до ванной и обратно каждый раз заставляет съеживаться. Со всех сторон на меня смотрят обшарпанные стены, грязные потолки с паутиной и исписанные ругательствами соседские двери. Этот коридор ужасно длинный…

Ванна и туалет совмещенные, в маленьком помещении не развернуться. Но, к моей радости, на вбитых в стену гвоздях висят несколько тазов, а у раковины лежит кусок хозяйственного мыла, наверное, кто-то забыл.

Пока мои руки повторяют монотонные движения, мысли продолжают работать в одном направлении — как найти работу? Кажется, что сегодня я безуспешно обзвонила миллион вакансий, хотя на самом деле не больше сотни. Интересно, для нашего города это много или мало?

В тот момент, когда я только развернула газету, она казалась спасением, но ни продавцом, ни кассиром, ни официантом, ни администратором, ни даже горничной — меня не берут! А со дня на день хозяйка комнаты явится за деньгами.

Выжав выстиранную одежду, закидываю её на руку.

Завтра пойду искать работу в округе. В этом районе есть магазины и парикмахерские, может быть, куда-то требуется уборщица.

Погрузившись в мысли, я выхожу из ванной и неожиданно врезаюсь в тощую и голую мужскую грудь.

Едва удержав вещи, поднимаю глаза и вижу перед собой худое бледное лицо соседа снизу.

Вчерашний страх вспыхивает с новой силой.

Вскрикнув, отшатываюсь назад. Одежда чуть не падает на пол. Что он делает здесь?! Что ему нужно?! Он пришёл за мной?!

— А-ай! Чё визжишь-то?! — сморщившись, сосед прикрывает уши руками.

Вытянувшись как струна, я стою не шевелясь и решаю: уже пора броситься бежать или ещё нет?

Но что-то не так. Сегодня мужчина большее похож на человека. Его кожа выглядит не такой бледной, а глаза не такими безумными, хотя стоит он босиком на грязном полу и одет в одни спортивные штаны.

Что он забыл на этом этаже?

— У вас есть свой туалет, на первом, — сухо говорю я и обхожу его, стараясь не выдать напряжения.

— Там воняет, — отвечает сосед, — а ты это… Постой!

Обернувшись, я встречаюсь с ним глазами.

— Эта птица вчера, она твоя?

«Наркоман? Алкоголик? Психопат?» — проносится в голове.

— Нет, конечно!

Что за глупый вопрос, как уличный ворон может быть моим?

Хмыкнув, сосед задумчиво облокачивается о стену.

— Знаешь. Ты какая-то странная… — говорит он, нахмурившись. Потом шагает в дверной проем и исчезает в ванной.

«Странная», — повторяю про себя и облегчённо вздыхаю.

Может быть, всё не так уж и страшно, как мне показалось вчера. Просто сумасшедший человек. Ничего особенного.

В комнате Лука уже приоткрыл окно и, натянув свитер, забрался под одеяло.

Поежившись от холода, развешиваю вещи на бельевой верёвке в кухне, быстро умываю лицо, чищу зубы и тоже ныряю под одеяло к сыну.

— Милый, ещё нет даже девяти часов, ты что, спать собрался?

— Мам, у тебя что-то случилось? — Лука поднимает на меня ясные глаза.

— Конечно, нет! Всё хорошо, дорогой.

— Мам, я знаю, что ты много стараешься для нас и много волнуешься, — сын внимательно изучает моё лицо, затем прижимается крепче. — Но всё будет хорошо мам, у нас всё наладится, и я уже почти взрослый, если что — я всегда тебе помогу!

Засмеявшись, чмокаю его в макушку.

— Конечно, — говорю радостно, — я знаю, что ты настоящий мужчина и на тебя можно положиться!

Сын, гордо улыбнувшись, переворачивается на другой бок, ко мне спиной.

— А теперь — сказка! — заявляет он.

И я, поглаживая детскую спину, сочиняя на ходу, начинаю рассказывать сказку для настоящего мужчины.

Несмотря на то, что всю жизнь я ищу возможности для заработка и кручусь как белка в колесе, каждую свободную минуту мы с Лукой проводим вместе и всегда остаёмся самыми близкими на свете людьми.

Он безошибочно чувствует моё настроение, а я с полуслова угадываю все его желания. Знаю каждую привычку сына, каждый редкий каприз и знаю, что даже в самые сложные моменты, мы — настоящая семья!

Через несколько минут слышу спокойное и ровное дыхание Луки.

На мгновение отдаляюсь от него, выключаю свет и снова ложусь.

Хорошенько выспаться не помешает нам обоим.